Аромат персика

      Город окутала ночь. В столь поздний час хорошие комнаты уже были разобраны. И все же в одной чайхане им повезло — нашлась небольшая комнатка на втором этаже. В ней была кровать с соломенным тюфяком, грубо сколоченный стол, один стул. Хаким освободил руку принцессы от кандалов с цепью, невольно коснувшись пальцами ее запястья, от чего ее обожгло горячей волной. Жасмин залилась краской, но очень старалась вести себя непринужденно и не выдавать своего волнения. Хаким отводил взгляд, не смотрел на принцессу вообще. Ужин их был прост: кувшин воды, хлеб, сыр, финики. Отдав жесткую кровать принцессе, стражник расположился на циновке рядом. — Хаким, ты не спишь? — Нет, ваше высочество. — Прости, я была груба с тобой. Мы можем поговорить без всяких титулов? Как друзья, как раньше?       Эта просьба напрягла стражника, старавшегося держаться границ и повторявшего себе «она принцесса». — Пожалуйста, Хаким. — Хорошо, — нехотя согласился стражник. — Признаю, это был не совсем обдуманный поступок с моей стороны. Мне бы не хотелось, чтобы из-за меня пострадали люди. Надеюсь, Джалила найдет, что сказать, до завтрашнего утра. — Завтра утром вы будете во дворце, обещаю. — Знаешь, когда они меня окружили, мне было по-настоящему страшно. Я очень рада, что ты нашел меня. Как тебе удалось? — Один из охранников торговца заявил о краже в городскую стражу. Сказал, какая-то девчонка раздала хлеб детям. Обычно крадут для себя. Это вызвало у меня смутные предчувствия, и я пошел туда, где как говорили, видели девушку в последний раз. — Да я привыкла, что во дворце могу брать что хочу, увидела голодный взгляд детей и просто взяла, даже не задумываясь… Глупо вышло. Но как можно быть таким жадным и жестоким из-за куска хлеба? В городе я видела много бедных и даже голодающих людей и даже детей. Мы много торгуем с другими странами. Откуда в городе столько нищих? — Налоги. Джафар убедил твоего отца, и налоги поднимают все выше и выше. На проезд по дорогам Аграбы, на торговлю, на проживание в городе, на свадьбы, на детей. — На детей даже? Это безумие! Я не знала. Но зачем? Нам вполне хватает денег. — Я думаю, он хочет развязать войну, а чтобы снарядить войска в другую страну, средств надо немерено. — Это ужасно. Я поговорю с отцом. Этот Джафар мне давно не нравился, но я подумать не могла, что все настолько плохо. А что ты о нем думаешь? — Мои люди следят за ним. Мне тоже многое не нравится из того, что он делает. Он ищет какой-то магический артефакт, который вроде должен придать сил и здоровья султану. — Все это очень странно. Обещай мне, если он сделает или замыслит что-то против отца, или нашей страны, ты расскажешь мне. — Обещаю… Жасмин.       Он в первые за долгие годы назвал ее по имени, и принцесса, скрытая мраком ночи, улыбнулась. Сон сморил ее. Хаким никак не мог уснуть. Она была так близко, лежала на кровати в двух шагах. Эта мысль обжигала, стучала в висках, не давала покоя. Он ворочался на циновке с бока на бок, но покой так и не приходил. Заметив, что принцесса спит, Хаким решился раздеться. Он отстегнул пластину доспеха и снял рубашку. Стало ощутимо легче. Он подошел к окну, ночной воздух приятно холодил его кожу. Королевский дворец, освещаемый множеством факелов, был виден хорошо вдали. "Долг должен быть важнее всего…"       Ему вспомнился один из летних дней, когда они были детьми. Жасмин устроила настоящий пир, насобирав свежих фруктов в подол платья. Хаким никогда не ел ничего вкуснее. Они расположились в тени дерева, и болтали обо всем. Жасмин откусила сочный персик, все щеки были ее были перемазаны соком. — Ты такая же сладкая, как эти фрукты.       Жасмин рассмеялась. Он потянулся к ней и поцеловал ее в щеку. — Хаким! — раздался сердитый голос его отца, заметившего детей. — Тебя четвертуют на площади! Такой судьбы ты хочешь? Такой будет плата за игры с принцессой! Он напоминал себе слова отца, чтоб как-то отрезвить себя. «Хватит себя истязать, надо подумать о завтрашнем дне: как им пройти, не привлекая к себе внимание?..»       Жасмин забеспокоилась во сне, начала кричать: «Нет не надо, я не воровка. Нет!» — Хаким подошел к ней, стал будить. — Жасмин, Жасмин проснись, — стражник затряс девушку за плечо.       Принцесса открыла глаза, на лице ее был ужас. Хаким сел рядом на кровать. — Все, все прошло, это всего лишь сон. — О, Хаким, это ты. Как я рада. Этот ужасный торговец догнал меня, с палкой в руке, и остальные люди потянули ко мне руки.       Жасмин всхлипывала, все еще толком не отойдя от сна. Приподнявшись, она села, вытирая с лица набежавшие слезы, ища успокоения, потянулась и обняла сидевшего рядом Хакима.       