Кому: Эми о, купишь мне два гамбургера? я верну деньги если что, просто реально есть хочу вы идёте в кфс, который рядом с кафе утёс? я не настаиваю, но..
От: Эми американо со льдом?Кому: Эми безо льда, горяченький, пожалуйста. возьми чеки, я всё-всё верну
От: Эми ок***
Эмили сидит на первом этаже университета и наблюдает за уставшим капитаном, пока тот ест. Она иногда смотрит на настенные часы, словно торопится куда-то, но остаётся здесь ради своего теперь друга. — Ты идёшь на свидание или гулять с подругой? — Гук делает быстрый вдох-выдох, когда проглатывает этот огромный кусок гамбургера и ощущает себя довольным оттого, что его желудок наполняется вкусной, но очень вредной едой. — Тебе не нужно сидеть здесь просто потому, что я ещё не закончил есть. Мы не встречаемся больше, чтобы ты ждала меня. — Просто... есть одна вещь, о которой я бы хотела тебя попросить, — рыжая после недавнего окрашивания девушка делает глубокий вдох и на секунды три замирает, играясь с краем своей юбки. Эмили переводит немного волнительный взгляд на Чонгука и, когда он кивает, говорит: — Сегодня Тэхён расчувствовался во время репетиции, он упал во время трюка и наверное повредил связки. Я точно не знаю, мы немного отдалились. Он ушёл в медпункт сразу после занятий, но он выглядел очень расстроенным. Я думаю, может, вам стоит поговорить, если вы ещё не сделали этого? Потому что вся эта ситуация вызывает грустные чувства даже у меня. Вы оба всё ещё мои друзья, и я бы даже сказала, что мы практически семья. Мне просто неприятно наблюдать за этим. Если ты понимаешь, о чём я говорю. Чонгук молчит около двух минут и продолжает есть, словно вовсе не слышал того, о чём ему только что сказала Ли. На самом деле он думает о том, что действительно заметил, как Ким держался за руку, когда выходил. И этот его частично болезненный взгляд мог был быть посвящён не баскетболисту, а его самочувствию. Это выводит его из себя, несмотря на тот факт, что он обижен и даже злится до сих пор на то, как Тэхён ведёт себя в последнее время, тёплые чувства заставляют его чувствовать себя виноватым, что не догадался сразу, что с ним что-то не так. — Я не хочу снова ругаться с ним, потому что если это произойдёт ещё раз — боюсь, нам точно придётся разойтись по разным углам или вообще перестать общаться. Он изменился, я не понимаю, что с ним происходит. То мы целуемся, дарим друг другу тепло и всё такое, то он выводит меня из себя, провоцирует и заставляет чувствовать себя как последний кусок дерьма, — баскетболист выбрасывает пустые упаковки от еды и протирает губы и ладони салфетками, отправляя их в урну тоже. Он натягивает на плечи куртку и застёгивает её, делая глоток ещё горячего кофе. — Ты точно считаешь, что мы должны поговорить? Эмили поднимается следом и повторяет движения Чона с курткой, дополнительно вешая на шею шарф. После этой короткой паузы она говорит: — Что хорошего в вашем молчании и оттягивании момента? Послушай, Чонгук, вы просто треплете друг другу нервы этим. Я уверена, что он чувствует себя дерьмово из-за того, что наговорил в тот раз и в предыдущие, всё же он не плохой. — Хорошо, — Чонгук забрасывает сумку с техникой на плечо и идёт с Эмили к выходу. — Тогда я поговорю с ним сегодня. Я попытаюсь.***
Капитан едва слышно раздевается в прихожей и сразу же идёт к себе в комнату, оставляя там университетские вещи. Он закрывает за собой дверь в комнату и раздевается, вынимая из шкафа серую бархатную пижаму и надевая её на себя. — Тэхён, — парень громко зовёт и выходит из комнаты, подходя к той, что напротив его, — я захожу. Он открывает дверь и проходит внутрь, цепляя взглядом сидящего за рабочим столом парня с перевязанной левой рукой. Тот скроллит фирмы для практики, быстро переводя на соседа взгляд и возвращаясь к ноутбуку обратно. — Что? — Как твоя рука? — это первое, о чём решает спросить младший, чтобы немного разбавить обстановку, но тэхёново «нормально» убивает хорошее начало диалога. Он явно не в настроении, но и Гук не может ждать действительно долго. Он бы и не начал этот разговор, если бы Эмили не рассказала о том, что произошло со старшим этим днём. — Я думал, что нам следует поговорить, но если ты не настроен сегодня — я могу зайти ещё через неделю и попытаться