Не догорит

Дима вообще во всю эту поебень не верил. В себя Дима верил, в отца своего приемного, когда он толкает речи с трибун и на заседаниях совета директоров, в братьев своих он верил, будь то попытки выбраться из депрессии или перестать зависеть от родительского одобрения. Даже в объявления «Сниму порчу», висящие на районе, он мог поверить. Ну, в теории. А вот в действие арт-терапии для пар он не верил. Даже несмотря на то, что этот совет значился аж третьим в статье «Как снять напряжение вместе со своей второй половинкой». Ссылочку ему сбросила Кара в Телеге, когда Дима напился и начал очередную спам-рассылку нытья по всем своим контактам. По правде говоря, Кара эту ерунду и написала. Ей на удивление шел образ модной московской журналистки в этих ее огромных очках, белой рубашечке и светлыми локонами, выбивающимися из-за ушей. От этого человека так и ожидаешь получить «Список лучших летних ресторанов Москвы» или «Десять аксессуаров для поддержания делового стиля». Кара не Лиза. Не полезет расследовать связь между коррумпированными чиновниками и олигархом Александром Лютиковым, чтобы потом дать фору Голуновым и Парфеновым. Каре хочется посещать изысканные мероприятия, проходить нахаляву на концерты и модные показы, взяв всех своих друзей прицепом, прикрываясь бейджиком, на котором гордо красуется «ПРЕССА». И если концерт ЛСП был разъебным, а на Московской неделе моды хотя бы можно было поглазеть на моделей («Рома, прекрати палить на Машу Миногарову»), то советы по снятию напряжения для пар были некстати. С другой стороны, это было меньшим из зол. Началось все примерно неделю назад. Дима совершенно случайно столкнулся со своей второй первой любовью Кариной. Ладно, любовью, может, и не первой, потому что первой любовью была Варенька, еще когда в пятом классе пришла к приемной семье Димы в гости, и объяснила ему деление дробей. Борис мог бы и сам объяснить ему деление дробей, но тогда занимался делением компаний. Сейчас бы Демьяну объяснить деление дробей, но он занимается делением совместно нажитого имущества с его матерью. Что-то не меняется. Не особо поменялось и то, что на следующий день вместо того, чтобы изучать умножение дробей Дима провел весь день на спортивной площадке с Валей и Ромой. В тот день на площадку пришли все девочки — и Варя, и Лена, и Карина. Так получилось, что Дима зарядил мячом в лицо Карине. Не Варе, а Карине. У нее потом остался на лице огромный синяк, который, пока сходил, стал оранжевым. Оранжевой Карина проходила долго, и долго Дима вымаливал у нее прощение, пока тогдашняя пятиклассница не попросила его подтянуть ее по английскому. Днем Диму подтягивала по математике Варя, а вечером он подтягивал по английскому Карину. Примера семьи перед глазами нет, ролевой модели мужчины перед глазами нет, чего еще хотели? Борис вопрос о тяжелом выборе между двумя девочками проигнорировал, пытаясь докричаться дворецкого, чтобы тот отстирал ему рубашку от кошачьей шерсти и запаха восточных благовоний. Дима больше не спрашивал. Зато сейчас Дима вырос, связался с плохой компанией («Нет, папа, я ее основал»), и с каждым днем в жизни больше денег, больше дев, больше демонов. -Давайте вон ту, — Дима мнется, пытаясь подобрать слова, — вязательную штуку. Слова Димы повисают в воздухе, а продавщица выгибает густо накрашенную бровь, что как бы акцентирует внимание на ярко-синих тенях. Женщина молча достает с полки розовую коробку, на которой изображены весьма эстетичные рукодельные украшения. У Димы с Кариной такие точно не получатся, но как гласила статья Кары: «Не переживайте, если у вас ничего не получится. Психологи говорят, что попытки работать над отношениями гораздо важнее прямых успехов». Работать Дима в принципе не очень привык. Мало того, что он не испытывал никогда особой нужды в деньгах, так