погорячился

      – Темочка, прости, погорячился – Глеб медленно сползает рукой между лопаток, но Тема резко ведёт назад плечом, отталкивая его руку. Он все собирает эти гребанные тряпки. А Глеб и тронуть любимого боится, что ж ты Глеб не боялся трогать его 2 минуты назад? ***** Они поссорились. Обычно это бывает у них не часто и заканчивается жарким сексом. Но сегодня весь день идет как-то не так, в воздухе витает что-то такое, что подмешивает агрессию в кровь, хочется ударить каждого, проходящего мимо, кричать на всех за то, что они дышат, самому перестать дышать. Сейчас Глеб бы мог легко, как и всегда, свалить причину ссоры на Артема, который «сам еще и обижается на свои придури», но понимает, что так нельзя, рано или поздно Депо надоест эта вакханалия, он уйдет и не вернется. А Глебу, как бы он похуистично не относился ко всему, включая их отношения, терять Шатохина не хочется, хоть пытай, не отдаст его никому. Но это только в глубине где-то, далеко-далеко, стоит и пылится. Глебу чуждо открываться даже самым близким. Он просто такой по-подростски грустный, с постоянным ощущением того, что его никто не понимает, ощущением одиночества, закрытый и суицидальный. Только Теме давно все это надоело, он мальчик взрослый, ему эти игрища Глеба Фараоновича уже давно не нужны, он вырос из них, ему бы тепла, и чтобы дома ждали, а в итоге ничего, просто блять, пусто, никто не ждет, никто не любит. Пустая ревность Голубина ему уже надоела. Глебу, как думал Тема, плевать на него, он просто ебанный собственник, как раба бедного Шатохина держит, как собаку, которая любую просьбу выполнит. Депо вообще не понимал, почему еще не ушел. Может просто с Фарой он чувствует себя не 28-летним старичком, а молодым таким Бульваром Депо, который за ночь мог сменить три города и в каждом побухать на съемной хате у знакомого друга приятеля. Он просто чувствовал себя таким же ребенком. Только дети ебать мрази иногда оказываются, но строят из себя таких милых ангелов, пользуются тобой ради шоколадных конфеток, и Теме до последнего верить в такое не хотелось, но видно не судьба. Он вспомнил, что ему 28, надо поумнеть, нельзя больше давать собой пользоваться ПАЦАНУ, сука, мальчику, который только недавно школу окончил. Их ссора началась в самый обычный день. Глеб пришел, все, как всегда, только злой был немного. Но Шатохину это не помешало задать какой-то тупо женский вопрос, но по-другому и нельзя уже: – Глеб, ты любишь меня? Только честно – Артем смотрел, жаждя ответа, он просто решал, что либо сейчас, либо никогда. Все-таки его сильно заебала эта недолюбовь. – Тем, я говорил тебе уже – он усмехается, отводя Бульвара в сторону рукой и продолжая переодеваться, а Артем вспомнить не может, когда. Что, дед Артем, память? А вот ничего такого, Глеб просто никогда не говорил о своих чувствах. – Глеб, я устал от этого – он решает говорить напрямую, без намеков, тупопездных вопросов и прочей ереси, он просто хочет понять, нужен ли он? – у нас какие-то ебанутые отношения. Я, сука просто понять хочу, ты любишь меня или я собака твоя? Мне надоела эта недосказанность. Если не ответишь, я уйду и все закончится. – Шатохин, не до твоих странных идей, мне альбом написать надо. – какой ты деловой, что нет времени на любимого. Или любимая – это какая-то шлюха на месяц, с парнем-то стыдно, да, Глеб. На самом деле внутри Тема орет, пытается докричатся до человека, который разрушает их жизнь. Но, уже все видится в свете бесполезном. А если я буду счастлив с другим человеком? – знаешь, что – Тема делает глубокий вдох, говорит спокойно – пошел ты нахуй. Я съезжаю. Нас больше нет. – как-то банально заканчивать