вновь. Хотя, может быть, я не буду делать этого, раз это нужно только мне. — Извини, — русоволосый разворачивается на стуле и переводит взгляд на Чонгука, указывает здоровой рукой на кровать, приглашая сесть. — Прости, на самом деле рука слишком тянет. Сказали, что я потянул связки, но болит так, словно она просто раздроблена в дерьмо. Я... давно хотел поговорить с тобой, просто всё ещё чувствую себя паршиво из-за того, как в принципе поступил. — Я буду откровенен и честен, поэтому сразу скажу, что мне всё ещё обидно, я всё ещё злюсь. Ну, это так, вдруг тебе интересно, — баскетболист садится на кровать и протирает лицо руками, ощущая, как энергия покидает его тело. Он ожидал, что это будет тяжело, но теперь вообще не имеет понятия о том, что им всё же стоит обсуждать и стоит ли. — Может, ты начнёшь? Тэхён выглядит подавленным, сейчас на его лице действительно нет ни одной положительной эмоции. Он кажется каким-то потерянным, его красные глаза выдают его возможные слёзы, которые он пролил, пока был дома один. Но Чон не интересуется этим, теперь он не знает, зачем пришёл сюда, зачем сидит здесь и зачем ждёт, когда старший начнёт говорить, когда на самом деле он бы просто хотел лечь спать и продолжить игнорировать друг друга. — Наверное я должен начать с извинений, но я даже не продумывал эту часть, потому что знаю, что в принципе я виноват почти во всём, что между нами произошло в последнее время. Начиная с твоего с Эмили расставания и заканчивая всем тем, что произошло между нами в течение тех двух недель. Потому что если бы я сказал тебе не переходить черту — я бы сам не начал чувствовать к тебе что-то и не позволил бы себе разозлить тебя, — Тэхён подгибает колени на стуле к груди и натягивает на голову капюшон толстовки. — Я не давлю на жалость, поэтому даже не думай об этом. Просто я правда не знаю, как мне сделать это, как преподнести извинения, чтобы ты простил меня, а не просто сделал вид, что прощаешь. — Тебе нужно было думать головой, прежде чем идти на провокации, понимаешь? Ты просто унизил меня и мои чувства, сказав, что ты просто игрушка в моих руках, а я в принципе мог выбрать кого угодно. Тэ, ты обесценил мои чувства вместо того, чтобы помочь мне разобраться в них, — Чонгук смотрит в его глаза и не видит там ни капли сожаления или какой-то вины. Эти медовые глаза пустые, в них нет абсолютно ничего. Даже как-то расстраивает. — Ты не хотел портить дружбу, но разве она уже не погрязла в дерьме? — Я эгоист, я знаю, ладно? — первые эмоции показываются на нём, но это не что-то «за гранью», просто лицо Тэхёна принимает болезненный оттенок, хотя чёрт его знает, может, у него снова болит рука. — Я переживал за себя больше, знаю. Мне противно от осознания, что исключительно из-за меня всё катится в бездну, мы сейчас просто игнорируем друг друга каждый день и не можем ощущать себя так комфортно друг с другом как даже на прошлой неделе. Знаешь... да, за те две недели я почувствовал, что могу летать, потому что ты подарил мне крылья. Мне нравилось просыпаться и видеть тебя рядом с собой, а позади тебя замечать завтрак. Я ловил кайф, когда мы целовались, потому что это сносило мне крышу. Чонгук, что бы ты делал на моём месте? Ты буквально хотел сойтись с Эми, когда я влюбился в тебя. Мне показалось, что мной снова воспользовались и решили выбросить. Вот как я... Чон усмехается и закатывает глаза, откидываясь на кровать полностью. Он прикрывает глаза ладонями, его разрывает зарождающаяся агрессия, которую было бы хорошо утихомирить прямо сейчас, пока эти парни снова не начали ругаться. Это будет лишним, нельзя вечно устраивать конфликты. — Почему ты постоянно говоришь про себя? Разве ты пытался понять, почему я захотел сойтись с Эмили снова, когда почти ничего к ней не чувствовал после этих двух недель, которые провёл с тобой? Как ты можешь так спокойно жалеть собственную шкуру, когда знал, через что прохожу я? — Гук отодвигает одну ладонь чуть выше, чтобы видеть сгорбившегося парня, потому что ему нужно знать, что Тэхён чувствует; потому что, блять, ему важно знать, что ему действительно жаль, что он поступил так с Чонгуком, а не самим собой. — Ты слышал, как тяжело мне было по ночам после этого окрылённого состояния, которое я ощущал