как ему повезло оказаться под крылом Ванина. Да и по жизни Дима просто всем нравился. Даже оценки в школе он получал за умение правильно преподнести себя, выстроить хорошие отношения со всеми и взять на себя организацию какого-нибудь дня самоуправления, став на день директором, которого любят и ученики, потому что «Это же Димон, за ним все девки бегают», и учителя, ведь «Видели с каким выражением он любовную лирику читает, ох, Васильевна, будь ему 18…» -Спасибо, — Дима включает то, что помогало ему в школе читать лучше всех любовную лирику, и на продавщицу средних лет это производит такое впечатление, что она кладет сдачу в протянутую руку, а не в монетницу. Серов спешно покидает торговый центр, нажимает на черную иконку, вызывает такси. Немного колеблется между адресом съемной хаты Карины и РУВД Выборгского района, но вводит первое. Второе ему еще успеет надоесть, ведь это раньше после универа он забегал поболтать с Варей, а теперь это будет его рабочее место. Да, учился на юриста. Да, в СПбГУ. Нет, папа не помогал, сам поступил. Да, съебался со второго курса. Нет, не выперли, самого заебало. Нет, в армию не заберут. Да, в этот раз папа помог. Даже не только Димин папа. Димин папа только сделал пару важных звонков паре важных шишек в городской полиции Санкт-Петербурга. Друг семьи, прослуживший в полиции чуть ли не с момента, когда Ванин пешком под стол ходил, объяснил, что это стандартная схема. Богатенькие мальчики вылетают из универов из-за собственного раздолбайства, им грозит армия, но тут на сцену выходят высокопоставленные состоятельные родители, которые напрягают свои кошельки и связи, чтобы пристроить чадо в органы. В основном туда, где чадо сможет спокойно брать взятки и жиреть. А еще стареть, чтобы однажды завести собственных детей и пристраивать их на теплые места. Во-первых, Дима не собирался толстеть. Во-вторых, воровать тоже. Но толстеть все-таки в первую очередь. То ли в Диме взыграли непонятно откуда взявшиеся гены приемного отца, который то и дело жертвует деньги на благотворительность во имя общества, в частности на улучшение работы правоохранительных и судебных органов, но Серову тоже хотелось справедливости. На деньги, которые Ванин жертвовал во благо реформ МВД, можно было уже собрать высокотехнологичный костюм с игрушками и выходить на улицы, чтобы лично бороться за справедливость. Но так ведь только в комиксах бывает. Нет, ну Дима когда-то по молодости занимался паркуром, а в свои лохматые 23 уже точно не потянет. Возможно, это очень наивно и по-детски, но Серову хотелось что-то изменить. Да, это определенно влияние Ванина. Он мог задвигать красивые речи о том, что каждый может стать героем своего родного города, когда жертвовал на открытие новой больницы, школы, покупку нового снаряжения для полиции. Пап, а они ведь потом этими дубинками будут пиздить школьников на митингах. Дима не будет. Единственные школьники, которых Дима мог отпиздить это Тим и Демьян. И то несильно, по-братски, по любви. -У вас ведь можно курить? Диме кивает нерусский таксист, и он закуривает какой-то отвратный «Винстон», который стрельнул у другана Ромы, Жени, кажется. Такой обычно бабки продают рублей по пять. А покупают школьники, которых с пачкой могут спалить родители, либо те, кому на пачку тупо денег не хватит. Эх, Дима, стреляешь у самых незащищенных слоев населения. -Ну смотри, ты либо сейчас остаешься с Кариной, — пьяненько начинает Рома во время их вчерашних ночных посиделок, — и страдаешь каждый день, ведь на работе у тебя перед лицом будет маячить Варя. Дима кивает, как будто слушает не пьяного кореша, а мудреца, спустившегося с гор, чтобы открыть ему смысл жизни и дать ответ на главный вопрос жизни, вселенной и всего такого. -Либо ты возвращаешься к Варе в очередной раз, — Рома поднимает вверх