Яд

Кейчо не может пошевелиться. Он стоит на коленях, смотрит куда-то в стену и не может пошевелиться, сколько бы не пытался. Стены дома кажутся ещё более потресканными и мрачными, освещение ещё более тусклое, чем на самом деле. Кейчо не может понять, что происходит, у него много вопросов: «Почему дома так темно? Что происходит? Где Окуясу?». Внезапно, он слышит голос позади себя. — Ты отвратительный брат. Грязный, ненужный брат. — Оку…ясу? — спрашивает Кейчо дрожащим голосом. Он хочет обернуться и посмотреть на брата, но ничего не выходит. Тело всё так же отказывается двигаться. — Что Окуясу? Ты сам учил меня быть грубым, братец, — Окуясу ставит ногу на спину брата. — Если бы у меня был выбор, я бы ушёл в другую семью. Но, увы, я вынужден жить с тобой. — Какая жалость. Томоко-сан отличная мать, а что насчёт Джоске? Я бы даже не отказался, если бы он стал моим братом… Почему? Потому что он защищает меня, лечит мои раны и заботится обо мне. Наверно, я даже люблю его… — А что сделал ты? Ты в детстве лишь несколько раз подрался с отцом, чтобы отомстить за меня и оттолкнул меня от этого станда. Это всё, что ты сделал за всю свою жизнь, — Окуясу опирается на ногу, тем самым ещё сильнее надавливая на спину брата. На самом деле Кейчо всегда пытался защищать Окуясу. Он не рассказывал ему о других обладателях стандов, которых он создал, чтобы брат не стал их целью, и даже приходилось драться с ними. Он нёс это бремя на себе до тех пор, пока на него не напал электрический станд и не забрал лук со стрелой. Кейчо не дал Окуясу стать целью для этого станда. — Если бы ты тогда не оттолкнул меня от того электрического станда или если бы я всё же позволил ему убить тебя, мне бы не пришлось находиться здесь, рядом с тобой. — А ещё это ты меня тянешь назад, мой «дорогой» брат. Это из-за тебя я такой тупой и из-за тебя я не могу вырасти морально. Это ты путаешься у меня под ногами, — голос Окуясу ядовитый, проникает в подсознание и болезненно разъедает его, разрывая плоть и сердце, уничтожая душу. — Прости меня, Окуясу… Прости меня, за всё, что я тебе тогда наговорил… — Аа? Ты извиняешься? Знаешь что, братец, если бы ты извинился годами ранее за всё, что ты со мной сделал, то возможно, я бы простил тебя, а сейчас уже поздно что-либо исправлять. — И знаешь, скажу по правде. Ты мне не нужен. Ты мне больше не брат. — Я не… — Кейчо не имел ввиду то, что он действительно хотел разорвать их кровную связь. Он просто хотел, чтобы Окуясу перестал лезть не в своё дело. Он предпринял жестокую, но отчаянную попытку, чтобы обезопасить брата. Он понимает, что говорить с братом бесполезно, бесполезно доказывать обратное. — Что? Неприятно, братец? Неприятен тот факт, что я вонзил тебе в спину твой же нож? Ты даже не заметил, как я убил тебя твоим же оружием, братец, — Окуясу убирает ногу со спины брата, присев рядом с ним и схватив его за волосы, заглянул брату в лицо. В первый раз за весь разговор. Лицо Окуясу покрыто мрачной пеленой, поэтому Кейчо не может угадать его выражение. Но по-любому он смотрит на него с ненавистью, холодом, презрением и даже упивается его болью, сожалением и слезами. Окуясу притягивает брата к себе за волосы, слизывает слёзы с его щеки, и удовлетворённо улыбается. — Твои слёзы раскаяния… Такие сладкие, — Окуясу облизывается. Он продолжает смотреть в лицо брата, наслаждаясь его страхом, непониманием. — Отпусти, мне больно, — тихо молит Кейчо. Он не может сопротивляться, он слишком слаб сейчас. Всё, что он может - это тихо просить о пощаде. — Я бы не говорил таких вещей, если бы ты ещё раньше относился ко мне по-нормальному, а не называл «бесполезным», «некомпетентным» и прочими ругательствами. Мне тоже, знаешь ли, было больно и обидно, у меня ведь тоже есть чувства, братец… — Окуясу полностью игнорирует слова брата и продолжает травить его своим ядом. Кейчо слышит лишь обрывки фраз, он больше не может вынести слов Окуясу, он задыхается от боли и слёз, перед его глазами начинает возникать бело-красная пелена и, наконец, всё начало темнеть.

***

— ОКУЯСУ! — выкрикивает Кейчо, резко открыв глаза. По телу проходит дрожь, пелена слёз застилает глаза, холодный пот стекает по спине, дыхание сбивается. Кейчо стучит зубами и дрожит, он не может успокоиться. Он начинает бесконтрольно плакать навзрыд. Он сжимает подушку в объятиях и пытается заглушить крик, рвущийся наружу. В комнату врывается Окуясу, вероятно, услышавший крики и плач. Его лицо выражает испуг, беспокойство, непонимание и страх. — Брат, что случилось? — спрашивает он, присаживаясь на край кровати. — Ты весь дрожишь… Тебе холодно? Тебе больно? Тебе плохо? — Окуясу заваливает брата вопросами. Он не понимает, что происходит. — Простипростипростипростипрости, — многократно бормочет Кейчо, уткнувшись в плечо брата. — Пожалуйста, прости меня! — он снова плачет навзрыд. — Тшш-тшш, всё хорошо, Кейчо. Понятия не имею, что ты сделал, но я прощу тебя, если от этого тебе станет легче, — неуверенно говорит Окуясу. — Пожалуйста, не ищи мне замену, я обещаю, что исправлюсь! Пожалуйста! Не бросай меня одного! — голос Кейчо срывается. — Пожалуйста, не уходи от меня к Джоске, — тихо добавляет он. — Тише-тише, всё хорошо, я не стану искать тебе замену, я не могу бросить тебя одного, ведь ты мой брат, — Окуясу поглаживает брата по голове, пытаясь хоть как-то его успокоить. — Подожди, ты сказал, чтобы я не уходил Джоске? Он мой друг и не более, не переживай за это, я не уйду к нему жить. Я не брошу тебя, брат. Я знаю, что тебе будет грустно и одиноко, если я уйду к нему. — Я люблю тебя, Окуясу, — ослаблено говорит Кейчо. — Я знаю. И я тоже люблю тебя, брат, - Окуясу дарит брату робкий поцелуй в губы и быстро отстраняется. Кейчо осознаёт, что этот сон был лишь иллюзией, рождённой тьмой в его сердце, иллюзией, вобравшей в себя все скрытые в глубине души потаённые, тёмные страхи, которые Кейчо прятал внутри себя годами. Окуясу никогда не скажет и не сделает таких вещей, он никогда не бросит Кейчо после всего, что с ним произошло.