У черты жизни

      Заводит в специальный кабинет, прикрывая за нами дверь, и кивком головы указывает направление в сторону столика, где будет удобнее производить осмотр поврежденной руки. Или рук? Сама ещё не поняла толком. — Давай помогу, — подаёт голос, даже не позволяя завести ладони к пуговицам. — Вэл, просто стой на месте. Я сам, — и как же не вовремя проснулась пошлая натура внутри. Тц! Сейчас, ну, вот, совсем не место и не время. Но, пресвятые панталоны Мерлина, почему он так ловко и эротично разбирается с чёртовыми пуговками? Понимаю, что раньше не акцентировала внимание на его руках. Изящные тонкие пальцы, прохладные ладони... Стоп! Дальше запретная зона. Мозг, ты от переизбытка адреналина решил, податься совсем в другие крайности?       А тем временем Каллен, закончив, перемещается за спину. Осторожно стягивая белую ткань халата с плеч, тормозит около ран. Всё-таки обе руки задело, логично. — Ай, да ну, отрезай. Всё равно придется новый покупать, — бормочу, почувствовав отголоски боли, — Хирург ты или где?       Возвращает халат обратно, усмехаясь. — Представляешь, я ещё зашивать умею. Ты расскажешь или нет о том, что произошло? — находит ножницы достаточно быстро, сразу открывая доступ к ранам. Вздыхаю, излагая события, произошедшие в процедурке, упоминая и про весь остальной день. Блузку тоже приходиться укорачивать, вампир делает это с ювелирной точностью ровно и после беглого осмотра, указывает на стул.       Организовав себе подручные материалы и стерильный набор хирургических инструментов, Карлайл подставил металлическую тару, куда будет стекать антисептическое средство. Надев перчатки, приступил к извлечению мелких осколков, перед этим обезболив лидокаином. Следя за действиями, коллеги и друга, в одном лице, поняла, насколько успокаивающе влияет наблюдение такого рода. Ни одного лишнего движения, причиняющего боль, опыт столетий и, если так подумать, сколько раз доктор зашивал различные раны. — Меня напрягает твоё молчание, Лучик, — не поднимая взгляда, разрывает окружающую тишину. А я, прикрыв до этого глаза, просто слушаю звуки, голоса. — Валери? — медленно открываю глаза, встречаясь с тревогой золота его очей. Отрицательно качаю головой на застывший вопрос. — Что-то беспокоит? — Нет, волноваться не о чем, — возникшее на секунду подозрение исчезает, и мужчина продолжает накладывать швы. Мысленно составляю список дел, которыми придется заняться после работы. Прерывают сию картину, зашедший медбрат, на вопрос о том, как себя чувствую, отвечаю сухо. Весть успела разнестись по больнице. Чую, успеют кумушки разнести сплетни всякого рода, перевернув всё с ног на голову. А мне стоит не слушать выдуманный бред. Для сохранения нервишек и внутреннего равновесия. — Чувствую, скоро сарафанное радио начнёт разносить сплетню, что ты мой любовник и, вообще, слишком много времени проводишь рядом. И дружбой у нас и не попахивает, — хмыкаю, с иронией делясь мыслями о женской части, которая обожает потрещать. Просто, некоторые такими делишками не занимаются на рабочем месте, другие же наоборот, дай только тему. — Тебя это напрягает, Ри? — отвлекся, подняв взгляд. Искорки веселья отражаются в глазах, преобразовывая лицо, делая моложе что ли. Оставляю эту мысль, слишком далеко могут рассуждения завести. — С чего бы? — ухмыляюсь, — Пускай завидуют, что оттяпала самого сексуального доктора в этой больнице, — говорю шутливым тоном. — И золотые ручки по локоток трудятся не только на благо пациентов, — от чего бы ни похохмить с ноткой пошлости? Синхронно начинаем смеяться. Ага, в одном направлении подумали. Трудится он, ой, как трудится....       Закончив «трудится» над руками, наложил повязку, по привычке оглашая список, чего делать нельзя. Пристально смотрю на вампира, ожидая, пока закончит. — Швы снимать тоже к вам приходить, доктор? Или можно самой? — моргает, немного сбитый с мыслей. Через секунду осознает малюсенький промах, как юный мальчишка, убрав руки в карманы брюк, с теплой улыбкой смотрит на меня. — Ну, что вы, я сам заеду проведать ваше здоровье и, как раз, проверю заживляемость ран, — включается в игру. — Ох, вам, стоит мне обязательно позвонить. График работы такой плотный, — качаю головой, стараясь скрыть ответную улыбку. — Прямо не успеваю ничего, — побольше драматизма в голос. И забираю остатки халата, ибо привести место в порядок ясноглазый джентльмен не позволяет.       