Role play vice versa

— Ооооо! А это, блядь, за что? — спрашивает Йен после того, как Микки ударяет его в плечо. — За то, что, блядь, меня не навещал! — Микки звучит сломленным, уязвимым, и самому Кэмерону приходится сухо сглотнуть, прежде чем у него получается вспомнить свою следующую реплику. — Тяжело было тебя видеть, — Йен ненадолго замолкает, заслужив недоверчивый взгляд Микки, после чего добавляет: — За стеклом, — он старается, чтобы это прозвучало как извинение, идущее из глубины его сердца, потому что, черт возьми, Кэмерон знает, что это оправдание звучит неубедительно, и он может чувствовать разочарование Микки от этого заявления. — Лучше поторопиться, если мы хотим добраться до границы к утру, — добавляет он после неловкого молчания. — Неважно, когда мы туда приедем. Главное, чтобы погранцы меня не срисовали, — отвечает Микки, передавая сигарету Йену, который глубоко ей затягивается. — Начал сомневаться? — спрашивает Йен. — Да ни хера! Что я тут бросаю? Родичей? Да мне срать, что я больше не увижу этих мудаков. Ты мне помогал чаще, чем они! — Микки говорит так, будто эти слова не являются чем-то особенным, будто он говорит их Йену каждый день. Затем он ложится на спину на разложенное одеяло. Но после всего, что произошло между ними за семь сезонов «Бесстыжих» Кэмерон не может переоценить чувства, которые он испытывает, когда слышит эти слова от Микки. Недоумение, непонимание и горечь. Действительно? Микки — тот, кто говорит это? Снова? Он тоже ложится рядом с Микки и пытается вспомнить, что будет дальше. Он слышит, как Ноэль или Микки глубоко выдыхает, делает то же самое, и ждет, когда парень рядом заговорит снова. — Ты раньше мог представить, что все закончится вот так? — спрашивает Микки, слегка смеясь и глядя в небо, полное звезд. — Что ты будешь в бегах? Да… — начинает Йен, давая пройти нескольким мгновениям, прежде чем добавляет: — Такое я мог представить, — хихикает, когда получает за это локтем от Микки, и легкий смех заполняет грубый ночной воздух. Кэмерон чувствует взгляд Ноэля на своей коже, но смотрит в небо. Он знает, что будет дальше, и внутренне готовится. — Ты хоть думал обо мне? — спрашивает Микки, снова уязвимый, до чертиков, и Кэмерон чувствует, как его собственное сердце разбивается. — Когда я был за решеткой? Он смотрит на него, видя, что тот затаил дыхание. Боясь того, что может сказать Йен. — Часто, — прошептал Йен, наблюдая, как Микки облегченно вздохнул, прежде чем снова поднять лицо к небу. — Блядь, как же я скучал, — говорит Микки, и хотя Кэмерон не смотрит на него, он знает, что у Ноэля на глазах слезы, которые он сдерживает. Слова резанули глубже ножа. Он хочет что-то сказать, что угодно, но вынужден молчать. Гребаный сценарий! — Снято! — крикнул Джон, и оба парня тут же сели. Кэмерону трудно было стряхнуть с себя атмосферу, которая была создана в этой сцене. Он посмотрел на Ноэля, но тот отвел взгляд. — Это было отлично, ребята, потрясающе! Спасибо, вы свободны! — сказал режиссер, и Камерон увидел, что Ноэль немедленно встал и направился к машине, которая должна была вернуть их на съемочную площадку. Кэмерон тоже вскочил на ноги и пошел за ним, мягко хватая его за плечи, чтобы развернуть. — Эй, ты в порядке? — спросил он, но Ноэль все еще избегал его взгляда, уставившись в землю. — Да, да, конечно, — Ноэль успокоил его, усаживаясь в машину, с Кэмероном следующим за ним. — Обратно на съемочную площадку? — спросил водитель, в ответ на что, Ноэль кивнул головой. Кэмерон чувствовал, как его желудок