отношения… так. Но, в их случае, эта фраза лишь дает надежду, что хоть что-то было. На самом деле не было никаких нас, Не смогли мы договориться, тонет баркас. – да ты же все равно ко мне вернешься, Темочка, был опыт – а опыт и правда был, но сейчас Артем сильно устал от этого дерьма, что он хоть в Уфу уедет обратно, ему без разницы, где писать, где биты делать, записываться. А Глеб нервно пытается заверить себя, что Темка вернется, да и фраза это звучала как-то нервно, больше, чтобы себя успокоить. – я все сказал – он уходит и собирается, только не как в прошлый раз, торопясь и беря самое важное, а собирая все вещи, будь то футболка старая или фантик от шоколадки. Просто не хочет оставлять в этой квартире даже частичку себя. Только все равно не получится, Голубина то он тоже трогал, Голубин тоже его частичка. Фара сидел сначала и посмеивался, смотря на это, а потом что-то где-то дергает его, и он начинает останавливать Тему, а тот молчит и собирается. Это не на шутку его раздражает. – Давай поговорим нормально? – крики еще более нервные, а в ответ молчание Шатохина, и его все больше и больше бесит это. – сука, Тем, ну погоди ты, сядь – что, Глеб, послушная собачка подчиняться перестала? А никогда не думал, из-за чего так происходит? Фараон резко выдыхает и бьет кулаком в стену, а Депо и не дрогнул. Просто, потому что привык к этим постоянным выходкам каждонедельным. – Артем, ты можешь, блять, просто сесть и поговорить? – Глеб кричит, он в ярости. Он не совсем понимал, как так получается, что он теряет своей самое дорогое, близкое, ведь все хорошо шло, гладко, как по новому асфальту на машине, где эта яма, из-за которой их любовь несет к обрыву. Или может тут дело в тормозах, а, Глеб, которых нет у тебя. И не пытайся говорить про юношеский максимализм. Тебе 23, ты взрослый парень. – Глеб, мы пытались поговорить, из этого ничего не вышло. Дай мне собраться и спокойно уйти, ладно? – Тема спокойно и устало выдыхает, не посмотрев на белобрысого даже. Фара в шоке, так быстро прошла любовь, так все кончится? Нет, ну в красивых же фантазиях и сказках все по-другому, любовь до гроба и семья, а может из-за того, что сложно признаться любимому, как он по-настоящему дорог, из-за всех твоих семь и большой я… все превратилось в хаос, неужели тебя это действительно приводит в шок? И Глебу крышу рвет, он хватает Шатохина и начинает бить. Два раза, три, только потом опомнится, вся ярость из глаз ушла, просто покинула, как терпения Депо, он теперь выглядит виновато. – Глеб, ну уйди ты от меня. – Артем стонет, он просто устал, все-таки тоже человек. Отталкивает Глеба и с кровью на лице продолжает вытаскивать из ящичков проводки, таблетки и прочую херь. – Темочка, прости, я погорячился – Глеб медленно сползает рукой между лопаток, но Тема резко ведёт назад плечом, отталкивая его руку. Он все собирает эти гребанные тряпки. А Глеб и тронуть любимого боится, что ж ты, Глеб, не боялся трогать его 2 минуты назад? Артем уходит быстро, даже не прощается. И у Глеба мелькает: «может надеется, что встретимся, или вернется», а потом сам себе усмехается. кажется, он один остался на поле боя, что не прекращается, а против него танк громадный и он прям дулом в голову, и нет друзей, которые клялись, что не бросят, никого рядом и ему впервые так страшно. – я люблю тебя – любить уже поздно. От Темы ничего не остается, в квартире пусто как-то сразу, грустно, одиноко. Тема все-таки забрал все, и душу Голубина, в которой покоилась его частичка – тоже. Разбился диско шар, стробоскоп разбился, кончилось это сраное диско, И мучает вопрос один лишь: а остался бы Шатохин Тема, если бы был моложе?