Покидаем процедурный кабинет, посмеиваясь над мини сценой, устроенной пару минут назад. Забавно, весело и где-то внутри растворяется ком нервов. Стоит нам пройти коридор и выйти к стойке администрации, рядом стоящая группка медсестер умолкает. — Кейти, подай, пожалуйста, журнал прихода-ухода, — Карлайл останавливается позади, спиной ощущаю его. — Благодарю, — беру толстую тетрадь. Ручку нахожу в кармане. — Дорогой, не напомнишь, во сколько мы закончили? — Восемь сорок, солнышко. Плюс минус пять минут, я как раз поймал тебя после того, как закончилась операция, — и ведь поддерживает эту игру. Сдерживаюсь, стараясь не рассмеяться в голос. Шепот, разносящийся с боку, становится громче, но удивления точно у них не возникает. — Спасибо, родной, — добавляю в тон голоса побольше тепла и нежности, — Ну, поймал ты меня раньше.       А последующих действий совсем не ожидала от вампирчика. Прохладная ладонь скользнула по талии, останавливаясь точно на прессе. Моментально вызывая толпу мурашек, ибо блуза имела тонкую ткань. — Верно, намного раньше, — на плечо опускается его подбородок, — Ты забыла, там палочку поставить.       Палочку? Указывает в журнал, а второе «Я» со звонким шлепком ударяет себя по лбу, угу... Палочку поставить забыла, всего то. Как же хорошо, что дыхание удается удержать, без задержек и сбоев. — Умничка. За меня тоже напиши, — сглатываю. Чёртово тело, чёртовы гормоны, а-р-р-р! Я хозяйка своего тела, и объятия дружеские! Никакого интимного подтекста! Хотя, трудно не заметить такой собственнический жест… Так всё! Пишем. Быстро закончив, передала ему ручку для росписи. — Спасибо, — в благодарность оставляет лёгкий поцелует на щеке. А у меня внутри взрывается атомная бомба, как у школьницы на первом свидании. В. Пень. Такие. Шутки!       Отдаю обратно администраторше тетрадку и, желая удачной смены, торопливо шагаю в сторону ординаторской. Шутки шутками, но я же не железная, как ещё удаётся со смущением справиться, только богам известно. — Валери, — тормозит меня напротив шкафчика, — Подожди. Я чем-то расстроил тебя? — отрицательно качаю головой, только замечая, вернее ощущая, как его ладони придерживают за талию. Его бы напор, да в других целях... Например, леса высаживать, а не сейчас задавать вопросы. — Я же вижу. — Эй! Стой, — торможу, — Тут больше моя вина. Знаком с женскими ежемесячными проблемами? Ну, да, глупый вопрос. Так вот, я перед такими днями, до жути чувствительная становлюсь. Успокойся, ты отличный актер, выше всяких похвал, — ладони исчезают, и разворачиваюсь, не видя, как его взгляд меняется. Торопливо переодеваюсь, слыша, что то же самое делает вампир. И лишь мысленно себе повторяю: «Всё нормально. Пошутили. Шутка удалась», но почему-то внутри щемит от этих уговоров.       Собравшись, молча покидаю ординаторскую. Сбегаю? Может быть, но за меня никто не сделает работу, связанную с потусторонним миром. Заняв место внутри своей Ласточки, завожу мотор и покидаю парковку, замечая высокую фигуру Каллена в зеркало заднего вида. Неудачно пошутили, да. Моя вина. Вздыхаю, качая головой, и чтоб отвлечься включаю радио, настраивая его на новости.       Будь бы возможность сделать все дела быстро, поехала бы в магазин потом, но понимая, сколько времени, займёт разговор с призраками, решила обезопасить свой желудок, заполнив холодильник продуктами. К тому же, надо было создать с нуля «Призывник», позволяющий притянуть всю массу из стен больницы в другую местность, сняв привязку с места смерти.       Время... Время почему-то всегда мало, каким бы делом не занимался. Уповать на возможность появления 25-го часа без толку, куда там. Иногда часы тянутся, как патока и прошедшие пять минут кажутся часом. А я не успеваю, вновь отнимая у себя сон. Если поездка в магазин прошла быстро, то с духами пришлось сильно потратиться во многих смыслах.       Не каждый понимает, что жизненный отрезок окончен, и он находится в шаге от перехода за черту. Кто-то попусту не верит, насколько железные аргументы ты не приводил, кто-то цепляется за остатки собственного сознания. И словно на повторе слышно: «Не успел. Не ценил. Не сказал». От обреченности их понимания, спирает дыхание, а где-то внутри, уж в который раз, сгорает некая часть души. Чтобы ни говорил в прошлом учитель, чертовски сложно не впускать в душу чьи-то смерти, жизненные трагедии, оборвавшиеся нити. Сострадание губительно, уверял он меня.       