Найди свет во тьме моего разума

      «Тик-так, тик-так» — слышится где-то в противоположном углу тёплой, уютной комнаты. Сэлиан пробуждается от какого-то очередного жуткого сна, который следовал за вчерашним «чёрным потопом». Парень помнит абсолютно все свои сны за последние полгода. Можно подумать, что «Нет! Невозможно! Их ведь так много!». А их особо и не было. Так, через день-два. Или очередной кошмар, или «шипение телевизора», выбор не большой. В голове неожиданно всплыл силуэт вчерашнего парня, который задел своей тяжёлой рукой худощавое плечо Сэлиана. Эта рука была не такая, как все. Она особенно твёрдая и холодная. Если бы Сэл хорошо её рассмотрел, то, наверное, понял бы, в чём дело.       «Лес» — резко появилось в мыслях. Котика рядом на удивление не было, ведь когда Сэлиан вспоминает про манящие его деревья, то пушистик всегда оказывается поблизости. А сейчас — нет. Этот белый полосатый котик всегда был с Сэлианом, безмолвно поддерживал и успокаивал, ещё, кажется, лет с десяти. Правда, около двух месяцев назад кот пропал, но совсем скоро вернулся, сославшись на то, что искал идеальное место для своего любимого хозяина. И нашёл. Теперь пушистик готовит лучший домик в лесу для молодого Сэлиана. Ах да, Мурфеус. Кота зовут Мурфеус. Но парень чаще называет его «Мурфи» или же просто «котик».       Сэл ненадолго выкидывает пушистика из головы и пытается привстать, чтобы оглядеть это незнакомое место. Сев поудобнее на мягкой кровати, парень тут же тянет руки к своей маске. Она на месте, значит, можно не бояться, что кто-то увидит порезы. Ах, порезы… Сэлиан помнит, как все всполошились из-за этих тупых царапин. Тогда он почувствовал, что кому-то нужен, что кому-то не посрать на него. Но сейчас не время вспоминать прошлое, совсем не время, хоть Сэл и любит это делать. Нужно вернуться к комнате, да. Свесив худые ноги с кровати, парень первым делом оглядел стены и пол. Всё вокруг в таких оранжевых, тёплых тонах, которые обычно людям греют душу. У Сэлиана же наоборот такая палитра вызвала неприязнь и какое-то отвращение. Ему по душе совсем иные оттенки. Пожмуврившись, мальчик решает встать с кровати, чтобы хоть что-то узнать нового об этом странном, отвратительном, но тёплом помещении. По коже прошёл холодок от воспоминаний о той больнице, где, казалось, всё сделано из льда. Снова мысли пошли не туда. Комната.       «Раз, три, два, три» — пробормотал Сэлиан, наклонив голову вперёд. Так он восстанавливал путающиеся мысли и, иногда, язык. И это действительно порой помогало.       Сэлиан до сих пор не встал. Пора бы это сделать. Когда босые ноги в джинсовых шортах коснулись пола, то всё куда-то поплыло. Так неприятно. Но мебель быстро вернулась на места. Хочется думать о чём-то приятном, уютном, но не оранжевом… Есть оранжевые цветы, очень красивые, но Сэлиану они совсем перестали нравиться после пропажи мамы. Вроде, тюльпаны? Мальчик видел эти растения в маминых руках в последний раз перед тем, как она уснула. Говорят, она уехала или ещё что-то, но это всё не правда. И Сэлиан прекрасно это понимал. Его начинает раздражать, что все вокруг относятся к нему обычно по трём типам: «О, Господи! Что это за уродец?! Уберите этого дьявола!», или «Уси-пуси, на конфетку, иди баиньки, держи соску», или «Ты мне не нужен, изыди. Можешь не возвращаться». Последний тип самый ужасный, самый мучительный, разрушающий и… постоянный. Все. Все, как кажется, отвернулись от бедного мальчика. Все послали его на три весёлых буквы и покинули. Все, кроме Мурфи, — он единственный, кто, наверное, никогда не бросит мальчика. Или… это так кажется? Нет, этого не может быть, они слишком любят друг друга. Доверять никому нельзя — эта мысль теперь крутится в голове всегда. Но кто знает, правдива ли она.       Сэлиан вновь прошёлся взглядом по этой странной комнате, которая не веяла никаким доверием. Обнаружилась люстра, которая светила жёлтым светом, создавая ещё больше оранжевых отвратительных оттенков. Единственная лампочка, вкрученная в люстру, казалось, собиралась в скором времени перегореть, и характерный треск вещал об этом. За окном же слева от кровати Сэлиана было темно, и шёл дождь. Если единственный источник света наверху исчезнет — это будет не очень хорошо.       Местность изучена, поэтому пора выбираться из убежища. Белая деревянная дверь уже была готова. Сэлиан всё не решался подойти к выходу из комнаты, сославшись на поздний, видимо, час, поэтому принял решение глянуть пару кошмаров и проснуться утром, когда уже можно будет, если что, сбежать в окно, по дороге не споткнувшись о ковёр. Какой ужастик будет в этот раз? Жаль, что во время сна мы не можем вспомнить, что что-то подобное уже было, и наивно делаем всё то же. Вот и Сэл снова лежит комочком на холодном больничном полу, жмурясь от мучительной боли и вязкой жидкости, которая его окружает. Сон это или иллюзия? Он уже давно разучился их различать.

