Деяния Кошкодевочек

«Странно… Разве я не должен быть сейчас в ужасе и отчаянии?» — уныло размышлял Андрей, стоя в дверях вагона третьего класса и разглядывая трупы. Мужчины, женщины, детишки в залатаных армяках или драных овечьих полушубках, лежавшие на грубо сколоченных нарах в три яруса… Посиневшие лица, покрытые инеем… Нет, конечно он чувствовал нечто вроде жалости к несчастным, но сильно ли впечатлит смерть человека, который тебе не знаком? — Мороз был такой, что большинство не успело проснутся — заметил доктор Борменталь Архимадрит Самсон уже раздул кадило и затянул заунывную заупокойную молитву… По приказу адмирала Евдокимова, тут же собравшего военный трибунал, мичман Румянцев должен был составить акт технического состояния паровоза. Локомотив серии «Р» системы Гаррата, разработанный в Северо Американских Соединенных Штатах специально для Сибирского тракта и выпускавшийся в Екатеринбурге — с большим котлом, расположенным между двумя паровыми машинами, дававшим давление в тридцать атмосфер, был совершенно исправен и регулярно проходил техобслуживание, о чем были соответвующие записи в бортовом журнале. И совершенно непонятно, как могли лопнуть сразу четыре трубы пароперегревателя. Что бы дотянуть до ближайшей станции, начальник поезда принял крайне непростое решение — перекрыть подачу пара в систему отопления вагонов третьего класса… Андрей отнесся весьма скурпулезно к своим обязанностям, проведя проверку каждого вентиля на гибких паропроводах системы Нартова, и даже собрал образцы золы, что бы определить режим горения топлива. Железнодорожники приняли решение отправить состав дальше, сменив паровоз и отчепив вагоны с мертвецами, а в здании вокзала остались адмирал Евдокимов, шестеро судей, набранных из офицеров, в числе которых был и есаул Поросюк, а так же архимадрит Самсон. Запорожец с револьвером наизготовку охранял подсудимых — машиниста и начальника поезда Те с унылым видом сидели на лавке, явно не ожидая милосердия от судей. Адмирал решил не затягивать процесс, поскольку вскоре должен был подойти армейский эшелон, и с формальными процедурами быстро разобрались Мичман Румянцев, справившись с волнением, начал доклад: — Господа судьи! Произведенный мной осмотр паровоза не дал никаких оснований обвинить персонал в небрежном отношении к своим обязанностям. Поломка труб пароперегревателя скорее всего следствие дефектов металла — Ваше Высокоблагородие! Такие оказии на паровозах не редкость! Ну лопнет труба — ничего страшного… В депо заменим и дальше покатим… Но что бы сразу четыре… Такого ещё не было никогда на моём веку! — вставил машинист Андрей продолжал: — Я бы хотел обратить внимание судей на один факт. Как известно, вагоны освещаются калильным газом. В каждом вагоне есть баллон с сжиженым газом, подключенный к светильникам. Кроме того некоторый запас этих баллонов есть на кухне — Какое это имеет отношение к делу? — недоуменно спросил адмирал — Самое прямое! Мичман бросился к шкафу с баллонами, стоящему у стены вокзала, выкатил один из баллонов, чуть приоткрыл вентиль и щелкнул зажигалкой Струя мутного пламени заплясала в воздухе… — Вот так можно было обогреть вагоны! — с ненавистью взглянул на начальника поезда Румянцев Архимадрит одобрительно покачал головой Судьи принялись шептатся, пригласив к себе станционного инженера — Это весьма интересная идея, можно сказать оригинальная! — проворчал адмирал Евдокимов, погладив свою седую бороденку — Но никак нельзя поставить в вину человеку, не имеющему инженерного образования, что такая идея его не посетила. Если бы такой порядок действий был прописан в инструкции, то другой вопрос… Но Румянцев не унимался — Можно было сделать проще! Направить пассажиров из третьего класса в вагоны второго! Постояли бы в тамбурах до следующей станции, ничего страшного! Все лучше чем замерзнуть, не так ли? Судьи взглянули на молодого человека так, будто он тут был подсудимым — Переход пассажиров между вагонами разных классов строго запрещен инструкциями, Ваше Высокоблагородие! — пытался оправдатся начальник поезда — Мовчати, падлюка! — Поросюк с удовольствием разбил зубы бедняге рукоятью револьвера Адмирал откашлялся и встал на ноги, поднеся к глазам бумагу с приговором — Алексей Чепигов, 38 лет, крепостной барона Кепплера, исполняющий обязанности машиниста… признается невиновным! Железнодорожник несколько приободрился, а вот начальник поезда в отчаянии упал на колени: — Выше Высоко… Смилуйтесь! Да за такое меня бы выпороли! Как я мог… Архимадрит только покачал головой — Эх, мало тебя пороли, как я погляжу… Андрей отрешенно наблюдал, как отец Самсон причащал приговоренного, затем есаул поставил отчаянно рыдающего начальника поезда на колени… Раздался сухой треск револьверного выстрела, начальник поезда без звука упал на мерзлую землю с простреленным затылком. После чего участники суда вновь зашли в здание вокзала и по старинному обычаю молча выпили за упокой душ несчастных Адмирал попридержал мичмана Румянцева за локоть — Послушайте меня, молодой человек! Если не хотите кончить вот так же, как этот несчастный, то больше не повторяйте эту нелепицу… — Какую? — Про то что бы открыть двери между разными классами! Морозный воздух сотряс рев ворвавшегося на станцию эшелона. Кроме вагонов для солдат, были видны и открытые платформы, на которых стояли какие-то машины, закрытые брезентом. Эшелон оказался битком набит земляками есаула Поросюка, и архимадриту с племянником тут же нашли самое лучшее место в офицерском вагоне — небольшое купе проводника. Впрочем, сидеть там они конечно не стали — запорожцы тут же достали бутыли с мутным самогоном и большие куски соленого сала… В эту ночь Андрей пожалуй впервые в жизни пил так, будто не хотел проснутся утром…