Дилогия: «Но даже белая роза имеет чёрную тень» - часть 1.

      Опустив глаза в пол, тихими, но быстрыми шагами я иду по университетскому коридору. В голове всё не прекращается мантра: «Дай бог, чтобы он меня не заметил…» Кругом полно народу, сейчас перемена, и кажется, что разглядеть меня среди всех просто нереально, но он смог. Передо мной всплывают знакомые, до боли ужасающие очертания мужского силуэта. Я останавливаюсь и со страхом поднимаю глаза на парня. — Маринетт, — с холодной улыбкой произносит он. — Ну что, даже не поздороваешься со мной? — Здравствуй, Натаниэль, — сглотнув, говорю я.       В зелёных глазах читается лютая ненависть ко мне. Всеми силами, что у меня есть, я вжимаюсь в книгу так, что обхватываю обеими руками прямо у своей груди. — Ты скучаешь по мне? — Ухмылка на его лице не прекращает расти.       В ответ я молчу, надеясь, что он просто уйдёт от меня. — Отвечай, когда я с тобой разговариваю, — чуть ли не кричит Натаниэль и толкает меня к стене.       Я подхожу к нему обратно, потому что прекрасно знаю, что если убегу, то будет в миллиарды раз хуже, нежели чем-то, что происходит сейчас. — Нет, я не скучаю по тебе, Нат, — уж слишком уверенно отвечаю я и тут же жалею о сказанном.       В его глазах загорается знакомое пламя, и он даёт мне смачную пощёчину. Я хватаюсь за щеку, пытаясь сдержать боль, но на глазах уже появляются слезы. Нет, нет, нет. Нельзя показывать слабость. Особенно перед ним. — Малышка, это неправильный ответ, — с наигранной душераздирающей улыбкой шепчет он мне на ухо и заправляет выбившуюся прядь моих темных волос за него. — Так ты скучаешь по мне? — Да, Натаниэль. — Я всхлипываю, но пытаюсь удержать слёзы в себе. — Я скучаю.       Я заглядываю ему в глаза, в которых читается явное самодовольство. Поздравляю, ты победил. Победил уже в сотый раз, но когда же ты сможешь остановиться? Я жалею, безумно жалею, что так обошлась с тобой, но прекрати издеваться… Останови это безумство. — Через двадцать минут я буду ждать тебя на нашем месте. — Он грубой ладонью гладит меня по щеке, опускаясь к шее, а затем начинает сдавливать её. Я зажмуриваю глаза, судорожно хватая ртом воздух. Через пару секунд Натаниэль убирает руку и уходит.       Я откидываюсь на стену и закрываю глаза. Кто же мог подумать, что всё закончится именно так?       Год назад, когда я была на первом курсе, на одной из вечеринок я познакомилась с Натаниэлем Куртцбергом — искренним, любящим и забавным парнем, как мне показалось изначально. Долго не медля, мы начали с ним встречаться, но через два месяца наших с ним «нежных чувств» я застала его за изменой.       В тот же вечер, воспользовавшись своей популярностью и довольно-таки нетрезвым рассудком, я решила переспать с некоторыми из его друзей, сделать с ними несколько неподобающих снимков и отправить Натаниэлю в отместку. Так и поступила. На следующий день выяснилось, что он не тот, за кого себя выдавал. Нат — предводитель банды любителей выпить, унизить и изнасиловать. По сей день я расплачиваюсь за свой проступок. По большей степени не за то, что изменила ему, а за то, что унизила Ната перед его же друзьями. Таким образом он возвращает себе своё достоинство.       Уже почти что год Натаниэль всячески издевается надо мной, и это в порядке вещей. Я не могу за себя заступиться и не имею права никому рассказывать об этом. Поэтому единственное, что мне остаётся, — терпеть и подчиняться.       Что касается моей семьи, так её у меня нет. Я была незапланированным ребёнком, и от меня избавились сразу, как только мне стукнуло шестнадцать. Сейчас живу в общежитии на свою стипендию.       Открыв глаза, понимаю, что все уже разошлись по аудиториям, а мне нужно идти к нему. Ватными от страха ногами шоркаю по лестнице, спускаясь вниз. «Наше с ним место» означает место, где он впервые поцеловал меня, — небольшой закуток на первом этаже университета.       