My sun

EXO — Chill

В жизни бывает много трудностей. Но не зря мы учимся их преодолевать. «Снова и снова», - как пелось в знаменитой песне Three Days Grace. И да, как у всех, у меня в жизни были свои минусы. Избавляться мне от них было далеко не просто - это была вполне кропотливая работа, и без помощи близких я бы не справился. Итак, запасайтесь попкорном, надевайте 3д-очки и устраивайтесь поудобнее. Вас ждёт «увлекательная» история моей жизни.

***

Тогда я только окончил старшую школу. Впереди меня ждало поступление в институт, а вместе с ним и вступительные экзамены. Последний месяц лета для меня был столь напряжённым, что я потерял счёт времени. Я почти не выходил из своей комнаты, утопая в учебниках и конспектах, и не то что семье, даже моему очень упрямому и общительному другу не удавалось меня вытащить. Так пролетел август. Следом шёл мучительный сентябрь - начало учебы, хронической бессонницы и усталости. Благодаря моим усилиям, а может, и благодаря тому, что Высшие силы меня любят, я поступил без проблем. Моё имя ярким глянцем поблескивало на листе, где был список поступающих. Я был среди лучших. И кто же знал, что судьба преподнесёт мне ещё один подарок. Мой лучший друг, то бишь Джексон Ван, вместо того, чтобы поступать на кулинара, решил идти бок о бок вместе со мной, он поступил в тот же ВУЗ и на тот же факультет, что и я, - факультет писательской деятельности. Я мечтал быть журналистом, Джексона вдруг потянуло в это русло, и он решил стать сценаристом. Я не всегда понимаю, что за тараканы в его голове и какие танцы они отплясывают, хотя с ним мы дружим, считайте, с пелёнок. Мы ходили в один сад, пошли в одну школу, в один класс(!). И только в старших классах наши пути разошлись. Джексон был вынужден перейти в параллельный класс, потому что в предыдущем он сильно не ладил с одной бандой грубиянов и задир, которые задевали меня всячески, вследствие чего Ван влезал в драки с ними, и ни одна неделя не проходила, чтобы он не пришёл с разодранным лицом. Но спустя три года наши пути снова сошлись. И теперь мы учимся в одном институте. Поздравьте меня, что ли. И жизнь шла бы моя гладко, если бы не произошло то, что не должно было случаться никогда. Я встретил его.

***

— Джинен, ты зануда. Ты знаешь? — обиженно пробубнил Джексон. — Поверь, ни ты первый, ни ты последний, от кого я это слышу, — добавил я и сделал глоток воды, — мне не нужно постоянно об этом говорить, Сын-а. — Почему ты просто не хочешь пойти и посмотреть, Нен? Просто посмотреть. Мы всего-навсего придём вечерком, возьмём по банке пива и сядем на трибуны, откуда будем болеть за любимых гонщиков. Что не так? Это лучше, чем просиживать вечер, будучи одному, за учебниками и тетрадками, словно книжный червь,— последнее предложение Джексон выделил, при этом забавно сморщив лицо. — Спасибо за сравнение, мой дорогой лучший друг, — натянуто улыбнулся я, — теперь желание туда идти у меня отпало окончательно, — я встал из-за стола и направился в аудиторию по мировой истории. — Джинен, ну, подожди, — спохватился Ван, — я не хотел тебя обидеть. — У меня мировая история, — перебил его я. — Да?! — большие глаза Джексона округлились, — тогда не смею задерживать. Ступай. Но наш разговор ещё не окончен! — злобно прищурившись и сверкнув на меня глазами, мой друг отчалил в противоположном направлении. У меня была пара, на которую я не смел опаздывать. Иначе преподаватель мог меня проглотить целиком, как анаконда - свою жертву. Но дело было не в этом. Я, скорее всего, хотел избежать разговора с Джексоном на определённую тему. Вечером этого дня должны состояться гонки, о которых нам рассказал и на которые нас пригласил милый парень - первокурсник Чхве Енджэ. Он своими добрыми глазами и честной, искренней улыбкой ведал нам о гонках, в которых должен был участвовать его брат. Енджэ явно гордился своим родственником. И со спокойной совестью парень пригласил нас. Джексон сразу же загорелся идеей и не потухал ни на секунду. Он, скорее всего, живёт на солнечной батарее(а в ЛА солнечно почти всегда), иначе откуда у этого парня столько энергии? Наверно, это для меня так и останется загадкой. Ну, что-то я отвлёкся. Так, возвращаясь к сути, я смело могу сказать, что человек я антисоциальный. Мне не нравятся шумные места и многолюдные мероприятия. Но, когда ты дружишь с неугомонным другом, имеющим шило в одном месте, приходится мириться с внутренними демонами. Так произошло и в этот раз. Мой горячо любимый друг всеми силами пытался вытащить меня на гонки сегодня вечером. Делал он это на протяжении двух дней. То ли под его сильным давлением, то ли по другой причине, я сдался. Джексон готов был прыгать от радости до потолка, поэтому мне пришлось его сдерживать, пока рядом стоящий Енджэ хихикал себе в кулак. Я бы наказал этих двоих, если бы у нас не поджимало время. В итоге мы выехали и чудом не опоздали. Я был бы не сказано рад, если бы мы прибыли на место тогда, когда гонки уже закончились бы и все разошлись бы. Ведь в этом случае я бы не встретил его.

***

GOT7 — The End

Мы и вправду сильно опоздали - прошла уже половина с времени, отведённого на весь процесс. Но нам все-таки удалось увидеть часть. Мы уселись на трибуны, пройдя сквозь толпу людей. Было настолько шумно, что даже несмотря на оглушительную музыку в наушниках, я все слышал. Мы сидели довольно далеко от трассы, по которой, словно молнии, мчались спорткары - черный, красный, а вот и белый...но скрип шин об асфальт слышался очень хорошо, ветром дуло так, что у Джексона чуть не слетела кепка с головы. Енджэ и он радостно кричали, когда на передовую вырывалась чёрная ауди. Видимо, они были знакомы с её водителем. Так продолжалось больше часа, и, когда наконец чёрная Ауди, словно молния, вырвалась вперёд, заставив соперников глотать пыль от шин, пересекла финишную прямую, трибуны взорвались громкими овациями. Люди встали со своих мест(среди них были Джексон и Енджэ), радостно вереща и показывая какие-то знаки гонщикам. «Хорошо. Теперь можно выдохнуть. Этот ад закончился», — думал я. Спустя время, когда все успокоились и начали расходиться, мои друзья, все ещё находясь под впечатлением, направились туда, где образовалась толпа. Я последовал за ними - а что мне оставалось делать? Я не знаю, зачем этим идиотам понадобилось пройти в самую гущу событий, но они, не останавливаясь, пробирались мимо людей. Кто-то наступил мне на ногу, и, чертыхнувшись, я поглядел на неё. Однако стоило мне поднять голову, как я понял, что потерял Джексона и Енджэ. Я растерянно озирался вокруг, но не видел знакомые макушки. Паника медленно начинала меня охватывать, и я усерднее пробирался в центр толпы, куда шли мои друзья. Но это было не так просто. Я все ещё осматривался: безрезультатно. Нигде их не было. Я уже почувствовал, что меня бросили, как тут меня нежно взяли за руку. Я хотел дёрнуть её, но передо мной стоял Ван, и я облегченно выдохнул. — Ты думал, я тебя брошу, глупый? — тихо проговорил Ван, чтобы слышал только я. Я смутился и ударил свободной рукой его по спине, а другую руку сцепил в замок с его. — Незачем было так далеко уходить! — я прикрикнул, — где ты умудрился потерять Енджэ?! — Не волнуйся ты, мамочка! — заливисто засмеялся друг, — он в безопасности: стоит рядом со своим братом и одним неповторимым красавчиком, — Джексон мечтательно закатил глаза. Я знал, что ему без разницы, кто ему понравится. Джексон был бисексуалом. У него были разные партнеры, как парни, так и девушки. Со временем я привык, хотя вначале, когда Джексон совершил каминг-аут передо мной, я был шокирован. Я думал, что во мне проснётся отвращение к этому факту, но ничего негативного я не испытал. А со временем и привык. Мой друг мне сказал, что себя он не в силах изменить, а общество не смеет ему диктовать, как жить. Нет, конечно, нормы морали он соблюдает и через рамки не переходит. Я уважаю эту черту в нем, безусловно. Итак, мы прошли немного вперёд и оказались на свободе. Перед нами предстала парковка, где стояли различные дорогие машины, судя по всему, гоночные. Джексон повёл меня мимо них, и мы остановились у той, где стояли несколько людей, среди которых я увидел синюю макушку Енджэ. — Хэй, я его нашёл! — воскликнул Ван, похлопав Енджэ по плечу. Он развернулся ко мне лицом, и в его глазах читалась такая тревога, а затем — облегчение, что мое сердце сжалось от боли. Енджэ однозначно впал мне в душу. Он подался вперёд и, обняв меня рукой за плечо, развернулся снова к своим друзьям. — Это Пак Джинен, мой любимый и скромный друг, — представил Чхвэ меня, и улыбка расцвела на его губах. Все, кто был рядом, смотрели на меня, как на статую в Лувре. Мне стало неуютно, и я кивнул. Джексон, почувствовав мое настроение, сжал мою руку сильнее. «Не бойся», - говорил он мне. Но тишину разрушил блондин, который сказал: — Приятно познакомиться. Я Марк Туан, — он улыбнулся мне, и глаза его превратились в милые полумесяцы, — это Сьюзи, — указал он на очень красивую девушку, стоявшую рядом с Енджэ, — эти два брата-акробата - БэмБэм и Югем, — Марк указал соответственно на смуглого парня с выбеленными волосами и детским лицом, который мне задорно улыбнулся, и на высокого брюнета, который смотрел на меня подозрительно, явно оценивая мой внешний вид. Кажется, ему я не приглянулся. Ну, конечно, как ему мог понравится парень в растянутой толстовке серого цвета и с беспорядком на голове? Тут мои мысли неожиданно прервал Марк. — Это Им Джебом, — донёсся до меня его голос. Я перевел взгляд с солнечных глаз Марка на человека, на которого он указал. Ох- Лучше бы я этого не делал. На меня без всякого стеснения пристально смотрели чёрные бездонные глаза. Казалось, в их тьме можно утонуть. И больше никогда не выбраться оттуда. Парень передо мной был жутко красив: острые скулы, прекрасно сочетающиеся с тенями под глазами; нос с небольшой горбинкой; высокий лоб, и эти чертовы родинки-близняшки над левым глазом. Я понимал, что бесстыдно разглядываю этого человека, но взгляд отвести я не мог. Я жадно пытался впитать каждую черту его лица, пока Джексон меня не одернул. Я пришёл в себя, немного сконфуженный, и подал руку для пожатия, стараясь не смотреть новому знакомому в глаза. Но он все также смотрел на меня. — П-приятно познакомиться, — выдавил из себя я, все ещё держа ладонь перед собой. Но он, не сводя с меня свой взгляд, равнодушно и холодно произнёс: — Мне тоже, — и наконец перестал на меня смотреть, переведя взгляд на Енджэ. Меня колотило. Было ощущение, словно меня холодной водой окатили и выставили на всеобщее обозрение. Джексон, заметив давно мое состояние, словно защитник, покрепче схватил мою руку. А мы, оказывается, до сих пор не разъединили наши ладони...

***

BTS, Zara Larsson — brand new day

После весьма странного знакомства мы направились в кафе. Енджэ признался в жутком голоде, и, словно в подтверждение этого, его желудок дал знать о себе. Все громко рассмеялись, а я лишь тихо фыркнул. Предзакатное солнце приятно грело, прохладный ветер мягко обвевал лицо. Небо уже начинало темнеть, все вокруг заливалось всеми оттенками персикового. Солнце, отражающееся в глади океана, создавало причудливую картину на ней. Вода переливалась всеми цветами: от темно-синего до карминово-красного. Я был поглощён этой атмосферой спокойствия и смеха ребят, их громких возгласов и возмущений Джексона. Невольно я посмотрел на солнечного Марка, на его улыбку; на Джексона, влюблённо смотрящего на Туана, и на его счастливое лицо; на Енджэ, чьи глаза искрились, когда он смотрел на Сьюзи; его волосы сливались с цветом сумеречного неба; на саму Сьюзи, удивительно красивую, которая, будучи далеко не скромной, раскрепощённой девушкой, бросала смущенные взгляды на Енджэ. Я смотрел на Югема, маленького воронёнка, который смотрел на меня настороженно, но стоило ему взглянуть на друзей — и взгляд его теплел, он сам становился мягким и нежным; на Бэма, веселого и не унывающего, сияющего, словно звезда, которая никогда не угаснет. И в последний раз мой взгляд упал на него. На Им Джебома.Он среди всех остальных был словно холодный и сильный ветер среди нежно-розовых облаков в бледно-голубом небе. Он выделялся среди всех. Последние лучи солнца окрасили его чарующим ореолом — точно тень. Им Джебом был как тень. Меня словно ударили молотом по голове. «Он незаметный и тихий, но всегда находится рядом». — Джинен! ПАК ДЖИНЕН! — вдруг ворвалось в мое сознание. Я почувствовал, что земля уходит из-под ног и что я теряю равновесие. Я падал, но ничего не мог с этим сделать. Страх сильного удара почти поглотил меня, но тут сильные руки не дали мне упасть. Я вскинул голову. Югем. Меня спас Югем, который сейчас придирчиво смотрел на меня. — Хватит витать в облаках. Надо быть осторожней, — тихо сказал Ким и отпустил меня, все ещё пребывавшего в шоке. — Ты в порядке? — спросил Джексон. Я снова растерянным взглядом пробежался по лицам ребят, однако на Джебома не взглянул. Все взволнованно на меня смотрели. — Д-да, все хорошо, — я прочистил горло и продолжил, — я просто задумался! — весело улыбнулся, показывая милые морщинки вокруг глаз. Нечего всем знать, о чем я думал. Остальные расслабились, но все равно цепкий взгляд Вана не давал мне покоя. Наконец спустя долгие пятнадцать минут, которые показались вечностью, мы вошли в кафе. Заняв столик у окна и рассевшись, каждый начал выбирать блюда. Когда заказы были сделаны, за столом повисла неловкая тишина. Джексон, мастер разговоров, сумел смягчить атмосферу. Бэм, подшучивая над историями Вана, помог ему в этом. Вскоре еду и напитки принесли, и зал заполнил громкий смех, выкрики и возгласы. Я удивился, как между людьми, познакомившимися совсем недавно, возникла такая светлая и тонкая связь дружбы. Сьюзи попросила у Енджэ разрешение попробовать его коктейль. Чхвэ удивился и забавно поперхнулся, затем дал ей испить из трубочки, из которой пил только что сам. Югем со всей серьезностью сказал, что они сейчас сотворили непрямой поцелуй. Енджэ затих, но, когда до него дошёл смысл слов, он резко покраснел и опустил смущённый взгляд. Звонкий смех Марка разрядил атмосферу, и Джексон, Югем и Бэм засмеялись вслед. Сьюзи последовала их примеру, но ее внутреннее состояние выдавали такие же красные щеки. Даже Джебом смягчился и улыбнулся уголками губ. Почувствовав внутри разливающееся тепло, впервые за весь вечер я искренне улыбался. Мне не очень хотелось, чтобы этот момент заканчивался, но стрелки на белом циферблате никого и никогда не щадили. А на улице тем временем запели свою музыку сверчки и цикады.

***

После того дня моя жизнь снова пришла в норму. Все шло, как обычно. Время бежало стремительно быстро за учебой и домашним заданием, которое мне задавали по самое не хочу. Но воспоминания о том дне грели душу и не давали утонуть в бренности бытия. Джексон, Енджэ и теперь Сьюзи по-прежнему старались вытащить меня на улицу после университета, и иногда у них это получалось. С Марком мы виделись несколько раз: выходили в город, ели мороженое. Он очаровательный, легко живущий человек. Он очень много улыбается, особенно, когда Джексон рядом. То, какие взгляды Туан бросает на Вана, даёт мне уверенность, что у этих двоих все сложится. Югем и Бэм тоже виделись с нами иногда, но наши встречи сними случались реже, чем с Марком. Парни в выпускном классе сейчас, ничего не поделаешь. Бэм очень весёлый и никогда не унывающий человек. Его жизнерадостность аж глаза слепит. Югем же, поначалу казавшийся замкнутым и немного чёрствым, оказался на самом деле очень ранимым и нежным внутри. Спустя какое-то время он даже привык ко мне, и мы немного сдружились. Между Югемом и Бэмом — дружба, связывающая их не один год. Они понимают друг друга с полуслова, у них одни шутки и один смех на двоих. Эх, юность... Сьюзи, которая сразу понравилась мне, оказалась очень милой и, как ни странно, боевой девушкой. Она всегда говорила своё, имела твёрдое собственное мнение и шла на уступки в крайних случаях. «Джексон в юбке», — подумал как-то я и удивился, как Енджэ и Сьюзи сошлись. Они казались совсем разными. Однако я был очень счастлив видеть, как они влияли друг на друга: Сьюзи потихоньку раскрывала замкнутого Енджэ, а он, в свою очередь, учил ее быть более терпеливой и менее вспыльчивой. И с каждым днём их узы становились крепче. «Не жизнь, а сказка! Это я и Марк в скором времени», — прошептал как-то Джексон мне, смотря на парочку. Я хмыкнул и ничего не сказал. Итак, сегодня вечером, снова проводя время за домашним заданием, я сидел и размышлял над темой эссе, которое должен был написать. Однако мои мысли прервал звонок телефона. Мне пришло сообщения от Вана. «Ван Ге» Хэй, бро. как ты? вообще засиделся там? Я жду когда ты мне позвонишь. Ты вообще забыл обо мне? «Пак Ге» Хэй_ Ты идиот? конечно, я не забыл о тебе. Домашнего задания много просто. И вообще подучи уже английский. У меня от твоей орфографии из глаз кровь течёт. -_- «Ван Ге» Эй! У меня английский не хуже, чем у коренного британца! Зануда ты:((( «Пак Ге» Ты чего-то хотел? «Ван Ге» Это так холодно прозвучало... «Пак Ге» Джекс? «Ван Ге» Хорошо-хорошо, Зануда-хен! *эмоджи* Я хотел сообщить что завтра будет вечеринка в честь дня рождения Сьюзи. И мы приглашены, понимаешь? «Пак Ге» Я не пойду. «Ван Ге» Но почему? Джинен-а-а-а! Ты такой скучный! «Пак Ге» Сын-а, ты знаешь, я не люблю такие мероприятия. Тем более у меня скорое зачёт - я должен готовиться «Ван Ге» У тебя сессия открывается только через месяц. Ты о чем?! Я отложил телефон и больше не отвечал. Я был рассержен тем, что меня заставляли идти. Джексон знал, что я не любитель сего. Однако он все равно пытался меня вытащить.