сжимается, пока он молчал. Это ненормально: обычно они начинают болтать о только что снятой сцене, смеются и шутят, но на этот раз все не так. Тишина сохранялась до тех пор, пока Кэмерон не толкнул Ноэля в плечо и наклонился, чтобы прошептать ему на ухо: — Ты уверен? Ноэль только кивнул, так и не взглянув на него. Кэмерон хотел развернуть его, чтобы увидеть красивые голубые глаза, которые он полюбил больше всего за последние недели. Он хотел оказаться за ширмой этого грустного выражения на лице Ноэля, потому что он прекрасно знал, что что-то не так. Он действительно надеялся, что Ноэль не собирался снова подвергать сомнению все, что между ними происходило, как он уже делал, когда все только началось несколько недель назад. Он хотел, чтобы его не отбросило в те дни, когда Ноэль чувствовал себя виноватым во всем, когда они начали испытывать то, что они чувствуют друг к другу. Но Кэмерон не знал, почему… почему Ноэль должен делать это сейчас? Все было хорошо утром, а также во время их первых съемок в дороге с «Деймоном». Он думал, что, должно быть, что-то упустил, и искал признаки того, что происходит, сканируя лицо Ноэля. Черт, он выглядел таким грустным. Больше всего на свете ему хотелось обнять его, поцеловать в шею, щеку, подбородок и ключицу и снова сделать счастливым. Должно быть, он слишком долго смотрел на брюнета, потому что тот впервые повернул голову и взглянул ему в глаза — мягкая и легкая улыбка тронула уголки его губ. — Все в порядке. Давай вернемся в отель, хорошо? — прошептал Ноэль, и Кэмерон почувствовал, что немного расслабляется. Хотя он и не мог избавиться от чувства, будто что-то беспокоит Ноэля. Может быть, он откроется ему позже, в уединении одного из их гостиничных номеров. Он очень надеялся на это и кивнул головой в знак согласия.

***

Они почти не разговаривали ни в костюмерной, ни на обратном пути в отель, только когда решали, в какой комнате будут спать сегодня вечером. На этот раз у Ноэля. У них не было никаких правил, касательно того, когда они используют комнату Ноэля или Кэмерона, они просто решали это день за днем. Как Кэмерон понял, Ноэль сходил в душ, пока он забрал некоторые вещи из своего номера, что немного разочаровало его. Он любил, когда они вместе принимали душ, массировали друг друга гелем для душа, шарили руками по телам друг друга, горячо целовались, а вода лилась им на головы. Периодически они также занимались сексом в душе, иногда мучительно медленно, а иногда грубо и жестко. Кэмерон знал, что у Ноэля все еще было что-то на уме, заставляющее его быть таким задумчивым. Поэтому он подошел сзади дивана, на котором сейчас сидел Ноэль и обнял его за грудь, вдыхая сладкий запах его свежевымытых волос. — Привет, — с глубоким удовлетворением пробормотал Ноэль, оглядываясь на Кэмерона, который не мог устоять перед желанием нежно поцеловать эти прекрасные губы. — Привет, — произнес он в ответ за мгновения до того, как их языки переплелись, все еще сохраняя поцелуй мягким и нежным. Кэмерон прервал его и обошел вокруг дивана, усевшись на ноги Ноэлю и лаская его все еще влажные черные волосы. — Ты скажешь мне, о чем ты думаешь? Я вижу, что тебя что-то беспокоит, — прошептал рыжий парень, глядя прямо в голубые глаза. Ноэль издал тихий смешок. — Да ничего особенного! — Почему бы тебе не позволить мне самому решить, пустяк это или нет? — тихо спросил Кэм, чтобы не расстраивать Ноэля и не давить на него слишком сильно. Наступила короткая пауза, прежде чем Ноэль заговорил. — Просто… последняя съемка была