***

      Какое-то мерзкое кукареканье донеслось до ушей Сэлиана. Тот пожмурился, услышав этот крик, и закрыл голову подушкой, надеясь, что можно будет дальше поспать. Эти петушиные песни закончились так же неожиданно, как и появились. Сэл по каким-то причинам уснуть уже не мог, поэтому начал внимательно вслушиваться и переваривать всё происходящее. На сколько он знал, петухи в городе не водятся. Что-то нечисто. Далее послышался скрип пружинной кровати и грохот. Казалось, будто какой-то жирный петух решил попрыгать на старой кровати, но что-то пошло не так, и он свалился. Представив эту картину, Сэлиан издал смешок и повернулся к стене, поджав колени. Снова эти оранжевые обои. Сэл повернулся обратно к двери, переворачивая подушку на холодную сторону.       По звукам можно предположить, что этот жирный петух встал и решил пройтись по своей комнате, круша всё на своём пути. Какая-то дверь открылась, шаги послышались уже ближе, но снова утихли, когда прозвучал очередной скрип. Где-то включилась вода. Скорее всего петух начал умываться. «Надо бы дать уже имя ему» — с ухмылкой подумал Сэлиан и прошептал: «Жопа. Крылатая Жопа». Мальчик ещё веселее усмехнулся от собственных мыслей и повернулся на спину, смотря в потолок.       «Серьёзно? Даже потолок? Да владельцы этого места больные!» — промелькнула мысль у Сэлиана, заставляя его в очередной раз отвернуться. «А вдруг Крылатая Жопа тоже рыжая?»       Чувствуется, сегодня у Сэла будет неплохое настроение, поэтому и думать о чём-то мрачном не хотелось. Восходящее солнце также об этом вещало. И отдавало оранжевыми оттенками. Мальчик уткнулся в подушку и промычал, раздражаясь от этой рыжей дряни кругом. С другой стороны, уже пора перестать об этом беспокоиться и просто забить. Что Сэл и сделал.       Парень подумал всё же пройтись по этой комнате, чтобы узнать побольше и продумать план побега на всякий случай.       Сэлиан резко встал, потянулся и собирался уже идти, но в глазах всё потемнело, голова заныла, а ноги стали ватными. Этот дурацкий эффект после кровати всегда раздражал, но быстро проходил. Теперь Сэл стоит у окна и пытается оценить свои шансы на побег, попутно убирая непослушные ярко-жёлтые пряди за уши. Второй этаж, деревьев и труб нет, значит, через окно не перебраться. Мальчик повернул голову к выходу и тяжело выдохнул. Вылезать из этого уютного ада придётся всё-таки только через белую жуткую дверь.       Сэлиан подошёл к двери и остановился, пялясь на неё. Голова всё больше гудела, а руки тряслись. Одна ладонь потянулась к деревянной ручке и задела её. Снова послышались шаги Крылатой Жопы, намного ближе, поэтому мальчик замер, пытаясь не дышать. Совсем рядом за дверью, где-то справа послышался скрип и звук щеколды. Жопа закрылась, как видно, в своём убежище.       Сэлиан повернул ручку и посмотрел глазом наружу. Взгляду немного открылась вторая дверь, которая была буквально тут же. На ней наклеены какие-то древние наклейки и табличка с надписью «Keep Out» — «Не входить». Приоткрыв дверь ещё больше, Сэлиан увидел длинный коридор с кучей дверей по бокам. Они без наклеек и всякой дряни, так что интереса к ним никакого. На деревянном полу коридора лежит тускло-бордовый ковёр с длинным ворсом. Нога Сэлиана затронула этот предмет интерьера, после присоединилась и вторая. Длинный ворс проходил между пальцев и создавал мягкие щекотливые ощущения. Повозив ступнями по ковру, Сэл насторожился и замер, так как услышал новые звуки. Мало того, что Крылатая Жопа начала снова что-то крушить, так ещё и где-то впереди задёргалась ручка двери. Сэлиан вбежал обратно в, наверное, свою комнату и тихо захлопнул дверь, прижавшись к ней и громко дыша.       «Повылезают всякие, а мне тут бояться…» — подумал желтоволосый парень и скатился по двери на пол.       