***

GOT7 — Sign

Я сел на стул и, сняв кроссовок с правой ноги, вытряхнул из него песок. Все-таки я оказался на этой вечеринке. Народу было пока не так много, но во всю уже играла клубная музыка. Сьюзи сработалась с очень хорошим диджеем. Я сейчас сидел и смотрел, как Енджэ, Сьюзи и Джексон что-то громко обсуждали и смеялись. Мы с Ваном еле успели купить подарок и пришли почти самые первые. Девушке больше понравился тот факт, что пришли мы вместе, а не один Джексон. Мне было приятно осознавать, что меня тоже ждали. Ван похлопал меня по плечу и рассказал, как «тяжело» ему далась попытка вытащить меня из дома. Я лишь успел закатить глаза и собирался высказать Вану все, что я о нем думаю, но тут включили музыку. И я, ненадолго отойдя от них, чтобы выпить воды, теперь сидел тут в гордом одиночестве. Я отвернулся от друзей и с легкой улыбкой на губах посмотрел на пейзаж. Вечеринка проходила на пляже, принадлежавшем территории дома семьи Манэл(семьи Сьюзи). И здесь открывался прекрасный вид на море и пылающий закат. Солнце медленно катилось за горизонт, одаривая Лос-Анджелес последним тёплым светом. Природа готовилась ко сну, но люди, удивительные существа, только просыпались. И после жаркого и выматывающего дня в их жилах по-новому закипала жизнь... Вскоре ночь поглотила город и здесь собралась толпа, а я, все ещё заворожённый, не мог оторваться от вида. Иногда я ловил обеспокоенные взгляды Вана и, приободряя, улыбался ему, говоря тем самым, что со мной все хорошо. Люди только начинали веселиться. Праздник приближался к самому разгару. Несколько раз меня пытались вытащить на «танцпол», но я отказывался. Я не любил танцевать и привлекать лишнее внимание и дал понять Енджэ, Сьюзи и Джексону, что я не скучаю и со мной все хорошо. Мне и вправду хватало лишь той атмосферы, что была здесь. Я был доволен. Однако когда пришли Югем, Бэм, а после и опоздавший Марк, мне не удалось улизнуть. Туан почти силой меня поднял на ноги, Бэм дал мне в руки бокал с каким-то коктейлем ярко-зеленого цвета, и Югем толкнул в толпу. В итоге я наткнулся на Вана. Он оторопело на меня взглянул. Я жестами ему объяснил, что произошло, и указал на этих троих, что стояли и лыбились. Ван засмеялся, выпил содержимое моего стакана и, взяв меня за руки, повёл меня в центр, где было много народу. Чтобы я не паниковал, Джексон обнял меня за талию, мои руки положил ему на плечи и начал вести в танце. Музыка была не медленной. Но моему другу удавалось попадать в ритм. Он отдался танцу полностью, словно дышал этим, как воздухом. Я почувствовал себя счастливым, когда тоже поймал волну Сын-и. Музыка разливалась по моим венам, и я пытался танцевать. Судя по взгляду Вана и по его усмешке, получалось у меня не очень хорошо, но Джексон был доволен. Я бегло осмотрел толпу, которая была на вечеринке, поймал взглядом страстно танцующих Енджэ и Сьюзи. Кажется, они даже целовались. Потом увидел Бэма в обществе белокурой девицы; Югема, соревнующегося с каким-то парнем в танце. И Марка. Он смотрел на нас с Джексоном. Его довольное лицо говорило все само за себя, а в его глазах на долю секунды мелькнула неуверенность и небольшая зависть. Он ревновал. — Тебе не кажется, что Марку не очень приятно, что ты так танцуешь со мной?— спросил я Джексона, когда он снова прильнул ко мне. — Ты о чем? — ответил он вопросом на вопрос, откидывая голову назад и прикрывая глаза. Он пребывал в опьяняющей эйфории. — Он ревнует, дорогой мой! — крикнул я Джексону в ухо. Ван сначала опешил и, развернувшись, посмотрел на Марка. Тот оживленно беседовал с какой-то девушкой. Словно почувствовав, что на него смотрят, Марк вскинул голову и наткнулся сначала на мой, а потом на Джексона взгляд. Он с Ваном смотрели друг на друга около минуты, потом Кайе снова посмотрел на меня. — Я этого и добиваюсь. Одна девушка рассказала мне, когда увидела, как я везде хожу за Марком, что он не любит долгие романы. Он встречается с человеком только ради того, чтобы избавиться от скуки. Она попросила меня быть с ним осторожней. — С чего ты взял, что она говорит правду? — воспротивился я, позволяя Джексону в танце развернуть меня к себе спиной, и все ещё не отпускал наши руки. — Она его бывшая, и они встречались около года, — ответил он мне и провёл кончиком носа вдоль шеи. И тогда я почувствовал, как нас прожигают взглядом. Я поднял голову, думая, что это Марк. Но, как оказалось, не только он. Посмотрев чуть влево, я наткнулся снова на чёрные омуты. Не так далеко от нас стоял Джебом. Им Джебом. Он пристально, словно в душу, смотрел мне в глаза. Я густо покраснел и опустил голову. Ван развернул меня и, поцеловав в щеку, отстранился. «Спасибо», — прошептал Джексон и посмотрел тепло на меня. Я кивнул и криво улыбнулся. Музыка закончилась, и мы с Джексоном пошли к бару. Я сказал, что мне надо отлучиться, и, уверив друга, что все в порядке и что я просто хочу в туалет, отошёл от него. Я осмотрел ещё раз все вокруг, но Джебома так и не нашёл.

***

Khalid — talk

Прошло ещё немного времени. Праздник был в самом разгаре. Я сидел на берегу ближе к океану и снова оглядывал людей, что здесь были. Каждый занимался тем, чем только желал. Вон Бэм и Енджэ со Сьюзи спорят, кто больше выпьет напитков за раз. К ним присоединился Югем. А вот и Джексон...Ух ты. Он стоит и тяжело смотрит на Марка, который в ответ, скрестив руки, смотрит так же. Однако тут же он подходит к Вану, проводит по его лицу кончиками пальцев. Джексон даже с места не сдвинулся. Иен ласково гладит щеку парня, умоляюще смотрит в глаза Вана, потом медленно прижимается к его губам. Я охнул. Не дай Бог Джексон его оттолкнёт, я ему...Но Кайе не оправдал моих ожиданий и спустя минут прижал Туана к себе, переняв на себя главную роль в поцелуе. Они в двоем целовались на фоне костра, пышной листвы города Ангелов, тихого океана и бесконечного неба, усеянного мириадами мерцающих звёзд. Я улыбнулся, смотря на них. Вдруг ни с того ни с сего меня схватили за руку. Я вскрикнул и собирался ударить этого человека, как снова наткнулся на чёрные омуты. Передо мной стоял собственной персоной тот, кто способен одним своим присутствием заставить меня дрожать. То ли от страха, то ли от предвкушения. — Ты чего сидишь тут один-одинешенька? — спросил хриплым голосом он. Я сконфузился, но быстро взял себя в руки. — Я уже танцевал и немного устал. Вот и решил передохнуть, — ответил я с дерзостью, не прерывая зрительный контакт. — М-м-м, — промычал тот, и мое желание ударить его усилилось, — пойдём, прогуляемся? Я возмущённо посмотрел на него. — С чего бы мне с тобой куда-то идти? Может, ты хочешь меня закопать где-нибудь?! — воскликнул я. Джебом сначала удивился, округлив глаза, а потом усмехнулся. — Не стану я тебя тут закапывать. И убивать точно. Ведь даже стоит на тебя взглянуть как-то не так, твой дружок меня сразу закопает, — хмыкнул Джебом. «Это так лестно он о Джексоне отзывается?» — возмутился про себя я. — Ну, пойдём? Я прошёлся тут несколько раз и нашёл одно удивительное место, — попытался заинтриговать меня Джебом. Я настороженно на него посмотрел. И перевёл взгляд на танцующих. Каждый занимался своим делом, Енджэ со Сьюзи что-то увлечённо рисовали на песке, рядом стоявшие Бэм с Гемом смеялись, а Марк с Джексоном и вовсе пропали. Так почему бы и нет? Этот человек не вызывает во мне доверие, но что-то меня тянет к нему. И это не стоит отрицать. Я встал со стула, ставшего мне родным, и пошёл прямо. Джебом нагнал меня и вышел немного вперёд, указывая путь. Мы шли молча. Я смотрел на него, опустившего голову вниз; на его прямую, напряжённую спину; на его сильные руки, спрятанные в карманах. Его темный силуэт практически сливался с небом и океаном. Тут Джебом остановился и поднял на меня взгляд. В темноте я плохо видел его самого, но не его глаза — они сверкали даже ночью. — Вот то место, которое мне так понравилось, — он повёл ладонью вправо, показывая мне местность, где мы остановились. И замолчал. Передо мной раскинулся неописуемой красоты вид. Небо, усыпанное миллиардами звёзд, куполом укрывало землю. В своём невообразимом конце, там, где был горизонт, оно словно слилось в поцелуе с океаном, тихим и величественно спокойным. Волны его ласково целовали песок под нашими ногами и дышали ночной прохладой. Ветер легко гулял среди деревьев, наигрывая свою собственную тихую мелодию, и развивал стильно уложенные волосы Джебома. Он всегда одевался так, словно был на показе мод. Вкус у парня был отменный. Среди этой тишины были только мы вдвоём. Слышны были лишь наше дыхание, дыхание океана и шёпот ветра. И тут Джебом снял свою обувь и зашёл в воду по щиколотки. — Б-р-р, холодно, — сказал Им. Он вдруг начал играть с волнами. Высоко поднимал ноги, оплескав все вокруг. Он тихо и задорно смеялся. Звучание его голоса и шум воды стали моей личной мелодией и засели в моем сердце не на одно столетие. Я смотрел на него, не сумев отвести взгляд. Этот человек вызывал во мне страх, но в то же время меня тянуло к нему, как к магниту. Он очаровал меня с первой встречи. Холодный и неприступный Им Джебом. — Я, честно сказать, удивлён, что ты тут. Мне Енджэ говорил, что ты не любишь такие мероприятия, — заговорил он, все ещё смотря на воду. — Я пришёл сюда только ради ребят. Да и Джексон сильно настаивал. От него просто так не отобьёшься. — Ван целеустремленный, это да. Вон они с Марком знакомы всего ничего, а сердце Туана уже принадлежит ему, — я не ответил, Джебом продолжил, — я тоже не собирался сюда приходить. Но Енджэ сильно попросил. Его щенячьим глазам тоже отказать невозможно. Я усмехнулся. Да, Чхвэ умел добиваться своего. — Мне не нравится вся эта суета. Обычно я бываю там, где люди притворяются и носят маски, которые, как кажется, приросли намертво к их лицам. Там, где приходится постоянно лгать. А тут...все живые, настоящие. Они упиваются этим временем юности, которого ничтожно мало. Поэтому я не пожалел, что Джэ настоял и я пришёл сюда, — продолжал Джебом. Он поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза. — К тому же здесь оказался ты, — я был немного шокирован и решил задать вопрос, который мучил меня до сих пор: — Зачем ты меня сюда позвал? Показал то, что тебя впечатлило? Зачем ты мне все это рассказываешь? — зачем ты открываешься мне? Он не ответил сразу. Все смотрел и смотрел на меня, и я ничего не мог прочитать в его глазах. Мы продолжали играть в гляделки, пока я не перевел взгляд на горизонт. — Ты с самого начала показался мне интересным. С той самой встречи на гонках. С тех мимолетных встреч в кафе. Я не понял поначалу, что испытываю к тебе. Но несколько раз тебя увидев, я осознал, что хочу встретиться с тобой. И не раз. Мало кому я могу довериться. Таких людей в моей жизни можно пересчитать по пальцам одной руки. И ты входишь в их список. Мне показалось, что ты меня поймёшь. Может, и не сразу, — его слова повергли меня в шок. Я старался не дать слабину. Меня колотило. Как? Как можно довериться человеку, которого ты только увидел и с которым нормально удалось поговорить лишь единожды? Внутри меня непонятно из-за чего вскипала злость. Я сжал кулаки покрепче, поднял голову и собирался высказать ему все, что я о нем думаю. Но слова так и не вырвались, а я остался стоять с раскрытым ртом. Лицо Джебома было в нескольких сантиметров от моего. Его горячее дыхание опаляло мне лицо и шею. Я почувствовал, как к щекам прилила кровь. Благо, было достаточно темно, и Джебом не смог разглядеть мое смущение. Я оцепенел и не мог двигаться. Им ничего не делал, лишь смотрел. Смотрел в самую душу. Тут я заметил, что его взгляд упал куда-то ниже моих глаз. Возможно, на губы. Его ладонь едва коснулась моей, и я задышал чаще. «Ну, же? Давай, воспротивься! Ударь его хорошенько!» — кричало мое сознание. Сердце же металось, билось, желало, чтобы я подался вперед...вдруг я почувствовал чужое дыхание на своих губах. «Ну!...» — Джинен! Джебом!! Вы где?!! — крик нарушил столь хрупкую атмосферу, которая начала рассыпаться осколками. Я резко отстранился и дал Джебому такую пощечину, что его голову невольно повело влево. — Ты что вытворяешь! Думаешь, можешь так набрасываться на малознакомых людей?! Ты подумал о том, будет ли мне приятно? — буквально прошипел я ему в лицо, — Радуйся, что об этом ещё никто не узнал! — после этих слов я кинулся вперёд, к темным силуэтам друзей. Я добежал до них, не дождавшись Джебома. — Мы тебя искали. Где ты был? — встревоженно спросил Енджэ, оглядывая мое лицо на наличие повреждений. — Все хорошо. — Мы сразу начали тебя искать, после того, как Джексон забил тревогу. Ты не видел парня, высокого такого, с чёрными волосами; одетого в белую рубашку без рукавов и широкие чёрные штаны? — так же спросил Марк, подходя ко мне. Его волосы были взъерошены, и губы припухли. Запахло жареным. — Иди к Джексону. Иначе он всем голову оторвёт, если не найдёт тебя, — закончил Марк и одобряющее улыбнулся. Я побежал вперёд на поиски Джексона. Нашёлся он сразу, и я, приближаясь к другу, окликнул его. Ван повернулся ко мне, и в его глазах заплескались облегчение и радость. Он раскрыл руки, и я оказался в его объятиях, тёплых и таких родных. — Ох, Сын-а, — прошептал я, пытаясь выровнять дыхание и унять всхлипы, рвущиеся наружу, и прижался к другу сильнее. Джексон обнял меня крепко, начал гладить меня по голове и шептать мне на ухо успокаивающие слова. Вот так и закончилась вечер, который перевернул всю мою жизнь. Солнце, вставая, улыбалось мне. Я смотрел на него, и сквозь слезы на моих глазах рассвет казался ещё прекраснее.

***

С того дня прошло немало времени. В университете осталось совсем чуть-чуть до открытия сессии, и я всего себя посветил подготовке к ней. Джексон видел, что я ушёл в этот процесс с головой, и поэтому предупредил всех о том, что меня не стоит трогать в такой период. Марк с сожалением смотрел на меня, когда мы виделись, что случалось намного реже, чем в начале года. Югем и Бэм тоже углубились в учебу, потому что у них был экзамен в школе по случаю окончания первого полугодия. Енджэ со Сьюзи жили жизнью настоящей парочки и закупали всем подарки к Рождеству. Что же касается Джебома, то я всячески старался его избегать. На наших редких встречах он стал появляться все чаще, и я убегал даже тогда. Я просто не мог усидеть рядом с ним. Мое тело само вставало из-за стола и двигалось в сторону выхода. Друзья пытались выяснить, что стало причиной моего непонятного поведения, но я говорил, что дело в хроническом недосыпании и недоедании из-за сессии. Только Джексон знал все в действительности и тяжело вздыхал, когда я оправдывался перед ребятами. Мое сердце просто кровью обливалось, когда они видели, как я сбегаю с долгожданной встречи, стоит только Джебому прийти. Он пытался поймать меня, поговорить, просил остаться и убеждал в том, что ничего мне не сделает и больше ко мне не притронется. Я верил. Хотел верить. Но все равно сбегал, словно трус. И, как говорят, от судьбы-то не убежишь. Я все-таки был пойман.

