Heroes and Villians

Гуляла она достаточно долго, заодно решая, искать ли майар, о которых ей сказал Садовник. Побеседовать с ними и предупредить об ожидающей встрече с отцом показалось Назгули бессмысленным. Этой встречи майар всё равно не избежать. И отец мог неверно истолковать её поступок. Одного из упомянутых майар, правда, Назгуль встретила недалеко от не замеченной ранее беседки с яркой крышей. Почему-то Назгуль сразу поняла, что встреченный мужчина, чем-то немного напоминавший Садовника, из майар. Наверное, она ещё не забыла общение с Владыкой Сауроном и исходящее от него ощущение чего-то необычного, неведомого, непонятного. Или майа грации освежил её воспоминания, но может, Назгуль просто вспомнила слова Садовника об отце, отправившимся в сад на поиски живущих там майар.. Этот майа показался Назгули очень приятным и благожелательным. Не потому, что ему хотелось впечатлить встреченного, но просто потому, что иначе он, кажется, не мог. Представив, как отец предложит ему стать Гендальфом их отряда, Назгуль невольно улыбнулась. Майа, заметив её улыбку, улыбнулся в ответ. — Рад, что вы улыбаетесь, — сказал он. — Приятно видеть хорошее настроение на лицах. Даже не потому, что я ему покровительствую, как здесь преувеличили мой дар. Но поводы грустить, как я заметил, обычно случаются чаще поводов для радости. Или все просто привыкли к грусти и печали, отвыкнув от радости? Не знаю. Назгуль задумалась. Получается, встреченный ей майа способствовал хорошему настроению находящихся поблизости эрухини и не только? Зачем он Магу, Назгуль понимала. Если у тебя в соратниках майа, способствующий хорошему настроению, ни один концерт не оставит у публики неприятных впечатлений. Даже если на сцену того концерта выйдут лишь Назгуль, не умеющая петь, и с ней Музыкант с его кастрюлями, гитарой без струн и со странными непонятными творениями. И майа, объявляющий их номера, точно сделает всё, чтобы публика не оглохла от ужаса после выступлений Назгули и Музыканта, самим присутствием на сцене. Если в ПЦ всё в самом деле опирается на этого приятного майя, отсутствие песен у артистов сразу становится понятным. С таким помощником в самом деле можно не делать ничего, лишь часто мелькать в эфирах изобретения со сладкими речами о восхитительных и талантливейших артистах, идущих в ПЦ со всей Арды и огранивших там свои таланты до сияния Сильмариллов. Неужели тайна успеха ПЦ исключительно майа, сейчас стоящий рядом? Майа, видимо, заметив настроение Назгули, снова улыбнулся и развёл руками. — Вы наверное думаете, что Маг попросил меня помочь из-за того, что я способствую хорошему настроению тех, кто рядом? — спросил он и дождавшись кивка, продолжил: — В чём-то вы, разумеется, правы. Но смею уверить вас, мой дар не настолько сильный, как вы, наверное, успели вообразить. Я приношу хорошее настроение тем, кто находится близко от меня. Но Маг попросил меня присоединиться к нему из-за моего умения порадовать публику. И мне просто нравится, когда люди отвлекаются от тяжёлых мыслей, что легли на их души. И я не всегда пользуюсь даром, честно. — Я вам верю, — пробормотала Назгуль, ни разу не покривив душой и подумав, добавила: — А на концерте, которого все ждут, вы тоже выступите, да? — На ожидаемом концерте я буду объявлять выступающих, — улыбаясь, ответил майа. — Наверное, вы скажете, особого искусства для этого не требуется, но согласитесь, правильное представление порадует артиста. И не только потому, что я — майа хорошего настроения, как говорит Маг. Подумав, Назгуль не нашла, где может поспорить с собеседником и спросила, где она сможет найти ещё одного майа, уточнив, что она даже не имеет представления, чему он покровительствует. — А майа грации я видела, — добавила она, — и он очень мне помог. — Значит, наверное, вы о майа, что живёт в хижине на опушке красивой рощицы, — ответил собеседник. — Дойти туда было бы удобнее через аллею, но если вам удобнее пройти тут… — Нет, спасибо, я… я просто узнать, — пробормотала Назгуль, понимая, где сейчас может находиться её папа и, если дошёл до цели, о чём примерно пытается разговаривать с майа, поселившимся на опушке рощи. Как она могла забыть рассказ отца о шатре или хижине на некой тогда ещё неизвестной ей опушке, где живёт кто-то, ужасно подходящий на роль изменившегося Гендальфа? Почему она не додумалась, что в том шатре или шалаше, оказавшимся хижиной, живёт майа, раз отец так обрадовался встрече? Теперь она, скорее всего, опоздала, и тот майа сейчас пытается разобраться, что же нужно такому нежданному, но такому настойчивому собеседнику. Самой же Назгули в ближайшее время скорее всего придётся объяснять отцу, что Гендальфом в его видении их похода в ПЦ она быть не хочет, считая игру в Братство бессмысленной с самого начала. И думать, как же объяснить поведение Назгула тому майя из хижины. Майа улыбнулся. Как показалось Назгули, с сочувствием. — Надеюсь, я помог вам, — сказал он. — До той рощицы дойти и правда не так уж просто. Нет, не подумайте, дорога там простая, но найти её довольно трудно. Знаю, многим по душе загадочные уголки. И красивая природа рядом. А природа в той рощице действительно очень красива и приятна каждому, за исключением существ, не привыкших к солнечному свету и красоте лесов. — А там больше никто не живёт? — с надеждой спросила Назгуль. Ей очень, просто очень хотелось найти их хоббитов и расспросить их… о чём-нибудь, но обязательно найти и расспросить! Описываемая майа хорошего настроения рощица точно бы пришлась хоббитам по душе. Может, они уже не готовятся стать артистами, а спокойно пекут кексики и тушат крольчатину для обитателей ПЦ? Назгули бы очень хотелось, чтобы хоббиты занимались чем-то приятным и радующим! Майа покачал головой. — Увы. Лишь майа на опушке, не считая птиц и зверей. Майа наверное отчасти даже бережёт ту рощицу от желающих поселиться там, хоть я могу и невольно вам лгать. Вы… Назгуль замотала головой. — Нет! — поспешно перебила она собеседника. — Я нет! Мне лишь любопытно! Спасибо, я непременно подойду к вам завтра в это же время! — и, поспешно поклонившись и помахав майа рукой, поспешила к рощице. Наверняка папу уже не остановить, но можно попытаться слегка сгладить впечатление, оставленное рассказом о грядущем и обязательном для всеобщего спокойствия разрушении ПЦ, для которого не хватает исключительно возродившегося Гендальфа!