per aspera ad astra

Сначала небо затянулось оранжево-фиолетовыми тучами, будто предупреждало, что завтра будет ветрено. Но завтра не наступило. — Ты можешь, пожалуйста, перестать думать об этом, я тебя слышу, — Кроули поправил очки, которые совершенно ему были ненужны в космическом пространстве. Азирафаэль сидел в обнимку с кожаным чемоданчиком, изрядно потёршимся по краям, прижимая вещь к себе так, будто там была вся его жизнь и даже больше. — Ты сам об этом думаешь, — сведя брови в отчаяние и обиде, немного расстроенно пропел ангел. — Потому что ты думаешь об этом. Кроули никогда не хотел сражаться. Ему было лень. А ещё было немного боязно за свой контроль, потому что знал: если разойдётся, его никто не остановит. Вспомнить хотя бы Столетнюю войну. Ну и угораздило же его. Вот и тогда, когда небо, казалось, взорвётся от напряжения и тяжести туч, вдруг бледные, на первый взгляд, солнечные лучи начали пронзать закатные пугающие облака, но когда лучи распространились по всему небу, стало понятно, что солнце не может светить повсюду. Время стало медленным в три раза, и это почувствовали все: будто кто-то нажал в настройках на скорость воспроизведения 0.25. Какой-то мальчик сначала не понял, почему он стал более отчётливо видеть, как пчёлы собирают пыльцу, а его подруга слишком медленно открывала рот и собиралась указать в сторону туч, которые были пронизаны световыми копьями. Когда он повернул голову в указанном направлении, то ничего не понял. — Да не переживай ты так, многие даже не поняли, что произошло, — Кроули невольно дёрнул шеей и свернул около сиреневой туманности. — Как у Лавкрафта. — Настолько страшно, что лучше не описывать, — сказал сам себе блондин и пару раз постучал пальцами по чемоданчику. — Именно, — демон довольно сморщил нос: Азирафаэль всё ещё был Азирафаэлем. Если бы тот разрыдался, он бы не знал, что делать. Это было бы похуже всяких там концов света. Шутка о том, кто в небе — ангел, птица или самолёт — была бы как никогда кстати, если вы любитель каламбуров и оптимист. Сначала показалось дьявольское свечение, от которого ослепли все, кто увидел цепкие птичьи когти и не человечески длинные одинаковые пальцы, сжимающие мечи и копья. Затем показался легион ангелов в своём истинном обличье. Если вы не наблюдали их пришествие — а таких осталось мало — и обратили внимание только сейчас, то вы бы не поверили, что перед вами ангелы. Ведь посланники небес — это люди с белыми птичьими крыльями, не так ли? Очень не так ли. Кроули видел, как Азирафаэль был готов расплакаться и, наверное, даже выпрыгнуть из машины, чтобы кометой упасть в гущу событий и вмешаться, неважно каким способом. Демон хотел как-то сгладить угол, предложив новенький десерт или заскочить через два утра в магазинчик и подарить какой-нибудь редкий экземпляр важной старой книги. Но не было больше ни десертов, ни книг, ни магазинов — ничего. Только те вещи, которые взяли с собой, машина, они и космос. Единственное, что мог предложить Кроули, — предоставить ангелу выбор музыки. Азирафаэль на каком-то интуитивном уровне перебрал в бардачке несколько дисков и поставил нужный. Пространство заполнил ля-минорный аккорд. Пока ЭТИ смотрели, как земля уходит у них из-под ног и появляются кислотно-оранжевые трещины, из которых валит дым, Адама Янга закрутило в красном вихре, ставшем для него крепостью. Он единственный, кто был в безопасности, кто был выбран наблюдать со стороны на подарок ко дню перерождения. Случайные прохожие, попавшие под раздачу, падали в магматическую бездну, из которой выбирались самые отвратительные существа, которые мозг человека даже не мог вообразить. Они были настолько отвратительны и страшны, что те, кто их видел, сходили с ума или умирали на месте от сердечного приступа. Азирафаэль чувствовал своими лопатками, как сейчас его меч, отданный Ньюту, обжигает неумелые руки рядового Армии ведьмоловов, как Пульцифер старается держать планку и орудие, но боится своего первого (и последнего) боя. Воображение захватило ангела, и он был уверен, как видит всё и знает всё. Кроули хотел бы его отвлечь, но впервые за 6000 лет не знал, как это сделать, поэтому продолжил путь. До пункта назначения оставалось всего лишь два земных года. — Знаешь, это