***

***

Тогда был яркий солнечный день. В декабре в ЛА снега не было. Стояла тёплая погода, но дул сильный ветер, поэтому приходилось одеваться теплее, чем осенью или летом. В тот день я сдал экзамен по мировой истории и, честно сказать, думал, что не выживу. Преподаватель пытал меня всячески, самыми изощренными способами пытаясь найти мою слабость, но я не сдавался до последнего. Не зря я столько ночей просидел над тремя учебниками из библиотеки, горбил спину, выписывал, учил, запоминал. И, наконец, все сдал. Я, чуть ли не плача от восторга и огромной радости, вышел из кабинета, держа зачётку в трясущихся руках. Студенты из моей группы мне поаплодировали. Они так делали каждому, кто успешно сдавал зачёт. Пока таких было тринадцать из двадцати пяти. Я улыбнулся одногруппникам и пошёл в рекреацию, дабы сесть на лавочку и успокоиться. Через двадцать минут, когда я пришёл в себя, прозвонил звонок на перемену. А это означало, что сейчас будет ланч. Я, схватив сумку покрепче, пулей ринулся в столовую. Когда я забежал туда вместе с толпой голодных студентов, я взял поднос, набрал еды и стал искать свободный столик. Тут знакомая рука с браслетом от “Cartier” (подарок Марка Джексону на Рождество) помахала мне, и я подошёл к Джексону, поставил поднос на стол. Он улыбнулся мне. — Ну, как? Сдал? — в предвкушении он на меня смотрел. Я, почти сказав «да», решил слукавить. Сделав грустное лицо, опустив глаза вниз, я принялся теребить край моей рубашки. — Что? Неужели нет? — в испуге прошептал Ван, округлив глаза. — Я-я...— начал я, — Джекс, я, — ух ты! да я превзойдённый актёр! Даже слезы навернулись! — Ну, что ты, Джинен, — взял себя в руки Джексон, — что-нибудь придумаем, — скорее он убеждал себя, чем меня. —...сдал!! — крикнул я почти на всю столовую. На нас некоторые обернулись, но мне было все равно. Реакция Джексона была важнее. — Что? В смысле? — испуганно спросил он, — В смысле «сдал»?!! Пак Джинен! Ты меня развёл?! — лицо его сморщилось, и меня прорвало. Я начал смеяться так, как не смеялся очень давно. Смех просто рвался наружу. Джексон хитро сузил глаза и бросился на меня, начав щекотать. Я взвизгнул и начал смеяться ещё сильнее и громче. Как я был счастлив в этот момент. Казалось, все, что случилось ранее, связанное с Джебомом, с тем вечером, с этой сессией и постоянной бессонницей, сейчас просто свалилось с моих плеч тяжёлым камнем. Мне стало так легко. «Теперь-то я могу спокойно вдохнуть», — подумал я. В общем, когда с Джексоном мы успокоились, он мне рассказал, что сдать ему осталось зачёт по иностранной литературе и английскому языку. У меня же остался в списках один предмет — история журналистики. И все. Дальше каникулы! «Какое счастье-то», — думал я, подходя к аудитории. Джексон убежал за 10 минут до звонка, так как ему надо было в другой корпус на самый последний этаж. Я прошёл в аудиторию и понял, что безумно хочу спать. Я чувствовал сильную усталость, но приятно предвкушение того, что этот ад скоро закончится, не давало мне пасть духом. Я уселся за парту, засунув один наушник в ухо, включил негромко музыку и стал что-то рисовать на полях тетради. Обществоведение было не таким сложным предметом, поэтому на этой паре я мог отдохнуть. В аудиторию зашёл преподаватель, и пара началась. Пошли ещё одни полтора часа мучений и скуки. Я сложил руки перед собой и уткнулся в них лбом, закрыл глаза и ненадолго впал в легкую дрёму.

***

Defsoul — holic

Когда я проснулся, пара уже закончилась. Во время занятия меня никто не трогал. «Слава Богу», — проскользнуло в моей голове. Я облегченно выдохнул и собрал все вещи в портфель. Все студенты уже вышли, я остался один. И когда я уже спустился вниз, застёгивая сумку, то услышал, как дверь со всей силы закрыли. Я поднял голову и увидел человека около закрытой двери. Стоило ему посмотреть на меня...мое сердце заколотилось, ладони вспотели, а низ живота словно связали в морской узел. Передо мной стоял Джебом собственной персоной. Что-что, а его я точно не ожидал увидеть тут. В моем институте. В аудитории, где была моя пара. Я даже позабыл то радостное чувство, которое испытывал после сдачи зачета по мировой истории. Сейчас в груди разливалась тревога и желание поскорее сбежать. Я начал думать, не пригнуть ли мне через окно, но тут я вспомнил, что эта аудитория на 4-ом этаже. Эх. Через дверь будет бежать невыгодно. Там Джебом. Хотя если разогнаться... — Ты тут, — констатировал факт Джебом. Он отошёл от двери и направился было ко мне, но я сразу, заметив это действие, отошёл назад на два широких шага. Джебом удивился, в его глазах промелькнула грусть, но я не стал ему верить. Не сейчас. Не сегодня. — Я просто хочу поговорить. Ты убегаешь от меня уже почти месяц, — начал разговор Им. — Мне не о чем с тобой говорить, Им Джебом, — перебил его я, четко произнося каждое слово, — Кажется, я все решил ещё тогда, ясно дав тебе понять, что не стоит ко мне больше подходить. Ничем хорошим наши отношения не кончатся. — А они начинались вообще? — вспылил Джебом и подался вперёд. Я выставил вперёд руку, показывая знак «стоп». (на всякий случай) — Ты даже слова мне вставить не даёшь. Я хочу объясниться насчёт того случая. Сказать, почему я себя так повёл... — Как скотина, — закончил за него я, — либо ты сейчас отходишь от двери, я спокойно выхожу, и мы больше с тобой не пересекаемся, либо я закричу, и сюда сбежится охрана. Ну? — я поставил его перед выбором. Мои колени тряслись, но голос ни разу не дрогнул и оставался железным. Джебом на мою реплику удивился, забавно округлив глаза, в ту же секунду в них проскользнуло что-то, что я не смог понять. Джебом резко сорвался с места, в несколько шагов преодолев расстояние между нами, подошёл ко мне вплотную и прижал к парте сзади. Я хотел было закричать от неожиданности, но крик словно застрял в моем горле. — Во-первых, да, я повёл себя, как последняя скотина. Признаю. Во-вторых, никуда я не уйду. Мне надоело бегать за тобой. Решим все здесь и сейчас, — с каждым новым предложением он приближался ко мне, — если ты имеешь что-то против, — он положил руку мне на талию, — то это бесполезно. Потому что у тебя нет выбора в данной ситуации, — и вот я лежал на парте, сверху надо мной нависал Джебом, его руки схватили мои запястья и потянули их наверх, тем самым зафиксировав захват над моей головой. Джебому не на что было опираться, поэтому он почти лёг на меня. Мне было не очень тяжело, но дышать стало труднее. Конечно, непросто бывает, когда на тебе лежит гора мышц. — Слезь с меня, — практически прошипел я и начал вырываться. Джебом усилил хватку, от этого расстояние между нашими лицами значительно сократилось. — Будешь противиться — будет только хуже, — хитро улыбнулся Джебом. Я аж дыхание задержал: настолько я был возмущён. — Если ты не слезешь с меня, я буду кричать, — сказал я, — а голос у меня звонкий. Хочешь, у Джексона спроси, — проговорил я сквозь зубы. Меня просто распирало от злости. — Тогда я тебя заставлю замолчать, — невозмутимо ответил Джебом. Я, мысленно спрашивая, как он это сделает, указал на руки — и его, и мои были заняты. Джебом понял причину моего недоумения и, приблизившись ко мне так, что наши носы соприкоснулись, прошептал: — Другим способом, — и посмотрел на мои губы. Я резко дёрнулся. И вдруг мой гнев и стремление убить человека передо мной сошли на «нет». Я не понимал, что со мной происходит. Но дёргаться перестал и лежал теперь смирно. Джебом удивился такому переменчивому поведению, отстраняться не стал. Он смотрел на меня, словно на статую в Лувре. Задумчивый и мягкий взгляд блуждал по моему лицу. А я так же бесстыже смотрел на красавца передо мной. И я осознал, что сейчас Джебом был очень красив. На нем не было косметики, волосы были не уложены, а просто лежали в своём творческом беспорядке. Челка полностью закрывала высокий лоб, и я только сейчас понял, что волосы у Джебома не чёрные. Они были светло-каштанового цвета, приятно контрастирую с почти чёрными бездонными глазами и бледной кожей. Сегодня Джебом выглядел непривычно по-домашнему. Он казался мягким и тёплым, уютным. У меня резко появилось желание обнять его. Уткнуться в тёплый свитер, вдохнуть запах духов и почувствовать его, Джебома, истинный запах. Запах горького кофе и томлённого молока. Странное сочетание, но мне вспомнилось, как Енджэ рассказывал, что дома у них закончился шампунь с запахом кофе и гель для душа с запахом молока и мёда, и попросил нас пойти вместе с ним. Я снова углубился в свои мысли, как меня резко выдернули из раздумий. Я почувствовал тёплое дыхание в районе ключиц. Джебом опустил голову и уткнулся мне в грудь, тяжело дыша. Я хотел его оттолкнуть без помощи рук, но что-то меня остановило. Парень передо мной, тот, кого я боялся, сейчас лежал на мне и казался таким беззащитным. Желание обнять его усилилось в разы. — Джинен! — в аудиторию неожиданно постучали. Я вздрогнул. Это был Джексон. — Ты там? Эй! —Ещё один стук в дверь. Я собирался ответить ему, но Джебом сильнее прижался ко мне. Это заставило меня молчать. — Где же он? — Ван явно беспокоился, — Эй, Джени, ты не видела Джинена? — видимо, встретил мою одногруппницу. — Что? Пошёл туда? Ок, хорошо. Спасибо! — воскликнул радостный Джекс и убежал. Почему? Почему я не закричал, не позвал на помощь? Меня застали врасплох, заперли тут, прижали к парте. Почему я не спасаюсь, когда помощь ходит у меня под боком? Эх, идиот ты, Пак Джинен, идиот. — Я просто хотел нормально поговорить, — начал Джебом, — ты бегал от меня все это время, проводил меньше времени с друзьями из-за меня. Ты хоть представляешь, как я себя чувствовал? Совесть мучила меня каждый день после того вечера, когда я поддался. Моя жизнь богатея и мажора, сына богатого папеньки просто-напросто мне надоела. Вокруг все решают деньги. Меня обучали этому с детства. Поэтому я привык добиваться всего и сразу. Но с тобой этот номер не прошёл. Ты сразу меня заинтересовал. Я много спрашивал о тебе у Енджэ. Он сначала не поддавался, но потом сдался, потому что видел, как я мучаюсь. Он рассказал далеко не все о тебе. Только то, что ты жутко начитанный, жуткий романтик и любишь все, что считаешь прекрасным. Ты всегда искренний и никому не лжёшь. Узнав это, я ещё больше заинтересовался тобой, — тут Джебом прервался и заерзал. Он волновался, — Твоя личность стала для меня загадкой. И наконец я в жизни поставил себе ещё одну цель — добиться тебя. Твоего внимания, доверия. Когда я увидел тебя и Джексона на вечеринке, я просто приревновал, как подросток. Хотя мне 22. Вы так увлечённо танцевали, о чём-то говорили. Я понимал, что у меня нет таких людей, которые были бы мне настолько близки. Есть Енджэ, но ему тоже постоянно не хочется навязываться. У него в его 17 вся жизнь впереди. А он будет ещё и с моими проблемами разбираться. Но в ту ночь под звёздным небом и рядом с тихим океаном я понял, что ты мой человек. На меня снизошло озарение. И это факт. Я просто принял его, — он поднял голову и посмотрел на меня. В его глазах было столько боли и отчаяния, что мое сердце пропустило удар, — поддался эмоциям, вырвавшимся наружу, и Бац! Получил пощёчину. — он недовольно сморщил лицо. Я легко усмехнулся, и Джебом поймал этот жест. — Ты чего смеёшься? Думаешь, приятно получать сильную пощёчину после того, как раскрыл душу человеку? — его взгляд одичал на секунду, но в тот же момент смягчился. Его слова задели меня, и я не подал виду. — Ты тоже должен был понимать, что нормальный человек не ответит тебе взаимностью при таких обстоятельствах, — ответил ему тихо я, — я испугался. Я тебя даже толком не знал, видел тебя несколько раз. Как я должен был отреагировать? Бросится к тебе на шею только за красивые глаза? Только из-за того, что ты выглядишь бесподобно? Я не тот, кто ведётся на внешность, Джебом-хен. — назвал я его «хеном», чтобы подлить масло в огонь наших чувств. — Хорошо, — он встал с меня, — Чтобы все сложилось, надо узнать друг друга поближе. Тогда мы идём в кино. В эту пятницу, — твёрдо заявил Джебом, уже стоя на ногах. Я опешил, но не успел возразить. — И это не обсуждается. В семь я за тобой заеду, — я посмотрел на него, как на ума лишенного, — в восемь? — неуверенно спросил он и, увидев, что моя реакция не изменилась, продолжил, — в девять? Ты так поздно освобождаешься? — глаза его расширились. — Нет. Я просто не хочу никуда идти, — сказал я, скрестив руки. — Хорошо, значит, ясно: я заеду за тобой в восемь. Будь готов, пожалуйста, — сказал Джебом и вышел из аудитории, не дождавшись моего ответа. Я, ещё пребывая в шоке, стоял посередине пустой аудитории. В чувство меня привёл звонок на следующую пару, и я, подхватив сумку с пола, побежал в другой корпус. «Ух, этот Джебом! Он отнял у меня 35 минут свободного времени. Я этого так не оставлю!» — думал я по пути.

***

На самом деле я не люблю боевики. Но почему мы выбрали именно этот фильм и почему места свободные было только на последнем ряду почти в самом конце, я не знаю. «Судьба явно со мной играет», — подумал я, поправляя кардиган, который постоянно спадал с моего плеча. Стоило Джексону разузнать, куда я собрался в пятницу(по пятницам иногда мы устраиваем просмотры различных фильмов со всякими вкусностями) вместо того, чтобы провести время с ним, то Ван не оставлял меня в покое ни на минуту. Каждый день до назначенного времени он мне объяснял, как вести себя в той или иной ситуации, даже несмотря на то, что это, возможно, мне было не так необходимо. В день свидания после пар Сын-а привёл меня домой, и мы начали в ускоренном режиме готовиться к «важнейшему событию всей моей жизни». (ц. Ван Кайе). Меня заставили принять ванну с лесными травами, обмазаться нужными и ненужными кремами и сделать маску для лица. И если со всем этим я готов был смириться, то, когда настал черёд наряжаться, я готов был бежать из страны. Мы перемерили большое количество вещей: от свободных и приятных вещей до делового костюма и кожаных штанов. В конце мы остановились на более простой одежде, потому что у Джексона оставалось не так много времени до свидания с Марком(как только он узнал о моей встрече с Джебомом, то, сразу повиснув на шее у Туана, пригласил его к себе домой вечером). Мы с моим другом наконец перестали спорить, и стоило мне одеться, как внизу послышался сигнал подъехавшей машины и спустя минуту мой телефон оповестил меня о том, что Джебом приехал. Не знаю, по каким причинам я стал так быстро собираться, но, получив знатного пинка от Джексона, удачных пожеланий и предупреждений о предохранении(я кинул в Вана тапочкой, когда он это сказал), я выскочил на улицу, чудесным образом не споткнувшись. Джебом приехал на дорогом мерседесе чёрного цвета, как всегда, выглядев на все 100; вышел из него и, обойдя машину, открыл мне дверь на пассажирское сиденье. У меня сразу возникло желание сбежать обратно, однако, обернувшись назад и увидев Вана в окнах моей квартиры, который меня приободрял, подняв большие пальцы вверх, я, поведя плечами, заново вдохнув приятный прохладный воздух, направился к машине. *** И вот именно так мы оказались в кинотеатре, чуть не опоздав на сеанс и приобретя билеты на последние свободные места последнего ряда. Поначалу фильм не казался интересным. Между нами возникла неловкость, мы не знали, что обсудить. И, как назло, было взято только одно ведро попкорна. Так ещё и этот идиотский кардиган не давал мне покоя, постоянно спадая с моего плеча. Я то и дело его подтягивал. Однако ближе к середине я от скуки начал вникать в сюжет и фильм меня заинтересовал. Джебом все бросал на меня взгляды — я старался на него не смотреть. Когда он тоже увлёкся просмотром и мы оба потянулись за порцией попкорна, случайно соприкоснувшись руками, то мы оба вскинули головы и наконец посмотрели друг другу в глаза. Я, кажется, засмущался так, что у меня пылали уши. Ладони вспотели, и я заметил, какой красотой сейчас обладал Джебом. Насколько красив он был сейчас. Его глаза, смотревшие на меня, блестели, словно сияние светлячков в темном лесу. На его лице отражались блики от экрана, что делало его более нереальным и прекрасным. Волосы были слегка растрёпанны, а губы — приоткрыты. Я понимал, что бесстыже пялюсь на человека, восхищаясь его красотой. Я никогда не имел более сильного желания провалиться сквозь землю.

