***
Весь оставшийся день я решила посвятить чтению книг. Гораздо лучше, чем все время думать о болезни, и тем самым усугублять свое состояние еще более. Правда, я ожидала, что чтение дастся мне гораздо легче. За неимением практики долгое время, было сложно вспоминать некоторые тонкости языка, порой от меня уползал смысл даже целых абзацев, которые приходилось перечитывать вновь и вновь. За окном было уже совсем темно, а книга была прочитана меньше, чем на половину. Но меня сейчас не так сильно волновала бумага, обтянутая кожей, как волновало то, что демон до сих пор не вернулся. Выглянув из своей комнаты, я прошла в гостиную, заглянула на кухню, предполагая, что могла не услышать его возвращения. К счастью, а может и нет, Дьявола в квартире я не нашла. Решив, что тот как всегда вернется утром, я вернулась обратно в постель и заснула. Вопреки моим ожиданиям, когда я проснулась, Белиар все еще отсутствовал. Он не объявился ни на следующий день, ни через неделю. Он буквально исчез из моей жизни, оставив после себя лишь воспоминания, книги и преобразившуюся квартиру. Мне оставалось лишь догадываться почему он так поступил, а еще бороться с нахлынувшим на меня одиночеством. Без Белиара дни стали казаться однотипными, а из-за постоянных дождей за окном и вовсе пропадало желание делать что-либо. Моими единственными компаньонами были лишь книги, которые я читала ежедневно. К этому дню я натренировалась в чтении и за день могла прочитать даже более половины, но не делала этого, предпочитая не прочитывать больше четверти. Если я прочитаю их слишком быстро, то потом точно сойду с ума от одиночества. Завтра мой день рождения, день, когда условия контракта должны быть исполнены.***
После прощания со смертной я вернулся в Ад. Времени было мало, а нам нужно было собрать новые легионы, укрепить границы. Я и Вельзевул активно занялись этими вопросами, весь замок находился в страшной панике, которую поручили разгребать Асмодею и Левиафану. На следующий день в наши больницы привезли раненых демонов, оставив дела на Вельзевула, я пошел в больницу, чтобы проверить состояние Люцифера лично. Признаться, мне было стыдно смотреть в глаза своих подданных, несмотря на то, что они мне вежливо кланялись, я чувствовал свою вину за то, что они сейчас лежали раненые в этом месте. Больница насквозь была пропитана запахом демонической крови, а из некоторых палат были слышны дикие вопли боли. Ускорив шаг, я дошел до нужной мне палаты. Люцифер и вправду выглядел плачевно. Бинты, покрывавшие его тело, были пропитаны кровью, свежей кровью, а значит раны продолжали кровоточить, что для демонов не свойственно из-за высокой регенерации. Более-менее целыми выглядели лишь его крылья. Не мудрено, он скорее распрощается с жизнью, чем со своими крыльями. Люцифер единственный демон в аду, у которого были пернатые крылья, черные, как сажа. Он был первым павшим, ангелы не думали, что их будет больше после такого показательного изгнания в жаркую пустыню Ада, наверное, именно поэтому оставили ему крылья, лишь отметив их черным цветом. Мои крылья и крылья других моих собратьев были вырезаны под самый корень. С того момента я не ощущал ничего более болезненного. — Выглядишь паршиво, — сказал я, стараясь разрядить атмосферу. — Поверь, ощущается гораздо хуже, чем выглядит. Раны от ангельского оружия не заживают должным образом, так еще и жгут, словно открытый огонь, — Люцифер постарался привствать на кровати. — Не удалось поймать хотя бы одного для изучения заклинания? — спросил, усаживаясь на край его кровати — Безуспешно, может в будущем попадется кто-то не готовый умирать, но пока таких нет. Как идет подготовка к новой атаке? — павший закашлялся, а потом утер кровь со рта. — Полным ходом, надеюсь, что этого будет достаточно, иначе… Сам