– Надолго на этот раз?
– Я не знаю. Я никогда, черт подери, не знаю. Он просто появляется, и мы переезжаем, и потом, как только я по-настоящему начинаю привязываться к очередной убогой экзотической дыре, он тут же решает бросить меня на произвол судьбы. Мудак исчезает в, как он имеет наглость это называть, гребанной
деловой поездке, и затем мы снова переезжаем; мчимся навстречу новому приключению, пока я пытаюсь понять, до какого же уровня уебищности может опуститься Ножебатя в своем вечном побеге от неизбежного тюремного заключения, к которому я каким-то образом сумел присоединиться без моего, мать его, согласия.
Соллукс молча смотрел, как он сваливает кучу одежды в чемодан, и Каркат бросил на него яростный взгляд:
– Видишь! Ты постоянно жалуешься на Митта, но вы хотя бы, блядь, остаетесь с ним на одном месте!
– Я жалуюcь на МТ, потому фто он из тех парней, которые думают, фто кататься на cкейте по оживленной дороге в фяс-пик, фтобы впефатлить свою девуфку – это хорофая идея, КК. А фто? Он нужен тебе? Ты можеф забрать его с собой, поверь мне.
– Ага, и заиметь еще более ебанутую компанию в волшебном таинственном туре по стране, в котором Ножебатя, двигаясь от города к городу, сменяет один ордер на арест за другим? Все и так довольно паршиво и без еще одного стремного лунатика.
– МТ не лунатик, у него профто... уникальный взгляд на мир, вот и фсе.
– Меня не ебет. Только посмотри, каким большим хреном меня это не ебет. Посмотри на него, – Каркат развел руки в стороны, затем сердито скрестил их на груди и уставился в пол. – Я даже не знаю, куда мы едем на этот раз. Это хуйло никогда не говорит мне, пока мы уже не будем на месте. Лучше бы он просто, блядь, оставил меня здесь с тобой! Тогда я, по крайне мере, остался бы с кем-то, кого ненавижу немного меньше, чем всех остальных идиотов, с которыми я обычно вынужден мириться.
– Уверен, ты будеф в порядке.
– Одно утешает, если город окажется кошмарным, мы все равно его покинем рано или поздно.
– Плюc, я не cобираюсь пропадать из cети только потому, фто ты переехал, КК. Я фcе ефё буду рядом.
– Наверное. Передай Арадии, что мне жаль, что я не смогу попрощаться лично. Куча дерьма, которая меня породила, потребовала моего незамедлительного присутствия, неблагодарный сукин сын, – он бросил оставшиеся жалкие пожитки в рюкзак, застегнул его и забросил на плечо. – Было вроде как терпимо познакомиться с тобой вживую. Надеюсь, сможем когда-нибудь повторить.
– Надеюcь в следующий раз мы не потратим cтолько времени, гоняяcь за моим братом. Мне жаль, фто он разбил твой ноут.
– Все в порядке. Ножебатя купит мне еще один дерьмовый ноут, если какой-то хер который, как он считает, преследует его, установил на него трекер. Он постоянно так делает.
– Пофему ты терпиф его? Я знаю, фто тебе пятнадцать, но я уфол из дома, когда мне было примерно cтолько же.
Каркат замер, подергал ремень сумки и пожал плечами, вздохнув:
– Думаю, потому что он все еще мой сраный папа, и где-то в глубине моего идиотского сердца я до сих пор умудряюсь любить его, несмотря на его чертово безумие. Я знаю, что все дерьмо, которое он творит, лишь его особая форма выражения долбанутой отцовско-родительской заботы, потому что, бля, если бы меня не было рядом, он бы просто нашинковал любого, кто попытается арестовать его, поверь мне.
Соллукс фыркнул, потом неуклюже обнял его и похлопал по спине. Они направились к двери. Уже на пороге Соллукс взъерошил его черные волосы, заставляя Карката выругаться и подпрыгнуть в неудачной попытке дотянуться до чужих светлых кудрей.
