Юнги проводил очередной вечер в ночном клубе, пытаясь избавиться от назойливых мыслей в голове. Парень уже не знал, какой по счёту стакан виски он держит в руках. Вот только как бы Мин не старался, алкоголь в этот вечер отказывался действовать и совсем не заглушал мрачных мыслей. Громкая музыка отдавалась глухой болью в висках, а общая атмосфера была душной: в помещении витали огромные клубы кальянного дыма, словно туман над землёй.
Мин устало вздохнул, слезая с барного стула и следуя к выходу из заведения. Он оглядывал мутным взглядом присутствующих: какие-то студенты собрались вместе и разливают дорогое вино; около входа в VIP-помещения развратно целуется парочка, а в самом дальнем и тёмном углу клуба на диване сидит парень, явно заигравшийся с белым порошком — руки у него тряслись, словно у больного эпилепсией. Вот только Юнги это мало заботило — своих проблем по горло.
Прохладный ночной воздух, что встретил Мина на улице, пустил по телу мурашки. Парень сразу же застегнул молнию на своей чёрной кожаной куртке, что давала красивый отблеск в свете фонаря. Прислонившись к стене клуба, Юнги взял в руки пачку «Marlboro», которая до этого покоилась в кармане чёрных, обтягивающих стройные ноги парня, джинс. Тонкими пальцами вытянув последнюю сигарету и зажигалку, Мин бросил пустую упаковку на землю — у него вовсе не было настроения искать урну. У парня вообще не было настроения.
Сухие губы сжали сигарету в плотные тиски, а палец чиркал плохо работающую зажигалку. Наконец, закурив, Юнги почувствовал, как горло обжигает едковатый дым, доводя парня до состояния головокружения, а усталые мышцы постепенно расслабляются. Дым, медленно проникающий глубоко в лёгкие, резко вызвал у Мина приступ кашля — и всё вновь повторяется: кровь на губах, металлический привкус во рту и лепестки. Алые лепестки роз вперемешку в тёмно-бордовыми сгустками крови. Юнги сплёвывает их, утирая губы рукавом, и смеётся. Смеётся от безысходности и от осознания того, насколько он жалок.
«Плохие парни нравятся девушкам!» — Мин слышал эту фразу множество раз и даже сдедовал ей: постоянно прогуливал занятия в университете, курил и частенько выпивал, ругался матом и ввязывался во всевозможные драки, проколол губу и сделал парочку татуировок, даже волосы выкрасил в блонд, чтобы выделяться на фоне серой массы. Кроме того, у Юнги были красивый, лакированный байк и дрянной характер. Для парня было бы вполне естественным явлением, если какая-нибудь девочка заболеет ханахаки, причиной которой является безответная любовь к нему — и ему было бы абсолютно плевать на это. Вот только Мин даже представить не мог, что сам станет болеть этим недугом.
Юнги часто моргал и мотал головой из стороны в сторону, пытаясь отогнать возникающий в голове и перед глазами, словно наяву, образ. Образ парня, чьих алых губ так и хочется коснуться. Его глубокие карие глаза, в которых можно утонуть, всегда хитро блестели, а каштановые волосы были слегка спутаны, что делало Кима ещё более привлекательным: внешность парня была удивительно прекрасной, а неповторимая квадратная улыбка заставляла улыбнуться в ответ. Юнги передёрнуло.
Мало того, что Тэхён снится ему каждую ночь, теперь он мерещиться ему почти везде. Мин может чем угодно поклясться, что слышит бархатный, ласкающий слух голос Кима в голове и постепенно сходит с ума. Юнги замечал и другие изменения в себе: ранее холодный и грубый ко всем, он относился к Тэхёну мягко и уступчиво, выполняя любую просьбу парня. Мина это раздражало, вот только когда он видел перед собой Кима, в голове появлялись беспросветный туман и пустота. Просто хотелось провести с объектом воздыхания как можно больше мгновений.