знаешь. Не хочу это признавать, но нам остается полагаться только на удачу, — ненавижу, когда что-то находится не под моим контролем. — Из-за моей самоуверенности все опять пострадали. — Хватит винить себя во всем. Как бы тебе того не хотелось, но ты не всесильный, войны будут продолжаться вне зависимости хочешь ты этого или нет. А теперь хватит сидеть тут со мной, у тебя и без этого сейчас много дел, верно? — попрощавшись с Люцифером, я вернулся в замок и принялся за работу. В коротких перерывах между работой я позволял себе задумываться о смертной. Нормально ли она себя чувствует? Думает ли о том, что меня уже довольно долго нет, а может радуется этому факту? Наверное, все же стоило вылечить ее перед уходом. — Белиар, я все понимаю, но сейчас твоя смертная в безопасности, а мы — нет, поэтому сосредоточься на работе, — сделал мне замечание Вельзевул. Ангелы сбавили темп, ходить по раскаленным пескам Ада непросто, уж кому, как не нам, это знать. Это дало нам чуть большего времени, границы были укреплены, а войско подготовлено к бою, оставалось лишь встретить непрошенных гостей. Давно я не облачался в броню и не держал оружие, мой верный меч в руке отдавал приятной тяжестью. Многие демоны были оснащены современным оружием, но я и мои братья отдавали дань уважения столь древнему оружию. Ружье может стать непригодным в любой момент, а крепкий меч всегда будет на твоей стороне. Мы стояли на границе, судя по прогнозам, ангелы должны были скоро появиться на горизонте. — Как думаешь, справимся? — спросил меня Вельзевул, который, несмотря на мои просьбы остаться в столице на крайний случай, тоже сейчас был облачен в зачарованную броню. — Мы должны справиться, иных вариантов и быть не может, если проиграем эту битву — проиграем и все последующие, — ответил, глубоко вдыхая тяжелый воздух Преисподней. Пернатые показались на горизонте, облаченные в броню, вооруженные зачарованным оружием, силу которого, судя по ранам Люцифера, лучше не недооценивать. Переглянувшись с братьями, мы кивнули друг другу. Пути назад нет, сдаться — равносильно предать свой народ, свои убеждения, свою семью. Демоны и ангелы скрестили оружие, пролилась первая кровь. Сложно сказать кого умирает больше, трупы ангелов и демонов лежат на песке в одинаковых пропорциях. Навсегда умершие, навсегда забытые. Я уже успел попытать счастье ощутить ангельский клинок собственной шкурой. Все как говорил Люцифер, кожу жжет огнем, а регенерация и не думает выполнять свою работу. Зарычав от боли, вонзил меч прямо в голову ранившего меня ангела, а после стряхнул мертвую плоть и закипающую кровь с меча. Это повторяется снова и снова. Лязг и выстрелы оружия оглушают, сводят с ума, как же я ненавижу этот звук. Я мельком оглядываю поле боя, стараясь увидеть живых братьев, но в моем поле зрения их не наблюдается. Стараюсь не забивать свою голову лишними мыслями, не сосредоточенность будет мне дорого стоить. Мой меч — продолжение меня, он впитал всю мою ненависть к небесному роду и стал еще более острым, более смертельным. Flamma* имя этому мечу, в нем заключено пламя Преисподней, которое жаждет чужой крови. В спокойном состоянии — это самый обычный стальной меч, но стоит крови коснуться лезвия и он вспыхивает огнем, который горячее лавовых рек. Правда, меч самолюбив и не каждому позволяет взять его, но мне, его создателю, конечно же подчиняется беспрекословно. Нам на руку играет то, что ангелы не адаптированы к нашим условиям, они даже не могут подняться в воздух из-за того, что их крылья пропитались кровью и стали слишком тяжелыми для полета. Ощущение того, что успех перевалил в нашу сторону, придало нам сил, открыло второе дыхание. Я в последний раз вонзаю меч в еще совсем молодого ангелочка, который, на удивление, смог нанести мне неплохие