немного тяжело осознавать. Рыжий глубоко вздохнул и снял очки, устремив змеиный взгляд на звёздный путь. Опять муки совести терзают это светлое существо. — Уже прошло, — блондин посмотрел на счётчик, на котором ноль рядом с двойкой перекатывался в единицу, — больше двух лет, как нет привычного нам мира, хотя всё началось несколько минут назад. — Ох уж эти космические законы, — мечтательно прошипел демон. Почему он чувствовал себя подростком, который не знает, о чём разговаривать с милой девушкой, пока он подвозит её домой после свидания? Всё произошло быстро. На самом деле всё было в три раза быстрее, а не медленнее. Просто человеческий мозг в очередной раз был неготов к восприятию реальности и, соответственно, заданному времени. Как и говорилось, Свет победил. Но какой ценой… Тьма скрылась на неопределённое время (на самом деле дали перекур в шесть дней, чтобы воссоздать всё заново, перезагрузить мир, так сказать). — Я хочу вернуться, — однажды сказал Азирафаэль, когда Кроули опрыскивал фикус, не желающий расти в космических условиях. Вот уже один космический день и две вечности они жили на Центавре А, делая вид, что всё хорошо и никакого груза ответственности на их крыльях нет. Но оба знали, что всё плохо и что оба в какой-то степени виноваты перед собой и всем человечеством. Наплевать на начальство. Совесть, впитанная за время земной жизни, не давала спокойно поддерживать в цветах жизнь, перечитывать пыльные книги, экономить вино и изображать сон. — Что, прости? — Кроули прочистил левое ухо. — Я хочу вернуться на Землю, — более уверенно повторил ангел, но в жёлтые глаза так и не решался посмотреть. Кроули брызнул себе из пульверизатора в лицо. Лучше бы там была святая вода. — Ты понимаешь, что ты сейчас сказал? Ты хочешь, чтобы тебя сожгли, а меня утопили? — Мы можем обменяться телами. — Мы не можем обменяться телами, — Кроули впервые за всё это время повысил голос на друга. — Сказать почему? Потому что даже если поменяемся, провернём аферу тысячелетия, думаешь, гонения не будет? Сейчас, хочу напомнить, не так много людишек, чтобы затеряться среди них и спокойно кормить уточек. Азирафаэль слегка нахмурил брови, поджал губы и стал на пару сантиметров ниже. — Напомнить, что это перезагрузка Земли? — демон разошёлся и даже зашипел. — Напомнить, что нет ни твоего магазинчика, ни старого парка, ни блинов, ни танцевальных клубов? — Но если всё сохранилось? Хотя бы часть? — ангел был оптимистичен, как всегда. — А если всё стёрлось? Все горы, моря, созвездия… — То я хочу это видеть! Я хочу! — Азирафаэль почти плакал. Он старался быть убедительным и уверенным, но о его напряжённость и детскую отчаянность можно было споткнуться. Кроули не мог препятствовать желаниям Азирафаэля, поэтому он, устало выдохнув, небрежно бросил куда-то пульверизатор, театрально поджал губы и продефилировал своей фирменной походкой к бессменному Бэнтли. — Нет, — Азирафаэль ехидно улыбнулся, — полетим. Рыжий с секунду смотрел на блондина, и когда до него дошёл смысл слов, отрицательно покачал головой и тихо, неверяще занекал. Кроули думал вернуться, да и Азирафаэль лишь хотел одним глазком посмотреть, что там происходит, поэтому вещи они оставили, уверенные, что вернутся на Центавру. Газеты, которые были уже вновь созданы к тому времени, писали, что два метеорита упали в районе севера Старой Англии. Но мы-то с вами знаем, что это было на самом деле. — Ох, усы Меркьюри, за что мне всё это, — Кроули прогнул поясницу, крепко зажмурившись и размяв хвост. — Пойдём, — Азирафаэль поправил то, что называют «нимбом», хрустнул позвонками невероятно длинной шеи и направился в сторону Лондона. — Промахнулись чуть, — прошипел демон, вспоминая, как ходить с хвостом и такими длинными когтями на лапах. — Нельзя же было в таком виде приземляться в центре Лондона, — ангел сложил крылья за спиной и попытался прочистить голосовые связки, чтобы не говорить сразу во всех регистрах. — Сейчас перевоплотимся. «Лучше бы развоплотились», — подумал Кроули. — Пойдём посмотрим, что осталось от твоего Лондона, — демон положил ящерскую лапу на ангельские плечи. — Боюсь, я оставил кошелёк у тебя в машине. — Ничего, сегодня я плачу. «Без надежды. Без свидетелей. Без награды. Я твой друг»