Шаг Первый: Новый мир

      Покинув дом на Гриммо, я быстрым шагом двигался вдоль домов по вечерней площади. Людей вокруг было немного, но из-за отсутствия в данный момент различных чар на мне, некоторые с любопытством пытались понять, в какой школе я учусь. Форма Хогвартса, будь она неладна. Однако я не акцентировал внимание на этом, быстро двигаясь в сторону кафешки, где в прошлый раз ждал меня Джон.       Его БМВ стояла припаркованная у обочины, а сам Джон сидел за столиком у окна. Меня, переходящего дорогу, он заметил сразу. Как только я зашёл в это вполне среднее заведение, мне сразу улыбнулась официантка, но улыбка дежурная. Кивнув с не менее дежурной улыбкой, поспешил пройти к столу и сесть напротив Джона.       — Есть серьёзный разговор, но это для дома.       — Всегда есть серьёзный разговор, — пожал плечами Джон.       Быстро перекусив, мы покинули заведение и поехали домой, разговаривая о всяких житейских мелочах типа погоды. Уже дома, за ужином, я поведал Саре и Джону о сложившейся ситуации в магическом мире.       — И что ты хочешь этим всем сказать? — серьёзно спросил Джон, когда от ужина мы перешли к чаю.       — Некоторое время Тёмный Лорд будет копить силы, восстанавливать здоровье вызволенных из тюрьмы последователей, а потом… Потом я затрудняюсь прогнозировать его действия. Стоит учесть, что он и его сторонники ненавидят или презирают обычных людей, равняя их со скотом. Захотят убить — убьют. Захотят мучить — замучают. Любая форма насилия и вседозволенности.       — Ты явно сгущаешь краски, — с улыбкой покачала головой Сара, но лёгкое беспокойство виднелось в её глазах.       — Нисколько. Я не говорю, что Тёмный Лорд ринется истреблять всех и вся, нет. Сначала он будет психологически и физически уничтожать и давить недовольных, оппонентов, врагов. Подчищать и брать под строгий контроль «неблагонадёжный» класс — магглорождённых и полукровок. Де-юре я родился в семье обычных людей, то есть вас. Да, безусловно, приёмный и всякое такое, а знающий мою мать сразу увидит сходство, и прочее, прочее, прочее. Однако проблема в другом…       Отпив чая, попытался сформулировать мысли в более короткие и понятные фразы.       — Я являюсь, без лишней скромности, очень перспективным и сильным волшебником. Таких нужно либо переманивать на свою сторону, либо устранять. В обоих случаях можно придумать целую кучу вариантов различного воздействия, чтобы я принял «верное» решение. Воздействие через пусть и не кровных, но родственников, дорогих людей, является простым и надёжным. Устранить… Взять вас в заложники и кричать: «Выходи, мол, на битву, иначе каюк твоим любимым опекунам». Ну, или же просто ваше убийство на идеологической почве, мол: «Грохнуть недостойных магглов, что посмели воспитывать ребёнка-волшебника». Как-то так.       Под общее молчание мы отпили чая.       — В любом случае, вы, как и родители других магглорождённых, да и вообще, как простые люди, связанные с магическим миром, находитесь в группе риска. Правительство не почешется, пока беспредел, а он будет, не перейдёт некоторую критическую черту. Магическое правительство не почешется вообще, пока дело не будет касаться непосредственно волшебников, да и то, если платить нужным людям, ничего не произойдёт. Для верхов мы лишь цифры на бумаге, стоит это понимать.       — Мы-то это понимаем, — улыбнулась Сара. — Удивительно, что такие мысли в столь раннем возрасте посещают твою светлую голову.       — Нынче дети взрослеют быстро, — пожал я плечами. — На фоне всего этого назревающего тихого ужаса, я хотел бы быть уверен в вашей безопасности. До окончательного становления своей власти здесь, Тёмный Лорд не рискнёт открыто или скрытно соваться на территорию других государств. Германия и Франция не является лучшим вариантом — в союзниках Лорда старые рода, имеющие много родни в Европе. США? Их Магическое государство хоть и молодо, но сильно, как и обычное. К ним на кривой кобыле не подъедешь.       — Давно пора открыть филиал юридической фирмы и в штатах, да, дорогая? — хитро улыбнулся Джон. — Тем более Чарли уже создал там неплохой плацдарм, всё пожить зовёт…       — А мы всё не едем да не едем, — покачала головой Сара.       — А почему, кстати? — переводя взгляд с Джона на Сару, спросил я.       — Так растить ребёнка было лучше в знакомом и стабильном окружении.       — Меня, что ли?       Джон усмехнулся.       — А ты видишь здесь ещё каких-то детей?       — Справедливо.       — Мы обдумаем варианты переезда. Но ты справишься? Хотя, глупый вопрос. Ты и так давно хорошо справляешься. Дом у тебя есть, деньги, полагаю, тоже. Ведь так?       — Без средств к существованию уж точно не останусь.       — Хорошо. Вопрос с твоим «обычным» образованием практически решён. У тебя, считай, ещё год старшей школы и экзамены, потом смотри сам. Если решишь уходить на «А», мы это организуем. Если нет — дело твоё.       — Отлично. Ладно, вы тут тогда размышляйте и обсуждайте планы, а мне надо позвонить.       Встав из-за стола, направился к одному из телефонов в прихожей. Набрав номер Гермионы, дождался ответа — трубку взяла именно Гермиона.       — Привет, Герм. Хочется поговорить ни о чём, но есть более важные темы.       — Макс, у тебя как всегда — только дела. Но если тебе вдруг интересно, то у меня всё хорошо и мы с родителями прекрасно проводим время.       Смешинки в голосе были отчётливыми как никогда.       — Я поговорил с родственниками насчёт переезда. Я бы даже сказал, эвакуации.       — Уже? Я даже поднять эту тему не успела. Очень уж не хочется портить им прекрасное настроение от нашей встречи.       — Обязательно подними эту тему. Им тоже нужно будет куда-то валить. Сама-Знаешь-Кто — не шутки. Мерлин его знает, что взбредёт ему в голову.       — Завтра. Сегодня всё слишком… Хорошо.       — Договорились, Герм. Я ближайшее время буду весь в делах и дозвониться может не получится. Так что сова в помощь. Если будет что-то важное, или просто соскучусь — сообщу.       — Никакой романтики.       — Могу писать красивые письма и отправлять обычной почтой. Будет романтика — ожидать письма, а там: «Пишу я вам, милейшая Гермиона, сие письмо, под светом масляного фонаря. Дивный аромат старинных фолиантов бередит нежные воспоминания о наших посиделках в библиотеке. Третьи сутки у нас в Лондоне без перерыва стучит по крышам дождь, а пожилую соседку Берту уже как второй день донимает кашель. Не иначе как заболела».       Гермиона тихо рассмеялась.       — Ты ещё почтовой каретой отправь письмо, вообще прекрасно будет.       — Так и сделаю.       — Ладно, Макс. Мама хочет, чтобы я помогла с чем-то на кухне. Надеюсь, это будет не нарезка овощей…       — Не любишь овощи?       — Не люблю их резать.              ***       Утро первого полноценного дня каникул традиционно началось с солнечных зайчиков, что настойчиво и безжалостно, словно по волшебству, норовили засветить мне прямо в глаз. Это раздражает. Но, раз уж проснулся, то вновь я уже не засну, а лениться у меня не получается.       Разминка, зарядка, пробежка до открытой спортивной площадки. Работа с собственным весом и максимальным ослаблением через гемомантию для большего эффекта — это изматывает и отвлекает от разных мыслей. Пришлось снять футболку, оставаясь лишь в майке да широких чёрных штанах на манер армейских — в который раз заметил, что правильно пошитые, они дают просто невероятную свободу движений, но и мешком не смотрятся.       — Ого, пацан! — раздался голос с боку, и я спрыгнул с турника.       Два светловолосых парня лет под двадцать, в спортивной форме и тоже явно после пробежки. Они стояли рядом и внимательно меня рассматривали.       — Ты как так раскачался? Тебе сколько лет-то? — тут же спросил тот что справа. — Меня, кстати, Том зовут.       Парень протянул руку и я тут же пожал её. Не волшебник.       — А я Джеймс, можно Джей Ди, по фамилии там.       Пожал руку второму.       — Макс.       — Ага… Так что?       — А что? Пятнадцать скоро. Просто каждый день занимаюсь с одиннадцати лет. А что? Так заметно?       — А то! Я такое вообще только в фильмах видел о супербойцах! — восхитился Том.       — Да не особо-то и здоровый… — пожал я плечами.       — Ну да, не бодибилдер. А диета какая?       — Ем всё, до чего дотянусь.       — Балдё-о-ож… Небось все девки твои?       Я улыбнулся.       — По-моему им плевать. Только парни и спрашивают: «Как тренируешься?».       Посмеявшись с глупой шутки, парни собрались уходить.       — Ладно, Макс. Ты, кстати, не местный?       — Местный, просто в частной школе почти круглый год.       — А-а-а, ясно. Жестко. Учился в такой, — покивал Джеймс. — Жуть и скука. И строго. А тут прям даже… — он показательно глубоко вдохнул. — Даже дышится легче. Ты это, если че, забегай. У нас тут типа клуба любителей физического развития. Советами, там, делимся, опытом. Расскажешь чего, или узнаешь нового.       — Как будет время. Даже на каникулах я весь в делах.       В общем, узнал, где располагаются местные культуристы разнопрофильные, от качков до профессиональных спортсменов. Зачем? Понятия не имею. Это они ещё шрамы не видели на полтуловища справа. Хотя… плечо тоже пострадало и Том, кажется, бросил пару заинтересованных взглядов на эти шрамы, но промолчал. Культура и воспитание.       После привычных уже процедур я вновь бегом отправился до дома Найтов. Люди вокруг уже собирались на работу и улочки жилых кварталов просто изобиловали туда-сюда снующими машинами, только-только выгнанными из гаражей домов.       После душа и завтрака я переоделся в свой любимый костюм, разве что без пальто и кашне. Одна палочка в рукаве, вторая — в уменьшенной трости, что покоится во внутреннем кармане жилетки. Хотел было надеть костюм с бала, чёрный-чёрный, но он слишком парадный.       В таком виде аппарировал в проулок на Гриммо и с помощью второй палочки наложил на себя магглоотталкивающие чары. В таком виде и явился в Блэк-хаус, порадовав своим появлением Кричера. Старый домовик сразу решил подсуетиться и подготовил столик с чаем и различными печеньками, кексиками и прочей сладкой снедью. Само собой, подготовил он это рядом с портретом леди Вальбурги.       — Итак, Макс. Как я понимаю, настало время тяжелых и неоднозначных решений? — важно заговорила Вальбурга, закурив свою нарисованную сигарету.       — Именно. Из-за активности Волдеморта стоит обезопасить своих приёмных родителей.       Вальбурга важно покивала.       — Его методы, Макс, могут оказаться… Жесткими, если не жестокими. Сейчас я в состоянии непредвзято оценивать его поступки. Если на тебя обращается интерес Тёмного Лорда — жди беды. В семидесятых от политики «Чистоты крови», сиречь — следования традициям и уложениям семей, не осталось ничего, кроме жестокости и убийств. Эта, так сказать, лодка, уже тогда пошла ко дну, а капитан ещё и стальными путами приковал к бортам экипаж.       — Как-то так получилось, что я испортил его триумфальное возрождение, не дав убить Поттера.       — Значит, привлёк внимание. Безусловно, ты не будешь первым в списке дел, но будешь. А вот как потенциальный союзник, либо же враг… Хотя, без разницы. Методы будут одинаковы для любого расклада. Если его сторонники вернут политическое влияние, не важно каким способом, то влияние это будет направлено на уничтожение Дамблдора. А вот более материальные методы — на мелких неугодных. Шантаж, ловушки, обман, заложники, хитрые планы… Может быть что угодно.       — И что делать?       — Убрать свои слабые места. Ими всегда являются близкие тебе люди.       — Это только приёмные родители и Гермиона.       — Эта та девушка с пышными волосами?       Я лишь кивнул в ответ.       — Тогда остаются родители. В ближайшее время не стоит ожидать активных магических действий со стороны Тёмного Лорда. Азкабан — не курорт. Из тех, кто остался на свободе, далеко не все могут похвастаться различными профессиональными магическими навыками. Старые рода, даже такие как наш, начали забывать, что мы волшебники, а не магглы с палочками. Далеко не каждый даже собственную библиотеку посещает, не говоря уже о глубоком познании волшебства. Основные таланты и гении сидели в Азкабане, и теперь им требуется восстановиться, иначе толку с них, как с дырявого котла, и я не о том вонючем пабе. Хотя, с него толку столько же.       — То есть, в первую очередь — родственники?       — Да. В сентябре вы с Гермионой отправитесь в Хогвартс, а там вы в относительной безопасности. Если не считать козней других детишек. Более-менее восстановятся спасённые из Азкабана ближе к октябрю, тогда и начнутся силовые акции. Твои приёмные родители останутся беззащитны именно в этот период.       — Я уже донёс до них эту мысль. Тем же самым занимается и Гермиона.       — Правильно. Если Тёмный Лорд вернёт себе власть или захватит Министерство, первым делом умрут родственники-магглы, опекуны и прочие. Следом задавят магглорождённых, сильно ограничив тех в правах. Сопротивление будет равно смерти.       — Чтобы все были довольны — расстрелять недовольных?       — Именно.       — Допустим. Что делать мне?       — Изучать книги, которые подготовил Кричер. Привести в порядок некоторые дела рода и вообще, ознакомиться с ними. Безусловно, перед смертью я всё организовала так, чтобы хоть десять, хоть сто лет, ничего плохого не случилось, но всё же.       — Ясно. Тогда я приступаю немедленно.       — Кричер!       С характерным звуком рядом появился старый домовик, тут же поклонившись.       — Ты подготовил старый кабинет Ориона?       — Да, госпожа Вальбурга. Кричер всё сделал…       — Проводи Макса туда и покажи, что где находится.       Кричер поклонился и повёл меня по лестнице наверх. Поднявшись на третий этаж, мы свернули к большой тёмной резной двери с солидной ручкой. Кричер аккуратно открыл дверь и знаком показал проходить.       Кабинет был хорош. Массивная деревянная мебель, но резные узоры не вычурные, редкие и аккуратные. Шкафы с книгами, шкаф с бокалами и напитками, диваны и кресла. На большом деревянном столе в дальней части кабинета стояли несколько артефактов, чернильница и перья на подставке, а кресло, кресло какое! Кожаное, удобное, массивное. Во всём чувствуется основательность и долговечность, а уже после того, как Кричер привёл дом в порядок, всё выглядит как новое, но при этом сохранившее и передающее дух старины. Казалось, будто только вчера кто-то сидел на диване напротив стола, а Орион Блэк подписывал очередной документ.       Кричер проводил меня к столу и пока я устраивался поудобнее, начал выкладывать передо мной книги, а когда стопка из них начала угрожающе покачиваться, перешёл к выкладыванию различных папок с пергаментами и вполне обычными листами бумаги. Куча всё росла и росла, но Кричер успокоился лишь тогда, когда я уже с трудом мог видеть гипотетического собеседника в кресле напротив.       — Это все документы и книги, уважаемый глава, — поклонился домовик. — Если что-то потребуется, обязательно зовите недостойного Кричера.       И исчез.       — Похоже… Все те годы в Запретной Секции я готовился именно к этому моменту.       Тяжелый вздох вырвался сам по себе, и я протянул руку к первой книге.       — Поехали…              ***       Дела Рода — звучит значимо! Однако на бумаге всё оказалось намного прозаичнее. Это просто огромный ворох самых разных договоров. По всем этим бесконечным папкам можно проследить историю рода аж в несколько веков. Первые документы они начали составлять ещё в далёком тринадцатом веке. Пергаменты договоров перемежались личными записями волшебников, что было довольно интересно. Правда, среднеанглийский вызывает головную боль несмотря на некоторый опыт работы с ним ещё из библиотеки Хогвартса.       Ближе к пятнадцатому веку документация стала более структурированной и менее похожей на поэмы. Кто, сколько и за что получил, что и кому продал, кто с кем переженился и на каких условиях — тут можно было увидеть вообще всё. В каких междоусобицах обычных людей, феодалов, принимали участие, на чьей стороне, кто из волшебников был против, полученный гешефт и всякое прочее. Тут были и мелкие договоры с различными только основавшимися в те времена семьями волшебников, договоры с герцогами на оказание различного рода услуг… Да тут история, о которой никто толком не знает!       