Город, который боялся темноты

      Женщина стояла у окна, нервно кусая губы и быстро перебирая пальцами по подоконнику, и вглядывалась в лица мальчишек, забегающих домой. Она надеялась увидеть в них своего сынишку, который задерживался после прогулки с друзьями. Маленький ведь, всего пять лет, его опасно одного-то отпустить, а теперь он еще и опаздывает домой. То и дело оглядываясь, чтобы узнать время, женщина стремительнее отбивала пальцами ритм знакомой только ей мелодии. Стрелка часов доходила до девяти, а значит, что вот-вот должна зареветь сирена.       В комнате находился другой мальчик, немного постарше того. Он сидел в углу на полу, крепко прижимая к себе плюшевого мишку и наблюдая за обеспокоенной матерью. Семилетний Арсюша понимал, что его младший братик задерживался, а это было под строгим запретом, но чем это грозит, мальчикам никто не говорил. Как и то, почему однажды уйдя на работу, их отец не вернулся домой. Тогда мама укладывала ребят спать и уходила в свою комнату, зажигая свечку и всю ночь оплакивая своего мужа. Старший это видел, ведь пока его брат уже сладко спал у себя в кровати, Арсений выходил за мамой и стоял у дверного проема, тихо всхлипывая вместе с горюющей по любимому.       Женщина вздрогнула, как только послышался первый гудок сирены, и схватила со спинки стула свою шаль. Быстро накинув её на плечи и плотно задвинув шторы, она подошла к своему сыну и дрожащими руками притянула его лицо к своему, заставляя смотреть в глаза. Мать наказала мальчику уйти в комнату, запереть окна и двери, но ни в коем случае не выходить из дома, даже если их слишком долго не будет. На её глазах выступали слёзы, а руки только сильнее тряслись с каждой секундой, от чего маленькому Арсению самому хотелось разреветься. Но как только женщина поцеловала сына в лоб и направилась к выходу, мальчик забежал в свою комнату, но не закрывая её до последнего момента, пока мама не скрылась за дверью.       Как только она ушла, Арсюша не удержался и заплакал, широко распахнув дверь комнаты, чтобы, в случае чего, сразу увидеть, когда мама с братом вернутся домой. Вспомнив про окна, мальчик вытер нос кулачком и спешно опустил жалюзи, затем закрыв шторы и забравшись под одеяло. С улицы был слышен уже порядком надоевший звук сирены, от чего Арсений закрыл уши руками, крепко сжимая их. Из глаз снова ручьём полились слёзы, а в голове мальчик повторял только одно: "Лишь бы они успели вернуться".       Гул на улице затих так же резко, как начался. В квартире стало невыносимо тихо, и Арсений сразу посмотрел на входную дверь в надежде, что прямо в эту секунду она откроется, а на пороге покажутся мама с братишкой. Но этого не произошло. Ни в эту, ни в следующую. Мальчик приоткрыл рот, одними губами произнося "мама", а затем уже завопив вслух, он вылез из кровати и подбежал к двери. Схватившись за ручку и повернув её, Арсюша сразу вспомнил про запрет и тут же, как ошпаренный, отошёл от прихожей. Сердце бешено колотилось, дыхание почти сбилось, и мальчик упал на колени. Так он прополз до стены и уселся, опираясь на неё спиной, а в руках крепко сжимая своего медвежонка. Тогда Арсений решил дождаться утра, но с этой мыслью и слезами на глазах всё же уснул через какое-то время, так и оставшись сидеть на полу.       Утром ребёнок, свернувшийся почти в клубочек, проснулся от шума на улице и людских голосов. Мальчик потёр глаза и на затёкших ногах встал с пола, поднимая за собой своего мишку. Отойдя ото сна, Арсений сразу же вспомнил вчерашний вечер, и первое, что всплыло в голове, это образ матери, покидавшей квартиру. Хотелось бы думать, что это всё только страшный сон, но эта тишина в доме давила со всех сторон, пустота окутывала, заставляя смириться с одиночеством.       Крики со двора и пробравшиеся сквозь шторы лучи солнца говорили о том, что на улице уже светло, а значит можно выйти. Поэтому, не долго думая, мальчик быстро натянул свои ботинки и, немного помявшись у выхода, всё же открыл дверь и пулей выбежал из квартиры, а затем из подъезда. Во дворе взрослые люди о чем-то перешёптывались, а знакомые лица иногда сочувственно смотрели на малыша. Серьёзно нахмурившись, мальчик стремительно шёл вперёд, куда глаза глядят, совсем не обращая внимания на пялящихся прохожих. Смотря снизу вверх на женщин и пытаясь хотя бы в одной узнать свою маму, Арсений, не заметив как, вышел за пределы двора и пошёл дальше по улице.       