Книгочей, Звездочка и страннейший забег

      Если бы кто-нибудь спросил сейчас имладрисского библиотекаря, доволен ли он своим житьем-бытьем, он бы, без тени сомнения ответил: «Да». Сказать по правде, он сам от себя не ожидал такого благодушия. Присягая Элронду Полуэльфу на верность, Эрестор почти физически ощущал, как взваливает на спину непомерно тяжелую глыбу в добавок к той, что пусть и незримо, гнула шею гордого нолдо к земле. Но, даже тем, кто способен прозревать свой путь не всегда дано управлять им. И вот, вместо смиренного, почти религиозного служения он как-то незаметно для себя обрел нечто большее, что было то ли слишком трудно облекать в слова, то ли слишком страшно. А еще он просто полюбил и Долину, и ее обитателей, шумных, часто беспечных, во многом наивных, или порой совсем несносных. К этой последней категории относились в данную минуту Эктелион и Глорфиндель, сантехник и механик соответственно. Они были столь назойливо милы в желании провести в вотчине Эрестора плановую замену старой водопроводной трубы, что книгочей, утомясь их чрезмерной заботой, счел за благо пойти и прогуляться, пока они возятся с ремонтом.       Теперь же, лелея в сердце надежду на то, что удалая двоица покинула его епархию, Эрестор возвращался в библиотеку. Однако, уже на подходе к дверям библиотекарь каким-то десятым чувством ощутил, что по ту сторону закрытых резных створок его не ждет ничего хорошего. Он потянул дверную ручку вниз, дверь с нехарактерным влажным чмоком резко рванулась в сторону, и веселая теплая волна, задорно покачивая на поверхности разрозненные листки, шлепнула книгочея по ногам…       …Сердце у Глорфинделя ухнуло куда-то в живот, а изгибы коленей начали транслировать несгибаемый ужас во вселенную. Он, не побоявшийся выйти против балрогов, сейчас невольно трясся, словно осенний лист, грозящийся сорваться с ветки под порывом лютого октябрьского ветра. Его взору представала самая жуткая картина из всех, что он в этой жизни видел. Библиотекарь, их скромный имладрисский сухарь, стоял напротив него с обломком длинной узкой трубы дивной нолдорской работы. Видом своим напоминал он злобного варга, глаза налились кровью, волосы стояли дыбом, и Глорфиндель готов был клясться чем угодно, шевелились, а по щекам гуляли лихорадочно-пунцовые пятна. - Эттто что? Эттто как? - голос Эрестора напоминал шипение горного водопада. - Эттто по-вашему, блядь, замена трубы?!       Эктелион, питавший надежду спрятаться за широкой спиной бывшего коллеги-балрогоборца, а ныне механика попытался сделать вид, что он - водопроводный шланг. - Да я вас этой трубой!... Да вы знаете, что я с вами этой трубой! Да у вас эта труба будет там, куда Глаурунг не пролезет! - прогрохотал сатанинский библиотекарь. И в его реве, обмерший вторично Глорфиндель, различил нотки, характерные для Маглора-Златокователя. Ужели?! Но обомлеть окончательно он не успел, ибо Эрестор перехватил трубу аки дрын, и ринулся в атаку.       Дальше пошло прытко. Глорфиндель ни до, ни после не мог припомнить, когда бы он так ретиво бегал. А за спиной ревело и завывало: - Я вам покажууууу!!!!! Еще не ррраз покажууууу!!!!       В панике горе-мастера рванули в последний оплот безопасности и гуманизма, который гарантированно укрыл бы их от гнева бесноватого книжного червя, а именно, в рабочий кабинет лорда Элронда.       Они ворвались туда подобно урагану, изрядно изумив владыку Ривенделла. - Ну как, поменяли? - едва успел поинтересоваться тот.       В этот момент створки дверей разлетелись в щепу аккурат посередине, только чудом не задев несчастных эльфов-умельцев, и над головами благородного собрания с инфернальным свистом пролетело копье,являвшее собою все тот же злополучный обломок трубы. Стена за спиною Элронда ощутимо дрогнула, с потолка осыпалась меленьким дождиком побелка. Смотреть туда, куда по идее должен был впиться оригинальный метательный снаряд, дабы оценить масштаб разрушений, никто из всей троицы не решился.       Элронд накрыл высокое чело изящной дланью и еле слышно с укоризной выдохнул: Маглор-атар....       Эрестор рассеяно наблюдал, как бумажный кораблик бесстрашно удаляется, уносимый ручейком куда-то в заросли камышей. – А здорово ты этих трубой, – сзади к библиотекарю подошла девчушка лет восьми. Черная коска растрепалась, а подол платья красноречиво свидетельствовал о том, что в нем переносили чернику. Эльф посторонний, скорее всего, не признал бы в курносой расхристанной пигалице принцессу.       Однако Эрестор почтительно поклонился ей и с кроткой улыбкой ответил: –Так, если ты говоришь, юная госпожа.       Девчушка поморщилась, как от кислой ягоды. – Давай только без «госпожей», а? – попросила она. – Научи лучше меня так же лихо кидаться. Не то с братьями мне не сладить, а они до жути любят поважничать. Будто их заслуга, что родились задолго до меня и вымахали в такие орясины. Только… трубу я не подниму, у меня – вот, боевой топор… ну, почти. – маленькая воительница извлекла откуда-то из пышных складок платья небольшую монтировку дивной нолдорской работы и свирепо шмыгнула носом, подчеркивая серьезность своих намерений.       Эрестор накрыл высокое чело изящной дланью, силясь утаить смешливые искорки в глазах: Арвен-индьо…