Вот, к примеру, ни для кого не секрет, что в средние века у англичан и французов была этакая традиция — воевать чуть ли не каждые сто лет. Так род Блэк, наряду с несколькими другими, принимал активное участие в трёх таких войнах и в «столетней» в том числе. Правда, в этой серии боестолкновений принимали участие где-то четверть семей — там и боевики, и лекари, и диверсанты всякие… И всё есть тут. Блэки, по сути, за три века успели отметиться почти во всей Европе, а не только на британских островах и французских побережьях. И отовсюду что-то привозили. Иногда привозили домой лишь вести о смерти членов семьи, но это была редкость.       Самое интересное, что можно было узнать из этих документов, заключается в другом. Во времена до Статута Секретности в обиходе волшебников были распространены довольно грубые и масштабные магические манипуляции. Различная малефицистика, некромантия и некромагия. Популярна была алхимия. Волшебники не скрывались, а деятельность их упиралась в помощь союзникам на поле боя, защита большого числа людей или наоборот, их ослабление. Именно в те времена и появилось Проте́го Дьябо́лика — один тёмный колдун с его помощью, принеся в жертву десяток пленных для большей магической энергии, помог союзным войскам отступить при какой-то битве, к сожалению, не указано, какой именно. Правда, многие такие воздействия были неявными, дабы противник не уличил в использовании магии и не начал подтягивать уже своих волшебников, превращая войны в фарс. Это как ядерное оружие — оно есть, им можно погрозить, но лучше не применять. В быту волшебники тоже находили применение — наложить порчу соседу-феодалу на земли, или наоборот, снять, или даже улучшить урожай. Лекарей, травников и зельеваров разных мастей было вообще море, а о некоторых даже не знали, что они волшебники.       С введением Статута Секретности постепенно отпала необходимость в масштабных и громоздких заклинаниях и ритуалах. Но не только потребность в них ушла — не было возможности их применить. Всё слишком явное тут же выдавало волшебников и начинались гонения со стороны Церкви, и со стороны новообразованного Министерства Магии. В волшебных семьях, можно сказать, по инерции ещё изучали те громоздкие заклинания и специфические магические дисциплины, но постепенно это шло на спад. Были, кстати, и другие концентраторы — посохи для громоздких магических манипуляций. В них надобность тоже отпала, и они были окончательно вытеснены палочками, заняв место ритуальной или символической атрибутики.       Уже к середине восемнадцатого века я не мог найти ни одного упоминания о серьёзном использовании магии. Зато была куча упоминаний о развитии палочкового волшебства. Из-за Статута получили толчок науки, требующие точности, филигранность исполнения, а внешний эффект большинства заклинаний стал очень мизерным. Мизерным, но хирургически точным. Боевики стали в большей степени дуэлянтами, ещё больше стали развиваться зельевары и прочие прикладники типа артефакторов и чароплётов, что делали всякие безделушки от безделья. Внезапная замкнутость социума сказалась пагубно — все ринулись в политику, интриги, мелочные разборки. Количество договоров и контрактов к девятнадцатому веку стало просто огромным, но все они были какие-то мелочные, с подвохом, от них веяло какой-то подлянкой. Из ниоткуда всплыли извращённые теории «Чистоты крови», о которых особо и не вспоминали. Из всех щелей полез типичный расизм местного разлива.       Думаю, всё дело в том, что многие занятия, семейные дела, стали более недоступны волшебникам, отчего они буквально лезли на стену. К примеру, до самых восьмидесятых годов двадцатого века я не нашёл ни единого договора на оказание услуг в качестве боевиков, а раньше, до Статута, их было множество, даже от Короны. В общем, все ушли в политику, а в замкнутом социуме получилось так, что грызли глотки друг другу. Так как род Блэк всегда был многочисленным, эти брожения перешли и на семью. Как итог — не осталось почти никого. И такое, кстати, практически во всех старых семьях. Нас единицы. Мы благополучно сгноили друг друга.       Однако, это лишь мои выводы, основанные на документах и личных записях как к ним, так и к ситуации в те времена. Я могу быть абсолютно не прав.       Касательно актуальных, текущих дел, можно сказать немного. Несколько различных долей в волшебных предприятиях и мануфактурах Англии и Франции, различные инвестиции, накопления тут и там. Каких-то брачных договоров и тому подобного нет, обязательств нет, все мыслимые долги и обязательства выплачены, исполнены или от них отказались, не без компенсации. Подпись на этих документах Вальбурги как последнего члена рода. Наверное, не хотела оставлять долги за фамилией, ведь с годами они имеют свойства накапливаться как снежный ком. Она не знала, сколько лет род просуществует без главы, и наверняка ей не хотелось бы, чтобы появился глава, выплатил долги да так выплатил, что осталось бы от рода: сам глава, кольцо, да стена с портретом.       Интересно было бы почитать хронологию принятия законов тех времён и стенограммы заседаний, если вообще они велись. Ведь очень любопытно узнать, о чём говорили и как думали волшебники тех времён, что придумали весь этот дремучий бред под названием Законодательство Магической Англии. Зачем было вообще создавать Министерство магии? Изначальная цель — орган контроля за соблюдением Статута Секретности. А что теперь? А Мордред их знает, что там происходит.       