Take me home

      Колокольный набат где-то под коркой мозга и хотелось бы, чтоб как написано — «Трель соловья», но на деле противный писк ненавистного будильника вырывает Юнги из крепкого сна, заставляя на мгновение опешить. Незапланированное нагое состояние и полная п-у-с-т-о-т-а в голове. Мин шарит рукой в поисках пачки таких нужных сейчас сигарет, но натыкается лишь на теплое тело. Юнги вздрагивает от неожиданности, полностью разлепляя глаза. Никогда раньше он не встречал утро в обществе парня, да еще и при таких обстоятельствах в виде обнаженного тела под одеялом. Юнги старательно пытается вспомнить хоть что-то, но всплывает только насмешливые слова друга о «вдохновении» и «милом парне». Мин смотрит еще раз, придирчиво изучая каждый изгиб юного тела рядом. В голове зарождаются непрошенные мысли о нежелательных последствиях употребления алкоголя, и, совсем невзначай, нокаутированная память подбрасывает сведение о том, что тот вообще-то натурал и все это лишь ошибка. Мин нехотя сползает с кровати, ощущая неприятную липкость после предположительного секса и легкое головокружение от лишних стопок горячительных напитков. Но стоило сделать лишь шаг в сторону ванной, как обнаженная тушка зашевелилась, выуживая растрепанную рыжую макушку из-под смятой подушки. Что странно, на глазах парня не было удивления, только непонятные нотки играли на радужке, заставляя Мина насторожиться, все сильнее пытая свое беспробудное сознание. — Привет, — прошептал смущенный парень, кутаясь в белое одеяло. — Да… Привет, — прохрипел Юнги, перебирая в голове хотя бы тонкий намек на имя или вчерашние события. — Юнги, что-то не так?.. — не выдерживает парень после затянувшегося молчания со стороны старшего. Он невинно хлопает глазами, а Мину в этот момент хочется удушиться, уже не от похмелья, а внезапно подступившего чувства вины. — Я… Ты, прости, но… Я не особо помню, что вчера было… Неподдельное удивление разливается на безмятежном доселе лице, искривляя пухлые губы в грустной улыбке. — Вот как… — еще тише говорит парень, смахивая спутанную челку со лба. — Наверное, так даже лучше… — Мне жаль, что так вышло, — вклинивается Юнги, чертыхаясь от неловкости и убитого голоса неизвестного парня. Но тот стеснительно ищет свои разбросанные по всей комнате вещи, волоча за собой мантию из одеяла, а Юнги… А что Юнги? Он жадно ловит каждый несмелый жест, упиваясь красотой молодого тела. От вида обнаженных молочных плеч хочется завыть, влепив себе пощечину за безрассудство. Как можно было напиться так, что не вспомнить события прошлой ночи? Но даже при полном отсутствии воспоминаний, внутренний голос заверяет, что этот парень кто-то поистине важный, упустить которого нельзя. Но Мин лишь безмолвно наблюдает. Тот, не пытаясь выгнать наглого смотрителя из спальни, сбрасывает свою пуховую накидку, на мгновение вновь обнажаясь пред голодным взглядом Мина. Он надевает одежду споро, но даже эти обыкновенные движения отдают некой грацией и пластичностью. Биение сердца учащается, когда глубокий взгляд карих глаз направлен уже на Юнги, но слов по-прежнему нет, лишь совесть тихонько скулит где-то на затворках сознания, безрезультатно взывая владельца очнуться. — Останешься на завтрак?.. — выдавливает из себя Мин, кажется, в сотый раз матеря себя за идиотизм. — Не думаю, что на это есть причины, но... спасибо тебе, — натянуто улыбается парень, — за всё... — приглушенно добавляет, кусая пухлые губы. Укол вины где-то под ребрами вызывает острый прилив стыда, рука тянется к парню, но тот резко разворачивается, припечатывая разрушающее, полное неизведанной боли и разочарования: — Жаль только, что полностью оправдал те слова. Хочется рвануть вперед и заключить в объятия, но парень будто растворился, оставляя после себя только тянущее чувство в груди.       