В десяти метрах от себя я уже вижу, как Куртцберг, отперевшись бёдрами о подоконник, поджидает меня. Его ядовитый взгляд прожигает меня насквозь, оценивая. Я опускаю голову вниз, глубоко вздыхаю, набираясь сил и терпения выстоять то, что сейчас произойдёт. — Ты знаешь, из-за чего ты сейчас находишься здесь? — спрашивает меня Натаниэль. — Из-за того, что плохо поступила по отношению к тебе? — предполагаю я, остановившись прямо перед ним. — Из-за того, что повела себя как шлюха, опозорив меня. — Ты повёл себя не лучше, поверь, — не удержавшись, рявкаю я ему в лицо.       Буквально озверев от моих слов, он хватает меня за плечи и вжимает в стену. Мы застываем в довольно странной позе: его рука находится на моей шее, сжимая её, второй рукой он железной хваткой держит мои запястья, а его нога оказывается между моих бёдер. От неожиданности происходящего я испускаю легкий стон. — Маринетт, ты понимаешь, что до сих пор принадлежишь мне? — Я никогда не была и не буду твоей, Натаниэль!       Пытаясь заглушить мои слова, Нат грубо впивается в мои губы. Своей настырностью он пытается раскрыть мой рот, а я лишь отворачиваю от него голову, в ответ на что получаю очередную пощечину. — Нет, ты будешь подчиняться мне! — Своей ладонью он стискивает моё лицо, чтобы я не смогла увернуться. — Ты моя, — говорит он между поцелуями.       Чувствую, как его сильная рука начинает опускаться по моей талии, скользя всё ниже и ниже. Я подавляю стон, когда он добирается до края моей юбки, пытаясь поднять её. — Даже не вздумай! — кричу я, всеми силами пытаясь вырваться из его хватки. — Ты не посмеешь сделать этого, Натаниэль.       В ответ на мои слова он будто приколачивает своими руками меня к стене. Я уже чувствую всё своё тело настолько сильно, что мне начинает казаться, словно я сольюсь с этой стеной воедино. — О-о, детка, тебе ли не знать, на что я способен?       Начинаю хныкать, потому что понимаю, что от нереальной боли и безысходности я начинаю задыхаться. — Умоляю, пусти… — лишь успеваю сказать я, когда сзади Натаниэля вырастает ещё один силуэт.       Высокий статный парень одним лишь движением руки отсоединяет меня от Куртцберга и хватает меня за ладонь. — Отойди, — приказывает низкий баритон, и я в эту же секунду отпрыгиваю к противоположной стороне, наблюдая за зрелищной картиной. — Эй, что за дела?! — орет Натаниэль. — Ты не посмеешь сделать ещё хоть раз что-то против её воли. — Да какого черта ты указываешь мне, что делать?       На лице незнакомого парня читается усмешка, он явно очень самоуверен, раз бросает вызов Нату. Когда Куртцберг замахивается, чтобы ударить его, то парень лишь с лёгкостью уклоняется и, ставя блок, свободной рукой бьет Натаниэля по лицу, так, что он отскакивает на два метра. — Надеюсь, ты меня услышал, — гордо произносит парень и направляется ко мне.       И только сейчас, когда он стоит в метре от меня, я замечаю знакомые идеально-утонченные черты лица блондина. Зеленые глаза по-доброму улыбаются. — Ты как? — заботливо спрашивает он, осматривая мои красные оттого, что Нат сжимал их, запястья. — Спасибо, — смущенно произношу я. — Если бы не ты… Всё бы закончилось куда хуже. — Хорошо. Он подонок ещё тот. — Блондин кладёт свою холодную ладонь на мою красную от пощёчины щеку.       Моё сердце устраивает свистопляску, а лицо заливается румянцем. Я смущенно отвожу взгляд и легонько улыбаюсь. — Тише-тише, — смеётся парень. — Я не хотел смущать тебя, извини. Я Адриан Агрест. — Маринетт Дюпен-Ченг, — представляюсь я, открыв рот от изумления. Тот самый Агрест прямо сейчас стоит в полуметре от меня. — Ещё раз спасибо. — Думаю, я должен подвезти тебя. Сейчас не подходящая ситуация, чтобы отпускать тебя одну.