тяжелой. Тяжелее, чем другие. Не могу избавиться от этого, это было действительно эмоционально, знаешь, — открылся Ноэль, кладя руки на поясницу Кэмерона и медленно поглаживая его. — Да, эта сцена была тяжелой! Мне было трудно играть, я просто хотел закричать: «Черт, я тоже скучал по тебе!» Но ты же знаешь… — заявил Кэмерон, быстро чмокая Ноэля в губы. — Как-то неправильно, мужик — пояснил Ноэль, делая глубокий вдох, в то время как его руки продолжали притягивать Кэмерона ближе. — Я имею в виду, я понимаю их историю любви, правда понимаю, и это нормально, что Микки всегда будет тем, кто дает немного больше, а Йен тем, кто берет. Но после всего, через что они прошли, Микки заслужил некоторую уверенность. Просто маленький знак, что Йен действительно любит и скучает по нему, — продолжил он, и Кэмерон услышал печаль в его голосе. Ноэль, похоже, действительно любил и жил своей ролью Микки Милковича. Может быть, в этом причина, почему все влюбляются в этого персонажа на шоу. Он играл его так чертовски великолепно, как будто это его собственная жизнь и история. Кэмерон заметил, как он нерешительно покачал головой, прежде чем добавить: — Этот диалог должен был быть написан наоборот. Йен должен был сказать, что Микки поддерживал его больше, чем его семья, и что Йен скучал по нему! — Да, я знаю, я бы тоже этого хотел, — признался Кэмерон, заметив, что Ноэль просто не мог избавиться от своей роли сегодня вечером. — Извини, это непрофессионально, я не должен позволять чувствам Микки овладевать мной, — прошептал брюнет, убирая руки с талии Кэма, чтобы потереть ладонями лицо. — Позволь мне загладить свою вину! — горячо прошептал Кэмерон, покусывая мочку его уха и целуя в подбородок. Он чувствовал, как уголки губ Ноэля растягиваются в улыбке, а его руки вернулись к бедрам Кэмерона, притягивая его ближе к себе и создавая между ними идеальное трение. — Тебе не нужно ничего делать, это не твоя вина, — произнес Ноэль, откидывая голову на спинку дивана, закрывая глаза и предоставляя Кэмерону возможность поцеловать его в шею. — Хорошо, тогда пусть Йен компенсирует недостаток слов для Микки, — выдохнул рыжий между поцелуями в шею и ключицы. Голова Ноэля резко дернулась обратно. — Ты готов к ролевым играм, Галлагер? — ухмыльнулся брюнет, и Кэмерон почувствовал, что впервые расслабляется после их съемок. Эта улыбка — все, что ему нужно, чтобы выжить. — Что ты хочешь, чтобы я сделал, Мик? — спросил он еле слышно, уже изменившимся от трения, которое Ноэль производит между их коленями, голосом. — У тебя что-то в ушах, принцесса? Я уже сказал тебе, что я хочу, чтобы ты сделал, — выпалил в ответ Ноэль, и Кэмерон не смог скрыть улыбку, расползающуюся по его лицу. О да, Микки Милкович вступил в игру. — Ах вот как? Ты должен немного помочь моей памяти, — выдохнул он в изгиб шеи темноволосого парня, все еще целуя каждый дюйм и позволяя себе потеряться в мире Йена и Микки. — Не пришлось бы этого делать, если бы ты внимательно слушал, сука. Я говорил уже тебе о пощипывании сосков и лизания ануса, — ухмыльнулся Микки, и Йен вспомнил дорогу и джип, когда южный гопник рассказывал ему о своем «плане». — То, что Микки Милкович хочет, Микки Милкович получает! — пробормотал Йен, бросая свою и Микки рубашки на пол. Когда он начал скользить губами вниз по груди парня, лаская языком один из сосков Микки, тот прерывисто вздохнул. — Хватит дразнить меня, ты, сукин сын, и принимайся за работу. Господи! — Микки уже звучал отчаянно из-за его прикосновений. — Вот он — мой нуждающийся