указательный палец, делая драматическую паузу, — И страдаешь по Карине, ведь у вас общие друзья, пока рано или поздно вы не потрахаетесь по пьяни на какой-нибудь тусе. И повезет, если вы будете только вдвоем. -Нет, братан, Варя бы никогда… -Да я не про Варю, — прерывает Рома, кивая в сторону Вали, который уже успел нажраться. -Ну бля, Ромыч, я люблю эксперименты, — Дима уже не особо контролирует слова. -Знаю я таких экспериментаторов — Рома косится в сторону балкона, где одиноко курит его кореш Женя. -Давай вернемся к нашим баранам, — начинает Дима. -Не к нашим, а к твоим, это во-первых. А во-вторых, не к баранам, а к телкам, — Рома пьяно улыбается своей же шутке, — Единственный совет, который я могу тебе дать взят прямиком из диснеевских мультиков. Слушай свое сердце. Рома делает одухотворенное лицо, но сразу же меняется, когда мимо с тазиком блевотины Вали и тряпкой проносится Троицкая. -Пожелай мне удачи, — бросает Рома. Роме сейчас скорее от странного кореша Жени перепало, чем от Даши Троицкой, но Дима решает об этом тактично промолчать. Не нравился ему почему-то этот Женя. Серов никогда не относился к людям предвзято, но вот конкретно Лисицын вызывал странные смешанные чувства. Нет, это не потому что до него дошли слухи, что после Димы Карина спуталась с Женей. Такие слухи ходили и про Карину с Ромой. Дима сам был не ангелом, чтобы злиться на такое. Просто как-то резко Лисицын влился в тусовку его друзей через Рому с Кариной и Дашу. Куда он дальше проникнет? В его семью? Но Карину Дима все же ревновал. Ревновал дико. Желал счастья этой солнечной девочке, но все еще почему-то считал своей, желая утянуть в свободное падение. С Кариной жизнь казалась ярким разноцветным калейдоскопом. Когда он был с ней, будто тысячи звезд взрывались, образуя глубокие черные дыры, которые засасывали их обоих с головой. Дима понемногу сгорал на орбите этой яркой звезды, чувствовал, как Карина сжигала все внутренности, как крепкий алкоголь, а потом он медленно тлел в ней, как косяк. «Догорит и погаснет», — говорил Рома, успокаивая Диму после их первого с Кариной разрыва. Не догорело. И даже не думало гаситься. Только немного утихало периодически, а потом вновь разгоралось с новой силой. Обычно щедро поливаемое алкоголем. Возможно, Диме стоит перестать вести такой образ жизни, чтобы не пересекаться с бывшей, вокруг которой, словно в Солнечной системе, крутится значительная часть Диминой действительности. В основном все повторяется по одной и той же схеме. Серов в очередной раз расстается с Кариной. Надеется на корню обрубить отношения, заебавшие их обоих. Потом пересекается с бывшей на любой случайной пьянке, не может устоять перед их взаимным притяжением, и вот они встречают рассвет в одной постели. Через пару часов Серов курит в каринином дворе, жалея о произошедшем, чувствуя себя грязным и испорченным человеком, ведь он снова наступил на одни и те же грабли, на которые поклялся не наступать ради них обоих. А еще иногда он чувствовал себя использованным. Он не знал, чувствует ли себя так Карина, но знает, кто так чувствует себя. Потому что потом он набирает Варю. Потом он набирает такси. Потом набирает код от домофона, и вот он уже в уютной хрущевке, где останется на всю ночь, ведь без отца на дежурстве они только вдвоем. Варя разливает зеленый чай из прозрачного икеевского чайника, в котором плавают в танце лепесточки, веточки и ягодки. Это тебе не чай в пакетике, заваренный на второй раз, такой продают только в Азбуке вкуса. Не то чтобы семья полицейского часто отоваривалась в Азбуке вкуса, но вкусный чай это дело святое. А у Димы вся личная жизнь, как заваренный на второй раз чай в пакетике. Жить можно, но уже не то. Но сейчас он пьет вкусный чай с Варей, она накладывает ему творожную запеканку, рассказывает как у нее