Шаг Первый: Новый мир

      Утром после матча по квиддичу, я первым делом рассказал портрету Вальбурги о произошедшем на чемпионате. Рассказал и про удачную ставку, деньги с которой иду забирать. Посетовал на несколько непонятное мне поведение Дельфины во время нападения.       — Причины могут быть самые разные, — говорила Вальбурга, пока мы пили чай. Она, само собой, пила нарисованный, как и всегда. — Но поверь мне на слово — раз Дельфина не начала убивать их сразу, значит на то были причины, какие-то её цели, а за безопасность девочек она не волновалась тоже неспроста. Что она сама сказала?       — Что пыталась определить, есть ли среди напавших её муж, и на основании этого знания уже действовать.       — Маскировка этих балахонов и масок так хороша?       — Они казались абсолютно одинаковыми, пока не начали двигаться. Там уже да, была очевидная разница между волшебниками.       — Значит, Макс, прими за данность её объяснение. По крайней мере пока. Скорее всего, она была готова в любой момент применить магию, но, если бы она это сделала, те Пожиратели сразу бы ответили, а там уже только давить их до победного, а не выяснять, кто есть кто. Возможно, она хотела, чтобы они начали двигаться, сделать пару шагов, а там определить, кого убивать, а кого — нет.       — Стройная теория, но мне не нравится, что она не принялась сразу защищать девочек.       — А что ты знаешь о её методах защиты? Может быть они уже были защищены? Как я и говорю, пока что стоит принять слова Дельфины как данность, но не закрываться от других теорий и возможностей. Лучше скажи, что собираешься делать с деньгами?       — Не знаю, честно говоря. Думал вложить часть во что-то, но совсем не знаю во что…       — Деньги должны работать, безусловно, — покивала леди Вальбурга, закурив. — Однако, я считаю, что для этого нужно знать, как работает экономика магической Англии. Можно найти перспективных учеников в Хогвартсе и финансировать их проекты, но молодость… Она такая. Сейчас ученик что-то хочет, через месяц — уже нет. Выдержать нагрузку и конкуренцию тоже не каждый способен. Почти всю сферу услуг заняло министерство, потому частные лица развивают или производство, или выращивание чего-то. Или же продажа и перепродажа. Пока будешь в Хогвартсе в этом году, попробуй изучить потребности волшебников в готовых товарах, ингредиентах или услугах. Во время первой магической войны многие производства пострадали. Они принадлежали в основном тем, кто не хотел примыкать ни к одной из фракций, ну, а методы переговоров Тёмного Лорда крайне радикальны. Вряд ли сейчас многие смогли встать на ноги. Ты не рос в магическом мире и у тебя может быть свежий взгляд на вещи.       После такого вот короткого, но содержательного разговора, я отправился в банк Гринготтс для получения полагающейся мне суммы. Гоблины были не особо рады моему выигрышу. Для его получения меня отвели в отдельный кабинет и в небольшой кошелёк мы часа полтора сгружали стопки галлеонов. Часть денег я разменял на фунты, около тысячи галлеонов. Как оказалось, тут есть ограничения на размен — только для магглорождённых, по крайней мере по документам, и с годовым максимумом в десять тысяч фунтов. То есть за один год ты можешь пустить в размен десять тысяч фунтов. Странно, учитывая, что цены магмира растут аналогично ценам в обычном. Проще говоря, покупательная способность галлеона изменяется точно так же, как и фунта. Ох, ну эту экономику, пока что, к Моргане.       Вторым пунктом был дом Найтов, где слегка перекусив, позвонил Гермионе и справился о её самочувствии. Вроде бы нормально, но голос девушки был куда более нейтральным и спокойным. Может быть выпила чего от нервишек? Всё может быть.       Вернувшись в дом на Гриммо, отправился в тренировочный зал, где по расчётам Ровены учился аппарировать — давно уже надо было заняться этим навыком.       Всё оказалось довольно просто — волевым усилием, с палочкой или без, раскачиваешь свою магию, выплёскивая вокруг себя, попутно в мельчайших деталях представляя нужное тебе место. Оборот вокруг на пятке, и тебя переносит в это самое место. Благодаря расчётам Ровены, первая аппарация удалась и прошла она без каких-либо неприятностей, чётко и ровно. Окклюменция же позволяла очень точно и быстро представлять нужное место, и в воображении это место не смазывалось. Весь день потратив на тренировку аппарации, а после, спросил у Вальбурги, не знает ли она, что это за заклинание или умение, когда волшебник в образе чёрного или какого другого дыма летает в пространстве. К сожалению, суть такой магии ей не известна, так, общие сведения. Это называется боевой трансгрессией и для волшебника, не занимающегося боевой подготовкой в общем, и сражениями в частности, навык довольно бесполезный и сложный. Вальбурга понятия не имела, как этим овладеть. Да и в библиотеке такого быть не должно — это умение манипулировать магией появилось не так давно, в пределах шестидесяти лет тому назад.       В итоге я пару раз съездил на Косую Аллею, закупил всё необходимое, убедился в наличии всего, что нужно, купил волшебную палочку у Киддела, практически полностью неподходящую мне. Вторая палочка нужна для возможности тренироваться в магии и учиться чувствовать её не только вместе с Гермионой, но и по отдельности. От Дельфины не было никаких вестей, но я не отчаивался — разберёмся как-нибудь насчёт ученичества.       Утром первого сентября, как и в прошлые годы, меня до вокзала подвёз Джон, пожелав успехов в учёбе и прочих начинаниях, пообещав слать задания из обычной школы с Пиратом. Впервые, пожалуй, за прошедшие годы, я решил отказаться от идеи тащить в школу чёртов сундук, которым всё равно не пользуюсь. Переодеваться в школьную форму я тоже не спешил, да и погодка нынче холодная, мрачная, а с неба без перерыва хлестал тяжелыми каплями дождь. В итоге, в своём Грейвс-костюме и сумкой за плечом, в который раз лавировал в толпе спешащих по делам обычных людей. Меня немного рассмешило семейство Уизли не в полном составе высаживающееся из трёх обычных такси. Совы, вещи, сундуки — бедные таксисты. Надеюсь, им заплатят, а не пульнут Конфу́ндуса. Само собой, с Уизли был и Поттер. В общем не стал я обращать на них особого внимания и отправился дальше. Занятно, но я выровнялся в росте с большинством взрослых мужчин, что не могло меня не радовать. Надеюсь, подрасту ещё немного, добрав-таки привычные мне сантиметры ввысь, так сказать.       Не тормозя, прошёл через барьер на магическую платформу и тут же магией высушил себя и привёл в порядок волосы, двигаясь в сторону вагонов Хогвартс-Экспресса. Нынче даже платформа «Девять и три четверти» была не такая красочная из-за мрачной погоды, но дело это компенсировал весёлый настрой отправляющихся на учёбу учеников, прощающихся с родителями.       