1.
Однажды, она переспала с Саске. Ну, не совсем так. Там, на инаугурации Наруто, было много вина, света, музыки и смеха со всех сторон. К тому времени Саске уже год как вернулся в деревню, и они были оба пьяны – опьянены счастьем Наруто и тем, как его улыбка казалась слишком яркой, слишком гордой и была еще жизнерадостней, чем обычно. В ту ночь он был безупречен, Сакура помнит, как он выглядел на фоне летнего неба, сильным и высоким в белой мантии, освещенный светом бумажных фонарей, висящих вокруг него. Все то время, что Сакура знала Наруто, она знала о нем две вещи: 1) Он хотел, чтобы она и Саске навсегда оставались на его стороне, и 2) Он хотел стать Хокаге. Вторая часть его мечты исполнилась в ту ночь, а Сакура не была уверена, что ее сердце когда-либо было так переполнено. Чем более оскорбительно Саске продолжал обзывать Наруто на протяжении той ночи, тем мягче становился тон его голоса, и Сакура сомневалась, что кто-то кроме нее и Наруто мог разгадать в этом более глубокий смысл. — Твоя шляпа помялась, придурок. — Я горжусь тобой. — Никто в жизни не обратится к Конохе, если ты продолжишь разгуливать с такой тупой улыбкой на лице. — Я счастлив быть дома. В тот момент она стояла рядом, глядела на него затуманенными глазами. Она разговаривала с Ино, но Ино ушла доставать Шикамару, и теперь ей ничего не оставалось делать, кроме как смотреть, как Саске смотрит на Наруто. Наруто вовсю веселился, пытаясь перекричать Ли, когда тот принялся в деталях и движениях передавать, несомненно преувеличенную в количестве сражений, историю. Пока Саске наблюдал, на его лице можно было заметить небольшую улыбку; и она помнит, как все казалось ей таким гладким, кружащимся и восхитительным. Он прислонился к столу, слегка ссутулившись, как всегда грациозный и красивый, что она едва удержалась, чтобы не запустить пальцы в его волосы. Он повернул к ней лицо и был совершенно спокоен, в то время как Наруто излучал радость, но это не делало его менее совершенным. Он удивил ее, сжав ее бедро, что она чуть не споткнулась о собственные ноги, когда его рука подхватила ее талию. — Саске-кун? — неуверенно сказала она, потому что Саске редко смотрит в глаза без необходимости, не говоря уже о телесных касаниях. Он поглаживал ее руку, проводя пальцами по гладкой коже тыльной стороны ладони и мозолистой внутренней. Она была тогда без перчаток и знала, что он мог чувствовать каждый рубец ее шрамов, полученных с годами. Это заставило ее дрогнуть. — Я почти скучал по этому, — пробормотал он, и лишь слабая невнятность его слов выдавала, насколько он был пьян. — Я почти… Она вытащила его из толпы, чтобы найти тихое место между зданиями. И когда она дотронулась до его плеча, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, он подался вперед и поцеловал ее. Она ожидала этого и ответила на поцелуй, открыв рот и позволив его языку скользнуть по ее собственному. Она уже довольно давно оставила Учиху Саске в прошлом, но в тот момент она отчетливо вспомнила, почему он был ей нужен изначально, почему она так отчаянно любила его, когда была девочкой. Потому что Саске был словно черный огонь подо льдом – одновременно и горячий, и требовательный, и жаждущий, и сломленный. Места, до которых он ее касался, горели, а до которых не касался – изнывали от желания. Она могла понять, почему он так старательно сдерживал себя, если это скрывалось внутри. Человека бы поглотило живьем, если бы он постоянно ходил с такими эмоциями наизнанку. Она не переспала с Саске Учихой; у нее был секс с ним в переулке, остервенелый и быстрый, в нескольких метрах от празднования Наруто. Он был горячий и твердый внутри нее, и все это оказалось одновременно как большим, так и меньшим, чем она фантазировала все эти годы. Большим, потому что он вытягивал из нее вздохи и стоны, как никто – никто другой – никогда бы не смог. В первую очередь он был Учиха, и он мог быть хорош во всем, в чем захотел