Контрастный душ и максимально крепкий кофе делают свое дело, и теперь Юнги не ползает по квартире, а вполне себе уверенно передвигается, сортируя и обрабатывая в голове ничтожные обрывки воспоминаний. Случайный парень в его квартире подчистую забрал спокойствие Мина со своим брошенным перед уходом «Прощай, Юнги~я».       Когда ты — автор песен, тебе постоянно нужно иметь вдохновение. Ну, а где его брать? От вида серой студии лицо непроизвольно искривляется в гримасе отвращения, а надоедливое жужжание директора над ухом о сроках сдачи — вообще заставляет послать все подальше и больше не возвращаться в этот обитель зла. Юнги нехотя плетется в студию, и вот, вроде бы после отдыха начинают зарождаться строки, но из головы как назло не выходит это рыжее чудо, чей лишь внешний вид и робкие взмахи густых черных ресниц перечеркнули все прошлые представления о настоящей красоте, и о том человеке, которого хочется всегда видеть рядом с собой. На секунду становится даже забавно. Кареглазый парень, чье имя Мин так легко стер из головы, стал кем-то вроде личного объекта вдохновения, который он так самозабвенно упустил. Но Юнги не страдает, а пишет, да такие текста, что никогда бы раньше не посетили смурную головушку. Этот загадочный парень смог всколыхнуть безрадостное сознание Юнги, даря неизведанный ранее набор самых трепетных чувств.       Отрезвляет лишь звонок друга, хочется послать все к чертям и писать, писать, писать… Но Мин и сам планировал в скором времени выпытать у друга контакты этого парня. Уж больно глубоко внутри сидит его таинственный образ. — Как ночка? — живо раздается в динамике телефона, а рука Мина сама собой тянется к заветной кнопочке «Завершить вызов», но… — Кто этот парень? — игнорируя друга, к слову полностью привыкшего к этому, Мин задает главный, на данный момент, вопрос, который целый день разъедает в нём спокойствие. — Ээ… Юн… Ты ж вместе с ним вчера домой укатил и не спросил имени? — как-то слегка удивленно и настороженно интересуется Намджун, припоминая одну маленькую слабость друга. — Джун, блядь, я ни черта не помню… Так ясно?! — Да успокойся ты! Я просто не думал, что ты сможешь ЕГО забыть, — с толикой разочарования и понимания проговаривает Джун, шаркая в поисках хотя бы жалкого намека на имя рыжеволосого парня, покорившего его вечно хмурого друга в тот вечер. — Джун… — потеряно прохрипел Мин, падая на все еще расправленную кровать, утыкаясь носом в подушку и вдыхая легкий шлейф оставленного аромата. Персик. Юнги бесконтрольно улыбается, а в памяти отрывками взрываются образы. Вот он прижимает разгоряченное тело в клубе?.. А это уже стены его квартиры, где парень беспрерывно стонет. Ком возбуждения собирается где-то внизу живота, что Мин даже не сразу замечает смену копошения и вздохов в трубке, на уже размеренный голос друга: — Имя я не нашел, но Юн… Вспомни танец, — последнее, что бросает Намджун, до того, как Юнги с протяжным стоном покрывает себя отборным матом из-за резко подкативших ярких воспоминаний.       