Неопределенность.

      Найтмер не знал, зачем согласился на очередную извращенную игру Инка. Он уже столько раз попадался на эту удочку и повелся вновь. Может лишь из привязанности к нему, может его ненасытная похоть вновь сыграла плохую шутку с и так не очень здоровым сознанием. Да, они все ещё были врагами, сражались в полную силу как и прежде, не щадя друг друга. Даже ненависть по прежнему витала между ними, смешиваясь со странным, непонятным чувством привязанности, ведь... лишь только Инк мог удовлетворить то похотливое, ненасытное чудовище, дремлющее в Найтмере уже не первую сотню лет.       Ледяные пальцы прошлись по черной грудине, оставляя едва заметные царапины, вырывая из раздумий. Кошмар чуть выгнулся, покорно принимая грубую ласку. Пальцы скользнули вдоль позвоночного столба и легли на края тазовых костей. Найтмер вновь помотал головой, но повязка была слишком туго затянута, чтобы так просто упасть. Инк скользнул по рёбрам влажным языком и остановился на шее, с наслаждением вдохнул запах свежей крови, не удержался и вновь принялся кусать и без того истерзанную им же шею. Кровь закапала на покрывало. Творец припал к свежим ранам, жадно глотая густую, красную жидкость. Кошмар уже чувствовал слабость из-за потери крови, но не смел сказать об этом Инку. Нельзя. Он все ещё помнил правила игры, хоть разум застлала пелена возбуждения.       Очередной укус. Найтмер тихо вскрикнул, на плед упали осколки кости. -Х-хватит... Больно... - заскулил он, за что Творец сильными пальцами с хрустом надломил ложное ребро, заставляя Негатива громко вскрикнуть. -Плохой мальчик~ - зашипел на ушное отверстие Инк.       Найтмер попробовал свести бёдра, но верёвки, туго стянувшие лодыжки, не дали это сделать и Художник склонился над чужим тазом, провёл шершавым языком по чувствительным костям, вырывая тихий стон. -Создай тело для меня~ -проурчал Инк, поглаживая лобковые кости. Найтмер залился румянцем, куда уж сильнее, магия мягко осветила кости, формируя тело.       Как любит Инк. Стройное, женственное, с широкими бёдрами и небольшим, милым членом, который уже истекает смазкой. Творец царапнул влажные, от излишков магии, бока и слизал кровь. Вновь склонился над промежностью, нежно, неторопливо лаская ее,дразня, едва касаясь головки и снова скользя по стволу, слизывая сладкую, вязкую смазку. Кошмар выгибался, глухо постанывая, навстречу движениям, толкался бёдрами в горячую псевдогортань Инка. Но стоило ему оказаться на грани, как Художник отодвинулся и потянулся за смазкой.       Глухой стон, за ним тихое рычание. Руки цепляются за холодное изголовье кровати. Пальцы размеренно и ритмично двигаются внутри возбужденного тела, через раз давя на простату, пуская по телу волны удовольствия. Эктоплоть покрылась мелкими мурашками, сильнее истекая магией, пропитывая ей плед.       Подготовка закончилась так же быстро, как и началась. Найтмер заскулил, ощутив непривычную пустоту внутри и повёл бёдрами, на которые тут же легли холодные ладони.       Негатив вновь замотал головой, стараясь скинуть с глазниц глухую, чёрную повязку. Он хотел видеть Инка, его разгоряченное, покрытое испариной тело, соблазнительно выгнувшийся позвоночник, прикрытые глазницы, в которых пульсируют зрачки-сердца.       Неоновые бёдра соприкоснулись, пуская по возбужденным телам дрожь. Резкая разница в температуре тел заставила пробежать мурашки по псевдоплоти. Инк прижался к Найтмеру всем своим телом, холодным, словно труп. Ледяная плоть терлась о горячее колечко псевдомышц, что судорожно пульсировали в предвкушении.       Тело накрывало возбуждение, цепляясь влажными, раскалёнными пальцами за самые чувствительные точки на теле, заставляло стонать громко и надрывно, словно шлюха, подаваться навстречу коротким грубым толчкам, сбивая темп. Инк двигался коротко, рвано, постоянно сбивая ритм, изредка с силой попадая по простате, заставляя Найта буквально захлебываться стонами, срывающимися на громкие, счастливые крики.       Верёвки впивались в чувствительные кости, скользили по ним, пропитавшись слизью, растирая до крови, повязка стала влажной от слез. Старая кровать жалобно скрипела, качаясь под сильными движениями Инка. Ледяные пальцы Художника цеплялись за точеные чёрные кости, оставляя царапины, пуская змеи трещин, острые клычки впивались в неоновые бёдра, оставляя темные следы и кровоподтёки.       Яркий контраст между терпкой, почти невыносимой болью от многочисленных царапин, укусов и растревоженных ран, и жарким, тягучим, сводящим с ума возбуждением. Боль, тянущая, сладкая, разливалась по костям, пульсируя в каждой клеточке тела.       Найтмер даже не успевал как следует дышать, уже крича от накативших ощущений, накрывших лавиной ускользающее сознание. Инк двигался быстро, грубо, входя до невозможности глубоко, сминая пальцами пухлые ягодицы, разрывая нежную плоть коготками. Ещё несколько грубых, коротких толчков и Найтмер закричал, срывая голос, густая сперма брызнула на подрагивающий живот. Он судорожно стискивал в себе член Инка, хрипло постанывая от не прекращающихся толчков.       Художник задвигался ещё быстрее и последним движением вошёл до упора, заполняя магическое нутро семенем. Неоновый живот потемнел и вздулся от количества спермы. Инк вышел из него и вязкая белесая жидкость потекла по бёдрам ленивыми струями.       Творец развязал Найтмера и лёг рядом. Оба тяжело и хрипло дышали. Влажное, от крови и магии, одеяло было холодным и липким, но скелеты были слишком вымотаны, чтобы перестилать его. Негатив с тихим стоном перекатился на бок. Инк лишь улыбнулся и прижал к себе любовника, что-то тихо напевая себе под нос.