У входа в вагон стояла Гермиона в чёрной юбке, водолазке и пальто, с недовольством теребя наполовину промокшие волосы. Заметив меня, девушка скромно улыбнулась, а стоило мне подойти — тут же обняла.       — Привет, — с улыбкой отстранилась Гермиона. — Пойдём, я купе заняла.       Мы быстро поднялись в вагон и дошли до нужного купе. Гермиона взмахом палочки сняла запирающие чары, впуская нас внутрь. Разместив вещи и повесив пальто на крючок в стене, сел напротив девушки, что достала зеркальце из сумки и задумчиво пыталась подобрать заклинание для приведения себя в порядок.       — Не нужно смотреть с таким любопытством, — не глядя заговорила Гермиона. — Чары для сушки волос нужно применять для полностью мокрых волос.       — Знаю.       — Если применю сейчас, то сухие волосы примут несколько… непотребный вид.       — Пушистик, — важно кивнул я.       — Именно. Это крайне нежелательный исход.       — Агуаме́нти?       Гермиона перевела на меня взгляд, усмехнувшись.       — Ищешь легальный повод облить девушку водой?       — Я же искренне желая помочь! — с улыбкой ответил я.       — Нет уж, благодарю за твою заботу.       — Тогда я весь внимание, Пушистик.       — Хм… Значит, подожду.       Да, действительно проблема. Моя довольно короткая шевелюра промокла под дождём полностью за пару секунд, а пышные волосы Гермионы только поверхностно.       — Не будь ограничена заклинаниями. Попробуй чистой магией и волей. Можно даже через палочку для более простого высвобождения. Как в детстве.       — Этот вариант я не учла, действительно.       — Отчего же?       Гермиона прикрыла глаза, концентрируясь, и провела палочкой вдоль волос, высушивая и попутно придавая кудрявости более упорядоченную волнистость. Открыв глаза и убрав палочку в кобуру в рукаве, посмотрела на меня.       — Наверное дело в том, что такой подход к магии несколько обесценивает проведённые часы в библиотеке.       — Ничуть. Такая магия слишком затратна. Требуется понимание процессов, которые ты хочешь реализовать. Мне кажется, что обширные знания и опыт применения заклинаний в итоге подведёт к вот такому волевому колдовству без самих заклинаний, но с их эффектом. Безусловно, это лишь моё мнение, и это требует доказательств.       — Очередное усовершенствование учебной программы?       — Кто знает.       — Макс, нам ещё в проекте профессора Флитвика участвовать. Ещё нужно как-то в Запретную Секцию вернуться. Что, кстати, леди Гринграсс придумала с твоим обучением?       — Не знаю, — пожал я плечами. — Мы пока никак не связывались и не обговаривали этот момент.       — Может быть она решила отказаться?       — Тогда бы сообщила. Кстати, как ты?       — После того инцидента? — Гермиона задумчиво посмотрела в окно, провожая взглядом волшебников. Поезд тронулся. — Я долго размышляла о произошедшем. Поезд покинул платформу и дождь забарабанил в окно, оставляя косые капли на стекле.       — Если бы не окклюменция, меня наверняка мучали бы кошмары. А так, я спокойно всё обдумала, — продолжая смотреть в окно, говорила девушка. — Скажу честно, поначалу я была крайне возмущена и огорошена тем, что ты сделал. А потом проанализировала всё. Проматывала в голове каждый миг боя и не могла придумать способ их обезвредить не убивая. Они — могли. Взять числом. Мне неприятно это признавать.       — Тебя же беспокоит не только это, так?       Гермиона кивнула и посмотрела на меня серьёзным взглядом.       — Они двигались и действовали очень быстро. Как и ты. Как я и сказала, я прокручивала в голове каждый миг того боя. Ты не просто двигался на рефлексах и привычках, ты успевал обдумывать каждый шаг, оценить ситуацию, выбрать заклинание. Может быть ты не заметил, но бой не длился и десятка секунд. Они тоже двигались быстро, но не настолько.       Глядя на девушку, я ожидал продолжения.       — Наши тренировки неэффективны в плане боя. Мы довольно мягко, как я видела, перекидываемся заклинаниями, разучиваем магию и прочее. Это действительно помогает против сверстников, но взрослый маг — уже другое.       — Хочешь поднять планку тренировок?       — Да… Знаешь, в обычном мире достигают высот те, кто чуть ли не переступает за грань своих возможностей. Я не хочу становиться реальным боевиком, нет. Но и оказаться в подобной ситуации, только без кого-либо для помощи и неспособной противостоять — тоже не хочу. Думаю, я смогла бы справиться с одним из тех напавших. Возможно — с двумя. А наши тренировки, они такие… Знаешь, весёлые. Это всё действительно весело, когда тебя не хотят убить и тебе не нужно этого делать. Возможно, дуэлинг — моё?       — Возможно. Знаешь, за тот месяц, что меня гоняла леди Гринграсс, я по несколько раз за день был на грани смерти. Мне страшно представить, сколько различных зелий ушло на моё постоянное восстановление. Это при том, что у меня повышенная регенерация.       — Из-за ликантропии?       — Кто бы знал, — пожал я плечами. — Действительно суровые тренировки должны сопровождаться не менее жестокими травмами. Мадам Помфри очень не одобрит, если мы будем заниматься в таком жестоком режиме. А там нам на мозг присядет Дамблдор с лекциями о том, что дети не должны так себя изводить, готовясь, словно для элитнейших войск.       — Придумаем что-нибудь, — уверенно кивнула Гермиона. — Я не хочу оказываться в подобной ситуации и понимать, что являюсь всего лишь жертвой. А ведь леди Гринграсс сказала, что это были всего лишь отбросы из Лютного. Может не такие уж и отбросы, но на что тогда способны середнячки?       Остаток пути мы обменивались записями, делали новые, обдумывали малопонятные моменты в материалах из Запретной Секции, составляли подборку зелий, заклинаний и ритуалов, способных помочь в тренировках. За этим безусловно интересным занятием время пролетело незаметно, и вот за окном уже окончательно стемнело, а дождь всё продолжал и продолжал лить как из ведра. По очереди покидали купе, давая друг другу переодеться в школьную форму. Как раз успели к прибытию в Хогсмид.       На улице всё ещё лил дождь, но на этот раз мы наложили на себя чары от воды, что позволило добраться до карет сухими, хотя грязь к обуви нещадно липла.       — Ужасная погодка, правда? — заметил один из близнецов, в карету к которым мы решили сесть. Был тут и их темнокожий друг Ли Джордан.       — Вполне обычная, — пожал я плечами, и помог Гермионе забраться внутрь, усаживая рядом с собой. — Как лето?       Близнецы и Ли Джордан начали наперебой рассказывать о матче, своих впечатлениях, ужасном появлении каких-то вандалов, о Чёрной Метке.       — Чёрная метка? — тут же спросила Гермиона.       — Да! Метка Сама-Знаешь-Кого… — невесело сказал Джордж. Или Фред — бес их разберёт.       — Да вот же, — Ли Джордан полез в свою сумку. — Колдофото.       Гермиона взяла фотокарточку и пристально рассматривала, после чего передала её мне. Всё-таки интересная технология, эти колдографии. Огромный череп неопределённого из-за цветопередачи оттенка, из клыкастой пасти которого выползала змея, извивалась и шипела. Казалось, я даже слышал это шипение.       — Занятно, — я вернул фото Ли Джордану.       — Значит, те люди были Пожирателями Смерти? — Гермиона оглядывала каждого из нас.       — Вряд ли, — одновременно мотнули головами близнецы.       — Отец говорил, что некоторых задержали, — продолжил левый близнец. — Меток нет и слишком молоды, хотя и явно не в достатке живут. За одним из них числились пару преступных эпизодов, а сам он обитал в Лютном. Наверняка и остальные оттуда.       Под такие разговоры мы и ехали в покачивающейся то от ветра, то от плохой дороги карете, то и дело поглядывая на приближающуюся громадину Хогвартса, огни в окнах которого поблескивали через стену проливного дождя. Когда мы наконец-то добрались, парни с молодецким «Ух!» бросились из кареты под дождь, пытаясь натянуть мантии, разбрызгивая грязь из-под ног. Я обновил на себе и Гермионе водоотталкивающие чары, и спокойно спрыгнул из кареты на землю, подавая руку девушке.       — Благодарю, — с улыбкой кивнула она, и воспользовавшись моей помощью, легко ступила на землю.       Немногие ученики додумались защитить себя от проливного дождя, но те, кто додумался, выглядели забавно — словно в сантиметре от их тел было какое-то защитное поле, по которому капли дождя огибали волшебника.       Стоило только переступить порог замка, как с разных сторон донёсся девичий визг. Глянув в сторону звука, увидел и источник проблем — Пивз забрасывал всех водяными бомбами. За ним с угрозами носилась МакГонагалл, и пару раз даже чуть не споткнулась, но повисла на подвернувшемся под руку Роне.       — Может приголубить его чем? — спросила полушёпотом Гермиона.       — А есть варианты приголубить полтергейста достаточно сильно, но не развоплотить? — я очистил обувь от грязи, а задумавшаяся девушка, увидев мой маневр, повторила его.       — Вот тут проблема, — согласно кивнула девушка и мы пошли дальше по коридорам замка.       Большой Зал гудел самыми разными оттенками эмоций в голосах. Кто-то даже будучи до нитки промокшим и только сейчас суша себя, был чертовски рад встретить своих друзей и товарищей, рассказывая истории, накопившиеся за лето. А кому-то дождя хватило, чтобы теперь сидеть и ворчать, как старик.       Заняв место за столом факультета, я оказался в некоем вакууме — Гермиону тут же взяли в оборот Лаванда и Парвати, а со мной особо никто общаться не хотел.       — Здорово! — хлопнул меня по плечу Симус. — Как оно?       — Да нормально, пока что.       — Пока что? — улыбнулся парень, садясь рядом. — Думаешь, что-то произойдёт?       — Всенепременно. Это же Хогвартс. Возможно, даже на самом пиру.       — Ну посмотрим, посмотрим.       — Гарри! Гарри! — истово махал рукой Колин Криви, теперь уже третьекурсник. Причина его радости, «Гарри Поттер сэр!» обратил внимание на мальца и с лицом, выражающим готовность к любой неожиданности, поздоровался. — Представляешь, мой брат сегодня поступает? Здорово, правда?!       — О, сэр Найт, — с ухмылкой поздоровался МакЛагген. — Круто ты того размотал тогда. Я бы, конечно, справился лучше, но и ты не промах.       Вот его похвала мне вообще ни в одно место не упёрлась. Словно подтверждая мои мысли, на иллюзии штормового неба на потолке сверкнула молния, а снаружи раздался гром.       С характерным глухим звуком распахнулись двери большого зала. Когда успели закрыться только? Стоило только этому звуку прокатиться по большому залу, как все тут же стихли, а в зал вошла МакГонагалл, ведя за собой толпу первокурсников. Очень сильно выделялся среди них один малец, похожий на Колина — он был закутан в пальто Хагрида и выглядел невероятно комично, словно на него обрушилась палатка.       Началось распределение и шло оно как обычно, разве что Рон постоянно и громко бухтел о том, как хочет есть и каких животных он бы сейчас употребил бы в пищу. По окончанию распределения поднялся со своего места Дамблдор в своей лиловой мантии.       — Скажу вам только одно, — зычный голос директора прокатился по залу. — Ешьте!       Как и всегда, еда на пиру была разнообразна и сытна, и я ни в чём себе не отказывал, с какой-то ехидцей поглядывая на Гарри, которого Рон уже второй раз осчастливил крошками и прочими субстанциями из своего рта, пытаясь есть и говорить. Ну, как «есть»? Жрать. А ведь большинство за нашим столом может едят и не как на приёме у королевы, но в рамках приличия, а вот Рон — отдельный кадр, но по кадру этому судят о факультете.       После пира Дамблдор по традиции напомнил всем о списке запрещённых вещей и запрете на посещения Запретного Леса. Но в этот раз директор огорошил абсолютно всех новостью об отмене межфакультетских соревнований по квиддичу, вызвав роптания и недовольство. Я, кстати, не совсем понимаю причин — организация матча не должна отнимать много сил и времени. Если проблема в подготовке стадиона, то можно было бы привлечь и старшекурсников. В общем, сомнительное административное решение.       Когда директор хотел объявить о Турнире, двери зала распахнулись с громом и молнией, явив нам фигуру в плаще и кожано-непонятном костюме. Гулкие стуки посоха и протеза ноги о пол перекатывались эхом по залу с каждым шагом этого человека, голова которого была сокрыта капюшоном. Очередная вспышка молнии на иллюзорном небе выхватила очень суровые черты лица, испещрённого шрамами, а вместо одного из глаз был протез, свободно вращающийся во всех направлениях, даже заглядывая словно внутрь головы. Грюм. Или не Грюм — кто теперь знает? Но со смертью Хвоста цепочка событий может пойти по совсем другому сценарию. Под всеобщее молчание мужик добрался до Дамблдора, они пожали друг другу руки и о чём-то тихо переговорили. В итоге мужик прошёл на свободное место за столом преподавателей, пододвинул к себе тарелку с сосисками, и вынув из ножен на поясе большой нож, отрезал кусочек. Наколол на кончик ножа этот кусочек, поднёс к лицу, принюхался и только потом съел.       — Позвольте представить вам нашего нового преподавателя защиты от тёмных искусств, — жизнерадостно заговорил директор на фоне всеобщей тишины. — Профессор Грюм.       В зале тихо заговорили и зашептались, обсуждая эту одиозную личность.       