Flashback — Джун, вот скажи, где брать вдохновение? — полностью поникший парень практически лежал на барной стойке, изливая душу пританцовывающему бармену. В очередной раз Мин Юнги настиг творческий кризис, который каждый раз перерастал в поход в клуб для того, чтобы в очередной раз вынести мозг привыкшему к такому Намджуну, заодно получив расслабление и забытье в алкоголе. Ким лишь лукаво улыбнулся и указал на центр танцпола. Стройное тело плавно двигалось в такт, слегка покачивая упругими бедрами. Рыжие волосы спадали на лоб, но стоило ему вскинуть свои карамельные глаза к сверкающему потолку зала, явно любуясь своим отражением в многочисленных зеркалах, как моментально открывалось красивое лицо. Юнги даже засомневался, действительно ли перед ним парень. Он был без изъянов, его фигура была идеальна, а внешний вид завораживал. На фоне вызывающих открытых блузок и мини-юбок, парень в шелковой белоснежной рубашке смотрелся необыкновенно притягательным, а узкие джинсы подчеркивали спортивные ноги, придавая дополнительную сексуальность и без того порочному образу. Парень плавно ступал, будто парил, растворяясь в ритмичной музыке. Он явно наслаждался процессом, не обращая внимания на остальных. Невольные зрители пожирали аппетитное тело, которое так и совращало окружающих своим неприступными великолепием. А парень закрывал глаза, прикусывал пухлые губы и расплывался в довольной улыбке. Это зрелище настолько поразило угрюмого Юнги, что его взгляд так и замер в восхищении. Мысли путались, а вот чувства сейчас диктовали самые яркие и насыщенные текста.       Но внезапно их глаза пересекаются. И Юнги буквально задыхается, ловя на себе пронзительный взгляд выразительных карих глаз. Но через мгновение всё исчезает, стоит парню хитро подмигнуть, а после грациозно развернуться, продолжая свою сладкую пытку. Теперь уже для одного конкретного Мин Юнги, который сейчас безуспешно борется с стыдливым румянцем. Давно Юнги не испытывал такой гаммы чувств. А ведь ничего такого не произошло, просто танец, просто парень, охуенный парень, между прочим. Песня кончилась, а его чарующая фигура будто испарилась в темноте, оставляя за собой сладкий осадок. Поэтому Юнги под понимающий вздох друга срывается с места, ища в толпе желанное тело. — Откуда ты такой? — выпаливает первое, что пришло на ум, когда Юнги наконец замечает рыжую макушку в толпе, моментально разворачивая парня к себе. — Я… — запинается тот от резких действий в его сторону. Он не ожидал, что шутливые знаки и обычный танец возымеет на кого-то такой эффект. Но бесполезно отрицать, что его действия были случайными или неосознанными. Он привлекал внимания именно этого хмурого парня с мятными волосами. — Как тебя зовут? — Чимин, — выдыхает Пак, чувствуя сильное возбуждение парня, когда он прижимается ближе давлением толпы, вжимаясь в мягкое тело отчетливым стояком. Смущение заливает щечки Чимина, но он не отстраняется — смотрит пронзительно и горячо, а у Мина срывают тормоза. Он хватает Пака за тонкое запястье и тянет его к уборной, не взирая на последствия и окружение. Все равно на то, что кто подумает. Этот парень сногсшибателен.       Юнги вжимает Пака в стену, сминая губы в нетерпеливом поцелуе, языки сплетаются, посылая такую волну жара и страсти, что пальчики на ногах Чимина невольно поджимаются, а руки хватаются крепче, цепляя короткими ноготками бледную кожу спины через одежду. — Как мне тебя звать? — прерывая поцелуй, шепчет разгорячённый Чимин, попутно запрыгивая на Юнги, который ловко подхватывает его под упругую попу, выдыхая в пухлые губы: — Юнги.       