повреждения. Я поднимаю глаза к красному небу Ада, мы одержали верх в первой битве. Поле боя залилось радостным воплем демонов, а я мог думать лишь о тех, кто навек останется здесь лежать, пока пески пустыни не поглотят их. — Белиар, ты в порядке? — раздался голос повелителя мух. — Я безумно устал, — сказал я, прежде чем закрыть глаза и прийти в себя уже на кровати в больнице. — Господин Белиар, рады, что вы наконец-то очнулись, — сказал мне местный доктор, больше всего меня интересовал вопрос как долго я спал и какой сегодня день. — Вы удивительно быстро восстановили раны, пока что не до конца, шрамы еще будут рассасываться некоторое время, но в целом вы полностью восстановились, — продолжал говорить врач. — Все высшие живы? — спросил я и получил утвердительный кивок, слава ледяному озеру. — Какой сейчас день? — По людским меркам сейчас подходит к концу тридцатое число сентября, — известил меня демон. Чуть позже ко мне в палату зашел Вельзевул, который выглядел лучше меня. — А почему ты почти не ранен? — спросил я. — Потому что больше тебя воевать ходил за последние десятилетия, да и ты постоянно лезешь на рожон. Тебя привезли всего изрезанного, признаться, я подумал, что твое тело может не выдержать. — Как обстановка? — подробности моего состояния мне были не очень интересны. — Удалось поймать ангелов, которые согласились предоставить возможность изучить заклинание на их оружие. До чего хотят жить, да? Предают небеса ради своих жалких жизней. А что касаемо следующих наступлений, то это произойдет не скоро, думаю, они явно не ожидали проигрыша с их «невероятно сильным оружием». Насколько я помню, завтра тебе как раз нужно завершить контракт со смертной, — вдруг сменил тему Вельз. — Ага, — согласился, откинув голову на подушку. — Ты уверен? Если она станет демоном, нельзя утверждать, что она останется прежней. Все-таки у нее уже не будет души, — рассуждал демон. — Какая мне разница какой она станет? Она будет уже не моей заботой, пусть Асмодей с ней возится, — ответил я, а в груди что-то неприятно сжалось. — Сам-то хоть поверил в то, что сейчас сказал? — продержав паузу длиной в минуту, я отрицательно помотал головой. — Вельз, я запутался, демоны же не могут любить, тогда почему я думаю о этой смертной? — я уставился в потолок больницы. — Допустим, что я не слышал как ты меня назвал, — начал демон. — А с чего ты решил, что демоны не способны любить? Потому что нас изгнали? Любовь бывает разной Белиар, две из ее направленностей ты демонстрируешь постоянно. — Да? Например? — Ты любишь свой народ, Белиар, действительно любишь и заботишься о нем, а еще ты любишь нас, своих братьев. Ты был тем, кто помог нам подняться на ноги после изгнания. — Это был мой долг, — попытался оправдаться я, но Вельзевул лишь улыбнулся на мою отговорку, а чуть позже ушел. Побыв немного в больнице, я вернулся в замок. Сел за свой стол и достал из ящика одну занимательную бумажку. Если быть точнее, то это был договор нашей с Амелией сделки. Я довольно долго буравил бумагу глазами, перечитывал условия, особенно последнюю строку: «Будет убита и превращена в суккуба» Амелия будет убита, а потом станет суккубом. Таковы условия контракта, но хочу ли я теперь, чтобы они исполнились? — Нет, я не хочу этого, — послышался звук разрывания бумаги. Я рвал на кусочки наш договор, я впервые в своей жизни расторгал сделку. Под конец я и вовсе сжег кусочки бумаги, а пепел стряхнул с поверхности стола. Как же быстро мне удалось разорвать связь, из-за которой мы были буквально прикованы друг к другу. Но, несмотря на это, я хотел увидеть смертную ещё раз, все-таки как я могу пропустить ее день рождения? Это будет очень бестактно с моей стороны не прийти, хотя мы оба так ждали этого дня. Правда и с пустыми руками как-то приходить было