***

После кино было решено отправиться в кафе. Вышедшие из зала под впечатлением, мы начали бурно обсуждать фильм. Джебом выглядел забавным, когда, жестикулируя, он случайно задел мимо проходящую женщину. Я засмеялся, увидев его по-детски удивлённое лицо; Джебом же сначала опешил, но потом подхватил меня, и мы начали смеяться вместе. Впервые за все время я почувствовал себя с ним так комфортно и расслабленно. Когда эйфория от фильма спала и мы успокоились, уже сидя за столиком в кафе, между нами повисла неловкая тишина. Нам принесли заказ, и я начал было заламывать пальцы нервозности, как Джебом первый решил начать разговор: — Мы очень приятно провели время. Спасибо, что согласился со мной пойти, — «я даже не соглашался. Ты просто поставил меня перед фактом», — заметил я, но промолчал. — Мне тоже было хорошо, — сказал я. — Фу. Не люблю корицу! — поперхнувшись своим кофе, возмутился Джебом после недолгой паузы. — Ты, не возлюбив корицу, заказал кофе с ней? — я приподнял бровь, стараясь не засмеяться. — Нет! Я же не знал, что она там есть! — снова возмутился парень, — хочешь, попробуй? — вдруг предложил он, — тем более я не могу его больше пить, потому что это латте с корицей. Господи, как я мог совершить такую ошибку? — возвёл свои очи к небу(потолку) Им. Я взял его кружку и сделал маленький глоток. Мне понравилось. Сладкий вкус латте чувствовался сразу, и в конце на языке оставался оттенок пряной корицы. Джебом замолчал, и я посмотрел на него: он сидел и в ответ смотрел на меня. В глазах, глубоких и темных, было столько нежности и ярких огоньков детской радости, что я чуть не поперхнулся. Джебом менялся передо мной, как ночь сменяет день. С каждой встречей я узнаю о нем все новое. Кстати, об этом. — Кхм-кхм, — рискнул я, — что бы ты мог рассказать о себе? В последнюю нашу встречу ты говорил, что нам стоит узнать друг друга получше и тогда я буду чувствовать себя с тобой комфортно, — «мне уже нравится быть с тобой», - чуть не сказал я, — ты первый, — в конце, словно точку в разговоре, поставил я чашку на блюдце. Джебом опешил и в удивлении раскрыл глаза. Он смотрел на меня с минуту, а потом ответил. — Почему я первый? Ты первый начал разговор, так и продолжи его! — воскликнул он. И мы начала спорить, словно маленькие дети. Я даже собирался в него вилкой запустить, но тут мне пришло осознание, что мы не одни и вокруг нас люди. Я быстро взял себя в руки и решил найти другой способ разговорить этого нахала. — Хорошо, тогда давай сыграем в «камень-ножницы-бумага», — предложил я, пожав плечами. Джебом в подозрении сузил глаза и согласился. Около двадцати минут мы играли в ничью, но в итоге... — Не-е-ет! Ну, почему? За что, Господи?! — слезно спрашивал Джебом. — Не драматизируй! — смеясь, возмутился я и отпил чуть-чуть кофе, — тут нет ничего страшного. Я не прошу рассказывать что-то чересчур личное. Но я не знаю ничего, кроме твоего имени. Ничего о твоей жизни, — закончил я, последнее предложение прошептав. В глазах Джебома возмущение сместила растерянность, и он, вздохнув, начал рассказывать свою историю. — Я Им Джебом, мне 22 года. Учусь в бизнес-школе, где обучают детей богатых людей. Мой отец - глава крупной строительной компании; он воспитывал меня один: моя мать сбежала от отца, когда он был ещё беден и когда родился я. До 9 лет я был на плечах разных нянь, но потом в моем доме появился в возрасте четырёх лет мой сводный брат. Джэ называет меня кузеном — это неправда. Я думал, что начну ненавидеть его, так как все внимание и любовь отца переключилось на него. Но стоило этому мальчишке мне улыбнуться, как я прилип к нему и не отставал ни на секунду. Когда мне было 14, я услышал, как на улице играет поп-группа. Я заслушался. И, прийдя домой с потными ладонями и бушующим сердцем, я понял, что безумно люблю музыку. Тогда в мое окно залетел ветер и звон маленьких колокольчиков над окном разнесся по моей комнате. В лучах багрового заката и песни этих колокольчиков я осознал, что хочу связать свою жизнь с музыкой. Я записался на курсы по вокалу, гитаре. Меня хвалили, я был одним из лучших. Потом прибавились курсы танцев. Там история повторилась. И вот в возрасте 19 лет я, окончив школу, твёрдо был намерен подавать документы в Институт Музыки. Но отец сломал мой карточный домик одним холодным «нет». Мы много ругались, спорили. Несколько раз доводили Енджэ до слез. Не хочу вспоминать те времена. Ну, в итоге я поступил в бизнес-школу, чтобы по ее окончании перенять компанию отца. Но от музыки я никогда не оторвусь. Я купил себе студию, где, бывает, пишу песни и записываю их, — тут Джебом запнулся. Он опустил глаза вниз и начал теребить ремешок часов на руке. Он явно нервничал, — ты только не рассказывай никому. Об этом знает только Енджэ, — он неуверенно посмотрел на меня. У меня внутри что-то кольнуло, я виду не подал и кивнул ему. — Никогда. Продолжай, — ответил я тихо. Джебом облизнул губы, отпил воды и продолжил. — Я живу, как настоящий мажор, —золотом блеснули часы «Rollex» на правой руке Джебома, — на зло отцу иногда трачу деньги на ненужное. Да, я знаю, что это по-детски. Но так я хоть как-то заставляю испытывать его другие чувства ко мне, кроме равнодушия, — я почувствовал, что Джебом словно ходит по тонкому льду. Передо мной открываются ворота чего-то утаённого и жутко личного. Джебом нахмурился, а по красивому лицу пробежала гримаса боли. Я невольно подался вперёд и положил руку свою руку на его. Он обратил внимание на этот жест и, перевернув ладонь вверх, переплел наши пальцы. — Эта жизнь сделала меня черствым и хладнокровным. Но благодаря Енджэ я не до конца «замёрз», — его взгляд потеплел, — не превратился в ледышку. Потом же в моей жизни появился ты, — в его глазах что-то сверкнуло. Он смотрел на меня нежно и добро. Я чувствовал, что начинаю краснеть, но своих глаз не отводил от его. — Ты был для меня словно глоток свежего воздуха. Поначалу ты был мне просто интересен. Но позже я узнал о тебе больше, и ты меня все больше и больше притягивал к себе. Теперь же я сижу перед тобой и рассказываю основную часть моей жизни. Надеюсь, ты примешь меня таким, какой я есть, — он сжал наши руки. — Предупреждаю: я далеко не золото. У меня свои причуды и очень трудный характер. Но ради тебя я изменюсь. Просто узнай меня получше. Прошу. Не бойся меня, — почти умолял он. «Все-таки заметил», — горько подумал я, — «неужели я выглядел настолько испуганным, что он всерьез подумал, что я его боюсь. Да, я и вправду боялся. Но я не испытывал животный страх. Сейчас тем более все прошло». — Ну, теперь перейдём ко мне, — я не стал комментировать его последние слова — просто попытался перевести тему, — Я Пак Джинен. Мне 18. Я учусь на журналиста на писательском факультете вместе с моим лучшим другом Джексоном Ваном, который вдруг ни с того ни с сего решил стать сценаристом. Мы с ним дружим с пелёнок. Мы учились вместе в школе, потом перешли в один институт. До этого года в моей жизни не было никого, кроме родителей, сестёр и Джексона. Я не очень социальный и боюсь общаться с людьми. Но это не значит, что мне не хочется заводить новые знакомства. Однако сейчас у меня появились вы, ребята, и я безумно за это благодарен Высшим Силам. Моя жизнь не такая интересная, как у тебя, я из обычной семьи, у меня две старших сестры - они такие вредные, но я их люблю. Но с переездом в ЛА и с вашим появлением моя жизнь приобрела яркие краски. Я понял, что зажил по-настоящему. Что сказать по поводу тебя. Ты заинтересовал меня в первую же встречу. Ты казался таким недосягаемым, хотя был близко - вот руку протяни, и я коснусь тебя. Я начал бояться тебя после того вечера. Начал бояться моих чувств. Я понимал, что испытываю, но не хотел признавать. Однако сейчас я могу смело сказать, что...что...— я резко остановился. Не могу я это сказать. — Что? — шёпотом спросил Джебом. Я повёл головой из стороны в сторону, показывая этим самым, что я не отвечу. — Не можешь сказать? Напиши, — он указал на наши до сих пор сплетенные руки. Я чувствовал жар, хотя температура в помещении была невысокая. Я высвободил пальцы и, стараясь унять дрожь, указательным пальцем повёл по ладони Джебома. Парень передо мной сидел и следил за моими действиями. — Ты мне нравишься,— прошептал он невидимую надпись на руке. Его глаза превратились в полумесяцы, и яркая, счастливая улыбка, словно солнце, осветила все вокруг и ослепила меня.

***

После нашего похода в кино мы с Джебомом стали чаще видеться. Наши встречи с друзьями бывали не реже, я не сбегал, а Джебом старался присоединиться так скоро, как мог. Время медленно, незаметными шажками приближалось к Рождеству. Где-то в странах, где пушистым одеялом снег уже давно укрывает землю, храня ее дары в тепле и забавно поблескивая на солнце, Рождество тихо шагает, утопая в этой холодной мягкости зимы и предновогоднего чуда. А вот у нас Рождество лишь дышит на нас холодными сквозными ветрами и улыбается приятным, но уже несильно греющим солнышком. И вот чувствуется, что оно уже близко. Все мы знали и заранее обсудили, что отметить Рождество совместно у нас не получится. Я уезжаю к семье в Чикаго, Джексон вместе с родителями летит в Китай к родственникам, Джебом и Енджэ вместе с госпожой Чхвэ отправляются в Канаду на лыжный курорт. Сюзи улетает с родными в Грецию(Енджэ умолял ее поехать с ним, девушка тоже сильно этого хотела. Было мило смотреть, как они прощаются перед ее отъездом. Мы Енджэ от Сюзи оттаскивали вчетвером). Югем и БэмБэм остаются тут: они будут праздновать вместе с семьей Ким, так как родители Бэма в отъезде, а ему одному как-то не по себе. Марк остаётся в Америке, на каникулы к нему приезжает младший брат, и они всей большой и дружной семьёй собираются праздновать. Туан собирался познакомить Джексона с родителями в день Рождества(Ван говорил мне об этом днём и ночью, утром и вечером. Я даже подумывал о том, чтобы заклеить его рот скотчем, но останавливал себя. Мой друг счастлив, и радость за него меня переполняла), но обстоятельства Вана изменились, к сожалению. И в связи со всей суматохой мы решили устроить прощальную вечеринку только для нас семерых. Эта была отличная идея, и мы начали готовиться уже с утра к бурной и веселой ночке.

***

Мы выбрали небольшой домик на уединенной территории пляжа. В тот день было довольно тепло, но Енджэ все равно запасся пледами, тёплыми кофтами и обогревающими напитками (Мы в шутку называли его мамочкой группы, хе). Организовать все нам помог близкий друг Джексона, который заведовал кафе неподалёку от «нашего места». Мы с утра купили продукты, оделись потеплее и, загрузив все по машинам, прибыли на пляж. Я, выйдя из автомобиля, разминая плечи, стоял и наслаждался видом: солнце в тот момент не светило, небо заволокли тучи, но дождя не было. Океан был более буйным, волны становились сильнее из-за влажного и прохладного ветра. Морская гладь сливалась с серо-синим небом, и горизонт практически исчез. Казалось, та невидимая грань, что разделяет два мира: морской и наземный — наконец стала настолько прозрачной, что жители этих миров могли жить под одним куполом. Но всем известно, насколько тонкой бы ни становилась эта преграда, она никогда не исчезнет. Есть на свете что-то вечное. И это не изменить. — Джинен! Ты чего там застыл?! Не отлынивай от работы — лучше помоги мне перенести стол! — резко выдернул меня из мыслей Джексон. Крики остальных ребят начали заполнять пространство вокруг меня. Я обернулся к Вану с удивленным лицом, Сын-а показал мне язык и указал пальцами на большой деревянный стол. Я тяжело вздохнул и направился к другу.

***

— А-ха-ха-хах, ты говоришь, что после того, как ты выпил эту непонятную смесь, твои родственники начали молиться за тебя??? Как ты мог ее выпить??? — недоумевал Енджэ, который не мог перестать смеяться. Джексон рассказывал истории из жизни и факты о себе из-за того, что он выбрал правду, когда бутылочка указала на него. Ван сидел весь красный, а мы смеялись над его забавной реакцией. Я честно пытался не смеяться. Джексон, как-никак, — мой лучший друг. Но это все было таким смешным, что я не мог сдерживать себя. Марк, сидящий рядом с Джексоном, все ещё смеясь, положил голову тому на плечо, переплел их пальцы, на которых поблескивали парные кольца, и завернулся в плед сильнее. Кайе обнял своего гага крепко-крепко, словно плюшевого мишку, с которым он спал ещё в детстве. Енджэ уже успокоился, когда Югем дал ему стакан с водой. А Бэм пытался втиснуть Джексону бутылочку для следующего хода. Я отказался играть в «правду или действие», просто наслаждался тёплой и дружеской атмосферой, читал какой-то журнал для кулинарии. И, сказать честно, я уже знал, как приготовить круассаны с шоколадом. Тут Джексон покрутил бутылку, и она горлом указала на Бэма. Кайе забавно хмыкнул, когда таец, осмелившись, выбрал действие. И через несколько минут смех ребят нельзя было угомонить. Бэм, весь красный, надел на голову игрушку-курицу(я понятия не имел, откуда ребята ее откопали), которая смешно задвигалась на макушке парня и начала издавать странные звуки. В добавок таец сам начал кукарекать с этой штукой на голове, и поэтому все уже лежали на полу от смеха. Енджэ медленно с дивана скатился на пол, за ним Югем, а Марк смеялся так громко, что все птицы в округе разлетелись. Джексон, довольный, попивал какао, одной рукой обнимая Марка. Улыбка не слезала с моего лица благодаря друзьям. Я был по-настоящему счастлив. Смеяться у меня уже не было сил(я почти испустил дух, когда Ван краснел), и меня клонило в сон. Я сильнее укутался в плед, просунув замёрзшие ноги между спиной Джексона и спинкой дивана, и, удобно устроившись, начал погружаться в сон. Сладкая нега почти поглотила меня, и я улыбнулся теплу внутри. Однако жизнь явно надо мной любит шутить: меня как холодной водой окатили, когда я услышал звук подъезжающей машины и в следующую минуту к нам в дом зашёл нарушитель покоя — Им Джебом — с огромными пакетами в руках. Парни подняли ещё больший шум, обрадовавшись Джебому(они на на самом деле думали о том, что он принес, ну), и бурно приветствовали только пришедшего. Я не встал с дивана, а лишь помахал Иму в ответ, когда его внимание переключилось на меня, и, завернувшись в плед сильнее, попытался заново уснуть. Но у меня это никак не выходило. Предыдущую сонную дымку, которая обещала мне сладкий и глубокий сон, словно ветром сдуло. Поэтому я просто лежал и смотрел на шестерых дорогих мне людей. Я был бесконечно благодарен судьбе, что связала меня с ними - с шестью парнями, которые изменили мою жизнь. Сам бы я не справился со своими трудностями. Будучи с детства замкнутым, я не мог завести нормальных друзей долгое время(Джексон не в счёт. Он первый познакомился со мной и предложил стать «другом на веки веков»). Я так расчувствовался, погрузившись в свои мысли, что на мои глаза навернулись слезы. Ребята не должны были это видеть. Я должен был прийти в себя. Для этого я вышел из тёплого и уютного коттеджа на улицу. К океану. Я безумно люблю этот пляж. Меня притягивал здешний вид. Здешние закаты и рассветы. Стая чаек, парящая в прозрачном бледно-голубом небе ранним утром. Ветер, холодный и пробирающий до дрожи, но приводящий в чувство. Шёпот волн, целующих песок. Все это полюбилось мною за недолгие 6 месяцев. Я всегда был сентиментальным, но что-то я переборщил сегодня. Я помотал головой из стороны в сторону и, снова ощутившись в реальности, побрел к воде. Предварительно сняв обувь, я сел на берег так, чтобы волны касались пальцев моих ног. Они, словно водные пёрышки, щекотали мои пальцы, отчего я легко посмеивался. Начал запевать свою песню прохладный ветерок, на небе из-за туч выглянула луна, а вместе с ней - маленькие искорки, которые, жившие далеко-далеко, были на самом деле огромными космическими телами. К сожалению, многое человеческий глаз не способен разглядеть. Ни дальнюю красоту, ни ближнюю. Большинство не видит дальше своего носа. — Юху! — вдруг прервал мои мысли крик из коттеджа. Я вздрогнул. Это был Енджэ. Судя по дальнейшим крикам Джексона, я мог сделать вывод, что эти двое что-то не поделили. Смех Югема подтвердил мои мысли. Что бы кто из нас ни сделал, найдутся те, кто сможет разрядить обстановку и вернуть все на свои места. Такой был круговорот в моей — нет, в нашей, — команде. Я, напоследок взглянув на пейзаж, собирался подняться и присоединиться к парням, как рядом со мной что-то упало. Я чуть не отскочил, но меня поймали за локоть и усадили назад.

Do it all for you — Nuschi.