Кабинка в туалете непростительно мала, парни цепляются ногами и бьются локтями об разрисованные стены. Мин запускает холодные руки под одежду, слыша недовольный возглас, но тут же глушит его в мокром поцелуе, вновь проникая глубоко и резко, раздвигая покрасневшие от покусываний губы. Он проходится пальцами по выступающим косточкам, изучая плавные изгибы молодого тела и бархатную кожу, которая покрывается мелкой волной мурашек после каждого прикосновения. Чимин шумно выдыхает, когда руки спускаются ниже, сминая мягкие половинки. Юнги с трудом освобождает стройные ноги Чимина от узких джинс, попутно стягивая и боксеры. Пак смотрит смущенно, будто впервые предстает перед кем-то в таком виде, на его лице неловкость и острое желание получить больше. Юнги бережно опускает податливое тело, спускаясь вниз к разведенным ногам. Он проводит дорожку мокрых поцелуев по внутренней стороне бедра, мысленно усмехаясь собственной невиданной ранее нежности и нынешней геолокации, которая, к слову, особо не радовала. Мин наблюдает за ним с трепетом, улавливая первый, неприкрыто-громкий вскрик, после нежданного движения юркого языка по возбужденной плоти. Чимин запускает маленькие пальчики в растрепанные мятные волосы и давится собственными стонами, теряясь в ощущениях. Юнги совершает такие действия впервые, но чувствует себя вполне уверенно, насаживаясь глубже на член. Не давая спокойно вдохнуть, Мин ускоряется, выводя незамысловатые узоры по пульсирующей головке и вниз по стволу, цепляя каждую венку. Но вскоре отстраняется, выпуская член с надсадным звуком, чувствуя скорую разрядку, доводит парня до первого оргазма рукой. Чимин содрогается, заливая длинные пальцы Мина спермой. Он смотрит немного потерянно, будто не зная, что делать дальше, но Юнги не дает ему опомниться, переворачивая парня к себе спиной, заставляя упереться и прогнуться. Свободная рука расстегивает гладкие пуговицы белой рубашки, нащупывая под ней маленькие соски. Парень всхлипывает сразу от двух, ранее неизвестных ощущений: сначала — неожиданный прилив острой боли от сжатого в тиски соска, а другое — скользкие пальцы сзади, ласкающие колечко напряженных мышц. Но Чимин вскрикивает громче, когда Юнги вставляет сразу два пальца, будучи уверенным в том, что парень опытный, но просто немного стеснительный. Он поднимает свой удивленный и немного напуганный взгляд на раскрасневшегося парня, который сразу замолчал, легонько подрагивая: — Ты девственник? — спрашивает Мин, вгоняя парня в краску. Чимин кивает рыжей макушкой, стыдливо отворачиваясь. — Мне продолжать? — хрипло говорит Юнги, когда собственное возбуждение давит до звездочек, лишая рассудка. Но он не поступит плохо с этим парнем, который оказался удивительным вдвойне. Он прямо-таки состоял из противоречий: неописуемо красивый и страстный, но в то же время невинный и стеснительный. — Д-да, — будто бы потеряв всю уверенность от прямого вопроса, шепнул Чимин, утыкаясь в сложенные руки. — Я не сделаю тебе больно, не бойся, — тихо сказал на ушко Юнги, целуя молочную кожу шеи, начиная аккуратные движения пальцев внутри Чимина. Утопая в сладостных ощущениях горячих губ на выступающих позвонках, на грани слышимости парень робко сказал: — Я и так слишком долго всего боялся.       Мин растягивал его долго, нежно касаясь чувствительных стеночек внутри. Парень под ним прерывисто дышал, скрывая стоны в сплетении рук. Не мешали даже периодические хлопки входной двери и шарканье где-то неподалеку. Присутствие других людей нисколько не отрезвляло Чимина, даже наоборот — заставляло действовать отвязнее, самозабвенно раскрепощаться пред уже более настойчивыми действиями партнера. Юнги глубже вдохнул терпкий персиковый аромат, который будто исходил от кожи этого прекрасного парня, заставляя полностью забыться в сладостной неге. Чимин робко потянулся за поцелуем, когда ощутил давление горячей головки, плавно раздвигающую подготовленную дырочку. Юнги ответил жадно, терзая мягкие губы, слегка прикусывая и заглушая болезненные стоны в новом страстном порыве, врываясь языком глубже. Пак ловил темные пятна перед глазами от приятной нехватки