Итог трёх суток запойного чтения — я более-менее понял откуда взялись те или иные договора и различные финансовые вложения. Понял, откуда появились в доме больше восьмидесяти процентов различных артефактов и мелких реликвий, ведь это довольно щепетильно задокументировано. Правда я так и не понял, где многие из них хранятся.       Книги, подобранные Кричером, больше представляли собой мысли нескольких глав рода с двенадцатого по начало двадцатого веков. Там не было каких-то наставлений или чего-то в этом роде, нет. Были мысли о поступках и ситуациях. Иногда в виде изложения, иногда в виде коротких фраз. Этакое Хагакурэ, но не от старого средневекового вояки-самурая, а от не менее средневековых волшебников. В этих текстах немало строк было о понятии чести как по отношению к волшебникам, так и простым людям. Нет, там не было «равного отношения», отнюдь. Каждый должен заниматься тем, что ему дано от природы, богов и духов. Да, волшебники умудрились удержать в качестве своей веры дикую смесь верований кельтов и друидов, и… Не силён я в этой области. В общем, если у крестьянина сломался плуг — это его проблемы. Если на земле засуха — волшебники сотворят пару ритуалов, ибо крестьянин не справится с этой проблемой, а волшебники отнюдь не святым духом питаются. Если соседний феодал войной пойдёт, то волшебник поможет простому люду, ведь он здесь живёт. Но поможет не открыто, ибо уже в те времена из-за разных ветвей христианства волшебникам было нелегко.       Судя всё по тем же личным записям и наблюдениям, апогей различных брожений в среде волшебников очень неудачно совпал с различными религиозными брожениями всяких протестантов, лютеран и прочих ветвей христианства, на пару с попытками Рима договориться с Кельтской церковью, а потом и Эпоха Реформации…       Если коротко, то в среде волшебников начал по рукам ходить труд одного мага, профильная специальность которого неизвестна. Суть её в том, что вся эта вера в богов и прочее — лютая хрень. Их нет. Судя по записям, в этом труде приводилась серьёзная доказательная база, внёсшая смуту в умы волшебников. На дворе был конец шестнадцатого века. Проблема была, как я понял, в подрыве догм волшебников, в которые они действительно верили. Их можно понять, ведь волшебник может видеть и ощущать то, что недоступно простым смертным. Если обывателям в начале нашей эры всякие друиды могли легко промывать мозги на фоне страха и прочего, то волшебники действительно видели те явления, которым поклонялись простецы. Та же саламандра, или по-старому — дух огня. Это полуматериальная магическая ящерка, в самом деле состоящая из огня. Современная магическая наука подтверждает, что саламандра в первую очередь — живое существо. В те же далёкие времена это был дух огня. А есть ведь и другие проявления «мистики», связанные с природой. Что уж говорить о привидениях, и прочем. До начала восемнадцатого века считалось, что в привидениях есть часть души! Но нет, нет её там! Это слепок сознания, разума, а душа уже давным-давно отлетела в мир иной.       В общем, чувство собственного превосходства и ощущения причастия к таинству потустороннего, иного мира, мира духов и божественных сфер, было беспощадно разрушено. Как же так? Волшебство — не дар богов и духов в награду за достойные поступки предков, а словно чёрное пятно на боку белой коровы — может быть, а может и не быть! Волшебники тоже люди, а людям просто необходимо ощущать себя лучше других. Пребывая в таком состоянии, волшебники получают очередной удар — Статут Секретности. Заниматься привычными вещами нельзя, перед простыми людьми показывать способности нельзя, помогать нельзя, наживаться нельзя, убивать нельзя, лечить нельзя. Ничего нельзя! Можно учиться, сидеть по домам и варить зелья в котлах, ибо большинство заклинаний и ритуалов нарушают Статут. Чудесно!       Записи, датированные концом восемнадцатого века и младше, читать становилось сложнее и менее приятно. Становилось всё больше и больше идеологических мыслей и различного рода пропаганды. Казалось, что авторы пытались сами себя уверить в чём-то… А ведь девиз семьи, «Toujours Pur», в начале этих записей имел действительно благородный смысл.       Однако, нужно ощутить превосходство, просто жизненно необходимо. Если раньше, до Статута, были волшебники и простые люди, то теперь нужно как-то оправдать всё происходящее. Вот тут-то и полезли из всех щелей старые мысли Салазара Слизерина о «Чистоте Крови». Всё это было сдобрено не самым лучшим, но терпимым отношением к редким магглорождённым, являющихся в глазах потомственных волшебников пришлыми, безродными, без традиций и памяти предков, ещё и абсолютно безграмотными… В общем, сформировалась новая система для выяснения «у кого длиннее», а оправдание изоляции: «мы отгородились от грязных магглов!». И вот в такой обстановке, в замкнутом социуме, у волшебников начались новые брожения о чистоте крови. Перевиралось всё, от и до. История, теории, рукописи. Выискивались скрытые смыслы между строк там, где его нет и быть не может. И само собой, волшебники начали выстраивать свою внутреннюю иерархию, основанную не на уважении, как раньше, а на презрении и высокомерии.       Этот гнойник зрел долго, и первый раз лопнул в начале двадцатого века, излив во внешний мир гниль в виде Гриндевальда. Своими идеями он всколыхнул другие такие гнойники и чуть не затопил весь мир в огне Второй Мировой. Относительно нетронутыми оказались волшебные сообщества обеих континентальных Америк, Китая, Японии и стран Ближнего Востока, если мне не изменяет память о событиях во внешнем мире.       