Голод

Что вы чувствуете, находясь в одной комнате с убийцей? С голодным тигром? С вечно ненасытным и жаждущим плоти зверем? Чувствуете капли холодного пота, стекающего меж лопаток? Прилипшие к вискам волосы? Дрожь своего дыхания? Спазм голосовых связок? А если их несколько? Я делаю глубокий вдох, задерживаю дыхание на несколько секунд, сильно сжимая глаза. Приступ панической атаки на подходе к нужному зданию — как старый добрый друг, вновь забежавший на чай. Это уже стало чём-то вроде рутины. После глубокого дыхания становится легче. От мыслей о том, что все будет хорошо — ещё немного. Главное не задумываться о нелепости своих попыток успокоиться, когда стоишь на пороге клетки с монстром. С сотней монстров. Кен, как всегда, встречает меня у чёрного входа, мельком приподнимает уголки губ и смотрит с благодарностью и немым извинением за доставленные неудобства. Я киваю, давая понять, что готова идти. Мы входим в здание, где царит оглушающая тишина. Под звуки собственного дыхания и шарканья ботинок идем по длинным коридорам. Вот уже как месяц я тайный сообщник Чёрной Козы. Организации существ, поедающих людей. Особенно таких, как я. Каждый поход сюда — отдельная трагедия жизни и смерти. Каждый поход сюда — хождение по лезвию ножа. Но я обещала Кену. Я не могу предать его доверие. Когда ты человек, тебе кажется, что ты высший организм, интеллект и могущественнейшее существо в природе. Твоему уму подвластно создание оружия для того, чтобы подчинить себе любого зверя. Но когда на тебя направлены десятки голодных взглядов сильнейших и жесточайших хищников планеты — хочется стать кем угодно, но только не человеком. Только не единственным видом употребляемой ими пищи. Гули, как лидеры пищевой цепи, идеальны в своей природе и мастерстве убийства. Безусловные рефлексы, повышенная регенерация и, конечно же, прочность кожи. Наравне с ними чувствуешь всю уязвимость и слабость человеческого тела. И боишься. Панически. Мой личный кошмар был уже на месте, с маской отвращения и ненависти наблюдая за только что вошедшей мной. Гуль SS-ранга стал для меня ужасом во плоти на все те недели, что я помогаю Козе. Если другие людоеды открыто не выказывали своего недовольства моим присутствием, то этот чуть ли не кричал об этом. Для него было чем-то бесчестным принимать помощь от презираемых им людей. И эта агрессия, направленная в мою сторону, имела что ни на есть серьезную опасность. И все бы ничего, ведь и я не лыком шита, являясь очень успешным следователем по гулям, могу за себя постоять. Все бы ничего. Вот только в его присутствии я превращаюсь в маленькую беззащитную девочку. Нашкодившую первоклашку перед здоровым, сильным и устрашающим старшеклассником. И вся моя сноровка, вся сосредоточенность на личной безопасности, какой-никакой контроль над ситуацией катятся к чертям, ведь в его присутствии я становлюсь жертвой. Теряю голову. Я уже не помню в какой момент его хамство и властные подавляющие замашки стали вводить меня в состояние экстаза вперемешку со страхом. В какой момент ощущение жертвы, как куска мяса для людоеда, сменилось ощущением жертвы, как объект сладкого подчинения кем-то сильным. В какой момент мое мнение о нем, как об угрозе для жизни под номером один, сменилось на жесткого покровителя, вызывающего трепет во всем женском естестве. Пробуждающего желание подчиниться этому яростному и необузданному зверю. Абсолютному хищнику. Убийце. Все, что я запоминаю с этих утомительных вылазок в Козу — тикающие стрелки часов и дурманящие воспоминания о нем. Словно все то время, с порога здания, до момента выхода на улицу, я нахожусь под кайфом. Часы тикают, а я не могу сконцентрироваться ни на чем, кроме его тела. Часы тикают. Я неотрывно смотрю на паутину выступающих вен его сильных жилистых рук. Я думаю о том, что этими руками он наверняка бы с легкостью поднял меня от пола, прежде чем прижать к стене девичье тело своим телом. Часы тикают. Немигающий взгляд моих глаз уперся в его грудную клетку, обтянутую черной футболкой. Под ней каркас крепчайших мышц, идеальной развитой мускулатуры. Я думаю о том, что обязательно укусила бы его за грудную мышцу в порыве страсти, когда спускалась бы поцелуями по его торсу. Часы тикают. Его беспокойные подвижные губы гипнотизируют мой воспаленный мозг. Я думаю о том, что он наверняка ловко орудует ими, когда хочет доставить кому-то удовольствие. Часы тикают. Всем своим существом я напрягаю слух, чтобы уловить мельчайшие колебания его голоса. Я думаю о том, что это голос был создан исключительно ради того, чтобы стонать от удовольствия в постели или боли в камере пыток. Часы тикают. Мои ноги напрягаются каждый раз, когда напрягаются при малейшем движении его ноги. И я думаю о том, что они были бы невероятно горячи, прижимаясь к задней поверхности моих бедер, когда я лежала бы под ним. Часы тикают. Я смотрю на его пах... Часы тикают. Что вы чувствуете, находясь в одной комнате с убийцей? С голодным тигром? С вечно ненасытным и жаждущим плоти зверем? Похоть? Я — да.