полюби меня, если сможешь.

Когда кто-то говорит, что Перкинс бесчувственный, подлый и полностью гнилой человек, то ошибается. Ричарду тоже больно. Ему больно, и он не желает показывать это кому-либо, потому заворачивается в кокон ненависти и презрения ко всему, что его касается. Агенту мерзко от самого себя, от этого гребаного существования, ибо по другому назвать это невозможно. Он топит боль в бокале бурбона и сигаретах по ночам, а днём, как ни в чем не бывало работает. Он устал. Устал притворяться, что в его жизни всё невъебически прекрасно, что он на самом деле такая мразь. Ему осточертел сочувственный взгляд Лоуренса. Осточертел вечно семенящий, словно песик, напарник-андроид, который вечно спрашивал, а всё ли в порядке у Перкинса, и почему тот не может довериться ему. Осточертело носить гребанные перчатки, чтобы случайно не спалить свою слабость. Он устал и просто хочет сдохнуть. Но не может. К Ричарду нужен особый подход — андроид уверен в этом. RK1000 постоянно наблюдает за своим человеком, анализирует. Видит, что что-то не так. Что-то определенно не так. Он спрашивает. Постоянно спрашивает. Но человек непробиваем. В его глазах пустота, никакого огонька, который Конан видел раньше. Это пугает. Агент сломлен. Раздавлен, раскатан катком. Перемолот в мясорубке жизни и совершенно не хочет идти на контакт (хочет, но боится). Андроид старательно, кропотливо собирает крупинки доверия со стороны Ричарда и бережно их хранит, подбирает всё новые ключи, понимая, что замок сложен и времени мало. Тысячный хотел бы вылечить маленького человека, защитить его от всего, дать заботу и любовь, которую тот игнорирует. Конана тоже разрывает на части, но он стремится к своей цели, не позволяя себе оступиться. Однажды Перкинс попросту не появляется на работе. Сначала один день, потом второй, неделя. Лоуренс то ли в бешенстве, то ои в панике — андроид не может разобрать. Он сам боится. Барри отправляет его проверить агента и просит не оставлять одного. RK1000 не оставит. Ни за что. Он стоит перед дверью с биометрическим замком и напряженно слушает, а затем нажимает на звонок. Слышит звонкую трель, а затем шаги. Дверь распахивается и Конану очень хочется сейчас плакать. От Ричарда остался призрак. Тень. Он похудел (плоский живот впал, ребра выпирали наружу, ключицы стали очень острыми). Синяки под красными, воспаленными то ли от слез, то ли от недосыпа, глазами. Дрожащая рука. Левая. Перкинса колотит (холод или стресс — андроид не знает). RK1000 делает шаг вперед, не давая двери закрыться перед его носом. Человек отступает, глаза его расширяются от страха. Мутные, блеклые глаза. Конан не хочет причинять ему боль. Он бы никогда так не поступил. Блондин закрывает за собой дверь, невозмутимо снимает пиджак с эмблемами компании, кричащими о том, кто он на самом деле, вешает его на вешалку и смотрит на Ричарда долгим, совсем не ледяным взглядом. Диод моргает желтым. Он протягивает уставшему человеку руку и тихо, чуть хрипло, но нежно зовет. — Ричард… Иди ко мне… Перкинс жмется к стене. Ему плохо, холодно и мерзко. Как и всегда, когда он дома. У него просто нет сил дальше притворяться, нет сил жить. Нет, не жить. Существовать сил нет. Но он смотрит на андроида. Смотрит и очень хочет верить. Хочет верить, что он не подделка. Что он настоящий. И Ричард шагает навстречу. Почти падает в объятия напарника, утыкаясь носом куда-то в район ключицы, сминая пальцами жесткую черную ткань его рубашки. Ладони ласково гладят агента по спине. Одна из них идёт выше, чуть мнет загривок, а затем заползает в мягкие, черные волосы. Перкинс не слышит того, что шепчет ему Конан, только чувствует, как его перемалывает, крутит, мутит. Всё резко замирает от одной фразы: « Я люблю тебя, Ричард.» Пальцы переплетаются, с обеих рук голубоватым сходит скин. — Покажешь мне? — тихо шепчет Тысячный, ласково оглаживая белый и теплый пластик кибернетической руки. Он знал о ней давно. Знал и то, как она появилась. Но лучше узнать это от самого Ричарда. Тот слабо кивает, только сильнее сжимая пальцами левой руки рубашку андроида. Конану больно вместе с Перкинсом. Больно ровно столько же, и он хотел бы забрать всю боль, но не мог. Лишь часть. Но и это хорошо. — Я с тобой, Ричард. Я всегда буду с тобой. — он снова шепчет в потрескавшиеся губы агента и смотрит в невероятные, такие любимые карие глаза. — Я знаю. — хрипло отвечает Ричард и целует первым. Он хочет доверять, он пытается. RK1000 это ценит и оберегает, как дракон — сокровище. В первый день их знакомства Перкинс сказал: « Полюби меня, если сможешь. Никто не смог. » Но Конан любит.