Страшно ли находиться в лесу ночью? Когда время показывает два часа, а сумерки зловеще надвигаются на тебя, играя с воображением? Отнюдь. Духи способны стать очень хорошей защитой, особенно, когда знают, от кого зависит их переправа за грань. Рядом со мной стоял старенький светильник, керосинка, набор резных рун, призывник, складной ножик, зажигалка, да мел с тонким пергаментом. Нужные оговоры были заучены, активаторы всегда со мной. «На краю леса, рядом с твоей машиной, стоит странный субъект. Недвижим словно статуя, лишь взгляд направлен в нашу сторону. Будто видит» — окликает прозрачный собеседник — «Он не помешает? Может, стоит прогнать?» «Оставь. Он хорошая охрана» — качаю головой, догадываясь, кто решил найти. Мобильник был оставлен в машине, ответить никак не могла и вероятно, этим вызвала тревогу у одного златокудрого вампира. «У меня от него мороз по коже» — тихо фыркаю – «Не придирайся к словам. Если я стал призраком, это не значит, будто страх совсем исчез. Вон, до кучки в штанах боюсь...» — не договаривает, но понимаю Френка. От общего количества погибших уже в больнице, некоторые остались, после объяснения и напоминания о таком простом действии, как погребение тела и отпевание. Кому-то ждать совсем не хотелось, вот они и охраняют, пока заканчиваю с подготовкой. «Хорошо, приготовьтесь» — спустя некоторое время, говорю им, поднимаясь с земли. Массовый обряд с немного другим уклоном, нежели проводился с коллегами - медиумами. Расчет отличается, оговор тоже. Стоит начать произносить только первые слова, как по позвоночнику скользит холодок, окружающая температура начинает понижаться. И вместе с тем лес оживает, шелест листьев создаёт особую неповторимую музыку. Делая вдох, понимаю, что запахи стали острее, насыщеннее.       Окунаюсь в окружающую атмосферу, различая в скрипе, шорохах деревьев знакомый мотив. Ветер поднимает листья, завораживая своей изящной игрой, и возникает желание раствориться, но держу крепко. Нельзя. Подобный зов опасен.       На одном дыхании произношу последние слова: — Вы свободны от земных оков, покойтесь с миром.       Силуэты начинают блекнуть, растворяясь во тьме и вместе с тем, чувствую, как внутри тяжелый груз ухает куда-то вниз, заставляя ноги подкашиваться. Падаю, приземляясь на колени, во время выставляя руки перед собой. Полдела сделано, но ещё осталось проследить за тем, чтобы правильно провели поминальную службу. Больше всего ненавижу доделывать за кем-то работу. — Вал, — шелестит рядом знакомый голос, — Замерзнешь ведь, — тихо журит. Куртку пришлось оставить по некоторым причинам, а ночи после дождей, выдаются иногда весьма прохладными. На плечи опускается мужское пальто. — Правильно понял, что всё прошло удачно? — Да, впрочем, как и всегда. По-другому не умею работать, — приобнимает, помогая подняться на ноги. Некая опустошенность наводит на мысли, а не исчерпаю ли себя, душу, внутренние силы, в конечном итоге?       Весь скарб помощник собирает сам, следя за неустойчивой фигуркой одним глазом. — Тебе осталось спать всего ничего, — явно, сия мысль зудела у него давно. Сколько там часов он простоял? Нет, точно не скажу, немного потерялась во времени и пространстве. — Если ещё раз об этом не напомнишь, возможно, организм и не заметит, как его нае... Кхм, крупно провели, — тихо ворчу, момент быстрого перемещения становиться одним размытым пятном перед глазами. Стоит клыкастику остановиться, поставив меня на ноги рядом с машиной, спрашиваю. — А чего искал то? — Поговорим об этом завтра, верней уже сегодня, но позже, — краткость — сестра таланта, угу, в курсе, но спорить или стараться вытянуть истинную причину, нет никакого желания. — Ладно, подвезешь до дома? — соглашается без вопросов, уместившись на переднем сидении, пристегиваю ремень безопасности и сразу ощущаю, как сознание потихоньку начинает уплывать. Само собой, не замечаю, что машину Карлайл направляет по дороге к себе домой.       Лишь на краю сознания слышатся еле различимые слова. — Отдыхай, Лучик, а я посторожу твои сны, — и проваливаюсь в темноту.