пассив! — произнес Йен с ухмылкой на губах, прежде чем закружить языком вокруг соска Микки, заставляя его стать твердым. Одна рука поддерживала его язык в том, чтобы играть с сосками, в то время как другая начала поглаживать растущую эрекцию Микки через его спортивные штаны, что вызывало низкий стон из горла брюнета. — Блядь! — прошипел сквозь стиснутые зубы Милкович. Это подстегнуло Йена дать другому соску ту же самую ласку. Он водил медленными кругами вокруг соска кончиком языка. Затем немного покрутил его между пальцами, но не достаточно сильно, чтобы навредить, а лишь заставляя почувствовать приятную боль и издать тихий стон. Он снова облизнул затвердевшую горошинку и начал посасывать ее, играя с ней языком, из-за чего Микки выгнул спину и захныкал. — Тебе нравится, Мик? А? — спросил Йен, все еще медленно поглаживая его член через ткань, их глаза встретились, зеленый с синим. — Мне понравится надрать тебе задницу, если ты не поторопишься! — Микки резко возразил, но Йен знал, что он определенно наслаждается этим, и продолжил посасывать его соски, сводя того с ума. Он потянулся вниз обеими руками, чтобы зарыться пальцами в пояс штанов брюнета, показывая своему парню, чтобы он немного приподнял свою задницу и дал ему возможность одним махом стянуть спортивные штаны и боксеры, освобождая уже вовсю истекающий смазкой член Микки. — Мммм, — он не смог сдержать звук, слетевший с его губ, когда увидел член Микки и знал, что он должен попробовать его. Хотя Микки говорил только о пощипывании сосков и вылизывании задницы, Йен решил, что не может устоять перед необходимостью отсосать ему, поэтому он продолжил спускаться поцелуями вниз по его груди, пока его руки все еще играли с чувствительными сосками. Он встал между ног Микки, одновременно лаская V-зону парня, внутреннюю поверхность бедер и живот, оставляя засосы на бедрах. Йен чувствовал, как член Микки дергается под ним, а дыхание брюнета становится все более прерывистым. Когда он взял его в рот, голова Микки откинулась на спинку дивана, а его руки зарылись в рыжие волосы Йена.  — Черт возьми! — выдохнул Микки, пытаясь отдышаться, в то время как Йен облизывал языком его член от основания до кончика. Блядь, стоны и вздохи саутсайдовского гопника так сильно подстегивали, что его твердый член буквально болел от жажды трения, хоть самого малого. Вкус Микки задерживался на его языке, он чувствовал его запах на губах, чувствовал его кожу, от чего стоны срывались с его губ. Он сосал, облизывал, заглатывал и постанывал, снова и снова, и чувствовал, как Микки извивается под ним. Рот Йена снова наполнялся слюной, и он снова смотрел на Микки, тяжелые веки которого слегка приоткрылись, когда он потянулся к его заднице, чтобы толкнуть его еще глубже в свою глотку. Затем он снова посасывал головку, облизывал щель и стонал от наслаждения, прежде чем решил, что не хочет, чтобы Микки кончил вот так: ему нужно было почувствовать его вкус еще больше. Когда Йен выпустил член Микки, то услышал, как тот заскулил от потери контакта. Он схватил брюнета за задницу и притянул его ближе к себе, приподнимая бедра и хватая его под колени, чтобы подтолкнуть их обратно к груди Микки, чтобы иметь лучший доступ к тому, что ему нужно было сделать дальше. — Держи их, — скомандовал Йен, вставая и направляясь к тумбочке у кровати. — Эй, ты собираешься оставить меня здесь, как какую-то гребаную нуждающуюся сучку или как? — услышал он, как Микки кричит ему вслед, и закатил глаза. Это так чертовски похоже на Микки Милковича собственной