— Ты чего пугаешься? — удивился Джебом. Я сам сначала удивился, а следом испытал желание ударить его. Он так незаметно подкрадывается и спрашивает, что случилось?! Я хотел возмутиться, но вдруг резко успокоился и, опустив голову вниз, смотрел на волны. — Эй. Ты чего? Все в порядке? — заволновался Джебом. Я вяло кивнул. Им не сводил с меня пронзительных глаз. — Мы забеспокоились, так как тебя долго не было. Ты вышел незаметно, чуть позже Джексон уже начал бить тревогу. Вот и послали меня за тобой, — объяснил парень и так же, как и я, начал смотреть куда-то вперёд. «А ты? Ты беспокоился за меня?» — чуть не вырвалось у меня, но я, сжав зубы, заставил себя молчать. Моё сердце быстрее забилось из-за присутствия этого человека. Он просто сидел рядом(наши плечи почти соприкасались!), а я уже начинал волноваться. Буря эмоций кипела во мне, хотя лицо я держал строго спокойным. Я ничего не ответил, и Джебом больше ничего не говорил. Я удивился его поведению и поднял на него глаза. Парень сидел и смотрел куда-то в сторону горизонта, которого практически не было видно. Тучи расплылись, и небо было чистым. На нем собрались целые созвездия с их главной королевой, луной, которая освещала Джебома. В серебряном свете он казался нереальным, красивым, загадочным. Его бледная кожа отливала слабым сиянием, а в чёрных, слово бездна, глазах отражались все звезды и плясали огоньки. В следующую минуту чуть дунул ветер, и Джебом прикрыл глаза. Его грудь спокойно вздымалась, волосы легко трепетались на ветру. Я засмотрелся на его сказочный вид. Мне стыдно было признать: я не мог оторваться. Как тогда, в первую нашу встречу, Джебом притягивал, как магнит. В ту же минуту он раскрыл глаза и посмотрел на меня. Глаза в глаза. Взгляд Джебома был пронзительным, но не пугающим, как раньше. Поэтому я не испытывал ни неловкости, ни страха. Мы продолжали смотреть друг на друга, пока старший не запел. Он пел тихую сладкую мелодию. Я радостно вздохнул и прикрыл глаза. Шёпот волн, ветра, пение Джебома — все слилось воедино и оставило отпечаток на моем сердце. Я слушал это песню и наслаждался. Вот тот миг, который называют жизнью. Вот тот миг, когда все тихо и бесшумно, но именно в этот момент раскрывается тайное волшебство, которое скрывалось не один век. Я был впечатлен. Эта атмосфера успокаивала и убаюкивала меня — я решил удобно лечь, почувствовав, как мои мышцы расслабляются и размягчаются. Я начал двигаться чуть назад и случайно коснулся руки рядом сидящего Джебома, который перестал петь. Я посмотрел на него рефлекторно, и наши взгляды столкнулись. Он придвинулся ко мне ближе, не прерывая зрительный контакт, положил свою ладонь поверх моей, переплетая наши пальцы. Я дрожал как осиновый лист в предвкушении чего-то удивительного и придвинулся ближе. Наши лбы почти соприкасались. Дыхание слилось воедино. Я старался не показывать волнение, но, по-моему, у меня плохо получалось, судя по смешинке в глазах напротив. Я нервно облизал сухие губы, и Джебом поймал это действие. Я задержал дыхание. Вот-вот должно произойти что-то потрясающее. Но спустя минуту-две Джебом даже не сдвинулся. Он просто разглядывал меня и сбивчиво дышал. С каждой секундой напряжение все росло и росло. Оно тяжелым камнем легло мне на плечи. И я не выдержал. Вдохнув побольше воздуха и зажмурив глаза, я окончательно сократил расстояние между нами. И попал прямо в точку. Мои губы почувствовали чужие губы — мягкие, тёплые. От волнения я задрожал. Я боялся реакции Джебома, который так и не двигался. Я отстранился и от страха не открыл глаза, каждой частичкой своего тела чувствуя взгляд, который проходился по мне, словно нож. Я ещё раз подался вперёд, на этот раз попадая в уголок губ. Джебом тихо вздохнул и отстранился, затем поцеловав меня по-настоящему. Я попытался придвинуться ближе. Парень нежно притянул меня к себе, целую нижнюю и верхнюю губу по очереди. Я обнял его одной рукой за шею, другой старался держать равновесие. Я отвечал на поцелуй отчаянно. Но Джебом не торопился: он спокойно наслаждался, если судить по его вздохам. Тут шатен, погладив меня по спине, опустил руку на талию и прошептал: «приоткрой губы», — я вдохнул и выполнил его просьбу. Его тёплый язык прошёлся по моей нижней губе, по рядам зубов, следом встретился с моим. Я задержал дыхание от переизбытка эмоций, накрывших меня. Руки сильнее задрожали и вцепились в сильные плечи напротив. Джебом, постепенно углубляя поцелуй, начал подаваться вперед, и в итоге мы оказались на песке. Он сверху, я — снизу. Моё лицо точно покраснело, подумал я. Тело горело, пульс бился в висках, словно я был на улице в сорокаградусную жару. Но я был рад плавится под сильными руками человека, благодаря которому моё сердце ни минуту не сидело на месте. Джебом отстранился. Я не мог открыть глаза, чувствуя бурю эмоций и волной накатывающее смущение. Я снова почувствовал его губы на своих и, сразу приоткрыв их, позволил Джебому делать все, что он захочет. Этот поцелуй был более страстным и отчаянным по сравнению с первым. Я чувствовал себя более уверенным и отвечал со всем рвением на поцелуй. А луна и звезды бесстыже смотрели на нас, словно маленькие хитрецы, забавно сверкая в темно-синем куполе.

***

I can’t get enough — S. Gomes, Benny Blanco, Tainy, J. Balvin

Я смотрел на себя в зеркале, проводя кончиками пальцев по волосам, приглаживая их, взял ключи с тумбочки и выбежал из квартиры, закрыв дверь. Лифта я не дождался и побежал вниз по лестнице, буквально перелетая через ступеньки. Выскочив из подъезда, я увидел знакомую машину и запрыгнул, как только она подъехала. — Всем привет! — весело прокричал я, обнимая Марка и Джексона, сидевших впереди. Они улыбнулись мне во все тридцать два и отсалютовали в ответ. Мы было начали болтать о чем-то, как вдруг на телефон Марка пришло сообщение. — Енджэ написал, что они уже все собрались. Все, хватит сюсюканий, — в шутку пригрозил Марк мне и обнимающему меня через переднее сидение Джексону, который в ответ лишь хмыкнул и расцепил объятия с «самым лучшим другом на свете»(я аж засмущался). Мы выехали на трассу и поехали по направлению к нашему любимому кафе, к нашему любимому столику около окна и к веселым гирляндам, которые дарили атмосферу прошедшего Рождества. Мы не могли всю дорогу успокоиться, потому что безумно соскучились друг по другу. Прошло почти две недели с нашей посиделки на пляже. Ожидание встречи с другими ребятами, с нашими друзьями, наоборот, ещё больше будоражило нас и наши нервы. Я до смерти со скучился по всем, хотя и не жалел о своих каникулах, проведённых вместе с семьей в Чикаго. Каждый был занят своими делами, и мы разделились. Но вот пришло время нам снова воссоединиться и снова стать одним целым. Когда мы прибыли, вошли в кафе, взяв притом кучу подарков, что приготовили друг для друга, и над нами зазвучали колокольчики, я увидел знакомые и родные лица и вкус предвкушаемого веселья и радости осел у меня на языке.

***

— Да хватит тебе! Я же попросил прощенья! — крикнул Бэм, которого, в шутку злясь, вывел Югем. Остальные же снежным шаром выкатились из кафе, опьяненные весельем и свежим ночным воздухом. Я задышал полной грудью и, легко ударив рядом стоящего Енджэ, который нечаянно накатился на меня, засмеялся. Бедный Чхвэ сначала не понял, но потом подхватил мой смех. Я обнял его и притянул к себе, как младшего брата. Енджэ всегда хотелось обнимать, особенно когда он был таким по-домашнему взъерошенным и уютным. Джексон с Марком и Джебомом смеялись над Югемом и Бэмбэмом, которые не могли остановить свою перепалку. Югем по-мальчишески смеялся и, схватив Бэма поперёк шеи, нагнул и начал трепать его макушку. Таец, веселящийся не меньше, пытался вырваться, но хватка Гема была стальной. Вот стояли все и ржали, извините за грубое слово. — Как жалко, что нужно уже расходиться, — уныло протянул Енджэ, — я даже не успел насладиться! — Мы посидели почти 4 часа, тебе не хватает? — поддел его Джексон, Енджэ косо на него посмотрел. — А тебе хватило? — встал на сторону Чхвэ Марк, удивленно вскидывая красивую тонкую бровь. Казалось, Джебом хмыкнул, стараясь сдержать смех. — Йа! Ты когда-нибудь встанешь на мою сторону? Ты мой парень, или как? — наигранно возмутился Ван, вызвав в компании волну смеха. Марк положил ему одну руку на шею, приблизился и что-то прошептал на ухо. Джексон округлил глаза и покрылся ярким румянцем. — Хорошо, я подожду до дома... — ДАЖЕ НЕ ДУМАЙТЕ ПРОДОЛЖАТЬ, ФУ-ФУ! — крикнули Югем и Бэм в унисон, — мы дети!! имейте совесть! — Джебом удивленно посмотрел на них, притворяясь, что мы ему никто и он с нами не знаком. Марк заливисто засмеялся на всю улицу, прикрывая рот ладошкой и пряча лицо в изгибе шеи Джексона. — ДА! Я могу продолжить, — начал Ван, — и показать вам наглядно, — и поиграл бровями. — Не-е-т! Енджэ, спаси! — прокричала малышня и спряталась за спиной упомянутого, притом последний отходил от них потихоньку в сторону Джебома, который, казалось, абстрагировался от всех, рассматривая свои ухоженные ногти. «Я тут ни при чем», — читалось на лицах сводных братьев. Я улыбнулся всей этой ситуации и спокойно выдохнул, наслаждаясь атмосферой. Все-таки я очень скучал по друзьям, по этой безумной шестёрке. «Адекватных не держим», — как-то придумал наш Слоган Бэм, и все дружно стали это употреблять в своей речи. Однако мои мысли прервал подъехавший автомобиль. Это было такси, которое приехало за мной. А это означало, что... — Пора прощаться, — грустно заметил я, указывая обернувшимся в удивлении парням на машину. — Зачем ты вызвал такси? Мы тебя подвезём! — сразу выступил Джексон, но я не дал ему продолжить. — Езжайте с Марком сразу домой. Вам ехать совершенно в другом направлении, а мне тут недалеко. — Тогда мы тебя можем подвезти, — вызвался Джебом, указывая на чёрный мерседес, — думаю, нам по пути. Нам с Енджэ все равно надо зайти в супермаркет... — У вас в районе есть супермаркет, где продают продукты, качеством гораздо выше, чем у меня в ближнем магазине, — натянуто улыбнулся ему я и покачал головой из стороны в сторону. Я не хотел с кем-то ехать, утруждать их. Повисло неловкое молчание, и мы несколько минут переглядывались. — Ладно, тогда...Пока? — неуверенно спросил Югем, первым разрушая тишину и подходя ко мне, раскинув руки для объятий. Я прижался к нему и крепко обнял, и он меня в ответ. А ведь раньше этот ребёнок на расстояние больше метра боялся ко мне подойти. — Давай, хен, не плошай! Мы ещё увидимся, ясно?? — выразительно спросил Бэм, и с улыбкой на лице мы повторили действие. — Увувув! Хен, я так буду скучать! — Енджэ затискал меня, не дав БэмБэму толком отойти. — Мы же ненадолго расстаёмся, — прохрипел я из его объятий. — И что? Все равно! — и он обнял меня ещё крепче. Я думал, что задохнусь, как Джексон возник между нами, словно из-под земли. — Эй! Хватит! Я тоже его обнять хочу. Он мой лучший друг, как-никак! — теперь был Джексон. А обнимал он не хуже Енджэ, который, фыркнув, отошёл. Ван обнял меня за шею и стоял так немного, потом, поцеловав в щеку, отстранился, заглянул в глаза. — Ты в порядке? — прошептал он. Я кивнул и зажмурил забавно глаза. — Хорошо. Я завтра заеду, — только мой друг собирался отстраняться, как на нас набросился Марк, а его примеру последовали все, притом что Енджэ, Бэм и Югем почти запрыгнули на нас. Кроме Джебома — тот стоял в стороне и смотрел. Видимо, у него были свои причины не примкнуть к нашей секте. Я еле дышал, но был донельзя довольным и счастливым. Когда все вдоволь попрощались и начали расходиться по машинам, ко мне подошёл Джебом. Мне было немного неловко рядом с ним, и я не знал, как себя вести, так как с того поцелуя мы толком не говорили. Да и за ужином просто перебросились парой слов. Я отступил на шаг назад, в смущении опустив взгляд на свои руки: так близко он ко мне стоял. Джебом поднял мою голову за подбородок и заставил смотреть себе в глаза. Он молчал, в его взгляде я сумел прочесть множество вопросов, на которые, наверное, не смогу дать ответ. По крайней мере, сейчас. Джебом резком притянул меня к себе за талию, и я, не успев опомниться, почувствовал его губы на своих. Но они исчезли так же внезапно, как и появились. Я слышал, как челюсть Джексона рухнула, как вздохнул Енджэ и пискнул Бэм. Джебом прошептал мне в губы: «мы не договорили», — отстранился, подмигнул мне и, помахав рукой, скрылся за дверцей чёрной машины. Я провёл по губам пальцами, пребывая в шоке, однако таксист, видимо, потеряв терпение, дал о себе знать. Я смутился и быстро сел в машину, отгоняя от себя навязчивые мысли об Им Джебоме. Снова я не буду спать все ночь?

***

После той встречи мы не виделись. Но запланировав грандиозную вечеринку на следующие выходные, все успокоились и вернулись к учёбе. Я сосредоточился ней, потому что после каникул все преподаватели как сцепи сорвались. Они задавали много домашнего задания и давали большую часть информации за один раз. Мой мозг, во время каникул отдыхавший, забыл, что значит работать без устали, и отказывался функционировать. Но это было поначалу, потом я взял ситуацию под свой контроль и заставил себя работать в поте лица. Так все пришло в норму. И, черт подери, как быстро летит время. Я обнаружил себя сидящим за столом и пишущим эссе, когда Джексон написал мне, что завтра встреча будет в 12:00. Я взглянул на календарь, и шок поглотил меня. Сегодня пятница. А завтра суббота. Именно на эту субботу все отменили свои планы ради общей встречи. Я вспомнил с ужасом, сколько мне задали на понедельник. Я планировал доделать остаток домашнего задания завтра с утра, но...видимо, снова придётся делать все сегодня. Прощай, прощай, мой сон. *утром* Я сладко потянулся в кровати и, щурясь от солнечного лучика, проглядывавшего через щель между штор, приподнялся. Посмотрел на время, и меня как холодной водой из ведра окатили. — Я ПРОСПАЛ! — только успел я прокричать прежде, чем вскочить и побежать в ванну. Время на часах одиноко показывало 14:33.

***

What a feeling — Obe Direction.

Проехав в метро несколько станций, пролетев все кварталы, улочки и аллеи, я наконец оказался у старого доброго кафе. Я похлопал себя по одежде в надежде найти телефон и, осознав, что я благополучно забыл его, ночью разрядившегося, дома, дал себе мысленно неплохую оплеуху и растерянно осмотрелся. И что мне делать?? Как дать друзьям знать, что я тут? Что я не забыл, а мой организм просто дал слабину(я лег где-то в пятом часу утра) и не проснулся в нужное время. Я устало уселся на скамейку и поднял голову вверх, смотря на причудливые облака. Они были все разной формы, и каждое из них представлялось мне отдельным созданием, жившим своей жизнью. Это успокаивало меня. Я прикрыл глаза, погружаясь в странный транс. Ветер легко трепал мои волосы, нежно обвевал лицо, в дали слышались крики детей и их смех, скрип качелей и шум океана. Я не знаю, сколько я так просидел. Но делать мне ничего не оставалось. Что-то останавливало меня, и я никуда не уходил. Тут за поворотом в парк я услышал до боли знакомый голос, но в состоянии полудрёмы счёл, что мне мерещится. Когда же ко мне этот голос приближался, и вместе с ним — и шаги, я открыл глаза и, до конца не очнувшись, был повален на землю. На меня кто-то запрыгнул! Я начал отбиваться, и из моего горла даже вырвался визг(черт!). Мои руки схватили и прижали к земле. — Где ты был?! — сердито спрашивал меня Джекс. Слава Богу, подумал я, Слава! — Я-я проспал! Прости меня, прошу! — скороговоркой проговорил я, поворачивая голову в сторону и жмурясь, словно ожидая удара. Но Джексон, конечно, такого не сделал: он лишь ткнулся мне кончиком носа в щеку и томно дышал. — Ты знаешь, как мы беспокоились?— начал шепотом он, — как Я беспокоился?! Ты не брал трубку, не пришёл в назначенное время, хотя всегда был человеком пунктуальным. А когда я с Енджэ и Марком пришёл к тебе на квартиру, то тебя там тоже не оказалось. Мы чуть дверь не начали выбивать, пока нас соседка не остановила, сказав, что ты, словно ужаленный, выбежал из квартиры полтора часа назад, — прошептал на одном дыхании мой друг. Я молчал и все также лежал, даже не вырывался. Мне было безумно стыдно перед ребятами, что я так бессовестно себя повёл и подставил их. — Прости меня, — промямлил я, — прости. Я не хотел, чтобы так получилось. Я проспал, потому что лёг вчера поздно из-за учебы, — я повернулся к Джексу и посмотрел на него. — Умоляю, не перетруждай себя, глупый. И больше не пугай нас так больше, — я смутился от его «нас» и ничего не ответил. Мы с ним обнялись и продолжили лежать. Мне было очень комфортно рядом с Ваном. Мы словно думали об одном и том же. И даже то, что рядом прошла мама с дочкой, охнула и прикрыла малышке глаза, нас не смутило, а, наоборот, насмешило. Нет, вы представьте, лежат два здоровых парня и обнимаются, лёжа на траве. Романтично? Не то слово. Вот и наши друзья посчитали так же. — Кхм-кхм, голубки, мы вам не мешаем? — как гром среди ясного неба прозвучал голос Марка. Мы с Джексоном отстранились друг от друга и встали, отряхиваясь. Неловкая атмосфера повисла в воздухе, я стоял красный, как рак. Марк хитро поглядывал на нас, Югем с Бэмом переглядывались меж собой, ни слова не проронив. — Я волновался насчёт того, где он пропадал. Выйдя из метро, направился было к вам и, случайно проходя мимо парка, заметил яркую кофту нашего пропавшего, — Джексон пальцами провёл по моей спортивке. Марк мягко улыбнулся и понимающе кивнул, проведя по моим волосам ладонью. Иногда складывалось впечатление, что я для этой парочки был словно ребёнок. Тут послышались крики Енджэ, который окликал нас. Он бежал, счастливый и светлый, ярко улыбаясь. -ПроститерадиБогамыслучайноопоздалитакполучилось, — протараторил друг, справляясь с одышкой. Все его поприветствовали и посмеялись над бедным солнышком. Так забавно он выглядел, что вызывал лишь умиление. — Невозможно на тебя злиться, ёжик! — начал тискать его за щеки Джексон, и Югем и Бэм накинулись обнимать Чхвэ. Марк все стоял, с любовью глядя на этих детей, и, поймав мой взгляд, ярко-ярко улыбнулся. Я потерял счёт времени и чувствовал себя неимоверно счастливым. Солнце светило, океан шумел, небо блистало лазурью, и рядом были настоящие друзья. Что ещё нужно для счастья, спросите вы? Не хватало лишь одного. Одного человека. — А где Джебом?? — спросил настороженно я. Все присутствующие посмотрели на меня. Енджэ отвлёкся от щекотания Бэма и собирался ответить. Как неожиданно на меня сзади снова кто-то запрыгнул. — Я здесь! — ярко улыбаясь, воскликнул Джебом. Он обнял меня за плечо, проскользнул внутрь нашего круга, поздоровался со всеми и снова повернулся ко мне. В желтой толстовке, светлых джинсах, с искрами в глазах и с улыбкой на губах, он казался мне солнцем. Джебом смотрел на меня по-детски, с озорством и, подавшись вперёд, поцеловал меня. Прямо в уголок губ. Я отстранился и, прикрыв лицо рукой, весь загорелся, как звезда на елке. Только он мог меня так смутить. Осознание того, что он сделал это на людях, среди друзей(!) накрыло меня с головой. Я исподлобья взглянул на всех. Ребята стояли и хитро смотрели на нас с Джебомом, который подошёл ближе и обнял меня за плечи, прижимая к себе. — Ну? Признавайтесь! Вы встречаетесь? — как отрезал, воскликнул Енджэ. Я видел уже готовое одобрение в глазах всех парней. Мы стушевались немного, потом я, смущённо, но гордо вздёрнув подбородок, вместе с Джебомом ответил: — Да! — Нет! Кто что прокричал, сначала было непонятно. Я удивленно взглянул на Джебома. — Вы о чем? Мы не встречаемся. Об этом и мысли быть не может, — уверенно произнёс он. Однако тишина, возникшая между нами, заставила его сомневаться. — То есть вы не встречаетесь? — переспросил шокированный Джексон. Марк сжал его плечо. — Нет, — твёрдо ответил Им. Тут-то я словно перестал витать в облаках и с грохотом рухнул на землю. В моей груди что-то рухнуло, и ее пронзила тупая неприятная боль. Я тяжело сглотнул ком в груди и, поймав на себе удивленные и обеспокоенные взгляды ребят, сказал, натянуто улыбнувшись: — Да. Он прав. Мы не встречаемся, но это пока! Я притворился веселым и, переведя все в шутку, сгладил острые углы. Парни спокойно выдохнули, но Джебом, как казалось, не договорил. Он не сводил с меня взгляд все время, что мы стояли там. Я, даже не взглянув на него, пошёл далеко вперёд к парку аттракционов, куда мы собирались. Сзади я услышал смех Джексона, и он в следующее мгновение запрыгнул мне на спину. Я схватил его по крепче и побежал вперёд от Марка и сидящем на нем Югема, которые почти обогнали нас.

