Край крыши и жизни.

Сал нёс в руках любимую пиццу своего возлюбленного Ларри и пакеты с продуктами в свободной руке. Сам Джонсон решил остаться дома, ибо ему нужно было поговорить с их общей знакомой Эш. Ревность была, но вера в то, что Сал для шатена один единственный, была выше. И зря. Люди — порочные существа, которые предают и уходят, оставляя за собой обиду. Он открыл двери в их уютное гнёздышко. Прислушиваясь, он чуть ли не на носочках прошёл на кухню, предварительно сняв обувь. —"стоны? С нашей комнаты?" — вопрос, больше похожий на утверждение, пролетел в потяжелевшей голове. Дверь немного приоткрылась от потока ветра, нахлынувшего из открытой двери в гостиной. Сал её так и не закрыл. Немного, но достаточно для того, чтобы увидеть сию картину. Голубки с жадностью вылизывающие друг друга и почти стонущие в унисон, ну разве не прелесть. Слёзы пошли не сразу, только спустя несколько мгновений, с приходом понимания того, что всё это происходит на самом деле. Что-то голубое мелькнуло за дверью, когда Ларри с наслаждением откинул голову назад. Осознание ударило по голове и грудной клетки тяжёлым ударом. Шатен с затуманенным взглядом поднялся с девушки, срываясь в гостиную. Но Фишер уже ушёл, хлопнув дверью перед лицом патлатого, и не пожалел бы, если бы эта дверь разбила ему лицо. День за днём Фишер подавленный ходил в школу, разрываясь между своими желаниями. Либо по полной погрузиться в учёбу, чтобы времени думать о произошедшем не хватало, либо забить на неё окончательно, ибо всякой поеботы за последнее время хватило. Отец же, Генри, пребывая в курсе последних событий, отправил сына к старому психологу. — Салли Фишер? Названный своим именем, парень лениво кивнул. Отец заранее рассказал всю ситуацию в коридоре, ибо понимал, что эту тему при голубовласке затрагивать не стоит. Спустя некоторое время мужчина покинул кабинет, оставляя паренька одного. Стены будто из картона и подслушать то, что говорят его отцу, кажется довольно простым. — " подслушать. я здесь значит сидел, душу изливал, на вопросы отвечал, а знать свой недо-диагноз даже не имею права." Опомнился протезник на коротком покашливанье. —... Вы же понимаете, что всё может закончиться летальным исходом. В нашем случае — самоубийством. Следите за ним и... Тодд, Нилл и Трэвис поддерживали его, как могли. Но очередное представление счастливых Кембелл и Джонсона, идущих за ручки и целующихся на переменках сводит с ума. —Можно выйти? Пакертон недовольно цокнула. —Иди. Трэвис не на шутку перепугался за друга, зная его нынешнее состояние. Одного он его уж точно не оставит. —Можно в-выйти?— заикаясь от волнения произнёс блондин. Закрыв дверцу туалетной кабины, Сал сел на унитаз, водя взглядом по светлому потолку. И только потом достал спрятанное в кулаке лезвие. По рукам водил аккуратно, ставя себя перед вопросами. Довели ли его или он сделал это сам. А любили ли вообще. —"Вопросы есть всегда." — а ответов нихуя. Кто-то зашёл в туалет, громко и застав врасплох. От непредвиденного желания быть незамеченным, Фишер с испугу дёрнул рукой, не думая полоснув себя по другой, с задернутым рукавом. Внезапное жжение и боль встало на первое место и Сал бросил лезвие на пол, хватаясь голой ладонью за кровоточащий порез. Трэвис волновался не зря. Красные брызги на полу и такие же красные кеды из-под дверцы. Буквально подлетев к нужной кабинке, он не раздумывая вломился внутрь, чудом не шибанув по ногам Фишера. Урок был последним и Сал, взяв свой рюкзак, пошёл домой, стараясь не попадаться своим друзьям на глаза, особенно блондину. К счастью его подозвал учитель и голубоволосый вышел быстрым шагом. Уже в квартире он начал подготавливаться к заранее запланированному дню. Для начала просто переодеться. Взяв расческу с резинкой и обвив её вокруг, на своих до боли бледных запястьях, он создал некий конский хвост. Сняв тугую резинку с руки,Сал увидел отпечаток на целой руке, который оставила подвязка для волос. Недовольно и еле слышно цокнув, протезник завязал волосы. На диване уже лежала одежда. Позже, собранный , он завязал кеды и вышел из квартиры. Прокручивая фразу у себя в голове —"если умирать,то нарядным" — Сал устало хмыкнул.Идя к лифту, он увидел присосавшихся в нём Ларри и Эшли. Опустив взгляд в свои ноги, парень поймал себя на идее, закрыть дверцу лифта в тот момент, когда Ларри будет выходить. — " в жизни же нужно попробовать всё. не так ли?". Сам Джонсон его заметил, но не подал виду. При выходе шатен заметил, что Фишер нажал на последний этаж. Раньше они часто сидели на крыше, болтая о своём. Голубоволосый поник в свои мысли, сидя на краю и болтая своими ногами. — "крыша Апартаментов Эдиссона, это место стало для меня родным домом.Тут я и закончу своё жалкое существование." Фишер поднялся, отряхнулся и подошёл ближе к краю. Сюжет как у дешёвой мелодрамы, а люди реальны. Держа в одной руке сигарету, а во второй телефон с наушниками. Он же имеет право закончить всё с любимой песней в ушах, поставить таймер на отправку сообщений близких себе людей. Легче было бы вскрыться дома?Нет, найдут, а может даже и спасут. Прыгнув с крыши ты станешь никому ненужной лепёшкой, да и шансов выжить намного меньше, не так ли? Закончив философствовать, протезник встал спиной к бездне, расставив руки в стороны. И пролетела жизнь перед глазами и тела хруст озарил всё вокруг. Крики людей, машины скорой помощи... И отчаянный вопль Трэвиса, что не успел, и Джонсон, который рыдал. Последнее, что видел Сал.