персоной! Он схватил смазку с презервативами и вернулся обратно к дивану, где Микки все еще удерживал свою позицию, попутно стягивая с себя нижнее белье. Йен снова встал на колени между его ног, приоткрыв рот от открывшегося перед ним зрелища. — Ммм… кто-нибудь ел эту чертовски красивую задницу в тюрьме? — он задал вопрос и заработал в ответ приподнятые брови Микки. — Пффф. Не был там ничьей сучкой! — ответил он, заставляя Йена хихикать, пока он надевал презерватив, для того, что он запланировал позже. — Почему ты смеешься, Галлагер? — спросил Микки, его голос звучал возбужденно и в то же время раздраженно. — Думаю, что это делает тебя моей сучкой! — произнес Йен и лизнул своим языком вход Микки. Стон сорвался с губ старшего парня, прежде чем он снова обрел голос. — Черт! — выдохнул он, и Йен начал думать, что Микки забыл грубый ответ на его заявление раньше, но потом он услышал, как тот едва слышно прошептал. — Всегда был, рыжий лобок! — и это растопило сердце Йена. Моменты, когда Микки открывался ему, когда он говорил прямо от сердца, не используя свой длинный язык, чтобы ожесточить свои мягкие слова, редки, и Йен потерялся на короткое мгновение, прежде чем он вспомнил, что он делает сейчас. Он облизнул дырочку Микки снова, прижимая палец к его тугому входу и играя с мышцами вокруг него. Как только Йен начинает упиваться его дырочкой, Микки мгновенно опускает колени, обхватывая ногами плечи рыжеволосого. Это застало Йена врасплох, и он замер на секунду. — Какого хрена ты остановился? — застонал Микки, и Йен засмеялся. Его нуждающийся, нуждающийся пассив. — Возвращайся к работе, Галлагер, клянусь Богом! Йен снова лизнул сморщенное колечко, заставляя другого парня выгибать спину, хныкать и кричать от удовольствия. Тогда он начал обводить кругами его отверстие своим языком и получил самые замечательные звуки в качестве ответа. Йен никогда раньше не слышал таких приятных звуков, и он должен был прекратить тереться членом о диван, или он кончит прямо сейчас. По мере того, как Йен думал, что звуки, издающиеся изо рта его бойфренда не могут стать сильнее, он толкнулся кончиком языка внутрь него. Микки сильно дернул его за волосы, издавая высокое «Бляяяяя!!!» и выдал самый эротический стон, исходивший из его груди. Йен толкался языком внутрь и наружу, сначала медленно, а затем все быстрее, когда почувствовал, что Микки прижимается своей задницей ближе к его лицу. — Черт, Йен! Продолжай в том же духе, О боже! — Микки дрожал, и Йен не хотел ничего больше, чем трахнуть его хорошо и жестко. Но с другой стороны, он с гордостью даст Микки так много удовольствия этими ласками его дырочки и заставит его кончить. Его язык скользил туда-сюда, и он чувствовал, как слюна стекает по подбородку, но ему было все равно. Микки стонал, а его вкус на языке сводил Йена с ума. Он закрылся от всего мира, концентрируясь только на этом чертовски очаровательном мужчине перед ним. Он вытаскивал язык, только чтобы пососать и облизать дырочку, прежде чем прильнуть к ней обратно, чувствуя, как Микки снова дрожит от внутреннего прикосновения. Черт, Йен больше не мог мыслить ясно, единственные слова, которые приходили ему на ум, это «Больше, больше, Микки, больше». Он был так хорош на вкус, так чертовски фантастичен, и он не смог устоять перед желанием мягко укусить кольцо мышц у входа Микки. — Бляяяяя! Близко, Йен, блядь! — он слышал, как Микки выдохнул, его голос почти затерялся в горле. Микки был так близко, и его дрожь сводила Йена с ума. Ему нужно больше. Он толкнул