***

Bad Back — Jackson Wang

Испробовав все аттракционы, которые только были, уставшие и донельзя довольные, мы уселись в ближайшем кафе, чтобы отдохнуть и перекусить. День плавно переходил в вечер, солнце лениво катилось за горизонт, согревая жителей города последними лучами. Весь мир становился нежно-розовым, ветер качал листву в своей колыбели. Я смотрел в окно и отходил ото дня. Было до одурманивания весело. Но слова Джебома напрочь засели в моем сердце. Я никак не мог избавиться от тяжёлых мыслей, постепенно возникающих в моей голове. Ещё чуть-чуть, и я могу потонуть в этой бездне. Поэтому, тихо встав со стола, я отправился на улицу, дабы освежиться. Было хорошо, спокойно, безлюдно. Я пошёл вниз, по направлению к бухте, где стояли небольшие лодки, плавно покачиваясь на волнах. Оперся на перилла и смотрел куда-то вдаль. Я просто не думал ни о чем. Голова была пуста, и это одурманивало. На секунду я прикрыл глаза, как почувствовал, что я не один. Я знал, что он придёт. Что Им Джебом придёт. Я видел, как он поднялся вслед за мной, но подойти, видимо, решил только сейчас. Ох, как мне не хотелось с ним говорить... — Джинен, я хотел кое-что разъяснить, — прошептал Джебом. — Что?? — резко повернулся я к нему. Спокойствие как рукой сняло. Теперь я был напряжен, словно струна. Только тронь — и порвётся. — Что тебе и вправду нужно от меня? Мне кажется, что мы все объяснили друг другу. — Нет, не думаю, — стоял на своём он. Джебом подошёл и встал рядом со мной, оперевшись на перилла — Ты ответил на вопрос, встречаемся ли мы, «да». — И? Теперь мой ответ сходиться с твоим. — Погоди, — приложил он палец к моим губам, — дай договорить мне, ладно? — я промолчал. — Почему ты посчитал, что между нами завязались отношения? Погоди, Джинен. Погоди, — теперь он держал меня за плечо. — Почему? Ты спрашиваешь «почему»? А что, по-твоему, Джебом, может быть между людьми, которые не раз целовались? Просто дружба? — повысил голос я, уже не сдерживая себя. Джебом молчал. Черт подери, даже в его красивых глазах я ничего не смог прочесть. — Нет, не только дружба, — ответил шатен наконец. — Вот именно. А чему ты тогда удивляешься? — снова завёл я свою песнь, — да, я посчитал, что между нами есть большее, чем дружба, потому что мы своими действиями не раз доказали, что наши чувства — это чувства влюблённых друг в друга людей. И они взаимны, — высказался я и растерялся. Джебом пронзительно смотрел мне в глаза и спустя какое-то время заговорил. Он дал мне время перевести дыхание. — Джинен, понимаешь, ты ещё молод. Тебе хочется всюду успеть и везде побывать. Тебе кажется, что жизнь не стоит на месте и все надо скорее попробовать. Я знаю, сам был таким. Но иногда нужно помедлить и тщательно проанализировать ситуацию. Мы с тобой знакомы не так долго, и наши отношения развиваются довольно быстро. Первые три месяца мы почти не разговаривали. А спустя несколько настоящих встреч и разговоров мы уже целовались. — Джебом остановился, пару раз моргнул и продолжил. — Не скажу, что в этом нет моей вины. Определенно, есть. Я поддался, да. Дал слабину, да. А ты просто впервые попробовал вкус любви, которая бывает только между возлюбленными. И сразу погрузился с головой, отдавая всего себя. Пойми, я просто не хочу торопить события. Мы только перешли черту дружеских отношений. Мы только прощупываем почву. В будущем мы должны быть уверены, что эта почва будет твёрдой основой, на которой можно будет начать строить новую жизнь. Нам нужно немного времени, Джинен. Просто надо понять, будут ли наши отношения возможны, и вдобавок ко всему нужно узнать друг друга получше, — закончил свою речь Джебом и мягко мне улыбнулся. Он не торопил меня, давая время как следует все обдумать. Я понимал, что парень говорил верные и правильные вещи, что он тот, кто семь раз отмерит, прежде чем один раз отрежет. Но почему тогда так больно? Почему сердце мое не сидит на месте, а мечется и бьется, словно птица в клетке? Почему я хочу кричать? Вдох-выдох, Джинен. Возьми себя в руки. — Ну? — мягко спросил Джебом. Его ласковый тон и добрые глаза окончательно выбили меня из колеи. Струна, натянувшись, порвалась. — Да. Я, может, тот, кто меньше думает и больше поддаётся сердцу, чем разуму. Я не умею анализировать и делать какие-то возможные выводы. Я чертовски сентиментален и раним, да, это моя слабость. Но, черт возьми, это позволяет мне чувствовать! Если бы я все время опирался на разум, на логику, я бы был пустым стеклянным сосудом. Без внутреннего содержимого. Я могу чувствовать, и это все, что мне нужно. Это помогает понять, насколько жизнь прекрасна. И насколько прекрасны чувства, которые могут не только осчастливить, но и принести не мало боли, — закричал я, — И я тебе скажу! Что все, что я тебе показывал, все мои действия — все это было основано на реальных и правдивых чувствах, которые давно перешли грань «дружеские». А вот в том, что...что...— я заикнулся. К моему горлу подкатывал тяжелый ком, слёзы наворачивались на глаза. Мой голос начал постепенно терять свои силы, — что твои действия на самом деле шли из намерений, искренних, лежащих глубоко в сердце, я уже сомневаюсь,— я вскинул взгляд на Джебома и из последних сил произнёс, — я сомневаюсь, что твои чувства ко мне были настоящими, искренними. Сомневаюсь в том, что ты любил меня,— это все, на что меня хватило. Я уже задыхался. Я видел, как целая палитра эмоций окрасила лицо Джебома, видел боль в его глазах в смеси с шоком, растерянностью и грустью. Но ничего не смог поделать. Я развернулся и побежал прочь. Прочь от Джебома. От проблем. От болезненных, но таких родных чувств.. Я больше не мог сдерживать слёзы. Они катились с моих глаз не переставая, всхлипы становились все сильнее. А слева в груди, там, где было сердце, все пылало бешеным огнём. Боль становилась тянущей и невыносимой. И я уже не мог разобрать, физическая ли он была. Или это кричала истошно, в исступлении моя собственная душа.

***

What i want — NiiHWA.

Звонок телефона нарушил гробовую тишину в комнате. Я недовольно вывернулся из-под одеяла, взяв телефон в руки, посмотрев на дисплей, понял, что это был Джексон. Какой раз он мне звонил, я не удосужился посчитать; поставив телефон на режим «беззвучный» и выключив вибрацию, я снова окунулся в объятия Морфея. Но мой сон нагло сбежал и замёл все следы, не оставив ни одной улики. Я бессовестно лежал на кровати и смотрел в потолок. Не хотелось ничего делать. Даже вставать с нагретого места. Мой желудок, явно голодный, дал о себе знать. Вчера и сегодня я только и делал, что спал и пил воду, чтобы с голоду не сойти с ума. А запас слез иссяк ещё вчера, так что внутри я ощущал лишь пустоту. Апатия с депрессией подкрадывались ко мне, но уже было все равно. Я повернулся и уткнулся лицом в подушку. Недавно высохшие дорожки от слез неприятно стягивали кожу в уголках глаз, потрескавшиеся губы болели, желудок вновь заурчал, вызывая приступ тупой боли по середине живота. Я поморщился, кое-как поднял себя с кровати и прошёл на кухню. Найдя лишь пачку лапши быстрого приготовления, я поставил чайник. Когда он вскипел и я собирался добавлять воду в смесь, в дверь позвонили. Я вздрогнул, но открывать не пошёл — мало ли, кого могло занести, — и продолжил своё дело. Вдруг в дверь начали настойчиво стучать, и послышались крики. Желания открывать не было, раздражение, неожиданно вспыхнувшее внутри, заставило меня подтянуть кофту на плече и пойти встречать гостей с «распростертыми объятиями». Распахнув злобно дверь, я увидел на пороге Марка. Одного Марка. Он удивленно посмотрел на меня и тихо спросил: «Можно?» — доставая из-за спины коробку с апельсиновыми пирожными. Которые я впервые попробовал, сидя с Джебомом в кафе. Я, взвешивая все «да» и «нет», пропустил его. Марк разделся, разулся, прошёл на кухню, увидев мою серую и бездушную квартиру, глубоко вздохнул и сел за стол. А потом взглянул на вошедшего меня. Я по-новому поставил чайник и начал перемешивать лапшу в тарелке, сморщив нос от запаха острой паприки. Я чувствовал, как Марк буквально прожигал своими красивыми глазами дыру в моем затылке. Меня начала раздражать эта обстановка, начало раздражать то, что кто-то пытается вмешаться в мою жизнь, не давая мне побыть одному. Но я старался держать себя в руках. Сев за стол и начав уплетать рамен, я старался на Марка не смотреть. Он сам начал разговор: — Приятного аппетита. Я вскинул голову, и на душе чуть потеплело: Марк мягко улыбался, его глаза превратились в милые щелочки. — А я вот шёл по пути и купил эти пирожные. Представляешь, именно твои любимые последними и остались! — театрально вздохнул он и захлопал длинными ресницами. Я ухмыльнулся про себя и, с соблазнением взглянув на картонную коробку, открыл ее, встал со стола и налил чай по кружкам. Мы сидели в молчании и наслаждались деликатесами. Когда с чаепитием было покончено, Марк вызвался помыть посуду, я пошёл заправлять постель и прибираться в комнате. После уселся на диван и стал ждать Туана. Нас явно ожидал разговор.

***

— Почему ты без Джексона? — начал я разговор, хотя мне очень трудно это далось. — Он...мы решили, что будет лучше, если тебя навещу я, — захихикал Марк. — Как он тебя пустил? — недоумевал я. Я уже удивлялся — это хорошо. — М-м-м, — загадочно промычал блондин, — он поначалу сам вызывался, но я его остановил. Мы сели, поговорили, и было принято решения, что к тебе поеду я, — Марк потёр подбородок рукой. Я, не отрывая от него взгляд, вскинул бровь и промолчал. Туан в нетерпении сел поудобнее и продолжил, забавно жестикулируя: — Джинен, ты ведь лучше всех знаешь. Зачем водить меня за нос? — возмутился он. Я попытался спрятать улыбку. — Джексон рвался к тебе самым первым и переживал экспрессивнее всех. Когда ты забежал в кафе, схватил вещи, бесследно исчез и следом за тобой зашёл Джебом с нечитаемым выражением на лице, Джексон кинулся за тобой, но я его придержал. Надо было выяснить, что произошло. А когда Джебом нам сам не захотел рассказывать, — тут я удивленно округлил глаза. Джебом ничего им не сказал? — до нас дошло, что к твоим опухшим от слез глазам как-то причастен он. Тогда Джексона держали уже мы вчетвером, иначе он мог бы убить Джебома. Енджэ быстро собрал вещи и с гневом вывел брата из кафе. Потом я, Джексон, Югем и Бэм разъехались по домам. Каждый из нас пытался до тебя дозвониться, но все было безуспешно. Я сказал всем не паниковать раньше нужного и дать тебе немного времени. Если не объявишься, то мы начнём бить в колокола, — наконец Марк замолчал и посмотрел на меня, ожидая хоть какой-то реакции. — Потом вы решили, что Джексон ко мне не заедет из-за того, что он очень близко к сердцу все воспринял?? — нарушил тишину я. — Не совсем. Было бы хорошо, если бы Ван к тебе приехал. Он бы мгновенно понял, что с тобой происходит, да и ты бы легко ему открылся. Вы как части единого целого, я с этим согласен. Но дело было в том, что Джексон...он очень эмоционален и часто поддаётся чувствам. Я могу сказать, что он сам, будучи под эмоциями, помог бы тебе сделать неправильные выводы из этой ситуации. И твоё мнение о Джебоме не стало бы лучше. Мой парень сам это понимал, когда я ему объяснил. Поэтому он сказал, чтобы я поехал к тебе, дабы все разложить по полочкам, — Марк улыбнулся и мило сощурил глаза, — небось, сейчас Джексон сидит и волосы рвет оттого, что переживает. Телефон-то я выключил, — засмеялся он и обнял меня, поцеловав в макушку. Улыбка невольно расцвела на моих губах, на его жест я не ответил. — Ты расскажешь мне, что произошло? — тихо спросил Марк, все ещё не отстраняясь. Я напрягся. — Я не настаиваю. Не переживай. И, как по велению судьбы, эмоции хлынули, словно прорвало плотину. Я начал рассказывать Марку все от начала и до конца, не упуская ни одной детали. Я даже не понимал, что говорю — слова сами лились из меня рекой. Чувства заново накрыли меня, как тогда, на каменном мосту около кафе во время пылающего заката, где я стоял с Джебомом. К горлу подкатил ком, на глаза наворачивались слёзы. Я хотел вернуть самообладание, то равнодушие, что было изначально. Но внутри все рвало, метало и кричало. Слёзы уже катились градом по щекам, а я все говорил-говорил-говорил. Я прижал колени к груди и положил на них голову. Под конец я вовсе перестал говорить и лишь тихо покачивался. Марк ничего не говорил. Он лишь мягко обнял меня, ласково поцеловал в макушку и начал гладить по волосам. Я чувствовал, что все то, что накопилось во мне за эти дни, медленно утекало вместе с слезами. И, противореча самому себе, я могу сказать, что большего облегчения в жизни я не испытывал.

***

Вспоминая тот момент, я лишь весело сменяюсь. Тогда мне казалось все таким трагичным. Я был слишком ранимым и впечатлительным. А вот прошёл уже месяц, и я здоров, как огурчик. После нашего с Марком разговора 4 недели пролетели незаметно. Я вышел в свет и встретился с ребятами. Они были так счастливы меня видеть, что я начал корить себя за то, что, будучи разбитым внутренне, не хотел связываться с парнями. Эх, глупым ты был Джинен, глупым. О произошедшей ситуации знали все, но никто о ней не говорил. Я лишь пожимал плечами и готов был начать новую жизнь, не перестав общаться с Джебомом. Мне захотелось его увидеть и также извиниться за мою вспыльчивость. Я ведь столько слов ненужных ему наговорил. Но, к моему удивлению, Джебом уехал. По словам Енджэ, через неделю после нашей ссоры он собрал вещи и уехал в Нью-Йорк со своим отцом на конференцию, тем самым набирая знаний для будущего руководства компанией. Не то чтобы мы расстроились: было непривычно сидеть в кафешках, кинотеатрах без Джебома. Его не хватало, как недостающего звена одной цепи. Мы терпеливо ждали возвращения нашего друга. Я все также учился, не поднимая головы от учебников; Енджэ, Югем, Бэм справлялись с тяжёлой атмосферой выпускных экзаменов; Марк с Джексоном проживали жизнь счастливой парочки. Мы частенько пересекались и встречались по выходным, весело проводя время. Однако время идёт, не стоит на месте, и поэтому на улице чувствовалось дыхание мая, а за ним — и лето. День рождения Бэма был здесь как нельзя кстати.