Не успел улечься бум войны, как на сцену вышел Волдеморт примерно с теми же идеями, помноженными на психические отклонения и маниакальную одержимость истребить магглов и «грязнокровок».       Три дня ушло на чтение и изучение этих материалов. Безусловно, выводы, основанные на этих записях, являются довольно условными, ведь тут лишь точка зрения членов одной семьи, а она может быть, и наверняка является, сугубо субъективной. Но несмотря на это, в голове откладывается некое неосязаемое понимание. Понимание чего-то, что я пока не могу описать словами и чему не могу дать определение. Но это «нечто» однозначно есть. Некая ниточка к тому, каким должен быть Блэк. Не такой, как после установления Статута, а до него.       Финансовые вопросы, как я уже заметил, были приведены и без меня в полный порядок — доли в предприятиях, инвестиции и прочее. Около трети денежного потока Блэков находится под управлением гоблинами. Это, судя по бумагам, довольно выгодное решение. Гоблины за золото и прибыль мать родную продадут, но важно не это. За долгие годы самоизоляции, волшебники Англии, да и других стран, не по одному разу перешли друг другу дорогу и, так сказать, «насрали под дверь соседу». Подобная личная, а порой и семейная неприязнь, и конфликты осложняют финансовые отношения. Гоблинам же глубоко плевать на отношения волшебников между собой, и они заключают сделки на основе взаимной выгоды. К примеру, если каким-нибудь Лонгботтомам будет выгодно продавать или что-то покупать у Лестрейнджей, то несмотря на любые разногласия, гоблины оформят именно такой контракт. К взаимной выгоде всех сторон. Жаль, что немногие пользуются подобными услугами Гринготтса. Возможно, кстати, по этой причине гоблины и не симпатизируют отдельным семьям или волшебникам — репутация. Даже если провернуть что-то в тайне, то тайна эта всё равно рано или поздно всплывёт, и гоблины потеряют доверие, а вместе с ним и ощутимые финансовые вливания.       Иногда Кричер впускал в дом Пирата, нашу с Найтами сову, вечно взъерошенную и наглую. Пару раз мне написали Найты, интересуясь моими делами, а на третий день сообщили, что к сентябрю все вопросы будут решены и утрясены, и они отправятся в США как минимум на пару лет. Джон поручил мне озаботиться средством связи, ведь если для моего спокойствия требуется их безопасность, то для их спокойствия в такой неоднозначной ситуации в стране — связь со мной и возможность узнавать, всё ли в порядке.       Пару раз писала Гермиона, отправляя письма с какой-то явно казённой совой. Жаловалась на полное нежелание её родителей воспринимать ситуацию серьёзно. Вот второе такое письмо и пришло, когда я вальяжно сидел в кресле Ориона, теперь уже моём, и думал над планом действий. Правда план не думался вообще — сказывалось отсутствие видения общей картины.       Отложив в сторону письмо девушки, покормил сову печеньками и мышкой, которую где-то нарыл Кричер, быстро чиркнул ответ: «Сейчас буду».       — Отнеси Гермионе Грейнджер. А вот монетка, — я сунул письмо в лапку сове, а сикль положил в специальный мешочек. — Побыстрее, красавица.       — Угу! — сова ухнула и вылетела в окно, которое тут же само закрылось.       Время шло к вечеру, но до заката времени полно. Встав из-за стола, я быстренько привёл себя в порядок, надел костюм, проверил трость, палочку на предплечье. В который раз подметил, что если подрасту ещё немного, то костюм будет мал. А значит, на днях нужно будет обновить гардероб.       — Кричер!       Домовик появился с хлопком и поклонился.       — Я скоро ухожу, когда буду — не знаю. Есть что-нибудь перекусить на скорую руку?       — Конечно, — кивнул домовик. — Кричер просит пройти вас на кухню…       Сам домовик аппарировал, а когда я спустился с третьего этажа на обозначенную кухню, то на большом и длинном деревянном столе уже было накрыто место во главе, где на тарелках были сервированы несколько бутербродов с беконом и зеленью, а в высоком стеклянном стакане был яблочный сок. Да, не только Тимми в Хогвартсе знает мои вкусы в подобных напитках. Эх, жаль, что в прошлой жизни от яблочного сока у меня была изжога — так бы литрами пил не отрываясь. А тут могу себе позволить, да не так уж и хочется, хоть и сок остаётся любимым.       Предаваясь мыслям о перипетиях судьбы и сменах приоритетов в еде, попутно трансформировав пуговицу в кольцо и зачаровывая его на особый портключ по координатам и обратно в точку отправления, я быстро управился с бутербродами. К этому времени вновь прилетела сова. Взяв письмецо и прочитав краткие мысли о бараньей упёртости родителей, наказал Кричеру угостить сову и отправить восвояси, а сам накинул на себя магглоотталкивающие чары и вышел из дома на вечернюю площадь Гриммо.       Вокруг спешили по домам люди среднего достатка, порой о чём-то говорили, а по роще слонялась без дела молодёжь. Не став шляться попусту, аппарировал на одну из известных улочек Кроули — бывал в этом пригороде проездом. Не хотелось делать проколы пространства в непосредственной близости от дома Гермионы. Появившись в подворотне за минимаркетом, проверил, не слетели ли чары, и отправился пешком до нужной улицы.       В прошлый раз я не особо обращал внимание на этот пригород, но сейчас мог позволить себе пятиминутную прогулку. Частные домики, вполне приличные, лучше среднего, но не виллы. А главное — каждый дом особенный, ничуть не похожий на предыдущий. Разные архитектуры и фасады, цвета, садики на задних дворах, один или два гаража. В общем, разнообразие.       