неприлично. Я вспомнил о своей импульсивной покупке, которая все это время валялась без дела. Я достал медальон и осмотрел его. Он был ярко голубым, как раз подойдет ее глазам. Раскрыв медальон на две части, я достал листок бумаги и перьевую ручку, начав писать прощальное письмо, которое потом аккуратно сложил в медальон, не забыв пожертвовать ему каплю своей крови. Глубоко вздохнув, я щелкнул пальцами и оказался в знакомой мне квартире. Я тихо подобрался к двери в комнату девушки и приоткрыл ее на несколько миллиметров. Девушка лежала на диване и читала одну из тех книг, что я ей дарил, чем был приятно удивлен. Я открыл дверь полностью и тогда смертная обратила на меня свое внимание, по ее глазам я понял, что она очень удивлена моим появлением. — Я немного задержался, — сказал я, входя в комнату. — Но, тем не менее, на такое важное событие я все-таки успел. — Белиар, — хотела сказать девушка, после того, как отложила книгу и поднялась с кровати на ноги, но я приложил палец к губам, тем самым прося ее сохранять молчание. — Людям принято дарить подарки на день рождения, — я достал медальон из кармана брюк и надел его на шею девушки. — С-спасибо, — поблагодарила смертная, слегка покраснев. — Но мне нужна плата за подарок, — сказал я, прежде чем накрыть губы мышки своими. Она даже не стала сопротивляться, наоборот подалась мне навстречу, словно давно мечтала об этом. Я обвил руками ее талию, прижал к себе. Только моя смертная, такая слабая, беззащитная, но только моя. Я нетерпеливо кусаю ее губы, а когда она их приоткрывает с удовольствием углубляю поцелуй. Смертная старается вторить моим движениям, пока я упиваюсь вкусом ее губ. — Белиар, мне страшно, — говорит девушка, вжимаясь в мое тело. — Я боюсь, что инкуб сделает мне больно, — поделилась девушка тем, что ее тревожит. У меня же скулы свело, стоило только представить, что мою смертную будет трогать кто-то другой. — Никаких инкубов, Амелия. Только ты и я, — сказал я в милиметре от ее сладких губ, но вместо того, чтобы вновь к ним приникнуть, я убрал мешающие пряди волос в сторону и тем самым оголил шею девушки. Прикоснувшись губами к бьющейся на шее жилке, я ощутил как по ее телу прошлась дрожь. — Тебе нечего бояться, я не сделаю тебе больно, — пообещал я, прочертив языком влажную дорожку от шеи до мочки уха, которую потом прикусил. Смотреть за тем, как Амелия все сильнее краснела было приятно. Лишь усилиями воли я сдерживался, чтобы не сорвать с нее одежду и грубо овладеть ею. Мне совсем не хотелось пугать ее, наоборот, я хотел доставить ей столько же удовольствия, сколько и себе, а может даже больше. Спустив один рукав кофты чуть ниже, чтобы оголить плечо, я оставил на нем очередной поцелуй, затем перешел на ключицы, параллельно вслушиваясь в то, как быстро стучит сердце в ее груди. — Амелия, если бы ты знала, как я сейчас хочу этого, — непроизвольно слетело с языка. — Так почему не возьмешь? — спросила девушка, чем очень меня удивила. В следующую же секунду я повалил ее на кровать, нависнув сверху, и стал снимать с нее все мешающие тряпки. Оставив девушку в нижнем белье, пробежался по ее телу жадным взглядом. Девушка краснела, сводила коленки, старалась прикрыть руками свою аккуратную грудь. Теперь-то я понял в чем прелесть непорочности. Когда ты не спешишь, боясь спугнуть партнера, а потом он открывается, показывая себя со своей совсем беззащитной стороны. — Белиар? — позвала она меня, пока я разбирался со своей рубашкой и брюками. — Да? Что-то не так? — осторожно спросил я, боясь, что девушка именно в этот момент передумает подарить мне самую долгожданную ночь в моей жизни. — Я скучала, — призналась девушка, сильно покраснев. От ее слов у меня от затылка до самого кончика хвоста пробежались мурашки, а в груди приятно потянуло. — Я тоже.