Вмиг ушли все ее ночные страхи, пришло оцепенение. Жасмин судорожно сглотнула, явственно ощущая жар его обнаженного тела. Чувство горячего возбуждения и стыда накрыло ее.       Когда два холмика грудей коснулись груди Хакима, и запах ее волос с ароматом персика окружил его, он зажмурился, понимая, что все предупреждения отца летят в пропасть — в крови бушевал пожар. Сладостное наваждение. Стражник обнял рукой ее талию, прижал крепче к себе. Жасмин замерла, почувствовав сильную мужскую руку на своей спине и бешеный стук его сердца в груди. Так волнительно и сокровенно. Разве оно может так сильно стучать? Ей хотелось теперь одного, чтобы эти объятия не размыкались.       Руки Хакима легли ей на плечи, и он медленно отстранился: — Однажды я был настолько глуп, что не ответил на твой поцелуй, разреши мне исправить ошибку, — у Жасмин перехватило дыхание, слова вдруг исчезли из памяти, и она лишь кивнула в ответ.        Хаким поцеловал страстно, требовательно захватывая ее губы, не думая уже не о чем. Была лишь она, такая сладкая, такая долгожданная. Жасмин сначала опешила, а потом не умело ответила. Поцелуй становился все более жарким и страстным, его язык проник в ее рот, лаская и словно взывая к ответу. Это были странные и волнительные ощущения. Поцелуй все длился, под его напором Жасмин стала тянуться непроизвольно назад, упала на подушку. Хаким склонился над ней, удерживая вес и продолжая страстно целовать. Настойчивый жар, исходивший от него, пробуждал в принцессе неведомый доныне голод и желание. Рука мужчины легла на ее грудь, прикрытую тканью туники, легонько сжала. Жасмин, ощущая нарастающее желание, застонала, заставляя Хакима терять остатки разума. Принцесса обвила стражника руками, гладила его шею, плечи, спину. Она была удивлена совершенством его тела, бугристости напряженных мускулов. Поцелуи сбились, он целовал ее щеки, подбородок, шею, рука его спускалась с груди все ниже и ниже к промежности, настойчиво раздвигая бедра. Руку сменила горячая мужская плоть, Жасмин охнула и выгнулась, понимая, что желание Хакима также велико, как ее. Ощущать его там было очень приятно, но мужчина сжал крепко зубы и, резко отстранившись от принцессы, сел боком на краю кровати. Она почувствовала ноющую пустоту внутри. Хаким же, стараясь выровнять дыхание, хриплым напряженным голосом проговорил: — Я люблю тебя, Жасмин. Если ты хочешь остановиться, лучше сделать это сейчас. Мне бы не хотелось навредить тебе, — его лицо выражало мучительную боль. — Возможно, потом ты пожалеешь, когда будешь выходить замуж. — Нет, я не пожалею и не выйду замуж. Я тоже давно люблю тебя и хочу быть только твоей. — Тогда позволь любимая, я раздену тебя. — Да.       Хаким бережно снял с нее тунику, сначала рукава, потом стянул через голову. Набрав в грудь воздуха и прерывисто выдохнув, дотронулся до шнуровки шаровар. Жасмин заволновалась, тяжело задышала. Завязки подчинились, и он потянул штанины на себя. Темнота скрывала наготу и румянец, заливший щеки принцессы. Как он снимал остатки одежды с себя, она не видела. Но через миг ощутила его всем телом. Жасмин чувствовала его дрожь, нежность и жар кожи. Нечто длинное и горячее коснулось ее бедра, оставляя на коже влажный след. Жасмин раскрылась перед ним доверчиво и легко. Он снова принялся ее целовать и, не размыкая поцелуя, нашел в темноте и принялся напористо ласкать ее грудь, то гладя, то сжимая. Хаким припал губами к шелковистой коже, упругим холмикам, спускаясь все ниже к ее пещерке. Груди Жасмин набухли сладкой болью под его жадным ртом, разгоряченное тело неутомимо извивалось. Рука теперь касалась ее потаенных складочек, а вскоре ее сменил его жадный рот. Жасмин громко застонала, сжимая одеяло в комок и двигая бедрами навстречу неведомым доселе острым ощущениям. Его язык проворно что-то выискивал в ее потаенных глубинах. И когда он понял, что она всецело готова принять его, приподнялся и направил своей член рукой в ее горячую влажную плоть. Резкая боль пронзила принцессу. Жасмин закусила губу и впилась ногтями в спину Хакима. Он остановился, медленно выдыхая. Она расслабилась и кивнула ему едва различимо в темноте. Он медленно и осторожно снова начал двигаться в ней, осыпая ее лицо, шею и плечи страстными поцелуями, проникая все глубже и глубже. Хакиму казалось что он рассыпается на тысячи маленьких звезд, но стремится все выше и выше.       Боль внутри нее стала тише, а взамен пришло нарастающее пульсирующее желание. Хакиму все сложнее было совладать с собой. Он стал резче двигаться в ней. Крепко подхватив Жасмин под ягодицы и сжав их, он излился горячим семенем, не разрывая контакта.