бы. Его руки, словно во сне, описывали ее бедра, скользили по ее коже в легком танце, сжимали ее соски через рубашку с идеально подходящей силой. Он поднял ее без малейшего усилия, без колебаний стянул с нее трусики и вошел в нее так, что движение заставило ее сладко дрожать. Меньшим, потому что дело было совершенно не в ней. На самом деле, дело было даже не в них. Все было в Наруто, Наруто, Наруто. Саске хотел ее, потому что она была их частью; частью команды, что Наруто обратил к себе, в которой за годы запечатались доверие, борьба и дружба. Золотые узы сквозь века, и всегда Наруто в центре. Она не была уверена, что все еще любила бы Саске, если бы Наруто не было рядом все то время, не заставлял ее верить, что еще было что спасать. И она также не была уверена, что Саске вообще полюбил бы ее, если бы Наруто насильно не втянул его, оскверненного его бесконечными запасами дружбы и верности. Наруто построил скалу, на которой они сейчас стояли; что бы Сакура либо Саске не сделали, ничего бы не разрушило ее. Кончая, она всхлипнула, и Саске, действуя как всегда логично, зажал ее рот рукой, чтобы она не привлекала внимание. Он последовал за ней несколько мгновений спустя, вжимаясь в нее, пока она не почувствовала, как его семя наполняет ее, вызывая жар. Он стоял так некоторое время, тяжело дыша, прислонившись лбом к стене. В тот момент Сакура позволила ему поддерживать ее, как тряпичную куклу, расслабленную и не двигающуюся. Она могла чувствовать капли пота, стекающие по всему телу, и знала, что как только она вернется, – каждый шиноби в комнате сможет учуять запах секса, исходящий от них. Ей было все равно. Потому что это не заставляло ее мечтать о детях и создании семьи, не заставляло ее ждать от Саске обещаний и не заставляло ее стыдиться. Это не заставляло ее чувствовать ничего, кроме счастья, что Наруто был счастлив, и Саске был счастлив, и они все были вместе. Единственное, что могло улучшить это, если бы Наруто принял участие. В следующий раз, так она решила, он примет. Саске позволил ей медленно соскользнуть по стене, и Сакура предполагала, что он уйдет или, возможно, извинится, или сделает что-то еще, что ее взбесит. Она привыкла к этому. Но вместо этого он наклонился и поцеловал ее, приподнимая ее лицо так нежно, что ей хотелось заплакать. Они целовались в течение долгих минут, мягко и естественно, что больше выражало привязанность, нежели желание. Затем она взяла его за руку и затащила обратно на вечеринку. Чистый воздух немного отрезвил ее, но Наруто еще больше погрузился в алкоголь. Головной убор, в самом деле, был помят, с заостренными краями на его растрепанных волосах, а его ярко-голубые глаза были полуприкрыты, взгляд потяжелел от алкоголя. Он вовсю развалился на импровизированном троне, что другие парни из их класса в Академии ему соорудили (на который Киба обдуманно установил пивную воронку, чтобы Наруто даже не приходилось двигаться, чтобы получать алкоголь), и смотрел на своих друзей. Многие начали расходиться. Изначально там была лишь небольшая группа высокопоставленных джонинов, а было уже далеко за полночь. Никто из них – включая Наруто – не мог позволить себе спать допоздна на следующий день. Шиноби знали как отмечать праздники, когда могли; когда ты был ниндзя, то не было такой вещи как отпуска, и ты никогда не знал, какая вечеринка будет последней. Наруто выпрямился, когда увидел, что они приближаются, а его глаза загорелись. — Хей, — сказал он. Он попытался подняться, но только запутался в своем одеянии. Он выругался, снова плюхнувшись на свое место. — Ты идиот. — мягко сказал Саске. — Чувак, это просто потрясающе, — пьяно вздохнул Наруто. — Я обожаю быть Хокаге. Сакура закатила глаза. — Все, что ты пока что сделал, так это напился. Конечно тебе это нравится. — Эй, эй! Бабуля Цунаде все время этим занималась. Значит и я могу. — Прекрасно, — выдохнул Саске. — Из всего, что она делала, ты перенял это. Она