***

Teenager — GOT7.

На свой праздник Бэмби запланировал «самую крутую», по его словам, вечеринку. Однако готовится можно было вечером, потому что Югем сказал, что они не зря не спали всю ночь, подготавливаясь к торжеству, чтобы весь день провести в бытовой суматохе. Вследствие этого первая половина дня была свободна, и мы все договорились повеселиться на славу. Джексон заставил всех встать с утра пораньше. В 9 мы уже встретились в назначенном месте, заспанные, ожидающие чего-то необычного. Ван лишь дёрнул бровью, интригующее улыбнулся и повёл нас в неизвестном направлении. Только он и Бэм были счастливы и бодры. Они словно от энергии солнца, которой было хоть отбавляй в тёплые майские дни, заряжались, и этого хватало не на один день. Я лишь хмыкнул, когда заметил, что мы все время заворачиваем в какие-то узкие переулки, во дворы. Енджэ вздохнул: атмосфера его пугала. Югем, находившийся рядом, взял его за руку и улыбнулся, приободряя. Чхве расслабился, но все равно шарахался при каждом звуке. Наконец мы дошли. Зашли в многоэтажный дом, прошли в вестибюль. Джексон подошёл на ресепшн и назвался, обольстительно улыбнувшись, сотрудница мило смутилась и сказала чуть подождать. Где-то за спиной хмыкнул Марк. Ван подошёл к нам и спросил: — Вы готовы? — он сощурил глаза. Бэм нетерпеливо потёр ладони, давая знать, что он готов на все, Югем засмеялся и ударил его по спине. Мы с Марком переглянулись и закатили глаза. Енджэ слабо кивнул, но, казалось, что его внимание все время что-то отвлекает: он о чем-то думал и постоянно смотрел на дверь. — Я смотрю, мы не в полном составе, — протянул Джексон, тоже смотря дверь. Я пытался понять, что в ней такого привлекательного, — попытки мои оказались безуспешными. Я посмотрел на Джексона, а тот все ещё смотрел на дверь. К нам подошёл администратор, сказав, что мы можем пройти, куда нужно, мой друг его остановил, сказав, что мы ещё кого-то ждём. Кто это? Сьюзи? Так она же с родителями уехала на выходные на дачу. — Что происходит? — прошептал я, недоуменно смотря в глаза Джексону. Он с неким удовольствием взглянул на меня и тут же перевёл взгляд на дверь. В его глазах заискрились детская радость и небывалое счастье. — Вот и он! — прокричал мой друг, и мы все обернулись к двери. К нам направлялся Джебом, сверкая солнечными очками и улыбкой до ушей. Я, удивившись, аж приложил ладонь к губам. Младшие, взвизгнув, ринулись обнимать новоприбывшего. Бэм кричал что-то нечленораздельное, Югем ярко улыбался, Енджэ просто обнимал хена. Марк, как и я, находившийся в шоке, переглянулся со мной, потом с довольным донельзя Джексоном. Вдруг влюблённая парочка не сдержалась и тоже кинулась в кучу. Туан забавно закричал от радости, Джексон вместе с ним. Я стоял в оцепенении, не зная, что делать. Сказать, что я был шокирован, — значит ничего не сказать. Ребята были такими радостными и счастливыми, а я просто не мог пошевелиться. Когда парни наконец отпустили Джебома, остался я один, кто не поприветствовал шатена. Он снял очки и посмотрел на меня. И не изменился ведь. Все такой же умопомрачительно красивый, и взгляд — тёплый, добрый и такой родной. Мы ничего не предпринимали, пока Джексон меня не схватил за локоть и не толкнул в Джебома. Я, сдавленно что-то прокричав, упал точно в руки того, кого мне так не хватало. Джебом сначала опешил, но в следующую минуту его руки обвились вокруг моих плеч и крепко прижали к себе, обнимая. Он наклонился и прошептал: — Привет, Джинен, — я почувствовал, как к щекам прилила кровь и спрятал своё лицо, прижимаясь к его груди, так же крепко обнимая Джебома за спину. Он был таким тёплым и мягким. За нами были слышны улюлюканья и кудахтанья друзей. Я прибью их. Как-нибудь потом.

***

Kiss You — One Direction

Оказалось, что мы пришли в некий развлекательный центр, где был огромный зал с батутами, с спортивными тренажерами и...с аэротрубой. Да, Джексон снял весь центр на полтора часа, поэтому никого, кроме нас и работников центра, здесь не было. Бэм, увидев «свой подарок», завизжал от счастья и кинулся обнимать Джексона на пару с Югемом. Столько радости я в них ещё не видел. В целом было интересно узнать, что да как, я бы даже мог попробовать. Однако батуты привлекали меня больше. Мы, все переодевшиеся в специальную одежду, побежали покорять дарованное нам Джексоном. Младшие первые пошли пользоваться аэротрубой, мы с Марком — батутом, Джексон с Джебомом никуда не торопились и просто разговаривали, наблюдая за всеми. (Им присматривал за мелкими, так как волновался за них, Джексон же в упор смотрел на Марка, который вытворял в полёте такое, что аж мне жарко стало, и это вгоняло меня в краску. Не зря Туан был прозван хорошим гимнастом). Зал заливался смехом, криками и охами, это, черт подери, было так весело. У меня уже щеки болели, я был счастлив. Однако, как говорится, счастье не бесконечно. Я понимал это, когда Марк схватил меня за руку и повёл к аэротрубе. Я знал, что от меня хотят, и попытался вырваться и сбежать назад, Джексон, возникший из неоткуда, подтолкнул меня к инструктору. Я сглотнул и с мольбой посмотрел на остальных, Бэму, Югему и Енджэ было не до меня: они были в восторге и просто рвались назад к аэротрубе. Джебом придержал их троих, сказав, что я должен попробовать. — Давай я пойду с тобой, — Джексон приободрил меня, обняв за плечо, — не бойся. Это действительно непередаваемо. Поверь мне, Джинен, — он доверчиво посмотрел мне в глаза. Ну, как я могу отказать этим глазам?? Конечно, я согласился и почти успел об этом пожалеть. Мы поднялись наверх, залезли в емкость, называемую аэротрубой, и инструктор, которого звали Джастин, с улыбкой начал объяснять нам, что и как нужно делать. Я все впитал, как губка, и вроде бы не было ничего пугающего, но мои руки все равно тряслись. Я вздохнул по глубже, лёг на живот в позу «руки-вперед-ноги- чуть-согнуты», был готов к взрыву. Тут я резко взмыл в воздух и закричал. Мое сердце сделало кульбит получше, чем делал в своё время Марк. Мне было страшно, но спустя какое-то время, паря в воздухе, я начал испытывать детскую радость. Мне начинало нравится. Я попытался перевернуться в потоке воздуха, который постепенно терял свою силу. Вскоре я твёрдо стоял на ногах. — Ну, как? — взволнованно спросили Джексон и Джастин. — Ещё раз, — уверенно ответил я, все ещё не веря в происходящее. Снова это повторилось. Я уже летал, смеясь и радуясь, как малое дитя. Снизу что-то кричали, я не слышал, просто наслаждаясь. Я был так счастлив, как будто снова попал в детство, когда мы с Джексоном играли в салки и лазили в наш домик на дереве. Меня снова спустили, и следом взмыл Джексон. Он кричал сильнее меня, мы с Джастином смеялись, не имея возможности спокойно перевести дыхание. Мой друг выглядел таким забавным, он вертелся в воздухе, делая повороты направо, налево, вниз(еле как), вверх. Когда мы вдвоём вдоволь наигрались, на деревянных ногах выйдя из трубы, я в порыве счастья обнял Джексона, без конца благодаря его. Он обнял меня в ответ, крикнув: «Джинен-и!». Мы так стояли некоторое время, пока не услышали заливистый смех Марка и звонкие крики Енджэ. Видимо, теперь в атмосферу детства погрузились они.

***

На самом деле дальше мы гуляли по городу. Бесконечно покупая что-то и тратя деньги на всякие безделушки. Но в этом и был весь вкус нашего ребячества. Когда кукушка на часах в кафе пропела писклявым голосом «семнадцать!», мы поняли, что пора ехать. Счастливые и отдохнувшие, мы грубо говоря ввалились в машину Марка и рванули к Бэму домой. Тут-то и началось самое веселье.

***

You call my name — GOT7

Вечерело. Воздух постепенно вбирал в себя тепло нагретого солнцем асфальта и влажность морской глади. Было душно, слабый ветерок немного облегчал жизнь людей, которые собрались под открытым небом у семьи Бхувакуль во дворе. Шедевры музыки, создаваемые диджеем, сплетались друг с другом, разогревая толпу ещё сильнее. Молодежь кричала и отдавалась этой ночи полностью. Я, вдоволь потанцевав, отдыхал и пил пунш, охлаждая потное тело. Честно, алкоголь не шёл, поэтому сок со льдом были моими лучшими спутниками. Марк с Джексоном бесконечно то танцевали, то целовались, то обнимались где-нибудь(друзья мои испили достаточно алкоголя, позвольте прояснить), Енджэ, по-моему, разговаривал с Сьюзи по видеосвязи и плакался ей(видимо, замучила его жизнь. Я шучу), на что девушка легко смеялась и приободряла «своего ежика». Я умилился этой картине и улыбнулся, посмотрев на Бэма и Югема. Младшие занимались всяким и участвовали во всех конкурсах, которые предлагал ведущий. От именинника люди не отходили ни на шаг и все время его окружали. Всем было весело, и я был доволен. Однако я никак не мог найти среди этой толпы того, кто мне действительно был нужен. — Привет, — как из-под земли выпрыгнул, появился рядом со мной Джебом. Я вздрогнул и чуть не вылил напиток на себя. Им тихо засмеялся и встал рядом со мной, оперевшись на стол позади. — Не надо так пугать, дурак, — проворчал я, — чуть не испачкал свою рубашку, — начал вытирать салфеткой губы и руки. Джебом с блеском в глазах осмотрел меня, усмехнулся, сделав глоток пунша, снова повернулся в сторону сцены, где все танцевали. — Если бы что, я бы мог отдать тебе свою рубашку, — произнёс Им. Я возмущённо посмотрел на него, не дождавшись ответа, тоже перевёл взгляд на сцену. — Люди перестали что-либо ценить в музыке. Вместо того, чтобы наслаждаться настоящими произведениями искусства, они портят себе вкус и слушают «это», — брезгливо поморщился шатен, для большей картины закрыв уши ладонями и указав подбородком на колонки, откуда доносился бит быстрой современной музыки. — На вкус и цвет товарища нет. У каждого свой вкус, нравится тебе это, или нет, — пожал я плечами. Джебом наконец посмотрел на меня, все ещё прикрывая уши, напоминая мне притом удивлённую обезьянку. Глаза его были словно пятирублевая монета, губы слегка приоткрылись, челка спадала на глаза. Я хмыкнул, не подав виду, что мне стало смешно от его забавного вида. Джебом, широко раскрыв глаза, не переставал смотреть на меня в упор, сощурившись, произнёс: — В этом весь ты. Всегда защищаешь других и видишь во всем одни плюсы. — Ты против? — с вызовом я поймал его взгляд, — если что-то не нравится, катись ты на все... — Ладно. Хорошо. Давай закроем тему, — выдохнул Джебом, успокаиваясь, — я не хочу спорить с тобой. Пойдём лучше, —он задумался и начал озираться вокруг, — потанцуем! — прикрикнул он, взяв меня за руку, повёл к танцполу. Я хотел возразить, но меня уже толкнули в этот в толпу людей. Я не мог найти выхода. Вдруг Джебом положил руку мне на спину, прижал к себе и повёл в танце, сплетая вторую с моей в замок. Я хотел вырваться — хватка Джебома была крепкая. В конце концов я расслабился и поймал взгляд парня. Он смотрел на меня внимательно и проницательно, словно изучал меня вновь. Я почувствовал, как к щекам приливает кровь, взгляда не отвёл. Я понимал, что скучал безумно по Джебому. По его глазам. По искренней улыбке и заразительному смеху. По ямочке на щеке и даже по вечному беспорядку на голове. — Не смотри на меня так, я смущаюсь, — прошептал Им мне на ухо. — Кто кого ещё смущает! — возмутился тихо я, только обнаружив, что музыка была медленной. Вокруг танцевали только парочки. Уже давно стемнело, и свет от софитов лениво целовал танцующих людей. Было так спокойно. Я положил голову на грудь Джебома, закрыл глаза и дал голове отдохнуть. Сердцебиение того, кого я безумно любил, было почти идентично с моим. В его венах и артериях текла не только собственная, но и моя кровь. В этот момент я открыл глаза и посмотрел на небо. Яркая полоса прорезала небосклон, быстро исчезнув. Падающая звезда. Я зажмурился и загадал одно заветное желание, прося у маленькой искорки то, что казалось невозможным. Я улыбнулся своим мыслям и наткнулся на взгляд Джебома. Мы смотрели друг другу в глаза и ничего не говорили. Слова были не нужны. Кристальная пыль, блестящая звёздами, кружилась вокруг нас, создавая атмосферу уединения. Я перевёл взгляд на его губы. Все, наверное, такие же мягкие и тёплые. — Вот и закончилось все, — резко вырывав меня из размышлений, прошептал Джебом. В его глазах плескались радость и нежность. Я улыбнулся. — Спасибо за танец, — промолвил он. Я, ещё раз улыбнувшись, кивнул и, встав на носочки, не сдержался. Мои губы легко коснулись его тёплой щеки. И я тут же пулей выбежал из потока людей, в смущений опустив голову. Улыбка расцветала на моих губах, и я не мог контролировать нежное уютное чувство, медленно разливающееся в моей груди.

***

На самом деле я думал, что Джебом будет следовать за мной по пятам. Но нет. Мои ожидания не оправдались. Он только кидал на меня многозначительные взгляды, постоянно находясь рядом с Диджеем и ведущим. Сам подойти и поговорить я не осмеливался, но и стыдиться своего порыва тоже не собирался. Мне что-то подсказывало, что я должен ждать. Чего? Пока непонятно. Ожидание чуда горело во мне мягким пламенем. «Затишье перед бурей», — пронёсся в голове голос Джексон, и я отмахнулся от этой мысли, как от надоедливой мухи. Я вдохнул побольше морского воздуха, пытаясь успокоиться, посмотрел на небо, на котором не было ни одной тучи. Небосвод ярко блистал мириадами звёзд, соединявшихся в созвездия. Больше медведица, чуть выше — Малая. Луна, заливаясь серебром, отражалась в морской глади, пуская по ней лунных зайчиков. Чайка, пролетевшая мимо, лишь дополняла картину прекрасного. Она заворожила меня, и я действительно успокоился. — ДЖИНЕН! Вот ты где! — напугав меня, присел рядом со мной Джексон, — ты чего тут один сидишь, грустишь? — он смотрел на меня своими внимательными глазами. — Я не грущу, — ответил я, установив визуальный контакт с другом, — просто задумался. Тут так красиво. — Да уж, романтика в тебе никто не убьёт! — воскликнул Джексон. Искорки в его глазах запрыгали, и он ближе наклонился ко мне, будто собираясь поведать страшную тайну. — А ну-ка, рассказывай, чем вы с Джебомом занимались, — я удивился, — да-да! Не стреляй своими красивыми глазами. Я видел, как вы танцевали, — Джексон прищурился, и хитрая улыбка возникла на его лице. — Вы так смотрелись, словно вместе прошли через огонь и воду и не первый год состоите в отношениях, — блондин подмигнул мне, заиграв бровями. Я, усмехнувшись, стукнул его. — Тебе-то все расскажи! Это дело касается только меня и Джебома, — прошептал я, прислонившись своим лбом ко лбу Джексона, заглядывая ему в самую душу. — То есть я, твой лучший друг, не имею права знать, что между вами происходит? — в тон мне спросил он, — тогда я тебе не расскажу, что я слышал от БэмБэма, который разговаривал с Джебомом. О тебе, — закончил Ван, сверкнув глазами. Я был заинтригован. — А я не скажу, что мне Марк рассказывал о тебе,— так же прошептал я. Джексон удивился и собирался что-то сказать, как резко замолчал, зло сузив глаза, и начал меня щекотать. Я, не ожидав такой подлости, начал вырываться и смеяться, как ненормальный. Джексон хохотал вместе со мной, повалив нас двоих на песок. Я начал пихать и пинать его, оттого мой друг издавал забавные звуки, и наш смех становился сильнее. Мы веселились, как дети, пока нас не прервали. Енджэ с Югемом удивленно смотрели на нас, как на психов. Мы с Джексоном перестали ребячиться и встали, отряхнувшись от пыли и песка. — Внимательно слушаем! — дерзко произнёс блондин, нагло обнимая меня за плечо. Я поддержал его идею, положил свою руку ему на талию, встав в такую же воинственную позу. Младшие смотрели на нас, как на сумасшедших, с наигранной жалостью. Я хмыкнул, стараясь держать себя в руках и смеясь в себя. Судя по дрожащему телу, я могу то же самое сказать и о Джексоне. — Джебом-хен будет сейчас петь. Он приготовил сюрприз для Бэма, который не хочет начитать все без вас, — сказал Югем. Мы с Джексоном переглянусь и, разъединившись, запрыгнули на возмущающихся Енджэ и Югема с объятиями, пошли к сцене, у которой собрались люди. Я посмеивался, пинаясь с Енджэ, который принял мой вызов и не уступал мне в силе. Так, дурачась, мы дошли до нужного места. На сцене стоял БэмБэм, на него светил софит, место позади было затемнено. Он, заметив нас, зло сверкнув глазами и закатив их, сложил ладони вместе. — Дорогие друзья и близкие. Спасибо, что пришли на мой день рождения, которого я так сильно ждал. Я ценю каждого из вас, — начал он свою речь. Кто-то в толпе всплакнул. — Сейчас один из близких мне людей выйдет на эту сцену и представит нам свой подарок. Он один из тех, кто изменил мою жизнь, стал частью ее. Кто всегда помогал мне, особенно тогда, когда я действительно нуждался в помощи, и всегда был рядом. Я благодарю этого человека за то, что он у меня есть! — воскликнул Бэм, смотря куда-то вниз. — Спасибо. Теперь дадим ему слово! — закончил Бэм, театрально смахнув слезу с щеки. Я закатил глаза: ему бы в актеры. Но внутри все равно было приятное чувство. «Подождите. Это что — гордость?!» — воскликнул про себя я. Тут мои мысли прервали тихие аплодисменты, и я вздернул голову к сцене. На ней в свете прожекторов стоял Джебом, одну руку засунув в карман, в другой держа микрофон. Уверенный, расслабленный. Ему ничего не стоило появиться перед публикой и привлечь внимание всех. Я восхищался тем, как преподносил другим себя Джебом. Он удивителен. — В этот вечер я бы хотел поблагодарить тебя, Бэм, — хриплым голосом заговорил шатен, — ещё раз тебя с днём рождения. Хотя я ни разу этого не говорил, ты действительно являешься для меня хорошим другом, младшим братом. Тебя хочется воспитать и научить всему тому, чему научился в своё время я. Ещё раз спасибо, — мило улыбнувшись, он подмигнул Бэму. «Вот спектакль разыграли», — закатил незаметно глаза я. — Однако, — прервал тишину Джебом, — я хотел бы обратиться к ещё одному человеку среди вас, — он обвёл толпу взглядом, — я уверен, он сразу поймёт, что именно ему я собираюсь исполнить следующую композицию. Извини, Бэм, — выставив ладонь в сторону именинника в примирительном жесте, Джебом улыбнулся. Среди присутствующих прокатилась волна смеха и наигранное возмущения Бэма. Я вяло улыбнулся, рядом стоящий Джексона не сводил с меня взгляда. Он переплел наши пальцы, приободряя меня. Я натянул улыбку и сжал ладонь крепче. Что-то подсказывало мне, что будет сейчас что-то из ряда вон выходящее. Я судорожно вдохнул и поднял глаза на сцену, держась за тёплую ладонь Джексона, как за спасательный круг. Диджей надел наушники, и из колонок полилась спокойная медленная мелодия.

