Paper girl

Наутро я проснулась достаточно бодро. Похмелья не было, потому что напиться я и не успела, а три стакана по сто грамм на меня особо уже не влияют. А учитывая, что там треть была кола, так подавно. Единственное, что говорило мне о том, что я вчера была там, так это ссадины на руках, которые сильно болели, если корочки на костяшках чем-то задеть или даже легонько коснуться самими кончиками пальцев. Зашипев от боли, я ушла в ванну замазывать раны мазью и клеить на них пластыри. Это было ещё тем испытанием, ведь при движениях пальцев, кожа на костяшках натягивалась, что создавало немалый дискомфорт. Выматерившись, сидя на бортике ванной и заклеив только одну руку, я решила попросить помощи. Покинув ванную комнату, зашла в гостиную, но там никого не оказалось. Взглянув на часы, поняла, что встала достаточно рано и до школы ещё как минимум час. Прекрасно. Без стука и, не церемонясь, я зашла в спальню отца. Там было темно от штор, которые полностью закрывали окна и не давали ни одному лучику шанса. Папа спал, и я решила его разбудить — на работу опоздает. Обходя кровать, я заметила не одно укутанное тело в одеяло, а два. Вот это уже интересно. Двумя уже отточенными движениями я расшторила окна и впустила в комнату яркий свет: благо, сегодня солнце, которое решило всё-таки нас наведать, позволяло. — Подъем! — закричала я, сложа руки на груди. Ох, и видели бы вы лицо этой блонды. Папа то уже привык, а сначала вскакивал как штык, словно в армии. — Лола, не издевайся, — промычал отец, отвернувшись от окна, переворачиваясь на другой бок. — Ты, папуль, пока поспи. А вот этой мадам пора уже домой. Детки, видать, маму ждут, голодные сидят без завтрака, — приторно язвительным голосом, словно говорила с ребёнком, саркастично произнесла я. Заметив очень интересную деталь её гардероба, я подошла, и пальцем подцепив её за тонкую ленточку, подняла с пола. — Пап, с каждым разом всё хуже, — покрутив на пальце эту вещицу, я отбросила её в цветочный горшок. Аркаша, прости, я потом тебя полью. — Да что ты себе позволяешь! — о, проснулась, красавица. Наутро эта мадам выглядела не очень: не стертая тушь местами потекла, волосы растрепались, а судя по размеру оттеков под её глазами, на них можно было выспаться. — Этот вопрос тебе задаст твой муж или ребёнок, — отмахнулась я, собирая все её вещи в одну кучу. Их было не много: одно платье, блейзер и туфли. — Какое тебе дело? — вопросила она, словно уже являлась кем-то в этом доме. Да ты даже до уборщицы здесь не дорастёшь. — Пап, по старой дружбе, выбирай в следующий раз тех, у кого язык покороче, а то руки чешутся укоротить, — посоветовала ему я. Блин, совсем забыла, зачем сюда заявилась. Ладно, сначала разберемся с блондинистой мочалкой на куриных ножках, а потом уже и другими насущными делами займёмся. — Отдай мои вещи! — заверещала эта ошибка природы, пока я открывала окно. — Беги, может, словишь, — засмеялась я и первыми выкинула туфли. Они так эпично и с приглушённым звуком упали на землю, что я чуть не запрыгала от радости. Эта особь, обмотавшись одеялом, сразу подскочила ко мне, но я уже выкинула всю её одежду. Хотя, она успела схватить то самое, что назвать трусами уже нельзя было. Да и зачем это надевать, если можно и без них: толку мало, только натрут то самое. Эх, Аркадий, плохой с тебя охранник женского белья. Ничего тебе доверить нельзя. — Денис! Скажи ей что-то! Она выкинула мою одежду! — вопила истеричка. Папа даже не шелохнулся, что возмутило эту особу ещё больше. — Выметайся, — я захлопнула окно. Не хочу напускать холода. — Иначе выйдешь из этого дома тем же путём, что и твои вещи, — на полном уже серьёзе говорила и наступала на неё. О да, я видела, как она меня боялась. Мы были примерно одного роста, но она смотрела на меня с неприкрытым в глазах страхом. Прижимая к себе одеяло, она отступала и смотрела на мои побитые кулаки, на большой шрам на животе и боялась. Я хмыкнула, а она уже сжалась. Мне хотелось смеяться, пока я таким способом вела её к двери. — Сама откроешь? — риторически спросила я, почти прижав её к двери. Ответа не было, зато она со скоростью света открыла все два замка и, толкнув меня, открыла дверь, чтобы убежать, но я, наступив на одеяло ногой, придержала его, пока эта голая идиотка выбежит на лестничную площадку. Резким движением руки затянула когда-то белую вещь в дом и хлопнула дверью. Утро начинается волшебно. Да, выгонять папиных ночных бабочек я люблю. Каждый раз я придумываю что-то новое, и каждый раз каждая из них ведет себя по-разному, что разыгрывает мой адреналин в крови. Я даже забыла про свои разбитые руки. Я ухмыльнулась и ушла к отцу в спальню, чтобы закончить то, зачем пришла. — Ну и зачем ты с ней так? — как