Выйдя на хорошо просматриваемую площадь, мальчик остановился посередине и стал вертеться вокруг себя, оглядываясь и пытаясь хоть что-то увидеть. И тут Арсений заметил столпившихся в кучу людей и что-то рассматривающих на дороге. Он не знал, что может увидеть там, но пока бежал в сторону этой толпы, ни на секунду не переставал надеяться, что не обнаружит там знакомое лицо. Ловко пробравшись через людей, Арсюша почти вырвался, но его тут же остановила чья-то рука, схватившая за плечи. — Нечего тебе тут высматривать, малец, шёл бы ты отсюда, — грубый мужской голос звучал пугающе, но Арсений всё равно пытался выбраться из хватки. И когда он уже почти сдался, люди перед ним на миг расступились, и мальчик увидел, на какое зрелище все сбежались: его мама неподвижно лежала на земле, её рот был приоткрыт, будто она пыталась что-то говорить, а глаза были распахнуты. В них отражался дикий ужас. Не просто страх перед чем-то, а именно ужас будто перед самым страшным ночным кошмаром. — Пустите, пустите! Это моя мама, это мама! — Арсений задрыгал ногами, пиная мужчину, и наконец вырвался из его рук, подбегая к холодному телу матери. Он упал рядом с ней на колени, сразу же начиная плакать навзрыд и бить труп женщины своими детскими кулачками.       Мальчик просил, почти умолял маму проснуться, но никто его не слышал и не отзывался. Только люди из толпы тихо охали и качали головой, сопереживая горю маленького Арсюши. Взрослые пытались оттащить мальчика, но он вырывался и вновь падал на колени. И где-то среди толпы на земле остался валяться брошенный в грязь плюшевый мишка.

Спустя 20 лет

      Будильник резко зазвонил, нарушая и без того не спокойный сон юноши. Потянувшись к часам на тумбочке, парень лениво нажал на кнопку сверху, не с первого раза отключив худшее изобретение всех времён. Протерев красные от недосыпа глаза, он перевернулся на спину и сонным взглядом уставился в потолок. И хотя ему повезло учиться у одного из известнейших писателей в области (не многим ведь предоставляется такая возможность), вставать в такую рань являлось огромным минусом и бессмысленной тратой сил.       Двадцатилетний Антон чуть ли не с самого детства мечтал выучиться у мастера и стать таким же известным писателем, наконец уехать из этого городка и путешествовать по миру, чтобы рассказывать о новых местах в своих книгах. Юноша смотрел на родителей и думал, что никогда не хотел бы пойти по их стопам и работать электриком, как отец, на заводе или, что ещё хуже для парня, швеёй на другом заводе, как мама. Потому он так рвался учиться в этой школе, а добившись поступления, держался за это место как за нечто самое драгоценное в своей жизни.       Наконец пересилив себя, Шастун сел в кровати и по одной свесил ноги, всё же почти буквально сползая на пол и тяжёлыми шагами направляясь к двери. Родителей дома уже не было, да и сестрёнку, видимо, уже отвели к няне. Потому Антон спокойно смог собраться и, перекинув через плечо сумку, в которой лежали только тетрадь и ручка, покинуть дом без лишних напутствий. Парень шёл по до последнего сантиметра знакомой улицы, город ведь небольшой, тут особо не разгуляешься. И все эти прохожие, спешащие перейти дорогу; дети, когда-то мечтавшие завести собаку, и теперь с неохотой выгуливающие их; девушки, с утра уже наряженные в свои лучшие платья, чтобы быстрее в них показаться — всё это было почти до тошноты знакомо.       Но что-то этим утром всё же было иначе. И когда по дороге пронеслись машины скорой помощи, а впереди Шастун увидел толпу уличных зевак, он понял, что этой ночью снова что-то произошло. Ускорив шаг, Антон направился в сторону людей, столпившихся около одной из двухэтажек. Сквозь такую кучу трудно что-то увидеть, и потому парень попытался пробиться вперёд. Но чьё-то тяжелое плечо отпихнуло юношу в сторону, и, когда толпа немного расступилась, он увидел, как врачи уже проносили чьё-то тело, накрытое белой тканью, которая уже успела пропитаться кровью погибшего.       