Blind — Defsoul

Проследив за вступлением, Джебом запел. Его потрясающий голос нежно обволакивал стоящих людей, которые, найдя себе пару, танцевали, медленно, с лёгкой душой. Девушки клали головы на грудь молодых парней, доверчиво закрывая глаза и наслаждаясь атмосферой. Юноши крепче обнимали любимых и клали голову на их макушки. Я же не мог оторвать взгляд от Джебома. Джексона рядом не было, что я только заметил. Им был сказочно красив, сияя в свете софит, распевая песню, словно пропуская ее через себя. Любовная и ласковая лирика поражала своей простотой и легкостью. Я прикрыл глаза и просто стоял в самом центре, один среди танцующих пар. Я просто слился с музыкой, со сладким голосом Джебома. Эта мелодия лилась по моим венам к сердцу, а оттуда — по артериям к мозгу, превращаясь в фееричный фейерверк. Что-то заставило меня открыть глаза и посмотреть на сцену. Я был изумлён. Джебом смотрел прямо на меня, пропевая следующие слова: «You blind me, drive me crazy, babe». Он словно обращался ко мне, не разрывая зрительный контакт. Я не смел отвести взгляд от этих глубоких, словно бездна, глаз. Пропев первый куплет с припевом, Джебом снова начал осматривать толпу. Время словно замедлилось, когда он вновь приковал свой взгляд ко мне на втором припеве, пропевая «you blind me, drive me crazy, babe». Я был так очарован им, что не заметил, что он начал пропевать эти слова друг за другом, не разрывая визуальный контакт, заканчивая песню.

***

Girls like you — Maroon 5.

Музыка постепенно стихла, люди стали аплодировать. Джебом улыбнулся, поклонился, благодаря всех, и сошёл со сцены во мрак ночи. Я все ещё не мог отойти от шока. «Он пел эту песню мне? Лирику он тоже писал для меня?» — крутилось в моей голове. Тут меня мягко подхватили и повели в сторону. — Где ты был? — прошептал я Джексону, не поднимая взгляда. — Я был рядом с Марком. Думал, тебе надо было побыть наедине с Джебомом,— выделил он имя музыканта, — тебе надо было пережить все самим, без моей помощи. Я всегда рядом, ты это знаешь, — он ласково погладил меня по макушке, и мы присели на скамейку, стоящую неподалёку. Молчание некоторое время висело в воздухе. Я все ещё обдумывал, что Джебом представил всем. Неужели его песня действительно была написана для меня? Эта песня лирикой своей обращалась ко мне. Джебом пел, словно говорил со мной? И каковы его мотивы? — Зачем Джебому это? — произнёс я тихо мысль вслух, — чего он хочет добиться? — Джинен, — позвал меня Джексон. Я повернулся к нему: Ван внимательно смотрел на меня. Его выцветшие волосы легко развевались на ветру, лицо было спокойным, однако меж бровей пролегла маленькая морщина. — Думаю, нам следует обсудить ситуацию с Джебомом, — продолжил он, — всех повергло в шок, что он написал песню, к тому же с такой любовной лирикой. И обращался он явно не к БэмБэму, — хмыкнул блондин, сверкая глазами, — думаю, это был ты. Его музой был ты. Я не знаю, что ты сейчас чувствуешь. Я помню тот случай месяц назад, когда вы сильно повздорили. И, скорее всего, нынешняя ситуация тебя смущает. Я скажу лишь то, что я слышал от ребят. Джебом, как говорят, на протяжении этого месяца был занят продюсированием. Он проводил почти все свободное время в студии, работая над песней, — Джексон смахнул со лба челку и запрокинул голову, — знаешь, у него весьма забавный псевдоним: Дефсоул, — Ван раскрыл губы в улыбке, посмотрел на меня, — пишется вот так, — и нарисовал на песке слово «Defsoul». —Defsoul,— сказал я, словно пробуя это слово на вкус. Оно так подходило Джебому. Словно он был рождён с этим именем. — Что-то наподобие «глухой души»?* — задумался Джексон. Я пожал плечами, мол, кто знает, творческая натура на многое способна. Джебом был далеко не ординарным человеком. Знать, о чем он думал — об этом я мог только мечтать. Я понял, что мне надо развеяться. Поэтому, потрепав Джексона по макушке, я встал с нагретого места и решил прогуляться. Ван чувствовал, что мне надо побыть одному. Он всегда знал, о чем я думаю и какие эмоции я испытываю. Друг на вес золота. Проходя по пляжу, я заметил сидящую рядом с водой фигуру. Нечеткий силуэт почти сливался с пейзажем, если бы не луна, которая мягко освещала человека. Подойдя ближе, по широким плечам я узнал Джебома. Я решительно направился к нему, однако меня словно что-то остановило. В мою голову закрались сомнения, стоит ли мне подходить к нему. «Кто не рискует, тот не пьёт шампанского!» — прогремел голос Югема в голове. Как знаете, шампанского я уже выпил. Я перевёл дыхание и с новыми силами пошёл к Джебому, ведь со мной — ласковый ветер, мягкий прохладный песок под ногами, звёзды с яркой луной на небе и мои чувства. Присев рядом с шатеном, я прижался к его плечу, — Чего сидишь один тут, скучаешь? — спросил я первым, не смотря на Джебома. Должен же я хоть раз быть более смелым, чем тот, кто давно-давно украл мое сердце. Должен же я хоть раз взять ситуацию в свои руки. Им молчал, он задумчиво смотрел куда-то вдаль, за горизонт. Джебом был чересчур спокойным, оттого он казался мне призрачным принцем. Мое сердце сжалось. Все напомнило мне о том. О нашем первом поцелуе. — Я, эм, пытаюсь понять. Что ты хочешь от меня услышать? — тихо спросил его я, — о чем мне с тобой поговорить? — собрав волю в кулак, продолжил, — что тебя мучает? Мой шёпот слился с порывом ветра, закружившим маленькие песчинки в танце. Он унёс мои слова далеко-далеко, но...Джебом их услышал. — Я сам не знаю, Джинен, — тихо заговорил он, — после того, как я спел песню для тебя, мне показалось, что я раскрыл душу всем, открылся наконец! Но не расставил все точки над «i», — грустно вздохнул Джебом. Он в конце концов посмотрел на меня. Его глаза, в которых плескалась растерянность, блестели, взгляд рассеянно блуждал по моему лицу. Он словно пытался собраться с мыслями. Но это трудно у него выходило. Я подвинулся ближе, взял его за руку с длинными красивыми пальцами. «Именно ими Джебом создаёт то, чему готов посвятить всю жизнь, — музыку», — Я ухмыльнулся собственным мыслям, переплел наши пальцы и сжал их в знак поддержки. Я дал понять шатену, что бояться нечего. Он может сказать мне абсолютно все. Джебом смотрел мне прямо в глаза, улыбнулся уголками губ. — Хорошо, я понял, — кивнул он, — кто мне мешает поставить точки «i» прямо сейчас? — Джебом сжал мою ладонь и наклонился ко мне. Кончик его носа соприкоснулся с моим. Тёплое дыхание задело губы. Я в предвкушении зажмурил глаза. Как тогда, почти полгода назад. Ну, же, давай... — Я люблю тебя, Джинен, — прошептал Джебом. «ЧТО?»— кричал я у себя в голове. Я распахнул глаза в удивлении: шатен даже не сдвинулся с места. Мне захотелось ударить его чем-то тяжелым! Ну, кто так момент обрывает? Но в глазах напротив было столько нежности, ожидания и чего-то такого, что заставило меня сжать губы. — Думаю, ты и так это знаешь, — начал Джебом, — но я ни разу тебе не говорил о своих чувствах. Теперь говорю, — вялая улыбка украсила его губы, — ты, безусловно, стал для меня очень важным, Джинен. Я, как только тебя встретил, не мог представить, что ты войдёшь — нет, ворвёшься! — в мою жизнь и украдёшь мое сердце, заново заставив меня почувствовать жизнь. Спасибо за то, что простил меня,— голос Джебома был пропитан болью, — за то, что принял меня. Я тебя люблю, Джинен, — закончил человек, сидящий рядом со мной. В его раскосых глазах играли лунные блики и сияли звёзды, сверкая любовью и наивной надеждой. Мое сердце застучало и готово было вырваться из груди красивой пылающей птицей. Меня накрыла такая нежность и любовь к этому человеку, к тому, кого я действительно любил. Кто стал моей жизнью. Мне захотелось его зацеловать, обнять и просто показать, насколько он для меня важен. Я положил свободную руку Джебому на шею, слегка поглаживая ее. Потом зарылся рукой в густые пряди и, подавшись вперёд, оставил лёгкий поцелуй на губах Джебома. После я вложил все свои чувства во взгляд, когда посмотрел шатену в глаза, чтобы он осознал. Красивое лицо парня вытянулось, глаза расширились. Однако в следующую секунду они сузились: Джебом ярко улыбнулся, сияя ярче, чем луна на небе. Тут я точно не выдержал и дал себе волю. Схватив Джебома за волосы, я прильнул к его губам. Наконец. Я не ошибся: они были такими же тёплыми и мягкими, как в прошлый раз. Я порывисто вздохнул, перекинув ногу через парня, сел к нему на колени и начал целовать со всем упоением. «Моймоймоймой», — думал я, сминая то верхнюю, то нижнюю губу, прикусив последнюю. «Доверься мне»,— умолял я Джебома. Он словно ожил, крепко обнял меня за талию и прижал к себе ближе. Медленно начал отвечать мне на поцелуй, говорив тем самым: «Не торопись. У нас впереди целая вечность». Я хмыкнул и отстранился. Мы оба тяжело дышали. — Думаю, я могу не говорить тебе о том, что я давно тебе простил, и о том, как сильно я тебя люблю, — прошептал я, держа лицо Джебома в своих руках, — даже не думай чувствовать себя виноватым. Все прошло, Джебом. А теперь возьми и поцелуй меня по-настоящему наконец! — воскликнул я. Лицо парня забавно вытянулось — я не смог сдержать смеха, однако в следующий миг я был повален на песок и Джебом, упираясь руками в землю, нависал надо мной. — Твои слова серьёзны? — я кивнул, желая ударить его. Почему до него никак не дойдёт? — я тебя просто готовлю к тому, что жизнь со мной будет не сладка, Джинен. Я даю тебе время передума— — Только посмей произнести эти слова, — практически прошипел я парню в губы, гневно притянув его за воротник кофты, — я никогда не передумаю. Никогда тебя не брошу. И никогда от тебя не уйду. Прими это наконец, — как отрезал, сказал ему я, обвивая ноги вокруг его талии и как можно сильно сжимая их. Джебом сощурился и прошептал: — Ты сам не знаешь, на что подписался, — тёплые и мягкие губы накрыли мои. Он поцеловал меня по-настоящему. Джебом крепко стиснул меня в объятиях, я улыбнулся в поцелуй, обвивая его шею руками и крепче прижимая к себе. Такой тёплый, родной, Джебом заставлял меня плавится под ладонями, тихо вздыхать под его губами. Им закусил мою губу, я раскрыл губы. Его тёплый язык сначала прошёлся по моей нижней губе, затем — по верхней, следом встретился с моим. Мурашки пробежали вдоль позвоночника. От такого эмоционально коктейля я начал постанывать и ещё больше открылся парню. Джебом хмыкнул и, положив одну руку мне на бедро и оставив поцелуй на шее, отстранился, но не полностью, потому что я не дал ему это сделать. Мой взгляд не отрывался от его покрасневших губ, блестящих глаз и потрепанных волос. — Ты сам не лучше выглядишь, любимый, — усмехнулся Джебом. В его глазах плясали чертята. Я почувствовал, как кровь приливает к щекам, и ударил шатена ногой, дабы он угомонился. — Ты станешь моим? — спросил Им, — на веки вечные, в радости и бедствии, или как там говорится, — я засмеялся и снова его поцеловал, давая яркий и красивый ответ: «Да». Мое заветное желание, которое подхватила яркая падающая звезда, когда мы с Джебомом кружили в танце, сбылось.

***

I don’t care — Ed Sheeran, Justin Bieber.

— Ну, наконец-то! — закричал Джексон, прыгая на меня. Я еле успел его подхватить и засмеялся, — вы вместе! — Ура. Сколько надо было ещё ждать? — устало выдохнул Енджэ, за что получил от Джебома, — ай! За что? — вскрикнул Чхве. — Чтобы бранился меньше, — муторно ответил мой парень. «Мой парень», — на этой мысли я счастливо зажмурил глаза. — Енджэ прав, Джебом, — хмыкнул Марк, отлепляя от меня Джексона, — вы всех нас измучили уже. Мы думали запереть вас где-нибудь и не выпускать, пока не разберётесь, — беззлобно проворчал Туан, закидывая на Вана ногу, чтобы он мирно сидел, — или пока мы не услышим звуки примирения, — Марк вальяжно сделал глоток сока из стакана. — В каком смысле? — поинтересовался я. — Ну, хен, чем так могут заниматься влюблённые, помирившиеся друг с другом, чтобы их слышали другие?? — БэмБэм заиграл бровями. До меня дошли его мысли, и я густо покраснел. Господи! С кем я дружу! — Ладно, пока до этого нам далеко. Всему своё время, — встал рядом со мной Джебом, гладя меня по спине, — не смущайте моего ребёнка, — я ещё сильнее покраснел. Джексон звонко засмеялся и, вытянув меня из рук Джебома, обнял. Я спрятался в изгибе его шеи, не желая ни с кем разговаривать. — Это самое, Джебом, ты сделаешь только тогда, когда я дам разрешение, — подражая хитрому злодею, проговорил мой друг, — а теперь давайте отметим ваш день! — закончил Ван. Мы уселись за один стол, Марк разливал напитки, и началось веселье. Гостей практически не было, поэтому мы вдоволь наслаждались только нашей компанией. Мы пили, ели и смеялись. Енджэ с Югемом поспорили, кто из них лучше поёт, и решили устроить караоке. Бэмбэм с Джексоном считали какие-то деньги(они явно спорили насчёт нас с Джебомом). Марк шикал на них время от времени и заливался смехом, наблюдая за игрой Югема и Енджэ. Мои любимые друзья радовались этой ночи, как дети. Я был счастлив. Я положил голову на грудь моему Джебому и улыбнулся. Он крепче обнял меня. — Такой красивый рассвет, — вздохнул он. Я обратил внимание на океан. И правда. Солнце медленно поднималось из-за горизонта, просыпаясь. Мир красиво окрашивался в оттенки золота, небо дышало утренней прохладой, и чайки расслабленно летали на ветру, запевавшем свои песни с прекрасной природой. Я зевнул, закрывая глаза, поддаваясь сладкой неге, и прижался к Джебому. На душе было так легко и здорово. Ведь я знал, что этот рассвет был для меня особенным. Вместе с ним начиналась моя новая жизнь.