дела в универе. Таким спокойным голосом, будто не плакала за пару часов до его приезда в подушку. Громко, навзрыд, пересматривая сториз Карины, где четко видно руку Димы, хватающую ее за колено под одобрительный гогот Вали, Ромы и прочей компании. Дима тоже делает вид, что ничего из этого не было. Что перед Варей не стыдно за прошлое, за невыполненные обещания, хождение налево, пустые слова, сломанные надежды на нормальное совместное будущее. С одной стороны, идеальная ведь была бы пара. Она умница, красавица, спортивная и образованная, из хорошей семьи. Он состоятельный, красивый, харизматичный, вроде даже не дурак. Закончил бы юридический, возглавил один из сотен отделов отцовской конторы, женился, развелся, уволился, смылся. Дима вычеркнул первые несколько пунктов заранее, опережая события. -Не планируешь восстановиться? — робко и с надеждой начинает Варя. Наивно верит, что высшее образование необходимо. -Нет, — морщится Дима. -А что делать будешь? Если тебя в армию заберут? — спрашивает Варя, хмурясь. Девушка кладет локти на стол, и Серов замечает, что веснушки у нее даже на руках. Впервые за столько лет по-настоящему замечает. -Работать пойду, — Дима говорит так, будто это что-то само собой разумеющееся. В стране ведь так не хватает малолетних самоуверенных долбоебов без вышки, всем так и рвутся дать работу. -Куда? — вопрошает Варя. Получается резче, чем ей хотелось бы. Она это понимает, и закусывает губу. Старается бороться со своим желанием сделать жизнь каждого близкого человека лучше с помощью махания табличкой «Проснись, ты обосрался!» -С папкой твоим, — Дима ухмыляется, отхлебывая чай из сколотой кружки. Говорят, плохая примета. Мачеха Димы сетовала на скопление негативной энергии в битой посуде, потому что так ей сказал ее ополоумевший столетний отец. Борис тогда уперся и не разрешил выбрасывать сервиз его покойной матушки еще довоенных времен. Негативной энергии тогда был целый всплеск. Варя удивляется, а Дима объясняет, как его целым отрядом ваниновских друзей в органы пропихивали. -Ты же понимаешь, чем обычно занимаются сынки богатых родителей на таких должностях? — уточняет Варя. -Воруют и берут взятки, — говорит Дима, — Но я же не такой. -Ну да, ты не такой, — с каким-то странным вздохом говорит Варя, принимаясь убирать со стола. Дима не продолжает разговор. Он понимает, что слишком часто фраза «да я не такой» заводила их обоих в тупик. Набухался? Нет, я не такой. Изменил? Варь, ты что, я не такой. С Кариной Андреевой? Да мне вообще такие девчонки не нравятся, я же не такой. Нравятся. И такие девчонки как Карина, и такие девчонки как Варя. И жгучий алкоголь, и вкусный чай. -А ты думаешь, что я не смогу нести службу, помогать людям? — задает вопрос Дима Варе в спину. -Ты хочешь, чтобы я тебе ответила честно? — спрашивает Варя. В голосе у нее жалость, — Помогать-то ты людям сможешь. Людям, которых ты не знаешь. Девушка сталкивается с полным непонимания взглядом. -Дим, ты такой человек, который помогает бабушкам на улице и улыбается прохожим, — начинает Варя. -Это что-то плохое? — спрашивает парень настороженно. -Вовсе нет, просто ты частенько размениваешься по мелочам, когда у тебя друг страдает от наркозависимости, — тон рыжеволосой становится резким, — Ты видишь проблемы там, где их решение очевидно, а вот от настоящих проблем в лице младшего брата, страдающего от депрессии, которому ты по-настоящему нужен, ты куда-то улетаешь. -Вот проблемы моего младшего брата к тебе явно не относятся, — попытался поспорить Дима, но получилось явно слабо. -Ты что, дальше своего члена, который водит тебя по всем знакомым бабам, вообще ничего не видишь? Твоему близкому человеку плохо, помоги ему вместо того, чтобы по барам шляться в обнимку с Королевым. Да найди ты хоть Тиму в одном из этих блядушников