встретилась взглядом с Саске, и предупреждение было написано в его темных глазах. Если бы Сакура планировала признаться, то этот взгляд остановил бы ее. Она присела на подлокотник трона, и, к счастью, Наруто был пьян. Его чувства были достаточно притуплены, чтобы не догадаться, чем они занимались. Он откинул голову назад, глядя в небо, и Сакура задумалась, о чем он может думать – о Джирайе, или, может, о том, к чему он пришел, или, возможно, он представлял все героические поступки, что он сделал для Конохи. — Я правда счастлив. — сказал он, а Сакура улыбнулась. Она почувствовала его руку вокруг своей талии, а затем он одним движением изящно усадил ее к себе на колени и зарылся лицом в ее шею. — Наруто! — сопротивляясь, воскликнула она. Он засмеялся, и она собиралась ударить его, когда он полностью замер рядом с ней. Она почувствовала, что он принюхивается, исследуя носом ее кожу, и она вдруг вспомнила, что он был лисой, а лисы ни при каких обстоятельствах не теряют своего обоняния, алкоголь или что-то еще. Саске так же замер, и Сакура могла чувствовать, как нарастает напряжение в воздухе. Наруто поднял голову, его глаза были мокрыми. Он посмотрел на Саске, а затем снова на нее. Саске шагнул вперед, с напряженным лицом и зажатыми плечами, и затем Наруто сорвался. Несмотря на это, он не набросился. Он поймал Саске за запястье и так же потянул вниз, подтолкнул его к себе на колени так, что Саске и Сакура были ничем иным, как беспорядочной грудой конечностей перед ним. — Что за… — нахмурился Саске, пытаясь подняться. Он неловко поежился на коленях Наруто и повел плечом. — Что ты делаешь, придурок? Наруто приобнял их обоих за шеи, и Сакура подумала, что они должно быть очень странно выглядели для окружающих, но ее это не волновало, пока она пыталась поймать свое дыхание. Наруто поцеловал ее в висок и сделал то же самое с Саске. Саске прекратил вырываться. — Я правда счастлив. — низким шепотом о ее кожу повторил он, и Сакура закрыла свои глаза и калачиком свернулась у него на груди.2.
Она впервые убила, когда он был на своей тренировочной миссии с Джирайей. Ее отправили с командой Хинаты для медицинской помощи, пока Хината все еще заканчивала свое обучение у Шизуне. Из всех ниндзя с ее выпуска, она знала Кибу и Шино хуже всех, и, скорее всего, именно поэтому она не так истолковала сигнал Шино. Вместо того чтобы перешагнуть через ловушку, она наступила прямо на нее. Шино оттолкнул ее и получил три куная в спину. Пока она лечила его, то увидела , как вражеская куноичи подкрадывается к Кибу. Акамару был в десятках метрах от них, сражаясь со своим собственным противником, а Куренай была занята уничтожением их лидера. Сакура подобрала ближайший сюрикен и бросила его. Она попала точно ей в горло, и Киба подпрыгнул, когда кровь брызнула ему на лицо. К тому времени, как девушка упала на землю, внимание Сакуры было снова возвращено к Шино. Только когда все закончилось, она поняла, что девушка все еще жива. Ее глаза были стеклянными, а губы синими от потери крови, но ее грудь все еще вздымалась. Никто уже не смог бы ее спасти, кроме, возможно, Цунаде, но Сакуре предстояло еще пройти длинный путь, прежде чем приблизиться к уровню Цунаде. Куренай нежно коснулась ее плеча. — Убийство будет милосердием. — тихо сказала она и пошла дальше. Сакура наклонилась и закончила работу. В ту ночь Ино нашла ее, свернувшейся на кровати Наруто. Сначала она пошла к Саске, но там все было пропитано призраками Учих. В квартире Наруто не было никого кроме Наруто, его голых стен и мускусного аромата все еще витающего в воздухе, несмотря на отсутствие хозяина. — Проваливай. — процедила она. — Лобастая, — вздохнула Ино. — Ты серьезно облажалась. — Заткнись, — произнесла Сакура. — У тебя все еще есть команда. Иди доставай их. Ино присела. — Мы шиноби, — сказала она. — Это должно было случиться. — Это не случилось с тобой, — проговорила Сакура, и Ино ощетинилась. — Случится, — ответила