Ночные нежности

От Шэнь Цинцю услышать слова благодарности или похвалы — большая редкость, и немногие удостаивались чести в принципе слышать от него в свой адрес что-то хорошее. Ждать от Шэнь Цзю первых шагов вообще было делом глупым. А ведь Ло Бинхэ по утрам хотел не только смятых холодных подушек рядом, но и хотя бы простых объятий. Шэнь Цзю на его настойчивые проявлении нежности после секса только ворчал и стукал своего ученика веером по лбу. ...Однажды Ло Бинхэ проснулся слишком рано — ни он, ни учитель в такое время не встают. Легкий сон слетел мгновенно: Шэнь Цинцю, сузив свои прекрасные глаза на прекрасном лице, навис над учеником и опасливо, но решительно на него смотрел. — Учитель? — Замолчи. Ло Бинхэ нахмурился и потянул руку вбок — где-то там должен лежать Синьмо. Если Шэнь Цзю решил убить его именно сейчас, то это не самое удачное время. Воистину, у его учителя злое сердце: задумать такое после того, как они часами предавались любви! — Не шевелись, — резко зашипел Шэнь Цинцю. Меж его бровей залегла складка сомнения, решительность во взгляде поубавилась. — Не смей шевелиться! Ло Бинхэ послушно замер. Как Лорд Демонов, он мог с легкостью расправиться с любым неугодным ему человеком. Шэнь Цинцю одолеть было куда сложнее: он не зря славился незаурядным умом и заклинательскими умениями. Бинхэ здраво полагал, что бой с учителем нанесет ему немало урона. Но у Шэнь Цинцю не было меча. Он мог призвать его в любую секунду, но кто-кто, а Шэнь Цзю ненавидел бесчестные поединки и хитрости. Шэнь Цинцю наклонился вниз — так, что его лоб почти соприкасался со лбом ученика. Бинхэ только сейчас понял, в какой смущающей позе они замерли: Шэнь Цзю практически оседлал его, упираясь пахом в его живот. И Ло Бинхэ готов был поклясться всеми правдами и неправдами, что естество учителя, прикрытое тонкой тканью, было твёрдым. Шэнь Цинцю… возбужден? Сам, без долгих поцелуев и мягких поглаживаний? Без прелюдий? Без надоедливых уговоров и нарочито похотливых касаний? Ло Бинхэ не успел толком обдумать эту мысль, как веки Шэнь Цинцю плотно сомкнулись, и он наклонился еще ниже, касаясь своими губами губ ученика. Поцелуй был столь неожиданным, что Ло Бинхэ, напротив, широко открыл глаза. Шэнь Цинцю целовал нежно, мягко. Осторожно касался лица, неосязаемо, как крылья бабочки. Его мягкие волосы щекотали кожу Ло Бинхэ, но демон и помыслить не мог о том, чтобы разрушить такой незабываемый и редкий момент. Бинхэ даже боялся ответить на поцелуй и проявить упорство, но, в конце концов, подался навстречу беспощадным прикосновениям. …Шэнь Цинцю отстранился первым. Смотрел куда угодно, только не на Ло Бинхэ, а тыльной стороной ладони вытер губы. Бинхэ возмутился бы, обязательно возмутился, если бы лицо его учителя впервые на памяти Ло Бинхэ не стало пунцово-красным от стыда и смущения. Шэнь Цинцю откатился от ученика, повернулся к нему спиной, натянул одеяло на плечо и резко бросил: — Ложись спать. Ло Бинхэ едва сдержался, чтобы не засмеяться. Но удержать в себе тонкую улыбку и взгляд вмиг потеплевших глаз он не смог. Его учитель, оказывается, может быть милым.