девчонку, — Варя начала повышать голос, но наткнулась на довольно красноречивый взгляд Серова, — Ну, можно и не девчонку. -Предлагаешь мне решать чужие проблемы 24 часа и семь дней в неделю? А мои кто решит, Варь? Я что, страховочная сетка? — издевается Серов. -А какие у тебя проблемы? Какую из шкур выебать? — голос Вари уже дрожит. -Блять, — рычит Серов, — Мы с тобой сейчас даже не вместе, ты не имеешь права предъявлять мне… -А мы когда-нибудь по-настоящему вообще были вместе? — тихо произносит Варя, — Чтобы прямо вместе, без Андреевой, Лены, Даши Троицкой на фоне? Был в наших «отношениях» период, когда ты не смотрел в сторону каждого человека, проявляющего к тебе толику внимания? Или тебя можно поманить пальчиком, а ты прибежишь по первому зову? -Слушай, прекрати, — отмахивается Дима, — Тебе в любом случае не понять каково быть… -Блядуном? — спрашивает Варя с издевкой, в глазах блестят слезы, но она продолжает, — Тебе ведь абсолютно все равно, что подумают о тебе, что скажут обо мне. Тебе лишь бы пристроить свой член поудобней, не так ли? Я могу говорить тебе об этом, даже если мы с тобой не в отношениях, потому что в настоящих отношениях мы с тобой никогда и не были. Не оправдывайся сейчас тем, что у тебя погибли родители, и теперь бедному мальчику не хватает любви. Плевать ты хотел на любовь, на искренность, на заботу о тебе. Ты хочешь быть в центре внимания, чтобы… -Замолчи! — срывается Дима, — Думаешь, мне похуй на Рому с его зависимостью?! По-твоему мне по кайфу видеть лучшего друга объебанным?! Или младшего брата со шрамами на руках?! Я бы сделал с этим что-то, если бы мог, просто… Серов теряется, не зная что сказать. -Что «просто»? — спрашивает Варя, на маленькой кухне повисает молчание, — Просто уходи. В тот вечер Дима ушел. Ушел к Вале, провел у него целую ночь. Неважно, чем именно они занимались, но были они вместе. Вместе, но не совсем, как это обычно у Димы бывает. Он продолжал доставать друзей своими проблемами в отношениях. Даже Москву поднял, дописавшись до Кары. Они довольно давно не общались, но когда-то были близки. Были вместе, но не совсем. Зато сейчас она скидывает ему статейки про отношения. Как ни странно, это был самый адекватный совет. «Когда человек занимается творчеством, он погружается в процесс и остаётся наедине с собой, фокусируется на настоящем, учится выражать себя и знакомится со своим внутренним миром, выплескивает эмоции и контролирует их. Лечение искусством охватывает разные сферы, и оно намного шире и интереснее, чем использование раскрасок для снятия стресса. Психотерапевт Зоя Богданова рассказывает, что арт-терапия включает множество методов, связанных с творчеством. Выражение чувств и эмоций через рисунок или живопись — это изотерапия, причем техника может быть любой, от классической до рисования пальцами и расплескивания краски. Такой вид арт-терапии — единственный, у которого нет противопоказаний, и его применяют в центрах помощи жертвам насилия или пациентам с онкозаболеваниями. Бывает песочная терапия, драматерапия, куклотерапия, кинотерапия — и этот список продолжает пополняться», — гласила присланная Карой статья. Ну что же, жертвой насилия Дима вроде бы не был, хотя с чокнутыми бывшими разные истории случались. А вот разобраться в себе ему хотелось. Так он и оказался перед прилавком магазина всяческой рукодельной лабуды. -И чтобы разбираться в себе было повеселей, ты решил поразбираться вместе со мной? — с порога спросила Карина. -Ну да, — говорит Дима, словно он каждый день появляется на пороге бывшей (настоящей?) после ссоры с настоящей (бывшей) под предлогом заняться вместе рукоделием. -По правде говоря, я думала, что под «рукоделием» ты подразумевал что-то другое, — призналась Карина, приглашая парня в дом, — Возможно, я просто слишком хорошо тебя знаю. —Ничего