Люди так часто говорят, что когда человек влюбляется, его душа расцветает, подобно красивейшему цветку. Но они забывают упомянуть, что это может принять вполне буквальный смысл, и настоящие цветы распустятся внутри тела самого человека. Вот и с Юнги случилось так же. На протяжении двух месяцев его лёгкие заполняются бутонами алых роз, чьи стебли, усеянные острыми шипами, царапают слизистые ткани, принося Мину невыносимую боль.
Парень вновь усмехается, продолжая делать затяжки и вспоминая слова сестры, которая неоднократно просила Юнги сделать операцию. Но Мин плевать хотел на свою жизнь: какой в ней будет смысл, если все чувства исчезнут? Какой бы болезненной не была любовь к Тэхёну, она — лучшее, что когда-либо происходило с парнем. Он не откажется от этой любви, даже если ему грозит смерть. Тэхён прекрасен, словно распустившийся весной цветок: еле уловимый, сладкий запах его тела, напоминает аромат розы, которая только-только раскрыла свой бутон. А цветы, что распускаются в лёгких Мина, имеют тот же оттенок, что и губы Кима.
Кашель. Кровь. Розы.
И бархатный голос, ласкающий слух.
— Юнги? — слышится из темноты, неосвещаемой светом фонаря. Шаги приближаются, и парень видит обеспокоенного Кима.
— Тэхён, не подходи! — Мин смотрит на свои руки, в которых лежат окровавленные лепестки. — Стой там, не приближайся!
Мин знает, что можно заразиться, лишь единожды коснувшись откашленного лепестка. Мин боится, что его возлюбленный будет страдать аналогично ему самому. Руки парня так сильно дорожат, что все лепестки осыпаются на тёмный асфальт, а ладони в крови выглядят так, словно парень совершил убийство.
— Кто? — словно не слыша просьбы Юнги, Тэхён направлялся к нему. — Кто причина этому всему?
Мин замер. Он не знал, что сказать парню. Не знал, солгать или сказать правду. Вообще ничего не знал. Он поднял свой робкий взгляд на Кима, разглядев в его карих глазах печаль и заботу.
— Ты, — еле слышно прошептал блондин, опустив взгляд в пол и сжав кулаки, с которых стекали капли крови.
Он не мог смотреть на собеседника, не хотел видеть его реакцию, потому что боялся. Мин никогда не был отвергнут, ведь не признавался в своих чувствах. И это неведение помогало парню жить с надеждой. И сейчас он боялся, что эта надежда вмиг осыпется осколками. Осыпется, словно лепестки с его окровавленных рук.
Почувствовал нежное прикосновение к своему лицу, Юнги замер, не в силах пошевелиться — изящными, длинными пальцами, кожа которых была удивительно нежной, Тэхён убирал с губ Мина кровь, случайно задевая лепесток, что прилип к щеке.
— Идиот! Я же сказал не подходить! — сквозь зубы процедил Юнги, всё же не убирая рук Кима от своего лица, наслаждаясь нежными касаниями.
— Мне не грозит эта болезнь. Да и ты тоже скоро излечишься, — мягко прошептал Тэ, смотря на парня так, как никогда никто не смотрел: взгляд был полон тепла и заботы. На озадаченный взор напротив, Ким продолжил: — Я люблю тебя.
Губы, на мгновение растянувшиеся в фирменной квадратной улыбке, накрыли губы напротив, утягивая в мягкий поцелуй с металлическим привкусов крови. Сейчас Юнги в полной мере почувствовал аромат цветущих роз, что дурманил голову лучше алкоголя или сигарет, так любимых блондином. Парфюм Тэхёна был любимым запахом Мина, с того самого момента, как парень впервые последовал за Кимом, оказавшись в оковах цветочного шлейфа.
Три исцеляющих, искренне сказанных слова были произнесены, и Юнги сразу почувствовал, как в груди стало легче, лёгкие больше не сжимало такими сильными тисками. Разорвав поцелуй, Мин просто обнял парня, прижимаясь к нему худым телом и шепча ему на ухо короткую, но такую значимую для них обоих, фразу:
— Спасибо тебе. Просто спасибо.