После всеобщего огорчения отменой квиддичных матчей, Дамблдор всех удивил и обрадовал тем, что в Хогвартсе будет проводиться Турнир Трёх Волшебников. Возгласы неверия и удивления, смех уверенных в том, что это розыгрыш, но нет — не шутка. Когда Директор сказал о «Вечной Славе» и тысяче галлеонов в придачу, ученики воспылали духом. Но Дамблдор вновь подпортил настроение, мол: «Только с семнадцати».       Близнецы Уизли пообещали себе и друг другу обязательно обойти это ограничение, ведь им почти семнадцать и всё это нечестно.       На этой ноте пир окончательно подошёл к концу и все мы направились по гостиным. Как и прежде, мы с Гермионой заняли неприметный диванчик, наблюдая за суетой учеников, краем уха слушая речь старосты, коим оказался скрывавший это до конца Ли Джордан. Рассказав о факультете первакам, он поручил Кэти Белл сопроводить девочек в женское крыло, а сам расселил парней.       Гостиная, конечно, гудела. Громче всех возмущался Рон, рассказывая всем желающим и нежелающим о том, как бы он, если бы не ограничения, обязательно выиграл турнир. Или Гарри, с его помощью конечно. А так, конечно, «звезда в шоке».       — Больно ты задумчивый, — подметила Гермиона, прислонившись ко мне плечом, рисуя схемы карандашом в блокноте. Повернула на секунду голову ко мне. — Да, я знаю этот взгляд. Ты что-то задумал.       — Есть такое. Хочу прорваться на турнир.       — И зачем? Дамблдор сказал, что были жертвы. Много жертв. Это может быть опасным. Да и как ты собираешься обходить ограничения, о принципе работы которых мы не знаем? Что за Беспристрастный Судья? Как проследит Дамблдор за процессом отбора?       — Я читал где-то об этом, но там было лишь пару строк. Нужно сходить в библиотеку и узнать всю информацию о прошлых турнирах. После уже и думать можно, но, как бы то ни было, Дамблдор, конечно, может стоять лично на приёме заявок и пристально бдеть, но вот знаешь, делать ему больше нечего? Будет какая-то магия.       — Это-то понятно. А тебе это зачем? — Гермиона вернулась к рисованию схем. — Вечная слава? Назови хоть одного чемпиона прошлых лет. Тысяча галлеонов? Сумма не маленькая, но и не большая.       — Слава действительно мимолётна. Однако, в ближайшие годы после турнира это будет актуально. Смотри. Допустим, я стал чемпионом. Что это значит? Обошёл защиту — раз. Стал самым юным среди прочих чемпионов — два. Достойнейший среди Хогвартса — три. Если выиграю, то ещё и победитель, учитывая, что должен был бы быть слабейшим — четыре. Ну и как бонус — возможность полностью игнорировать школьную программу на этот год, освобождение от экзаменов, а значит, куча свободного времени, которое я могу провести с пользой. Помимо этого, можно будет попробовать уговорить директора на допуск в Запретную Секцию, мол: «Чемпион же». Ну и для тебя выбить допуск, ведь: «Подруга и соратница чемпиона же!».       — Всё это прекрасно, — кивнула Гермиона. — Осталась самая малость — обойти защиту и стать чемпионом.       — Вот именно. Вот именно…              ***       Первый учебный день порадовал если и не солнечной погодой, то хотя бы не дождливой, хоть и пасмурной. Но погода не влияла на мои физические тренировки, которыми я последние две недели немного пренебрегал, а потому я решил с удвоенными силами наброситься на это дело, начав с пробежки. Спустившись в гостиную, увидел там Гермиону в синем спортивном костюме.       — Привет. Пробежка?       — Привет. Пробежка.       Вдвоём мы оббежали почти весь замок, выбрались наружу, побегали по внутреннему двору и территории, у озера, то ускоряясь, то замедляясь. Финальным аккордом стал забег по лестницам главной башни. Туда-сюда, туда-сюда. Повстречали пару старшекурсников, явно шатающихся с бодуна в поисках зелья для опохмела.       — …странная кошка… — говорил один.       — Ага, ты прав. Думал это Филча, новая. Дай думаю пну… Не буду больше кошек пинать…       — Но в полёт тебя знатно отправило… Может она какая зачарованная?       Послушав этот разговор, мы добежали до гостиной, уставшие и взмокшие — я себя знатно ослабил гемомантией, но всё равно получался уровень подготовленного человека. Гермиона же достала блокнот и начала делать записи, хотя ноги и руки подрагивали, а сама она готова была завалиться набок.       — Ты в порядке? Что пишешь?       — Ага… отлично… Да… — девушка пыталась побороть одышку. — Одну технику проверяю… фух… фух… Пока ничего не ясно…       — Усиление магией?       — Ага. Сложно. Нужно больше опытов… Я в душ.       После утреннего душа Гермиона выглядела получше. Сильно получше. На вопрос о таком быстром восстановлении, она достала из сумки большую бутыль восстанавливающего зелья. Оно должно снимать усталость и помогать в тренировках тем, что легче становится дойти до предела, а после страдать не так сильно.       — Пойдём на завтрак. Без обильной еды зелье сделает только хуже.       — Знаю.       После завтрака был урок Гербологии, где пришлось заниматься не самым приятным делом — давить и собирать гной бубонтюбера, неприятного и мерзкого пупырчатого растения. Несмотря на неприятное растение, неприятный процесс и характерный неприятный запах гноя, выкручивающий рвотный рефлекс на максимум сразу, с задачей справились.       Арифмантика прошла штатно, но Дафна Гринграсс игнорировала моё существование с невероятным упорством, при этом общаясь с Гермионой. Вторая слизеринка, Булстроуд в беседе принимала вежливое участие, больше уделяя внимание какой-то задачке, решая ту с присущей полным людям неторопливостью и основательностью. Профессор Вектор обрадовала нас тем, что второй семестр будет посвящён работе над проектом, одним, совместным, но разбитым на составные части — как раз для индивидуальной работы каждому. По его итогам будут выставлены годовые оценки и назначены бонусные баллы факультету. В принципе — плевать, но это может оказаться чем-то интересным.       На подходе к Большому Залу мы застали нарастающую ссору, зачинщиками которой, как всегда, являлись Малфой и Поттер, хотя, правильнее сказать, Малфой и Уизли. Первый явно чем-то дразнил второго.       — …может твоей матери стоит сбросить лишний вес? — ехидно заметил Драко.       Вокруг вообще было довольно много народа с разных факультетов нашего курса плюс-минус один. Без толпы Малфой представления не даёт. Я собирался пройти сквозь толпу, ибо заполнили они холл знатно.       — Скажи-ка, Поттер, его мамаша и вправду такая жирная?       — А твоя разгульная мамаша, Малфой? — огрызнулся Поттер, оттаскивая багрового от злости Уизли. — Такое впечатление…       Вот только договорить у парня не было шанса — я уже был рядом. Хлёстким правым, как по учебнику, зарядил Поттеру прямо в нос, ломая как этот вездесующийся орган, так и очки, и, похоже, ещё парочку лицевых костей черепа. Парень отлетел и замер без сознания. Тут уже и Рон сорвался с цепи, потеряв один сдерживающий фактор. Его я отправил к Поттеру тем же способом.       — Ха, — усмехнулся Малфой, но и его я не обошёл стороной, схватив за ухо и вывернув так, что тот аж назад завалился, на одно колено, схватив меня за руку.       — Не оскорбляй чужих родителей, и твоих не оскорбят. А если оскорбляют, взымай плату сразу.       Засуетились его телохранители неудачники.       — Стоять! — с серьёзным взглядом рявкнул на Кребба и Гойла. Удивительно, но они остановились. — Тебя, Драко, розгами охаживать надо было в детстве, тогда бы род не позорил. Усёк?       Со стороны лестницы в меня полетело заклинание, но я ничего не делал, видя краем глаза стоящую рядом Гермиону, уже ставящую Проте́го Рефле́кто. Лучик отразился точнехонько обратно в Грюма, но тот с помощью Рефле́кто увёл его в появившегося на шум Пивза, превращая того в призрачного хорька. Отпустив ухо Драко, перевёл взгляд на Грюма.       — Занятное дело, — хриплым голосом подметил профессор, бодро спускаясь по лестнице, прихрамывая из-за протеза. — Хотя, ничего нового…       Грюм подошёл к нам вплотную.       — Хм… — он внимательно осмотрел меня. — Это ты…       — Очень двусмысленное утверждение, профессор.       — Ты мне, сопляк, зубы не заговаривай. Ты был в том переулке под рождество?       — Я много в каких переулках был под рождество. Время такое, так и тянет по переулкам шляться.       — Хм… Ладно, не на допросе, боец, — хлопнул Грюм меня по плечу. — Но колдовал знатно, как для второкурсника. Сейчас небось и того круче.       Грюм осмотрел замерших и внимательно слушавших студентов. Даже к всё ещё валявшимся Поттеру и Уизли не спешили подходить, а Малфой уже уполз куда-то, змей.       — Что встали!!! — рявкнул Грюм так, что ученики аж подпрыгнули. — Схватили этих двух неудачников и унесли в больничное крыло! Шагом марш!!! Салаги…       Вокруг началась суета, а ученики словно муравьи, подхватили два тела и утащили общим потоком к себе в муравейник.       — Что здесь происходит? — строго спросила подошедшая МакГонагалл.       — Да ваши ученики неловкие больно, Минерва, — хмыкнул Грюм. — Падают лицами о пол, сознания теряют. Розог Диппетовских не хватает, чтобы равновесие держали.       — У нас не практикуют телесные наказания, Аластор. В отличие от вашей учебки.       — А зря… А не время ли обеда? — съехав с темы, Грюм прошествовал в Большой Зал, постукивая то посохом, то протезом о пол. Собственно, я вместе с Гермионой тоже отправились в большой зал, где рядом подсел Симус и близнецы.       — Зря ты Гарри так влепил, — заметил Финниган, принявшись накладывать себе появившихся мясных блюд с гарниром. — Он ведь не тебя хотел оскорбить.       — Но оскорбил. Думать надо. Если я захочу оскорбить Рона и выскажусь о его родителях, я не только его оскорблю, но и вообще всех Уизли. Так? — глянул на близнецов.       — Так-то оно так…       — … и Роннинкс опять отхватил…       — … даже жалко немного…       — … и когда он сдерживаться научится?       — Да не тронул бы я его, не реши он на меня с кулаками полезть.       — Может пообедаем? — посмотрела на нас Гермиона. — Разбор полётов можно и вечером устроить.       — Кстати, о полётах, Джордж, Фред, есть информация по турниру и как там всё проходит? Не хочется в библиотеке лишнее время просиживать.       — Это ты по адресу, юный рыцарь…       — …братья Фордж и Дред поделятся своими великими…       — … и непостижимыми знаниями…       — …по вашему примеру, добытыми в библиотеке. Слушайте…       И поведали близнецы историю и правила Турнира Трёх Волшебников, пока мы, юные падаваны, утоляли первый, второй и третий голод. Идея и концепция была предельно проста на протяжении черт его знает скольки лет. Отбор проводится с помощью кубка — в него кидаются листочки с именами и принадлежностью к школе. Зачарован кубок так, что рассматривает кандидатуры только трёх школ — Хогвартс, Шармбатон, Дурмстранг. Если кто-то особо одарённый решит придумать свою школу или подпишется другой, существующей, то его заявка не будет рассмотрена вообще. Кубок из предложенных от каждой школы кандидатур выбирает наилучшего, правда критерии отбора неясны и нигде не указываются. Выбранный чемпион обязан участвовать в каждом этапе турнира, ведь кубок работает по принципу кровного контракта, последствия невыполнения которого могут легко и в гроб загнать. Задания могут быть самыми разными, но стабильно имеют место быть «монстр» и «загадка».       — Монстр?       — Не ниже пятого класса опасности. Лет пятьсот назад боролись с василиском, — кивнул левый близнец.       — А в 1792 году ловили кокатрикса. Многим досталось.       — М-да… — Гермиона посмотрела на меня и близнецов как на душевно больных. — И вы добровольно хотите участвовать в подобном?       — Вы? — переглянулись близнецы между собой, тут же переведя взгляд на меня. — И ты?       — И я.       — Братец Фордж…       — Да, братец Дред…       — Думаешь, книжный рыцарь найдёт способ?       — Не раньше нас, братец!       — Пошли скорее работать!..       — … сначала еда…       — … верно.       Постепенно в зал вернулись те, кто так бодро разбежались в стороны от Грюма. Вернулись и Рон с Поттером, неприязненно поглядывая в мою сторону. Ну и к чёрту их…              ***       Дни полетели довольно быстро. По школе курсировали слухи о том, как крут или жесток Грюм на уроках, или же о странной новой кошке, которая за два дня отвадила половину Хогвартса пинать животных. У некоторых, кстати, в качестве питомцев были кошки и бытовали две теории — кто-то увешал своего любимца амулетами и артефактами, и вторая — это МакГонагалл в виде кошки проклинает учеников разными безвредными, но до ужаса обидными заклинаниями, ибо отчаялась бороться с нарушением дисциплины обычными методами, не выходящими за грань правил.       Профессор Флитвик немного осадил наш с Гермионой энтузиазм, посетовав на то, что ему ещё не пришли все нужные инструменты и ингредиенты. Но без работы нас не оставил маленький профессор, выдав список литературы по магическим характеристикам различных материалов. Наказал выучить, изучить, разобраться, если что — обращаться за советом, он готов помочь в любое время.       