воздуха после жадных поцелуев, тем временем полностью принимая член, насаживаясь глубже. Терпеть не было сил у обоих, поэтому, выждав всего мгновение, Юнги начал тягучие, но глубокие толчки под аккомпанемент протяжных стонов. Чимин дрожал, подавался назад и тянулся за новой порцией удушающих поцелуев. Его губы горели огнем, а внутри начинало расходиться приятное тепло подступающего оргазма. — Быстрее, — в перерывах между стонами, просил Пак, вскидывая рыжую макушку назад. Оставив пару алеющих меток, Юнги сменил плавный ритм на более остервенелый, точно попадая по заветному комочку нервов и ловко подхватывая постепенно падающего Чимина, чьи ноги больше не держали, а колени отчаянно тряслись. — Юнги~я… Ахх… — выкрикнул несдержанно Чимин, полностью расслабляясь в экстазе. Последовав за Чимином, Мин бережно удерживал подрагивающего парня в крепких объятиях.       Выпивал Юнги, но почему-то именно Чимин сейчас выглядит невозможно разморённым, буквально засыпая на плече у Мина. С такого расклада Юнги неприкрыто наслаждался, изредка посмеиваясь с дезориентированного Чимина, безуспешно пытающегося самостоятельно нацепить на себя хоть что-то. Мин умиляется, еще раз целуя Чимина в искусанные губы, помогая ему наконец одеться, и без лишних вопросов вызывает такси, забирая это чудо к себе домой.

***

      Как вспышки, в памяти возникают чарующие образы, манящие изгибы и плавные движения. Он вспомнил каждый томный вздох и несмелый взгляд карих глаз. Сознание не туманит даже воспоминание о грязной кабинке обшарпанного туалета. Мин ставит воспоминания на повтор и упивается своей глупостью и упущенным счастьем. Как можно было так поступить с доверчивым парнишкой, в чьих глазах тогда плескалась неуверенность и необузданное желание, чем там ловко и воспользовалась пьяная сущность.       За окном уже властвует глубокая ночь, а Юнги все не может прийти в себя, в полной мере ощущая глупость своего поступка.       Перед глазами стоит смущенная улыбка, которая была еле видна, подсвечиваемая только светом фар встречных авто, когда слегка растрепанный парень на заднем сидении такси все так же робко вещал о прошлом. Мин помнит, как поначалу Чимин старался не вдаваться в подробности своей жизни, не желая обосновывать свою недавнюю страсть. Но стоило Юнги притянуть мягкое тельце к себе ближе, как парень смущенно залепетал, утыкаясь носом в бледную шею.       Юнги шумно выдыхает, выуживая из пачки последнюю сигарету. Щелчок зажигалки и звук включения музыкальной аппаратуры. А память не щадила, подбрасывала забытые строки ночного разговора о танцевальной карьере и поломанной мечте посвятить себя искусству. «Либо работа в компании семьи, либо я им больше не сын, а безликая дешевка на подтанцовках», — шумит в ушах, а в голове — образ поникшего Чимина, который с такой болью проговаривал эту фразу, утирая несдержанную слезу.       Но сейчас Юнги заботит лишь то, как он мог забыть?! Как мог отвергнуть этого нежного парня, так слепо отдавшегося ему в ту ночь. Напиться до беспамятства. Да, Мин Юнги? Он не может подобрать себе достойное оправдание, хотя, даже и не пытается. Что говорить о бешенной усталости вкупе с творческим кризисом. Юнги откидывается на спинку рабочего кресла, выпуская клубы белого дыма, на мгновение утопая в этом удушающем тумане.       Но все вновь переменилось, стоило противному писку оповещения нарушить творческий процесс коротким сообщение от друга: «ОН здесь»       И плевать, что оборудование включено и работа не закончена. Текста не дописаны и студия открыта. Главное — он пришел. И Юнги наступает на свою гордость, ведь никогда раньше он не гонялся за кем-то. Ни в ком не нуждался. Хватало музыки, которая всегда была центром всего его существа. А теперь сердце указывает путь, ведя запутавшегося парня по единственной правильной дороге.       