она. — И меня немного бесит, что ты была первой, так что смотри внимательно. Сакура уткнулась лицом в подушку. — Уходи. Она чувствовала мягкость кровати, и ее плечи расслабились, на мгновение ей показалось, что Ино действительно сейчас уйдет. — Твои волосы выглядят хуже чем обычно, — трогая их, сказала Ино. — Саске-кун с криком убежит в другом направлении, когда в следующий раз увидит тебя, если будешь продолжать в том же духе. Она почувствовала легкие и нежные пальцы Ино на своих прядях, и, как назло, из ее глаз потекли слезы. — Это нормально, — сказала Ино. — Это… Я плакала на прошлой неделе, а я никого даже не убила, так что… это не здорово или типа того, но это нормально. У всех есть проблемы с их первыми. Так говорил Асума, когда это случилось с Шикамару. Сакура свернулась, пытаясь остановить дыхание от боли в груди. Ино осталась на часы, поглаживала ее волосы и молча сидела рядом. Сакура была там еще дольше, головой на подушке Наруто, пока следующим утром не взошло солнце. Когда она, наконец, пробралась через дверной проем к дому своих родителей, с мутными глазами и уставшим видом, ее мать так разозлилась из-за ее длительного отсутствия, что она попробовала посадить Сакуру под домашний арест. Сакура пыталась объяснить, что для Хокаге «Я наказана» не было достаточным оправданием, чтобы пропускать смену в больнице, но ее мать была настойчивой. Сакура переехала в свою собственную квартиру на следующей неделе. Позже, когда она сломала шею шпиону Тумана перед Наруто и Саем, она позволила Наруто думать, что это было ее первое убийство. На самом деле оно было третьим. Конечно, Какаши знал, что она врет, но он даже не оторвался от своей книги, чтобы исправить ее. Наруто не оставлял ее одну следующие два дня. Она чувствовала, как он постоянно старался быть к ней ближе, изучая ее обеспокоенным взглядом. Было горько, что он не был там с ней в первый раз, но у нее было чувство, что это знание причинит ему еще большую боль, так что она оставила его в неведении. Только когда она сказала, — Я в порядке, идиот, хватит пялиться на меня, — уже в пятый раз, он удивленно моргнул. — Сакура-чан такая сильная, — в изумлении сказал он и улыбнулся. Она хотела бы, чтобы он был прав.3.
Она плакала, когда он женился на Хинате. Конечно, она сперва обняла его и невесту. Она идеально поклонилась каждому из бесконечных родственников Хинаты, включая Неджи, который был шафером. Первым Наруто спросил Саске, но получил такой презрительный ответ, что в итоге Сакуре пришлось залечивать ушибы и порезы у обоих. К счастью, они помирились до того, как успели убить друг друга, но Саске вызвался на месячную миссию где-то в Стране Воды в день свадьбы. Поскольку шансы на успех почти утроились благодаря Шарингану, у Наруто не было другого выбора, кроме как отправить его. Сакура видела, как его взгляд возвращался к дверному проему на протяжении всей церемонии, как будто он ожидал, что Саске придет в любой момент. Хината была красивой, милой и прекрасной в своем платье, а ее волосы были красиво уложены в изящную ткань за спиной. Она видела, как Наруто играет с ними время от времени, и не смогла удержаться и неосознанно дотронулась до собственных обстриженных волос. Хината попросила ее стать подружкой невесты вместе с другими куноичи из их класса, и она не смогла сказать «нет», когда девушка добавила, — Э-это будет много значить. Для меня и… и для Наруто-куна. Так что она улыбалась, смеялась и поздравляла, и, как только смогла, она отошла в женскую комнату и заплакала – большими, беспорядочными, задыхающимися слезами, - всхлипы были бы громче, если бы она не находилась в общественном месте. Она даже не знала, почему она плакала, потому что, боже, она сама не хотела выходить за Наруто, и она никогда не желала Хинате ничего, кроме счастья. Бедная девочка заслужила это, растя в таком клане, как Хьюга. Но сколько она его помнит, Наруто всегда был ее, а