Остальные школьные занятия были просто школьными занятиями. Много времени мы с Гермионой тратили на личные тренировки, как и прежде меняясь палочками для изучения магии, и куда более ожесточённо дуэлировали — не раз и не два нам приходилось использовать различные закрывающие раны заклинания, излечивающие, вправляющие кости и вывихи, а по ночам страдать от костероста. Да, мы не использовали малефицистику, и тёмную магию, основы которых уже поняли из Запретной Секции, но причина не в страхе или ещё чём-то — не хотелось использовать негативные эмоции в магии, ведь как разум влияет на магию, так и магия — на разум. Да и следы от такой магии либо крайне тяжело ликвидировать, как и шрамы, либо попросту невозможно. Не с нашим уровнем.       На уроках ЗоТИ лютовал Грюм. Псевдо-Грюм, должен я отметить. Он то и дело хлебал что-то из фляжки, а если пройти мимо в этот момент, то с моим обонянием можно унюхать характерный запах оборотного зелья. Это странно, ведь Хвост мёртв, сотрудница министерства не пропадала, Волдеморта некому было вселять в гомункула и выхаживать, он не мог составить свой дебильный план и отправить сюда Барти Крауча, но тем не менее, кто-то под обороткой. Причём совсем неважно кто. В общем, Грюм пугал учеников Непростительными, демонстрируя их на пауке. После этого занятия, не без намёка от Дамблдора, Грюм поумерил пыл, но объяснял всё доходчиво, показывал парочку простых заклинаний, меры противодействия, Проте́го трёх основных типов, и всякое такое. Вообще, нормально учил, по правде говоря — и по учебнику шёл, и самодеятельность успевал свою показывать.       Снейп оставался Снейпом — вырабатывал в нас способность игнорировать раздражающие факторы, правда никто этому не хочет учиться на фоне неприязни к зельевару.       Чары, Руны, Арифмантика — ничего особенного. Самостоятельное теоретическое изучение книг по списку Флитвика шло своим чередом и просто откладывалось в голове. Надеюсь, скоро это пригодится.       За неделю до конца октября, в Большом Зале появилось объявление о скором прибытии гостей из других школ, а точнее — тридцатого октября. Это послужило стартовой точкой, началом мгновенно воцарившейся суеты в замке. Ученики вновь начали обсуждать турнир и другие школы, а преподаватели вместе с Филчем наводили в замке лоск и даже в кои-то веки утеплили всё, отреставрировали окна, натёрли до блеска доспехи и обновили портреты с гобеленами. Мне даже на секунду показалось, что я вновь дома, в прошлой жизни — пока в жопу не ужалит, не зашевелятся!       Тридцатого числа энтузиазм ребят достиг апогея, и с трудом дотерпев до вечера, все мы выползли на широкую равнину между замком и Чёрным Озером, встречать гостей. Построились по факультетам и под чутким руководством деканов… стояли. Время шло. Как говорится, смеркалось.       — К чёрту, — мне надоело то, что тупо холодно. Стабильность чар согрева под вопросом, но конкретно сейчас это уместная мера. Незаметно наложил их на себя и на Гермиону, получив благодарный кивок, но сомневающийся взгляд. — Нормально. В замке Финитой снимешь и всё. Не сваришься.       — Чует моё сердце, — обрадованно известил всех Дамблдор, — что гости из Шармбатона близко.       — Где? Где? — завертели ученики головами.       Через пару мгновений, над запретным лесом в небе появилась карета с запряженными в неё пегасами. Через несколько минут карета приземлилась рядом с нами, а к животинкам сразу бросился Хагрид — ну, оно и не удивительно.       Двери кареты распахнулись и на землю спрыгнул мальчик в голубой мантии, нашарил что-то у подножия и выдвинул золотую лестницу, по которой спустя миг, придерживая полы атласно-чёрной мантии, спустилась дама, ростом не уступающая, а возможно и превосходящая Хагрида. В принципе, пегасы и карета были ей под стать. Мадам Максим, а это была именно она, разительно отличалась от того, что я видел в фильме. Ну, не первый раз, право слово, не первый. Просто очень красивая женщина, но размером раза в два с половиной больше. Может и в три.       Мадам Максим подошла к Дамблдору, протянув руку для поцелуя. Ну, как «протянула» — чуть подала её вперёд, и та оказалась прямо напротив лица директора.       — Дорогая мадам Максим! Добро пожаловать…       Начались обычные расшаркивания, после которых из кареты выпорхнули француженки. У меня, как, наверное, и у большинства мужской половины Хогвартса, возник закономерный вопрос — сюда привезли лучших учениц по внешним данным, или там просто все красивые? О, вейла!       — Макс, — зашипела Гермиона. — Погаси прожектора в глазах. Они реально светятся. Что там такое?       — Вейла.       — Да? О! Любопытно… — Гермиона даже с каким-то энтузиазмом начала искать возможную вейлу, и ведь нашла. — Ага, могу поспорить, что это вон та симпатичная блондинка.       — Симпатичная? Одна девушка называет другую симпатичной?       — Глупо отрицать очевидное. А ты что думаешь?       — Ощущение быстро прошло. Надеюсь, за это время я смогу привыкнуть к этой особенности.       Стоит отметить, что француженки были одеты не по погоде — очень легко, в одинаковую форму наподобие делового костюма лилового оттенка с юбкой чуть ниже колен. Вместо мантии у них была накидка на плечи, а высокая причёска у всех пряталась под аккуратной шляпкой. И да, девушкам было холодно и именно это я хотел отметить — у них тоже не было нормальных согревающих чар, стабильных. Но в таком случае можно и нестабильными воспользоваться, если только на улице находиться. Нет?       Обговорив с Дамблдором нюансы содержания пегасов, мадам Максим в сопровождении нескольких преподавателей отправилась в Хогвартс, а наш директор остался дожидаться представителей Дурмстранга, которые не заставили себя ждать слишком долго.       Выплывший из-под глади Чёрного Озера корабль, самый настоящий Летучий Голландец, произвёл на учеников куда большее впечатление, а уж когда по трапу на причал сошёл вместе с остальными ещё и Виктор Крам — шепотки превратились в гул. Болгары выглядели куда более адаптированными к неблагоприятной погоде, а потому радостные объятия и разговоры двух директоров, Каркарова и Дамблдора, не отразился на самочувствии учеников Дурмстранга, больше похожих в своих меховых накидках и пальто на каких-то солдат.       Когда расшаркивания подошли к концу, мы наконец-то отправились в замок, сразу в Большой Зал, где гости уже распределились по столам факультетов. Дурмстранговцы пристроились за Слизеринским, а Шармбатонцы нашли себе место за столом Рэйвенкло.       Дамблдор поприветствовал всех, и гостей, и нас, и призраков, пожелав всем чувствовать себя как дома. С этими словами на столах появилась еда. Разговоры я не слушал, отстранился.       — Ты слишком задумчивый, — ткнула меня локотком Гермиона. — И ты не знаешь, как погасить эти фонари в своих глазах? У тебя даже зрачок уже вертикальный.       — Так заметно?       — Нет. Вообще не заметно. Просто я знаю, куда смотреть.       — Ну-ка, отведай супчика, — Гермиона заботливо налила мне полную тарелку, судя по запаху, рыбного супа, который так и хотелось назвать ухой. — Этим летом в Ницце ела, буйя-а-бес, называется.       — Будьте добгы, передайте, пожалуйста, буйя-а-бес! — громко попросил кто-то позади.       Обернувшись, увидел вейлу, стоящую рядом. Длинные белокурые волосы волной падали почти до поясницы. Коварная птичка-человек. Или человек-птичка?       — Боюсь, мадемуазель, — улыбнулся я, но судя по не знающей, то ли смеяться, то ли переживать Гермионе, получилось не очень, ведь раз проявились глаза, проявились и клыки. — Мне и этой чудной кастрюльки будет мало. Больно уж аппетит нагулял, а марсельская уха нынче диво как хороша.       Похоже, такого ответа вейла не ожидала и даже как-то смутилась. Парни вокруг не сводили с неё глаз, а у Уизли даже слюна потекла. А вот Гарри ничего, держится. На себе влияние шарма я не чувствую, а эффект «горячей курочки», как я сам это называю, почти пропал.       — Неужели вы откажете милой леди? — улыбнулась вейла, демонстрируя ровные белые зубы. Похоже, шарм ударил с новой порцией силы, и вот что меня позабавило, некоторые девушки начали смотреть на вейлу не с неприязнью, а как-то задумчиво. Интереса ради проверил Гермиону — ждёт развязку.       — В целой кастрюле? Безусловно, — кивнул в ответ. — Но могу предложить присоединиться к нам за ужином, за этим столом, и тогда как минимум одна порция всенепременно достанется милой мадемуазель. Если, конечно, кто-то перестанет лишать рассудка окружающих людей.       Вейла стрельнула взглядом, вздёрнула носик, и с улыбкой давая понять, что уха не стоит того, чтобы сидеть среди слюнопускателей, удалилась.       — То есть, ты предложил вейле к нам присоединиться? На тебя точно шарм не действует? — с улыбкой уточнила Гермиона, возвращаясь к еде.       — Вот и хотел выяснить в относительно безопасной атмосфере. А эти, что, всё?       Окинув взглядом стол, понял, что да, всё.       — Похоже на то.       Через пару минут ребята более-менее пришли в себя. Рон, как и многие парни, с глупой улыбкой предавались мечтаниям, бесцельно ковыряясь в еде. Девушки поглядывали недовольно на парней, на вейлу, и с удивлением на тех из соратниц по несчастью, кто вдруг осознал внезапную заинтересованность в вейле.       — Похоже, — с ухмылкой Гермиона поглядывала на таких вот девушек. — Вейла влияет не по половому признаку на людей.       — Да, как я погляжу, для многих сегодня день открытий, прям.       Во время ужина к преподавателям присоединился Барти Крауч старший и Людо Бэгмен.       Когда тарелки опустели, вновь заговорил Дамблдор, представил всем Крауча и Бэгмена, налил всем в уши море воды, и Филч наконец-то вынес ларец, а в ларце — кубок. Его поставили на отдельный постамент рядом с преподавательским столом и Дамблдор рассказал о том, как нужно подать заявку — кинуть бумажку с именем и школой в кубок. Директор пообещал оградить кубок некоей Запретной Линией от посягательств тех, кто не достиг семнадцати. В общем, на этом пир подошёл к концу и все мы разошлись по гостиным.       Для привычного обсуждения итогов дня мы с Гермионой устроились на незаметном диванчике в гостиной, в которой и все остальные занимались ровно тем же самым — обсуждали итоги. Но говорить особо не хотелось, а потому я пристроил свою голову на коленях Гермионы, и мы просто слушали разговоры других.       — Ты всё равно думаешь попробовать? — девушка начала гладить меня по волосам.       — Безусловно. Это будет интересный опыт.       — Очень опасный. Мы не знаем, какие будут испытания и что там будет поджидать чемпионов.       — Это не повод отказываться, тем более не факт, что я смогу обойти защиту. Запретная линия — что за бред. Лучше бы назвал заклинание.       — Ха-ха-ха, — звонко рассмеялась Гермиона, закопавшись пальцами в моей шевелюре. — Ищи дурака.       — Значит завтра буду ломать защиту.       — Знаешь как?       — Представления не имею.              ***       С раннего утра и до самого позднего вечера приходящие и уходящие из Большого Зала ученики трёх школ могли наблюдать занятную картину — молодой блондин в чёрных брюках и водолазке с закатанными рукавами и ножнами для палочки на обоих предплечьях с непоколебимым упорством и энтузиазмом, с палочкой в каждой руке, крутился вокруг Кубка Огня. С палочки в левой руке он то и дело отправлял порою еле видимые струйки магии, тут же растекавшиеся по куполу невидимой до этого момента защиты — лишь голубая светящаяся линия на полу говорила о её существовании. Иногда парень делал пассы палочкой в правой руке, вырисовывая символы, протыкая невидимый купол, вызывая в нём различные световые и шумовые реакции. Иногда парень ходил вокруг защиты, водя вдоль одной палочкой, делая защиту видимой, иногда — по полчаса стоял на месте, размышляя.       День был выходной, и некоторые ученики сидели за столами, наблюдали за парнем, кто-то даже делал ставки. Те, кто приходил бросить своё имя, несколько секунд смотрели на это действо с усмешкой, проходили через защиту и бросали в кубок бумажку, вызывая в том небольшую вспышку и без того горящего синего пламени. Так прошёл весь день, а вечером, когда уже все студенты, как и преподаватели, начали собираться в Зале для оглашения результатов, к парню подошёл директор Дамблдор.       — Если вы собираетесь продолжать, мистер Найт, — с улыбкой проговорил этот седобородый высокий старик в лиловой мантии. — То у вас осталось двадцать минут.       — Понял, — не отвлекаясь от своих действий ответил парень, а директор сел за стол преподавателей, потянувшись к тут же появившимся нарезанным фруктам.       — Мы сделали!!! — раздался крик от входа, и в зал вбежали радостные близнецы. — Мы сделали зелье!       Под всеобщие аплодисменты близнецы подбежали к линии вокруг кубка.       — А у тебя как? — синхронно спросили они парня.       — Почти.       — Ну давай, дерзай, а мы — уже.       Достав по флакончику зелья, близнецы откупорили их, выпили на брудершафт, подождали, улыбнулись друг другу и достав из карманов мантии по кусочку пергамента, одновременно перепрыгнули черту. Никто не заметил, как парень, Макс Найт, улыбнулся.       — Мы сделали это! — радостно кричали близнецы, с которыми ничего не случилось. Директор Дамблдор, другие преподаватели и гости школы лишь улыбнулись.       — Отнюдь, — заметил Макс, но продолжил поливать защиту различными магическими приёмами.       — Да-да, — отмахнулся один из близнецов и оба они бросили свои имена в кубок.       Пламя вспыхнуло, как и положено, а близнецы уже праздновали успех, но вот из кубка вырвались два языка красного пламени и врезались в рыжих близнецов, выбрасывая их за пределы Запрещающей линии. Мальчишки начали быстро седеть, обрастать бородой и длинной шевелюрой. Встав с пола и смотрев друг друга, близнецы затеяли шуточную потасовку к всеобщей радости учеников, а через пару минут, схватившись за спины, под ещё более громкий смех, сели за стол Гриффиндора.       