свой язык внутрь и наружу с большим рвением, прежде чем снова обвести отверстие кончиком языка. Черт, этот вкус, этот запах, он умрет, ради того, чтобы иметь его всю оставшуюся жизнь. Этот человек чертовски совершенен и Йен решил, что он должен делать это чаще. Доставлять ему удовольствие как можно чаще. Йен почувствовал, как пальцы Микки сильнее впиваются в его волосы, уверенный, что потом он найдет в них рыжие пряди. Яйца Микки начали сжиматься, и Йен знал, что это его последний шанс проникнуть в него — почувствовать его! — Йен, Йен, Йен… — крики Микки становились громче каждый раз, когда он произносил его имя, и Йен вытащил язык, встал и толкнулся своим чертовски твердым и ноющим членом глубоко внутрь Микки, мгновенно поражая его простату. Микки открыл глаза, и Йен увидел, как его черные зрачки расширились от вожделения, рот был приоткрыт: он не мог ни дышать, ни произнести слово. Йен толкнулся сильно, быстро и глубоко, всего два или три раза, прежде чем Микки замер в своих действиях и излился себе на живот и грудь. Он продолжил трахать его, совершив еще несколько толчков, ошеломленный видом дрожащего Микки и его плотным сжатием вокруг его собственного члена, прежде чем он подумал, что Микки должно быть слишком перевозбужден и вышел, лаская голову и лицо Микки. — Дыши, Мик, дыши! — прошептал он, осознавая, что оргазм темноволосого парня все еще удерживал его, и он не вдыхал с тех пор, как Йен врезался в него в первый раз. Йен наклонился, поцеловал его в уголок рта, вдыхая немного воздуха в своего парня, прежде чем Микки громко выдохнул слова «О, черт!» и снова начал часто дышать, зажмурив глаза. Рыжий откинулся назад, чертовски возбужденный от всего, что произошло, и отбросил в сторону презерватив. Стоя перед измученным Микки, который вяло откинулся на спинку дивана, он начал ласкать себя. — Черт возьми, Мик, ты выглядишь так сексуально, так идеально. Твоя тугая задница разрушает меня, делает меня таким твердым, блядь! — хрипло дышал Йен, ускоряя темп своих движений. Микки открыл глаза и посмотрел на Йена, полный похоти и любви. Он приоткрыл рот и прерывисто вздохнул. — Черт возьми, Галлагер! — пробормотал он, все еще измученный собственным оргазмом, но определенно возбужденный видом перед ним. — Могу я тебе чем-нибудь помочь? — спросил Микки, его глаза оторвались от похотливого лица Йена, чтобы посмотреть на его руку, работающую с его собственным членом, истекающим смазкой на кончике. — Потрогай себя! — ответил рыжий немедленно, замедляя темп: ему нужно остановить себя, чтобы не кончить и посмотреть, что может ему дать Микки. Стон сорвался с губ Микки, и как только он мягко обхватил рукой свой член, Йен увидел, как он дернулся от возбуждения. Микки снова начинает себя поглаживать. — Блядь! Господи! — Йен стонал, чувствуя, как волна электричества пронзает каждую клеточку его тела. Он близко. Черт! — Тебе нравится то, что ты видишь, Йен? — голос Микки был низкий, кокетливый и чертовски дразнящий, и Йен мог только кивнуть, издавая похотливые стоны. Этот человек сводит его с ума. — Черт, ты всегда даешь мне то, что мне нужно, Мик! Черт, мне нужно кончить! — Йен прошипел, поглаживая свой болезненно твердый член все еще медленно, чтобы насладиться каждой гранью довольного лица Микки и его рукой на его полу-эрегированном члене. — Куда? Куда ты хочешь кончить, Йен? — то, как Микки произнес его имя, быстро приближало его к краю, медленные движения на члене рукой никак не способствовали тому, чтобы предотвратить приближение кульминации. Не