только я открыла дверь, начал отец, который развалился на всю кровать и был укрыт ниже пояса. Я ни разу не винила отца в том, что он спит с кем-то. Он ещё далеко не старый и я понимаю, что ему нужен секс, поэтому и не запрещала. Он не любит их, они ему максимум симпатичны внешне. Так как маму он не полюбит уже никого. Он, возможно, и винит себя за то, что спит с кем-то кроме неё, так же плачет над фото как я. Он любит только маму и пока это так, мне всё равно с кем он спит и сколько шаболд я выгоню ещё из этого дома, потому что каждая из них, почему-то после одной ночи начинает считать себя чуть ли не хозяйкой дома. — Пап, ты каждый раз задаёшь этот вопрос. Мне просто нравится, — я улыбнулась и подошла к кровати, присев с краю, — мне нужно обработать руки. Очень сильно болят, — я показала папе обе руки. С той которую я кое-как заклеила уже всё слезло. Ну, как я и думала. — Моя маленькая Лолита, — по-доброму улыбнулся папа и, под одеялом натянув нижнее бельё, скинул одеяло и удобно сел. Мягко взяв мои ладони в свои, он осмотрел весь ущерб. Цокнув языком, принялся дезинфицировать всё и заклеивать, предварительно смазав заживляющей мазью. Папа старался заменить мне маму. Он старался изо всех сил, и я это видела. Видела и понимала, но ещё больше я понимала, что маму заменить нельзя. Я безумно люблю папу и благодарна ему за всё, что он для меня сделал и делает, но маму ему не заменить. Он это видит и понимает, но не прекращает стараться и не опускает руки. Может, он уже не надеется на то, что я изменюсь обратно, но принимает меня такой какой я стала и любит не смотря ни на что. — Это Марк тебя научил так бить? — я засмеялась. Да, папа знает всех моих друзей. — И не только. Две недели назад мы были в лесу, и я даже стрелять научилась, — наклеив последний пластырь, папа похлопал меня по плечу. — Я рад, что моя девочка может постоять за себя, — поцеловав меня в лоб, он поднялся и начал заправлять постель. — А теперь бегом в школу и только попробуй прогулять! — с улыбкой пригрозил отец, когда я уже выбегала из спальни. Я всё равно знаю, что он простит меня. Слушая музыку в наушниках, я шла к школе. Брать машину для пяти минутной поездки не хотела. Хотя, некоторые считали это нормальным и ездили даже с личными водителями. Я фыркнула, когда увидела одну из своих одноклассниц, которая жила неподалеку и ездила на тачке в школу. Вот что деньги делают с людьми. После вчерашнего на меня все взглянут с другой стороны. Возможно, некоторые даже захейтят за мою агрессивность и поведение, а кто-то будет спрашивать, почему я стала именно такой. Но отвечать я никому ничего не буду — сама ответа не знаю. Всё что они должны знать уже знают, остальное мне самой нужно ещё до конца обдумать. Открывать душу я никому не собиралась, а вот разобраться в себе нужно было. Со смерти мамы прошло слишком мало времени, и если раны на теле уже успели затянуться, то в душе только совсем недавно начали. Я не хочу их ворошить. Я не хочу снова чувствовать эту боль, поэтому и веду себя так. Наверное, именно поэтому. А может и нет? Зайдя в школу, я сразу пошла на математику. В этом году мне её ещё и сдавать, поэтому хоть на этом уроке пробыть должна. Зайдя в класс, я обратила всеобщее внимание к своей персоне. Вчера я была звездой вечера. Сев, сжала руки в кулаки до боли не только в ладонях, но и в разбитых костяшках. Тишина уже нагнетала. Хотелось крикнуть: «Ну чего вы смотрите?! Спросите уже что хотели и отцепитесь!», но я сидела и молчала, тяжело дыша через нос. — Надеюсь, тот парень выжил, — заговорил Егор, спрыгнув с парты, на которой сидел. — Мой отец не убийца. Хотя я бы с радостью его прикончила, — развернувшись ко всему классу, ухмыльнулась. Я должна держаться. — Знаешь, я сделал бы так же, — резко поддержал меня Даня. Мм-м, сам король решил заступиться за мои действия. Все сразу закивали. — Это сделал бы любой. Вы не поймете, пока кого-то вам дорогого не убьют, — мне не нужна защита. Я успела выстроить вокруг себя стену, вход через которую есть лишь у пары человек, и всему моему классу места там нет. — Не верила, что ты можешь стать такой сукой, — подружка Астафьевой подала голос. А придётся поверить, милая. — Но стала же, — откинувшись на стуле, прижавшись спиной к парте позади, я рассматривала свои ногти. Этот разговор дальше продолжать не хотела. Набросив на плечи кожанку, я покинула квартиру, закрывая ту и спускаясь на нижний паркинг. Мою машину папа всегда буксует туда, ведь вчера она осталась у того магазина, около дома Дани. Заведя её, я осторожно выехала и поехала в любимое мною место. Не смотря на мою безбашенность, я вожу как можно осторожнее. После той аварии я не хочу оказаться ещё в одной и на этот раз быть на месте