— что тебя беспокоит?

      — Я ненавижу тебя, тигр, — рычит Акутагава, не переставая атаковать. Расёмон полностью окутал его, в надежде, что так у Ацуши будет меньше шансов ранить хозяина. Но Накаджима проворен. Он наносит удары молниеносно, беспрерывно, и у Рюноске просто не хватает сил противостоять одарённому.       Не сдаваться. Никогда. Парень хорошо запомнил этот урок — враг не будет ждать, пока ты встанешь, наоборот, он воспользуется лёгким замешательством и ударит со всей силы. Нельзя мешкать. Он просто обязан доказать Дазаю, что во много раз лучше тигра. Что он сильный.       Рюноске приказывает и Расёмон нападает. В этот раз у него получается ранить Ацуши в плечо, но тот слишком быстро регенерирует, и от глубокой царапины не остаётся и следа. Акутагава зол, очень зол.       — Взаимно, — серьёзно и без тени смущения замечает Накаджима. Юноша бьёт по чёрным когтям плаща, но его удары недостаточно сильны, чтобы пробить защиту темноволосого. Они лишь создают вибрации, которые отбрасывают окружающие предметы в разные стороны.       От слов тигра сердце больно сжимается. Дыхание становится прерывистым, а рёбра, кажется, ломаются от чего-то непонятного, заполняющего грудную клетку. Акутагава судорожно ловит губами воздух и понимает — он опять проиграл. Горло разрывается от неконтролируемого приступа кашля. Рюноске хватается за шею и оседает на пол.       — Что с тобой? — обеспокоенно выкрикивает Ацуши.       Юноша испугался. Он знал о заболевании своего врага, но сейчас всё было не так как раньше. Накаджима держит дистанцию, потому что думает, что Акутагава ещё способен драться. Он ошибается.       Рюноске хрипло посмеивается. Он снова вспоминает золотое правило Дазая и осознаёт — тигр не такой. Этот не будет продолжать битву, если соперник уже заведомо повержен. Добрая душа, неспособная убивать.       Очередной приступ. Акутагава вскакивает и, махнув на прощанье рукой, уходит. Он признаёт своё поражение. Проклятая болезнь вновь помешала ему. Кашель. С губ слетает белый, испачканный в алой крови, лепесток. Затем ещё один и ещё, пока, в конце концов, на ладонь не падает маленькая ромашка.       Проклятье. Глупое, глупое чувство. То самое, которое заставляет страдать. Люди говорят, что любовь приносит только положительные эмоции, но это не так. Любовь убивает. Ты задыхаешься, и это не красивая метафора из дешевого бульварного романа, это — жестокая реальность.       Акутагава прожигает цветок пустым равнодушным взглядом. Почему ромашка? Нежное невинное растение, чего нельзя сказать о самом Рюноске. Грешник, утопающий в крови своих многочисленных жертв. Видимо, это плата за все те убийства, в которых он был замешан. Хах, ромашка. Она бы больше подошла Ацуши.       Накаджима Ацуши. Смертельный враг и по совместительству первая и, возможно, последняя страсть Акутагавы. Юноша иногда думал о том, как бы сложилась его жизнь, не встреть он в тот злополучный день юного одарённого. Определённо лучше, чем сейчас.       Скрыть свою новую болезнь не составило большого труда. Она лишь была тщательно замаскирована под старую. Кровохарканье Рюноске стало обыденностью в мафиозной группировке, поэтому никто не обращал внимание, если брюнет заливался истошным кашлем, а затем, тыльной стороной рукава, вытирал кровоподтёки. Только Мори странно поглядывал на юношу, но ничего не говорил.       Акутагава скомкал цветок и выбросил на проезжую часть. Наверное, он думал, что с этой несчастной ромашкой исчезнут все его проблемы. Вернее, хотел так думать. Он прекрасно понимал, что от его болезни нет лекарства. Существовало только два выхода, из сложившейся ситуации: первый — он же являлся самым безумным —получить взаимность от объекта любви, и второй — разлюбить самому.       Да, Рюноске пытался вырвать из своего сердца корень всех своих бед. Да, у него ничего не получилось. Да, кажется, он не на шутку втрескался в тигра. Да, он скоро сдохнет и никому нет до этого дела. Даже самому Акутагаве.       Объявился новый заказчик. Парень думал, что те времена далеко позади. Он глубоко ошибался. Накаджима был, есть и будет камнем преткновения многих гильдий и группировок. За шкуру одарённого отваливали кругленькую сумму, и Огай не мог упустить такую прекрасную возможность. Хотя, скорее всего, давали ещё что-то, помимо денег, Рюноске нутром чуял.       