в течение всего дня. Ты был в курсе того, как долго я не мог уснуть, потому что плакал, пытаясь принять тот факт, что мне нравится парень. Кому кроме тебя знать лучше, насколько сложно мне адаптироваться и выходить из зоны моего комфорта? «У тебя нервный тик, Чонгук, тебе нужна помощь психиатра», хах. Почему, сказав даже это, ты продолжал утешать самого себя, если я чувствовал и продолжаю чувствовать себя дерьмом? — Гук, я не... Просто... — лицо Кима краснеет, его грудь вздымается от неровного дыхания, первая кристальная слеза стекает по его лицу, которую он тут же вытирает, ощущая стыд. Чонгук видит это, но молчит, потому что он не собирается жалеть Тэхёна, он хочет, чтобы жалели его сейчас. — Я чёртов эгоист, признаю, это хуёвая черта, которая разрушает нашу дружбу, наши отношения. Прости, слышишь? Чонгук, извини меня, — происходит то, чего младший точно не ожидает: Ким поднимается со стула и сгибается в поклоне до самого пола напротив парня, его лоб касается ковра. Чирлидер ненавидит слёзы, стекающие по его лицу, терпеть не может удушливое состояние, которое мешает ему спокойно дышать. Все его внутренние органы терзают сами себя и купают в тягучей боли, которая растекается по всему телу. Разве он не был равнодушен, когда баскетболист зашёл в комнату? Тэхён чувствовал, что сегодня ему не избежать разговора, и он честно пытался избавиться от эмоций. Это было видно по его лицу изначально, оно было красным, но чересчур спокойным. Куча успокоительных, которые он принял по приходу домой, видимо, перестала действовать, оставляя после себя такое количество несдержанных эмоций. — Встань, Ким Тэхён, прекрати, блять, унижаться, как будто это помогает нашей проблеме! — Чонгук резким движением вытирает лицо рукавом пижамы и грубо хватает парня за шиворот, поднимая его с колен на ноги. Это так раздражает, просто сводит с ума. — Если я прошу тебя извиниться, то это не значит, что ты должен поступать так, потому что это ужасно. Ты перед всеми так извиняешься? Не заставляй меня чувствовать себя животным. — Ты плачешь? Чонгук, пожалуйста, — Ким шмыгает носом и протягивает невредимую руку к лицу младшего, стирая его слёзы. И себя довёл, и Чону попало. — Прекрати, не надо, Гук. — Ты такой идиот, — капитан не сдерживается, позволяет утирать свою слабость пропахшими солью рукавами и стоит обездвижено, больше не имея возможности просто остановить свой поток. — Почему среди всех возможных людей мне нужно было влюбиться именно в тебя? Я не понимаю, блять, не знаю, зачем мне это вообще было нужно. — Пожалуйста, прости меня, — чирлидер начинает икать, вздрагивает раз в три секунды и моргает, не позволяя мокрым дорожкам засохнуть на лице. Он заботится только о Чонгуке сейчас, без остановки аккуратно протирает его лицо и надеется, что тот успокоится. Лучше бы парень сказал ему собрать вещи и свалить, чтобы глаза больше не видели, а не стоял и плакал здесь по вине его эгоистичной задницы, которая сначала делает, а потом начинает жалеть. — Обещаю, я буду ставить тебя на первое место всегда с этих пор, да? Только прошу, прекрати плакать, это невыносимо. Ты, должно быть, чувствуешь себя супер отстойно сейчас... — Закрой свой рот, придурок, — Чонгук хватает Кима за шею и притягивает к себе, обвивая руками его плечи. Он запускает одну ладонь в его шевелюру и сжимает у корней, пытаясь успокоиться и помочь сделать то же самое парню, парню, который ему до жути нравится, несмотря на всю эту херню, которую он продолжает делать. Возможно, баскетболисту понадобится немного больше времени, чтобы окончательно простить Тэхёна, но пока последний обвивает чонгукову талию и прижимается ближе, ему почти достаточно этого, чтобы перестать чувствовать такую сильную обиду. Ему стало слишком жаль и себя, и Кима, который унизил себя же, чтобы попытаться получить прощение. Это так тупо, проблемы не решаются таким образом. Они теряют счёт времени и понятия не имеют, сколько стоят так, обнимая друг друга, но если это помогает им зарядиться и почувствовать себя лучше, разве так оно и не должно продолжаться? У них ещё будет время обсудить эту масштабную проблему, тысячу раз обидеться и простить, так что пока эмоции взяли верх над их разумом, будет лучше, если парни пустят всё на самотёк.