ты не знаешь, Карина Андреева, — усмехается Дима, проходя вглубь квартиры по уже протоптанной дороге в комнату девушки, — А где Даха? -Вытаскивает Королева из очередного притона, — говорит Карина, пожимая плечами, — А может они просто ебутся. -Ну хоть кто-то ебется, — с фальшивой грустью говорит Дима, драматично плюхаясь на кровать Карины. Он принимается разбирать розовую коробочку, вытряхивая из нее на прохладную постель ниточки, бисер и стразики. Полный набор мамочкиной рукодельницы. Дима перестал справляться со всем руками как раз когда начал встречаться с Кариной. -Тебе, — тыкает Карина изящным тонким пальчиком в грудь Серову, — При мне и на этой кровати жаловаться на недоеб — это преступление. -Ну, мы с тобой в последний раз спали позавчера, — считает он на пальцах, — Вдали от тебя это целая жизнь. Серов по-дурацки смеется, Андреева тыкает его под ребра. По-девичьи украшенная самодельными гирляндами и разрисованная цветными звездочками. Каринин смех звучал как маленькие взрывающиеся карамельные звездочки, которые обычно добавляют в шоколадки Alpen Gold. Было в ней что-то космическое, срывающее башню. Особенно Диме. Он уже на автомате, четким и отработанным движением стягивает с нее футболку. Свою же футболку. Карина усаживается на него сверху, затягивает в поцелуй, парень чувствует как под его ладонями, что он кладет ей на шею, бьется пульс. Как-то раз они вместе выбирали духи. В Карину вселился бес, и она забрызгала Серова с ног до головы прямо в магазине под взглядами высокомерных консультантов. На жалобы со стороны парня, что он теперь пахнет как ходячий пробник, она ответила, что запах быстро выветрится, она ведь не брызгала на места, где бьется пульс. Именно там человеческое тело накапливает больше всего тепла. Тело Карины целиком состояло из тепла. Обжигающего, космического тепла. -Пахнешь, как космос, — Дима скатился с чтения любовной лирики до чтения любовного рэпа. Карина шумно выдыхает, улыбается столь дурацкому подкату, прижимается к парню всем телом, мажет губами куда-то мимо его губ, расстегивает рубашку. -Блять, — вбрасывает девушка, отвлекаясь от предварительных ласк. Девушка отстраняется от Димы, глядит на свою руку, неудачно упирающуюся в то место, где Дима оставил свой набор юной рукодельницы. На предплечье Карины неудачно приклеились маленькие серебристые звездочки. Дима, все еще слегка опьяненный влечением, берет Карину за руку. Сквозь задвинутые светлые шторы пробивается лунный свет. Дима пододвигается к Карине, разглядывает звездочки, прилипшие к ее руке. Серебристые блестяшки словно светятся на бледной коже. Синие вены словно галактики, где-то среди них Млечный путь, где на маленькой планетке Земля сидит Дима Серов с его ничтожными проблемками. -Повернись-ка спиной, — просит Дима, набирая в руку еще блестяшек. Клеит их на спину Карине, гуглит названия и изображения созвездий, так как в школе пропинал хуи, вскоре спина девушки напоминает миниатюру звездного неба. -Помогает разобраться в себе? — вопрошает Карина, поглаживая убранные со спины волосы, чтобы не мешать своему личному Байеру. -Помогает отвлечься, — честно признается Дима, — И понять, что твои проблемы не так уж и значимы. Дима проводит с Кариной ночь. Не так, как обычно. Они просто разговаривают. Дима не признается в вечной любви, не сыплет комплиментами, чтобы поскорее оказаться в ней. Впервые за долгое время он со своими чувствами откровенен. Карина всегда была его самым страстным чувством. Не догорит и не погаснет. На следующий день Дима отправится на очередную тусовку к Роме. Проспит первый рабочий день, и Варя будет вызванивать его и переживать даже после очередного скандала. А вечером того же дня он снова полезет к Карине, которая с радостью примет его, несмотря на понимание всего пиздеца. Дима, ты все просрал.