Часы всё так же тикают. Кажется, будто тиканье — это равномерные шажки стрелочек, которые вообще никуда не спешат, но движутся и движутся вперёд, невзирая на то, что до цели так и не доберутся, ведь идут по кругу… Или доберутся? Это уже зависит от них. Может, они захотят поменять путь и что-нибудь найти, или же заглохнуть, чтобы потерять смысл своего существования. Это уже их выбор. А пока стрелки не спеша прогуливаются по оси.       Как можно было судить по звукам, никто так и не вышел, а просто, видимо, решил напугать Сэлиана. Или самому мальчику показалось. Неизвестно. В любом случае выбраться отсюда неистово хотелось.       Встав и выдохнув сквозь маску воздух, Сэл вновь вышел в коридор, предварительно оглянувшись. Даже сквозь этот не до протез можно почувствовать приятный запах стирального порошка. Прикрыв глаза, Сэлиан начал нюхать этот нежный аромат и представлять какие-то, на удивление, красивые и прекрасные цветы с узорами. Такого мальчик давно не ощущал. Последним запомнившимся запахом была вонь лекарств в больнице, от которого хотелось вырвать лёгкие с носом и выбросить в корыто свиньям. Здесь же казалось, будто в груди тоже росли цветы и приятно щекотали живот. Вообще, будто в этом месте и нет ничего такого враждебного… Но, скорее всего, это обманчивое представление. Сэлиан это знал.       Крылатой Жопы уже давно не было слышно, поэтому стало действительно до жути тихо. Будто в могиле. Лишь сзади из комнаты доносилось тиканье неторопливых часов. Было слышно стук сердца и тихий звон в ушах.       Подозрительный «трунь». Ещё. И ещё. Эти необычные звуки начали повторяться и сменяться новыми чаще и чаще, в итоге превратившись в очень красивую и ласкающую уши мелодию. Теперь Сэлиан готов был раствориться прямо на месте от всего блаженства, которое его накрыло. Это помещение оставляет в душе парня всё больше и больше надежд на нечто прекрасное и доброе… Но это, возможно, всё обман, очередная уловка.       Музыка доносилась справа от Сэлиана, прямо за таинственной белой дверью с наклейками. Ведомый чарующей манией, мальчик приблизился к проёму и аккуратно и тихо прижал ухо к двери. Мелодия стала слышна отчётливей, значит Сэл на нужном пути. Такая превосходная музыка, все ноты идеально вливаются друг в друга, создавая нечто прекрасное и чарующее. От этого великолепного звучания гитары хочется раствориться и улететь на облака, плетя по пути венок из цветов. Превосходно. Слишком идеально. «Трунь-тру-унь-трынь». Просто блаженство. «Every time I see you And I look into your eyes There’s a feeling that I get And it’s way down deep inside, … guy…»*       Сэлиан молчал из последних сил и старался не смеяться. «Кошмар. Крылатая Жопа! Певец из тебя вообще никакой, вот честное слово!» — прокручивал в голове парень, слушая эту песню из неумелых уст за дверью. «Да-а-а… Играешь к-классно, но поёшь, как охрипший петух» — всё не унимались мысли Сэла. «А ты и есть… Аа!»       Дверь резко распахнулась, из-за чего парень чуть не свалился. —…петух, — договорил Сэлиан вслух, чего сам ни капли не ожидал, — ой. — Сам ты петух. Проснулся уже? А ты чего так рано? Ах, блин, прости. Наверное, мой будильник… — послышался слегка охрипший голос той же Жопы.       Сэл поднял голову, чтобы посмотреть на объект сегодняшнего наблюдения. Перед ним оказался тот самый вчерашний парень из больницы. — Крылатая Жопа? — зачем-то неуверенно спросил желтоволосый и наблюдал после самую удивительную гримасу на лице собеседника. — Пипец. — Коротко отрезал «петух», откашлявшись, и пригласил Сэлиана к себе в комнату. — Входи, сейчас разберёмся.       «Разберёмся… С чем?» — хотел спросить мальчик, но почему-то не стал.       Сэл просто медленно кивнул, после настороженно зашагав в убежище Жопы. Дверь с наклейками захлопнулась. Щелчок щеколды.