Дойдя до нужного дома, спокойно подошёл и воспользовался звонком. Спустя всего пару секунд дверь открылась, явив мне Гермиону в бесформенных серых домашних штанах, тапочках и не менее бесформенной клетчатой рубашке с закатанными рукавами.       — Макс! — девушка улыбнулась, тут же бросившись обниматься.       — Словно тысячу лет не виделись, — с улыбкой я ответил на объятия, а Гермиона, чуть отстранившись, быстро и невесомо поцеловала меня в губы. — Рассказывай, что случилось?       — Заходи.       Девушка приглашающе махнула рукой, и я зашёл в дом. Судя по полочке для обуви, коврику и прочим аксессуарам в прихожей, в этом доме не принято ходить в обуви, потому я разулся и последовал за Гермионой.       Дом выглядел более чем прилично. Всё в светлых тонах и современном дизайне, этакий минимализм. Мебель тоже светлая, а в разных местах можно было увидеть либо фотографии, либо горшки с комнатными растениями и даже парочка маленьких пальм росла в углах. Мы шли на кухню, которая оказалась совмещена со столовой, но, таким решением тут никого не удивишь.       — Мам, пап. Макс пришёл.       — А, мистер Найт, — скупо улыбнулся Джон, вставая из-за стола и протягивая руку. — С чем пожаловали?       — Как официально, — улыбнувшись, пожал руку. На приглашение присесть отказался. — Насколько мне известно, у вас конфликт?       — В каком-то роде, — кивнула миссис Грейнджер. — Гермиона утверждает, что нам следует покинуть страну для нашей же безопасности.       Мистер Грейнджер фыркнул, устраиваясь за столом поудобнее. Одеты они были во всё домашнее, комфортное.       — Вы считаете, что это не так?       — Ну какая опасность? — усмехнулся отец семейства. — Зачем каким-то там волшебникам вообще нас трогать? А даже если и так, то есть полиция, и эти, как их?       — Сотрудники ДМП и Авроры, — кивнула Гермиона.       — Вот. Да и рассказывала Гермиона, что вы проходите в школе, и о том, что дальнейшего обучения нет. Всякие, безусловно, интересные заклинания и чары, трансформации. А я вот из ружья охотничьего белке в глаз со ста метров попадаю. Думаешь, Макс, это мелочь?       — Я думаю, что вы недооцениваете силу и возможности волшебников, как и степень своей защищённости. По законам Магической Англии, практически любые действия по отношению к обычным людям не расцениваются как преступление. Вы не защищены вообще.       — Уж как-нибудь постоять за семью я смогу, — важно кивнул мистер Грейнджер.       — Видишь? — посмотрела на меня Гермиона с нескрываемым возмущением. — Это бесполезно.       — Значит, нужна шоковая терапия.       — Что? — синхронно спросила Гермиона и мистер Грейнджер.       По памяти и без палочки, на одних ощущениях я воссоздал два контура Сомнуса, отправив их в родителей Гермионы. Если миссис Грейнджер просто обмякла на стуле, то мистер Грейнджер смачно ударился лбом о стол — награда за упрямство.       — Макс!       — Просто сон.       — Я вижу, что Со́мнус, но как же колдовство? Да и это мои родители.       — Надзор на палочке и области. Работает, когда твоя палочка колдует в области твоего надзора. Есть ещё различные модификации Надзора, но это не наш случай точно. Шоковая терапия, Герм. Пойду обуюсь.       — Ох… Ну почему всё так сложно? Что ты собрался делать?       — Узнаешь.       Быстро дойдя до прихожей надел ботинки и прямо так, в обуви, вернулся на кухню.       — Собирайся. Мы летим портключом в глухомань.       — И почему я не сомневалась?       Девушка быстро ушла, судя по звуку, на второй этаж, а через пять минут спустилась в джинсах и желтой толстовке с капюшоном, направившись в коридор. Ещё десяток секунд, и уже в кроссовках Гермиона зашла на кухню.       Проявив силушку богатырскую, быстро и аккуратно положил родителей Гермионы на пол и встал между ними, держа их за руки.       — Бери меня за руку и держи крепче.       Гермиона тут же подошла и крепко вцепилась в мою левую руку.       — По́ртус, — активировал я портключ и нас быстро перенесло в горы в Шотландии.       Простор, холмы, леса, свежий воздух и ни одного живого человека вокруг. Солнце клонилось к горизонту, но мы были на западной стороне склона, потому было светло и всё прекрасно видно.       — И что теперь?       — Как и говорил — шоковая терапия. И не бойся, я ничего им не сделаю.       Я вытащил трость из кармашка и вынул вторую палочку без чар надзора. Взмахом отменил сон с мистера и миссис Грейнджер, и те резко поднялись, начав оглядываться.       — Какого чёрта? — возмутился отец семейства, глядя на меня.       — Усыпил и перенёс в глушь. Теперь можно что угодно делать без свидетелей. Мило, правда?       — Дочка, что…       Я навёл палочку на мистера Грейнджера.       — Импе́рио.       Звучный хлопок ладони о лицо вынудил меня повернуться на звук — именно в такой позе стояла Гермиона, покачивая головой.       — Что происходит? — спросила ошарашенная миссис Грейнджер, поднимаясь с травы. Очень экстравагантный внешний вид — домашний халат и тапочки на природе.       — Шоковая терапия.       — А что с моим мужем? — она с беспокойством посмотрела на него.       Мистер Грейнджер не двигался, а взгляд его был пустым.       — Заклинание подчинения. Он полностью повинуется моей воле, и при этом всё видит, понимает и осознаёт. Какой бы я приказ ни отдал, он исполнит.       Достав из кармана платок, трансфигурировал его в нож. В глазах миссис Грейнджер появилось беспокойство.       — Макс… — как-то просяще обратилась ко мне Гермиона.       — Грюмо-терапия.       — Это слишком жестоко.       Я навёл палочку на миссис Грейнджер.       — Импедиме́нта.       Влив в замедляющее заклинание прилично сил, получил просто невероятное замедление движений. Движений, но не физиологических реакций и скорости мышления.       Подойдя к мистеру Грейнджеру, протянул ему нож рукоятью вперёд.       — Возьми нож и аккуратно прислони к горлу жены.       Тот без колебаний выполнил приказ, а в глазах миссис Грейнджер я увидел шок и неверие. Невозможность пошевелиться, сказать или сделать хоть что-нибудь добавляло ещё больше бессилия и безысходности. Жестоко. Но эффективно.       — Видите? Никаких сомнений. Безусловно, заклинание можно сбросить, но я не вижу ни единого колебания, значит моя воля сильнее.       «Ещё бы».       — Волшебник может заставить вашего любимого человека покалечить вас, вашу дочь. Убить. Что мешает отдать приказ, чтобы он вёл себя как обычно, а когда домой придёт Гермиона — застрелил её? Волшебник может заставить делать всё это медленно, чтобы родственники видели и сгорали от мучений и безысходности. А может…       Я посмотрел на мистера Грейнджера.       — Прислони нож к своему горлу. Аккуратно.       Отец Гермионы тут же выполнил и этот приказ.       — Волшебник может заставить убить себя. Понимаете? Сейчас ему всё равно, он находится в состоянии счастливого повиновения. А теперь представьте, если под таким заклинанием человек убивает дорогих ему людей, а потом, волшебник снимает это заклинание, и приходит осознание своего поступка?       Я забрал нож и снял с них все чары.       — Что? — мистер Грейнджер тупо уставился на свои руки, на жену, на Гермиону. На меня он глянул со злостью.       — Хотите ударить? Застрелить? Зарезать? Попробуйте.       Однако мистер Грейнджер лишь попыхтел злобно, и через пару мгновений успокоился.       — Теперь я знаю, к чему нужно готовиться. Всего лишь не дать волшебнику достать палочку.       — Да? Знаете, я показал вариант непосредственного взаимодействия и тихого устранения. Но можно и так.       Взмахнув палочкой, словно раскручиваю лассо, услышал в голове голос Ровены: «Пироманьяк», а сам произнёс:       — Адеско Файер.       За кончиком палочки потянулся хвост багрового пламени. Я завёл палочку за спину и хлёстким движением, словно управлял хлыстом, взмахнул вперёд, отправляя хлыст огня с палочки вперёд. Этот хлыст невероятно быстро разрастался, а волна, что была на его конце, неумолимо летела вперёд. Секунда, и тонкий жгут багрового пламени от основания палочки преодолел два десятка метров, превращаясь в огромный ревущий поток, что словно змея набросился на деревья, с диким хрустом и треском мгновенно их сжигая, распространяя волны жара и пламени. Три секунды и поток огня уничтожил всё на нескольких сотках земли. Только после этого я не без труда заставил огонь исчезнуть, словно его и не было. На месте деревьев была лишь выжженная дымящаяся земля с редкими язычками быстро гаснущего обычного огня на ней.       — Полиция тут, конечно, поможет, — покивал я, глядя на бледных и шокированных родителей Гермионы. — Сейчас я перенесу вас обратно в дом. Посидите, подумайте.       Подойдя, взял их за руки. Миссис Грейнджер немного дёрнулась, но также взявшая её за руку Гермиона повлияла положительно на их душевное состояние.       — Рурсус Портус.       Мир словно закружился и смазался, но никакого лишнего воздействия — хорошие, всё-таки порталы я делаю.       Мы вновь оказались на кухне дома Грейнджеров. Родители Гермионы как-то потерянно начали оглядываться, а через десяток секунд, придя в себя, достали откуда-то бутылку скотча, начав довольно быстро её опустошать.       Гермиона отвела меня чуть в сторону.       — Это было жестоко. Но я сама уже не знала, как объяснить им всю опасность, — тихо говорила девушка, немного склонив голову.       — И тем не менее, — я приобнял её, поцеловав в лоб и вдохнув аромат какого-то цветочного шампуня. — Я хотел бы извиниться. Грубо. Но это Грюмотерапия. Отлично работает.       — На меня тоже подействовало. Никогда не видела ничего настолько… всеуничтожающего.       — А как же Проте́го Дьябо́лика?       — Оно было где-то там, далеко, на экране. А это — перед моим лицом. Жар этого пламени, казалось, сожжёт меня, но оно было даже не рядом. И этот гул. Звук. Образы внутри огня…       — Это Адское Пламя. Оно таким и должно быть.       Вернувшись к столу, я посмотрел на немного захмелевших родителей Гермионы.       — И это ещё не самое разрушительное, но самое эффектное. Для тех, кто любит огонь, — ровным голосом рассказывал им свою точку зрения. — Есть и другие, куда более разрушительные заклинания. А есть совсем не эффектные, тусклые, но словно скальпель — точечный и мощный удар. А главное, прошу вас понимать и помнить — я ещё даже школу не окончил. Нужно ли говорить, на что способны взрослые маги с библиотеками старинных секретов? Вы в реальной группе риска в текущей ситуации. Гермионе и мне будет спокойней, находись вы подальше от предстоящих событий. Мои приёмные родители уедут в США к сентябрю. Возможно раньше, если ситуация изменится.       — А как же вы? — тихо спросила миссис Грейнджер.       — В школе мы в относительной безопасности, если не считать проделки других учеников. Но там мы на равных. Я, наверное, пойду. Не буду отвлекать вас больше. Надеюсь, все мы примем верное решение.       Откланявшись, покинул дом. Сложно. Как всё сложно, но одновременно с этим и просто.