теперь он был чей-то другой. Это не должно было причинять боль, за исключением того, что ей не с кем было идти дальше. Они все еще были командой, – она, Наруто и Саске – но у Наруто теперь был кто-то другой, кого он будет защищать, и она знала, что теперь все будет не совсем так, как раньше. В будущем Наруто будут дети, – малыши, которых он отдаст Хинате – и, хотя она знала, что должна радоваться этому, она просто не могла остановить слезы. Конечно, в конце концов, ей придется вернуться на банкет. Люди заметят, если одна из подружек невесты исчезнет. Но она не могла выйти с размазанной косметикой и пятнами на лице. Наруто начнет беспокоиться, повысит голос и испортит свадебное видео, и, даже если Хината не возненавидит ее до конца жизни, Сакура знала, что она будет ненавидеть саму себя. Вместо этого она выбралась из окна и пошла в свою квартиру. Платья подружки невесты были изысканного бледно-голубого цвета, поэтому Ино выглядела как богиня, а Сакура была похожа на рожок сахарной ваты, только менее привлекательной. Она обыскала свой шкаф в поисках чего-то красного. Темно-красного. Платье, которое она нашла, на самом деле, было немного скандальным - слишком смелым для свадьбы, - но оно улучшило ее фигуру, а глаза заставило светиться, что ей и было нужно. Она снова нанесла макияж и пошла обратно на вечеринку, как будто ничего не произошло. — Пролила пунш, — небрежно сказала она, когда Ино изогнула бровь. — Не смогла вывести. Наруто оглянулся на нее, когда она вошла, и это заставило ее улыбнуться. Когда через несколько минут Какаши подошел к ней и очень серьезно пригласил ее на танец, она согласилась.4.
Однажды у нее был мокрый сон, в котором она голой кормила его раменом. В тот день она выдернула рамен у него из-под носа во время обеда и, под его громкие крики, выбросила его в мусорное ведро. Она никогда не рассказывала ему причину.5.
Она поняла его очень давно. Наруто как открытая книга, прозрачен для всех, кому хотелось взглянуть. Сейчас люди смотрят больше, чем раньше, но кроме Ируки, Какаши и, возможно, Саске, никто не видит то, что видит она. Молодое поколение видит в нем их Хокаге – сильного ниндзя, лидера и того, кто защитит их. Старшее поколение никогда не увидит ничего, кроме демона-лиса. Его товарищи, те, кто сражался с ним - у всех есть свои истории. Все они помнят момент, когда они узнали его силу, момент, когда он превратился из неудачника в героя в их глазах. У Сакуры нет такого момента. Он – Наруто, и он всегда им был. Он все еще неудачник. Он проливает чай на важные отчеты о миссиях, он называет глав государств грубыми именами, и он по-прежнему готов бросить вызов любому, кто не так посмотрит в его сторону или сторону его друзей. И он Наруто. Он такой же агрессивный, безрассудный и смелый, как и в тот день, когда она увидела, как он бросается на Демона Скрытого Тумана, только чтобы вернуть себе глупый, бесполезный протектор. Но что она помнит, так это ее первый экзамен на чуунина. Наруто упал на землю от удара Кибы, и она услышала шепот вокруг себя, непреодолимое убеждение, что матч уже закончен. Но она оглянулась на Какаши, и Какаши улыбался. Он знал, – они знали – что Наруто никогда не сдастся. До тех пор пока не сделает то, что обещал. Она помнит, как он подходил к больнице Конохи вместе с легендарной Цунаде, потому что он обещал привести ее. Она помнит жесткие слова Саске, рассказывающего, как яростно Наруто боролся с Гаарой, чтобы спасти ее. Она помнит его в бинтах с ног до головы, полумертвого, пытающегося сдержать свое обещание и вернуть Саске домой. Она звала его миллион раз, своим голосом и в своей голове, и он всегда приходил. Она ругает его, и дразнит его, и бьет его, и она никогда не говорит ему правду. Она никогда не говорит ему, что верит в него. И никогда не скажет. Потому что каждый раз, когда он смотрит на нее, сжимает ее руку и побеждает одного из ее врагов, она точно может сказать: он уже знает.