с этим чертовски великолепным мужчиной перед ним. — На тебя! — выдохнул он, его голос становился все более и более возбужденным с каждым мгновением. Его член болел и жаждал облегчения. Но Йен пытался сопротивляться, желая, чтобы все это длилось как можно дольше. Микки скулил, он блядски хныкал от слов Йена, и последнему становилось все тяжелее сдерживаться. — Хочешь обкончать все мое тело, а? Смешать твою сперму с моей? — Микки говорил хрипло и так дразняще. Его слова запускали мурашки по всему телу Йена, и он уже знал, что осталось всего несколько секунд. Близко, он был так чертовски близко. И он понимал, что когда Микки снова откроет рот, он пропадет. — Да, — его собственные слова больше не были слышны, потому что этот парень выбивал из него каждый гребаный вздох. — Почему бы тебе не сделать это тогда? А? — Микки задыхался, и вид у него был такой, будто он тоже может кончить в любой момент. Йен снова начал надрачивать сильнее, зная, что это конец. — Черт возьми, сделай это, Галлагер! — скомандовал Микки, играя со своим собственным членом и Йен начал разваливаться, разрываясь на миллионы частей, в то время как он выстреливал своей спермой на живот и грудь брюнета. Оргазм накрыл его так сильно, что колени ослабели, и он потерял равновесие, наклоняясь вперед над Микки, чьи руки обхватили Йена и помогли ему наклониться над ним на диване. — Бляяяяя… — выкрикнул Йен, его лицо исказилось от удовольствия, пока он продолжал надрачивать себе сквозь оргазм. Через несколько мгновений он замер, не в силах пошевелиться. Он молился Богу, чтобы он никогда не забыл того, что произошло прямо сейчас. Его грудь тяжело вздымалась, и проблеск счастья, который он уловил в глазах Микки, не позволял его дыханию стабилизироваться. Этот мужчина захватывал дух, как Микки, и больше, чем когда-либо, как Ноэль. — Блядь, — повторил он, отталкиваясь от дивана и становясь прямо перед Ноэлем. — Да, — засмеялся он. — Блядь, — Ноэль все еще лежал на диване, пока их смешавшаяся сперма растекалась по всему его телу. Чертовски горячо. — Думаю, мне следует сфотографировать этот беспорядок! — улыбнулся Кэм, зная, что он действительно хотел бы запечатлеть этот момент. Голый Ноэль, с его лицом после секса, его щеки пылают и горят, а их сперма на всем его теле — определенно то, что Кэмерон использовал бы, чтобы дрочить в те моменты, когда его любовника не будет рядом. — О горе тебе! — ответил Ноэль, прежде чем Кэм направился в ванную, взял полотенце и вытер его. — Думаю, этого не случилось бы, как с тобой и со мной. По крайней мере, не так быстро! — заявил Ноэль, после того, как вся сперма была вытерта с его тела. — Наверное, нет! — засмеялся Кэм. — Но было чертовски горячо! — добавил он. — Черт возьми, так и было! — согласился брюнет. — Я рад, что Йен смог снова сделать тебя счастливым, — улыбнулся Кэмерон и наклонился, чтобы поцеловать своего возлюбленного. — Нет, не Йен, — выдохнул Ноэль Кэмерону в рот, и на короткое мгновение их губы разъединились. — А? — Кэм не понимал ничего. Может быть, он слишком потерялся в поцелуях Ноэля, он не мог думать должным образом и скользнул языком в рот темноволосого парня. После нескольких секунд просто наслаждаясь танцем их языков, Ноэль прерывал поцелуй и взял лицо Кэма в свои руки. Он посмотрел ему прямо в глаза, и сердце Кэмерона замерло. Он никогда раньше не встречал человека с такими глазами. Взгляд Ноэля проникал ему прямо в сердце. — Это не Йен, что делает меня счастливым. Это ты! — Ноэль улыбнулся и снова поцеловал его. О, Боже мой…