– Если тебе фто-то понадобится, только скажи. Я, наверное, все равно не смог бы разруфить ваф сыно-отцовский союз, если ты и правда
хочеф уехать... Но если честно, ты такой бесхребетный дурак, КК.
– И не говори, Сол. И не говори.
.:.
Как только они сели в машину, Грабитель вернул ему серпы вместе с билетами до гребаного Захолустья, штат Вашингтон.
– Воу, ты что правда даешь мне оружие? Насколько дерьмовое у него настроение, раз ты решил, что это хорошая идея?
– Мы столкнулись со Снеговиком, – прогрохотал в ответ Грабитель, не отрывая глаз от дороги.
Каркат застонал и закрыл лицо руками, затем выругался и уткнулся лбом в приборную панель, просидев так весь остаток пути до аэропорта.
.:.
– Где тебя черти носили, мелкий?
Каркат молча застегнул ремень безопасности и посмотрел на отца, который сидел на водительском месте и курил, не обращая внимания на предупреждающие знаки, разбросанные по всей парковке. Ножебатя избегал его взгляда, предпочитая обращаться к его левому уху.
– Собирал вещи, черт подери, имей терпение. Ты только что протащил меня через всю гребаную страну!
Отец ухмыльнулся, но завел машину и молча покатил по дороге, пока они не затерялись в унылом заснеженном пригороде. Каркат дрожал от холода в машине на протяжении всего пути. Ножебатя нахмурился и покосился на него, когда они свернули на подъездную дорожку, но, к счастью, ничего не сказал, молча наблюдая за тем, как Каркат трясущимися руками достает чемодан из багажника.
– Я купил тебе чертову зимнюю одежду, иди переоденься, если ты у нас такой неженка, – наконец выдавил он из себя, когда они подошли к двери. Каркат кивнул, пробормотав что-то себе под нос, и направился к лестнице, не обращая внимания на коробки, разбросанные по гостиной. Он сомневался, что отец когда-нибудь распакует их, учитывая все прошлые переезды. Его комната была помечена стикером с его именем, написанным вытянутыми черными буквами. Он зашел и вывалил все свои пожитки на пол, затем подошел и скептически уставился на кучу курток, штанов и огромные зимние ботинки, ожидающие его.
По крайней мере все это сделает его пребывание снаружи более-менее сносным, нехотя заметил он.
– Пацан! Тащи сюда свою задницу, я хочу, чтобы ты убрал долбаный знак.
Каркат вздохнул и начал одеваться, у него было чувство, будто он собирается войти в сильнорадиоактивную зону, или, возможно, даже полетит в космос, учитывая то количество одежды, которое он нацепил на себя. Но главное, что ему было тепло, так что пофиг.
Под последней курткой лежал маленький черный сверток, он нахмурился и начал возиться с оберткой прямо в перчатках, пока она не порвалась, выпуская на свет ярко-красный шарф. Сначала ему показалось странным, что Ножебатя завернул его, но когда он поднял шарф, то заметил маленький вышитый узор по краям, сделанный вручную, довольно простой, но узнаваемый.
– Тебе ведь нравятся крабы? – спросил отец, стоя в дверях, и Каркат подпрыгнул от неожиданности, а затем кивнул, проведя большим пальцем по черным нитям, образующим узор. – Ну что ж. Так ты поймешь, что это дерьмо твое. Вали уже на улицу и забери табличку. Я хочу распаковать вещи.
– ...Спасибо, – пробормотал он, заматывая шарф вокруг шеи.
Ножебатя пожал плечами и оглядел его с ног до головы, затем повернулся и пренебрежительно сказал:
– Было вроде как скучновато без твоих вечных криков матерящейся шлюхи. Постараюсь не сваливать больше.
Он начал спускаться по лестнице вниз, и Каркат закатил глаза, осторожно маневрируя по ступеням вслед за ним. Несмотря на головную боль от смены часовых поясов, на тоску по Солу и ожидание бесконечной ругани...
Отец только что сказал, что скучал по нему, и где-то глубоко под слоями шарфа его губы растянулись в улыбке.