К кубку направился Виктор Крам.       Без проблем этот суровый болгарский парень бросил пергамент с именем в кубок и тот без последствий принял его. Почти в этот же миг в большой зал ворвалась весёлая группа ребят с Хаффлпаффа, вытолкнув к кубку взмыленного старосту — Седрика Диггори. Тот, как и Крам, не испытал никаких проблем с кубком, бросив туда своё имя.       Французские девушки, как оказалось, наиболее дисциплинированные, решили этот вопрос ещё с самого утра, а потому все просто сидели и ждали результатов. Внезапно весь купол защиты, вокруг которой уже далеко не первый час крутился Макс Найт, с очередным касанием палочки в левой руке парня, начал переливаться всеми цветами радуги, словно жемчужный, но всё такой же почти прозрачный.       — Нашёл, — с улыбкой сказал Макс, и все затаили дыхание в ожидании провала. Ну или ещё чего. Даже преподаватели за столом смотрели заинтересованно. Палочкой в правой руке Макс коснулся участка купола с красным оттенком, вытянув на кончике ниточку красного цвета и словно прицепил эту ниточку к палочке в левой руке. Следом парень вытянул оранжевую, желтую, зелёную, голубую, синюю и фиолетовую ниточки, прицепив все на всей длине палочки. Эти ниточки переплетаясь в сложной схеме тянулись от палочки в левой руке до купола защиты.       Перехватив зубами палочку из правой руки, парень начал невесомыми движениями пальцев перебирать хитросплетение нитей, с каждой секундой расширяя, распутывая их вязь, пропуская одну через другую. С каждой секундой движения становились увереннее, а от хитросплетения нитей не оставалось и следа — они просто тянулись в воздухе одна рядом с другой. Вновь взяв в правую руку палочку, парень провёл ею вдоль линий, взмахнул обеими руками и купол защиты разошёлся перед ним, словно раскрывшись, распавшись на подобные нити. Но только перед ним. Так и держа палочки разведёнными в стороны, с победной улыбкой парень прошёл через защиту, вновь перехватил зубами палочку из правой руки и вытащив из кармана кусочек пергамента, бросил в синее пламя кубка. Тот полыхнул и принял пергамент. Макс вновь взял палочку в руки, вышел из-под светящегося купола через созданный проём и парой движений обеих палочек, вернул куполу целостность, а через миг тот потух, оставив после себя лишь светящуюся линию на полу.       Тишина.       На лице Макса играла совершенно безумная, но усталая улыбка. Глянув на профессора зельеварения, парень ухмыльнулся ещё шире.       — Дурацкое махание палочкой против зелий — один - ноль, — и кивнул в сторону держащихся за спину постаревших близнецов. Северус Снейп лишь хмыкнул.       Зал разразился аплодисментами, даже Дамблдор встал со своего места и с довольной, отеческой улыбкой хлопал в ладоши. Профессор Флитвик не находил себе места, ведь какая тонкая работа! Стоило Максу занять место на лавочке рядом с Гермионой, улыбнувшейся парню, как директор Дамблдор глянул на песочные часы на преподавательском столе, встал и подошёл к кубку. Зал стих.       — Кубок Огня вот-вот примет решение, — начал Дамблдор. — Думаю, ему требуется ещё минутка. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к столу и проследовать в комнату, примыкающую к залу.       Директор указал на дверь позади профессорского стола.       — Там они получат инструкцию к первому туру состязаний.       Директор вынул палочку и взмахнув ей, погасил все свечи и чаши в зале, оставляя лишь те, что были в тыквах. Зал погрузился в полутьму, Кубок Огня засиял ярче, а искрящиеся синеватые вспышки огня били по глазам. Но взгляды учеников трёх школ были прикованы к кубку.       Пламя вдруг налилось красным, взметнулся столп искр, а из кубка вылетел немного обгоревший кусочек пергамента, ловко перехваченный Дамблдором. Пламя кубка вновь стало синевато-белым.       — Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам! — громко и отчётливо прочитал Дамблдор слова на пергаменте.       Под всеобщий грохот восхищения и аплодисментов, со своего места поднялся Виктор и уверенной походкой, но сутулясь, подошёл к директору.       — Я знал! — воскликнул Каркаров от стола преподавателей. — В тебе есть дерзание!       Крам и Дамблдор пожали друг другу руки, и Виктор пошёл дальше, к двери, скрывшись в итоге за ней.       Шум в зале постепенно стих и внимание учеников вновь оказалось приковано к Кубку. Внезапно, как и в прошлый раз, пламя разгорелось красным, а из кубка вылетел очередной кусочек пергамента.       — Чемпион Шармбатона — Флёр Делакур! — возвестил Дамблдор.       Белокурая девушка, так похожая на вейлу, легко поднялась со своего места и летящей походкой подошла к Дамблдору, присела в книксене и получив довольно уважительный кивок от старика, скрылась всё за той же дверью. Зал вновь стих в напряженном ожидании.       Всё повторилось вновь. Из покрасневшего на миг пламени вырвался очередной пергамент с именем. Директор пробежал по нему взглядом и улыбнулся, почти неслышно прошептав: «Надо же».       — Чемпион Хогвартса — Максимилиан Найт!       — Да ну как так-то?! — возмущённо проорал вскочивший с места Рон Уизли. — Да хоть бы Диггори этот…       Зал разразился одновременно хохотом и аплодисментами. Седые старики-близнецы хотели похлопать вставшего с места Макса по плечу, но схватившись за поясницу, рухнули обратно за стол.       Парень подошёл к улыбающемуся директору.       — Рад, что вы не только решили, но и смогли поучаствовать в чём-то, кроме изучения библиотеки, мистер Найт, — с улыбкой Дамблдор пожал руку парня.       — Скажу вам по секрету — это всё ради неё. Можно допуск чемпиону и его подруге?       Директор улыбнулся ещё шире, хоть борода и скрыла это. Блеснув очками половинками, директор сказал Максу:       — Мы обсудим это завтра.       Макс уже почти зашёл в дверь, а Директор начал говорить завершающую речь, как кубок вновь вспыхнул красным, только ярче прежнего. Из кубка вылетел очередной пергамент, а зал вновь затих.       Директор перехватил обгоревший листочек и долго смотрел на текст. Все смотрели на директора. Кашлянув, он наконец прочитал:       — Гарри Поттер.       Гробовая тишина повисла в зале - казалось, будто с одного конца зала можно было услышать биение сердца волшебника на другом его конце.       — Гарри Поттер! Есть в зале Гарри Поттер?       Парень неуверенно встал, с непониманием глядя на всех вокруг.       — И почему я не удивлён? — в тишине раздался голос Макса, наполовину зашедшего в ту самую дверь.