Когда глазеть стало не на что, народ быстро разбежался по своим делам, но Антон по-прежнему остался стоять на месте, осматривая место, где всё произошло. На асфальте и на ярко окрашенной стене дома были видны следы крови, а если присмотреться, можно было заметить даже следы ногтей, будто этого человека кто-то тащил, но он сопротивлялся и пытался уцепиться за единственную опору. В голове Шастуна резко всплыли картинки — возможные варианты того, что здесь могло случиться. И парню стало не по себе, от чего он быстро покинул место происшествия.       Всю оставшуюся дорогу юношу не покидали мысли о случившемся. В голове не укладывалось, что могло заставить этого человека цепляться за стену дома и был ли с ним кто-то ещё. Даже если был, то зачем ему нужно убивать всех этих людей? Причём такими изощрёнными способами. Естественно это была далеко не единственная смерть в городе, и каждая страшнее другой. Кого-то находили зарезанным кухонным ножом, который, видимо, брали, чтобы обороняться на улице ночью; кто-то лежал на земле около высоких зданий, а его тело было переломано чуть ли не во всех местах; а чьё-то утонувшее тело находили выплывшим на берег — и таких случаев в их городе было предостаточно. И как после всего этого люди ещё решались выходить на улицу ночью?       От этого кошмара невыносимо хотелось закурить, но стоило только парню достать сигарету, размышления привели его в нужное место. В надежде, что хотя бы здесь получится отвлечься от утреннего случая, Шастун переступил порог школы и направился к литературному кабинету. Там его уже ждали одногруппники, что-то бурно обсуждавшие за одним столом. Преподавателя ещё не было, и Антон, со всеми поздоровавшись, с удовольствием подключился к разговору, чтобы как можно скорее занять голову чем-то полезным и не связанным с кровавыми расправами. Но отвлечься не удалось. — Эй, народ, вы уже слышали, что сегодня утром нашли труп женщины рядом с домом писателя? Может, поэтому он опаздывает? — выкрикнул кто-то из учеников.       Услышав эту новость, Антон осознал, что сегодня по дороге в школу он видел, как выносили тело какой-то женщины. Если трудно представить, что могло случиться с мужчиной, погибшем на прошлой неделе и найденным сгоревшим чуть ли не до костей на складе с бензином, то с чем пришлось бороться бедной женщине. — Говорят, её череп был разбит на столько, что почти можно было увидеть мозг, — продолжил рассказчик. — Её пальцы были стёрты в кровь, а ногти сломаны и содраны. — Откуда же новости, если это произошло только утром? — не выдержав наплыва информации в подробных описаниях, Шастун вспылил и перебил рассказ, соскочив с места и подойдя к не очень тактичному одногруппнику. — Вау, ты чего накинулся? Остынь, — проигнорировав вопрос, мальчик поднял руки в сдающимся жесте, и Антон заметил на его столе газету. Бесцеремонно отобрав её, юноша прочитал новости за последние дни и быстро запихнул страницы со статьями об убийствах себе в сумку, остальное вернув парню с хвостиком. Это было вовремя, ведь в кабинет ворвался учитель, на ходу извиняющий перед учениками за опоздание и раскладывающий на столе необходимый материал.       Занятие сегодня прошло быстрее обычного, ведь несмотря на то, как сильно Шастун любил слушать теорию от своего преподавателя, в этот раз его голова была забита совсем другим. Его не покидали мысли об этой женщине, и парню хотелось быстрее уйти, чтобы остаться наедине с размышлениями. И как только их группу отпустили, Антон соскочил с места и почти бегом направился в сторону дома. Там, в два шага преодолев расстояние два этажа и прихожую, юноша забежал к себе в комнату и, скинув сумку на кровать, достал из неё свежую газету. Затем немного порывшись в своих ящиках с многочисленным блокнотами, тетрадями и газетами, он достал вырезки из старых статей, где подробно были описаны происшествия предыдущих лет и приложены фотографии с изуродованными телами жертв.       Усевшись на пол и разложив вокруг свежие и старые газеты, Антон принялся изучать детали, описанные в статьях, и фотографии, на которых были замазаны увечья и лица пострадавших. Многие случаи были не похожи друг на друга, а в некоторых люди даже не получали опасных для жизни травм, но они умирали от чего-то вроде сердечного приступа. Рассуждая о том, кто или что могло довести их до этого, Шастун не заметил, как наступил вечер и на улице начало темнеть. В себя его привела только завопившая на весь город сирена.