мамы. Она бы этого не хотела. Поэтому я всегда выезжаю заранее. Сейчас я выехала за сорок минут, хотя гугл карты показали, что туда на машине максимум полчаса с пробками. После таких переломных моментов начинаешь иначе смотреть на жизнь. Я вздохнула и остановилась на светофоре. Ещё немного и смогу расслабиться. Я заехала в лесополосу и заставила себя увеличить скорость, так как только здесь позволяла себе гонять, если семьдесят километров можно было назвать так. Тут резко на дорогу вылетает знакомая туша, и я не на шутку испугавшись, вжимаю тормоз в пол. Парень, зная, что я собью его как минимум с ног, прыгает мне на капот. Останавливаюсь. Бью по рулю и запрокидываю голову назад. Сука! Нажимаю на кнопочку, которая пускает воду на лобовое стекло и парня обливает водой. Он спрыгивает и я, включая дворники, паркуюсь у трассы. Немного успокоившись, покидаю салон машины и сразу же кидаюсь на спину парня. Он ловит меня и удобно держит под коленками. — Ваня, любименькая моя жертва пьяной акушерки, я же тебя голыми руками убью, — лилейно проговорила я ему на ухо, пока легонько давила на кадык предплечьем. А так хочется задушить. Шутка. — Лола, моя любименькая психованая идиотка, — прохрипел парень, снимая меня со своей спины. Я спрыгнула с него и побежала в лес. Я слышала его грубые шаги, ведь тот кинулся за мной. Я смеялась и бежала в глубь леса к поляне, которая находилась среди сосен. А как же здесь пахло. Блять. Перепрыгивая корни и ветки, которые снесло позавчерашним ураганом, добежала до поляны первой и сразу же нырнула в объятья Марка. — Где Ваню потеряла? Он там тебя встречать пошел, — потрепав меня по голове, спросил друг. — Надеюсь где-то в лесу, — засмеялась я, отпуская парня из своих объятий. — Что с руками? — громко спросил парень, чем испугал мою подругу Киру. — Блять, там такая конченая история, — отбивая берцы от грязи, я приготовилась к рассказу. И рассказала всё, что было вчера. — Жалко, он не сдох, — подытожила в конце подруга и со злости откинула носком ботинка шишку прямо в ствол дерева. — Да, малая, вот это вчера у тебя день удался, — похлопав меня по плечу, поддержал Ваня. Да, друзья у меня отличные. Немного отбиты от жизни, но отличные. Я люблю каждого из них как родного и потеряй я хоть одного, буду биться в истерике. Всем им от девятнадцати до двадцати одного года, но ведут они себя не лучше меня. Наверное, поэтому я с ними. Я даже толком не помню, как произошло наше знакомство. Я помню, что это было через две недели после того, как я вышла с комы. Тогда я была больше похожа на труп, нежели на человека. Тогда я хотела умереть. Каждая моя мысль была о смерти и как лучше это сделать. Мне казалось, что мою душу забрала авария, оставив только бездушное тело, которое не могло жить без наполнения. Я была пустой. Наверное, в полном смысле этого слова. В тот вечер я гуляла по мосту и мне казалось, что от сюда покончить жизнь самоубийством лучший вариант. В руках была бутылка какого-то папиного спиртного, ведь так все страхи точно отпадали и я могла совершить задуманное. Людей было мало, и я ждала, пока их не станет совсем. Я не хотела, чтобы меня спасли. Отец тогда был под дозой и не смог бы меня остановить, как бы не хотел. И это было идеальным моментом. Со времен мост опустел, и я сидела на его перилах, смотря на черную водную гладь. Она тянула меня, но вдруг я почувствовала грубые мужские руки на талии, которые сняли меня с перил и начали трусить за плечи, пытаясь привести в чувство. Я так тогда и не пришла. Вся компания хотела помочь мне и отвести домой, но я молчала и не говорила адреса. Я вообще ничего не говорила. И Кира предложила отвести меня к ней домой. Там я просидела до утра не смыкая глаз. Спать вообще не хотелось. Но на утро я смогла ответить на три их вопроса: меня зовут Лола, мне шестнадцать и у меня нет смысла жить. Потом я просто извинилась и ушла домой пешком, хоть и идти было немало. Кто же знал, что Ваня следил за мной и смотрел, чтобы я точно дошла домой. С тех пор они знали, где я живу. А дальше как-то так закрутилось, что мы начали видеться чаще. Они говорил о своем, а я просто сидела рядом и слушала. У них тоже есть и были проблемы, но они не замыкались на них. Они смеялись, шутили, веселились. И тогда это начала делать я. В тоже время отец отвел меня к психологу, и там она сказала, чтобы я не прекращала общаться с этими людьми. Что они вернут меня к жизни своим примером. И они вернули. Только за это я им по гроб жизни благодарна. За мою никчёмную жизнь. — Завтра мы опять на твоё любимое, — я сидела у костра, опираясь плечом о Марка и смотрела за Бодей. Какой же он шикарный. — Меня даже не ждите, — улыбнулась и отвела взгляд от парня. И почему всё так сложно.