С каждым днём дышать становится всё труднее. Грудная клетка почти полностью забита цветами. А недавно, после очередной битвы с Ацуши, на месте раны у брюнета выросла ромашка. Тогда то он и решил, что будет больше обороняться, чем нападать. Акутагава не хотел, чтобы Накаджима увидел его таким… цветущим.       Что будет когда Рюноске умрёт? А он умрёт, в этом нет никаких сомнений. Найдутся ли те люди, которые станут горевать о его прогнившей душонке? Найдутся, в этом он тоже не сомневался. Жаль, что среди их числа не будет того человека, который сделал бы эту смерть не напрасной. Да возможно, Акутагава и не умер бы вовсе, будь он чуточку нужен тому самому человеку. Стоп. Он ещё жив, а уже планирует свои похороны.       Он ненавидит тигра. Ненавидит каждой клеточкой своего тела, каждой косточкой. Именно Накаджима станет убийцей, пусть и не по своей воле. Очень изощрённым убийцей. Единственный раз в жизни убьёт человека.       Здание мафии было уже совсем близко. Но Акутагава не хотел возвращаться. Ему нужен свежий воздух, иначе он не сможет дышать. Ему нужен Накаджима Ацуши, иначе он не сможет жить.       — Где ты шарахаешься, Рюноске? — злобно шипит маленький рыжеволосый коротышка — он же Накахара Чуя, — поймали мы, таки, тигра, — по его голосу слышно, что ему совершенно всё равно на замыслы Мори, он просто выполняет свою работу.       Брюнет замирает на месте. Как же? Ведь он совсем недавно сражался с тигром, и силёнок у него было хоть отбавляй.       — Где? — равнодушно интересуется Акутагава. Кончики пальцев словно бьёт током. Неприятное ощущение. Голова кружится.       — В подвале, — фыркает рыжеволосый и уходит, видимо, по своим делам. Действительно, у мафии достаточно проблем, помимо тигра.       Акутагава ищет подвал. В его голове такой кавардак, что он совершенно дезориентирован. Юноша глубоко вздыхает и припадает разгорячённым лбом к прохладной поверхности стен. Это помогает прийти в себя.       Парень не знает, зачем ему нужно куда-то идти. Всё как в тумане. В мозгу пульсирует лишь одна мысль — он обязан повидаться с Ацуши, пока того не забрали заказчики или детективное агентство.       Заветная дверь в подвал не заперта. Он медленно спускается по лестнице. Прохладно. Внизу всегда холодно, жаль, что в аду не так. И почему он опять об этом думает?       Накаджима стоит понурив голову. Его тонкие запястья прикованы к цепи. Беловолосый вздрагивает и смотрит на Рюноске. В его взгляде читается ещё не потухший после долгой схватки гнев. Он смотрит убийственно, с ненавистью.       Акутагава ухмыляется. Ацуши изменился с их первой встречи, стал сильным, но Рюноске всё равно сильнее. Брюнет отходит в сторону. Он не хочет подходить близко, боится, что не сдержится и всё-таки вопьётся в белые, столь желанные губы страстным поцелуем. И будет целовать, насколько хватит дыхания.       — Зачем ты здесь? — холодно осведомляется одарённый. Сталь в голосе — последствия схватки. По крайней мере, Акутагава хочет, чтобы это было так. Он молчит. Если нельзя прикоснуться, то всегда можно смотреть.       — Проваливай, — сердце пропускает удар. Дыхание вновь перехватывает. Так всегда бывает перед новым приступом, но сейчас что-то не так. В груди будто обрывается тонкая ниточка, связывающая жизнь и смерть. Душераздирающий кашель. К ногам Акутагавы, одна за другой, падают алые ромашки.       — Ты в порядке? — голос дрожит, в нём уже нет былого льда. Накаджима дёргает за цепь, но она крепко держит его в своих объятиях.       Рюноске корчится на полу, хватается за горло и ловит ртом воздух. «Это конец» — мелькает смутная мысль. Дышать нечем. Как больно. Органы разрываются, а кровь обильным потоком капает с губ.       — Помогите! — зовёт Накаджима, но его никто не слышит. Все заняты, а в охране нет надобности. В это здание просто нереально проникнуть незамеченным.       Рюноске почти не дышит. Он пытается глотать собственную кровь, но это не производит никакого эффекта. Он, буквально, чувствует как ломаются его рёбра, впиваясь острыми концами в другие органы.       Ацуши еле сдерживает рыдание. В нём проснулся маленький мальчик, который ничего не может сделать, и которому остаётся только смотреть.       Брюнет вдыхает в последний раз и замирает.       Накаджима пытается кричать, но с горла вырываются лишь сдавленные хрипы. По щекам текут слёзы. Почему так страшно?       В комнату врываются сразу несколько. Они в замешательстве, осматривают помещение.       — Что? Что случилось? — шепчет Накахара.       — Любовь… его убила любовь, — протягивает Огай, и на губах мужчины появляется лёгкое подобие улыбки, — она его искупление.