И снова перед ним изящное тело, совершающее пленительный танец. Но сегодня что-то поменялось. Парень все столь же прекрасен, но чувствуется печаль. Нет той лучезарности и озорства. Он все так же растворяется в звучании громких нот, погружаясь куда-то за пределы этого небольшого, пропахнувшего сигаретным дымом помещения ночного клуба. Он порхает, воспаряя свои оголенные, слегка мускулистые руки к верху, вырисовывая узоры в воздухе. Черная ткань легкой рубашки совсем не скрывает подтянутого живота, который дразнит перламутровой кожей, изредка показывая выступающие ребра. Его шаги мелкие, будто это исполнение медленного танца, вперемешку с откровенными движениями, от которых невольно задерживаешь дыхание, ловя каждый жест.       Мин делает первый шаг, все еще неуверенный, осторожный, но он следует вперед, направляясь в центр зала, где парит его муза, окутанная печалью и душевными переживаниями. Это отражается на его лице, где уголки бледно-розовых губ опущены, выражая грусть. Его глаза закрыты, лишь пушистые ресницы трепещут, словно крылья бабочки. Юнги подходит плавно, боясь нарушить достигнутую в танце гармонию, обиженного им парня. Мин приближается, огибая мелькающие всюду силуэты. Тусклое освещение зала точно очерчивает знакомые линии, призывая к действию. Юнги не медлит, подходит со спины, заключая маленькое тело в кольцо из рук. Парень содрогается, испытывая сильный испуг, а после медленно поворачивает яркую макушку назад и замирает. Еще минуту они стоят неподвижно, всматриваясь в мерцающее звездное небо в глазах напротив, но вскоре Чимин выдыхает чувственное: — Юнги~я. Обмякая в сильных руках, Пак запрокидывает голову на плечо, роняя крупные слезы. Мин обнимает теснее, успокаивая подрагивающее тельце. Больше он не совершит ошибку, не отпустит. — Чимин~а, — мягко шепчет на ушко Юнги, вжимаясь всем телом. Они начинают свой первый танец, растворяясь друг в друге, считывая каждую эмоцию. Движения плавные, медленные, Мин держит крепко, покачиваясь вместе с дрожащим Чимином в такт ритмичной музыке. Будет еще много танцев: на белоснежных простынях, грубой поверхности стола или махровом покрытии дивана — все это неважно. Главное — глубокие чувства и трепет, который испытываешь только с любимым человеком. А после и бушующая страсть, и жаркие прикосновения, будоражащие кровь. Руки расслабляются, выпуская из плена, сразу заключая в новый. Потрескавшиеся губы нещадно терзают мягкие напротив, а горячий язык требовательно проникает внутрь, разжигая пожар, увлекая в омут страсти. Остальные будто расступились, как бы позволяя насладиться моментом воссоединения двух тоскующих душ. Даже Намджун — и тот, мысленно закрывает себе непроизвольно открывшийся после увиденной картины рот, а в реале этого сделать не получается. Слишком красиво, слишком чувственно.       Юнги всматривается в безмятежное лицо, ища поддержку и прощение. И находит искорки зарождающейся любви, которая разливается в глубоких карамельных глазах, слегка красных после слез. Чимин роняет счастливую улыбку, утыкаясь носиком в белоснежную шею Юнги, вдыхая родной аромат. — Забери меня домой, — шепчет Чимин, растворяясь в Юнги целиком, не оставляя никому надежды на отступление.       Он другой, особенный. Хотя, может так думает только Юнги? Ну и пусть. Этот необычайный парень будет вдохновлять только его одного. Приносить тепло и уют. Юнги больше не упустит свою музу, которая в будущем назовет себя счастьем.