Зависимость

— Вот и стала ты на год старей, вот и стала ты на год старей, — хрипло тянет Сальваторе, тут же сам смеясь над своей шуткой, а потом залпом выпивает бурбон из бумажного стаканчика для кофе. Двадцатиоднолетняя Кайли Аддерли закатывает глаза, и пихает друга под ребра, но вызывает этим только новый приступ хохота. — Заткнись, Деймон, — беззлобно шипит она. Сальваторе разразился громким смехом, и в знак перемирия протягивает подруге картошку-фри. Аддерли недовольно дует губки, но подношение приняла. Нежная персиковая кожа, огромные сияющие от счастья глаза в обрамлении густых ресниц. Узкое, как перчатка, мерцающее бежевое платье без бретелек расходится внизу широким шлейфом, делая девушку похожей на перевернутый цветок каллы. В ней столько грации, столько изящества… На ее плечах покоилась куртка Деймона, хранящая запах одеколона хозяина. Волосы Кайли, которые перед торжеством она собрала в изысканную прическу, теперь девушка распустила, и они свободным каскадом падали до середины спины крупными локонами. Чуткий нос Сальваторе улавливал запахи ее духов, легкого укладочного средства и, немного, того ресторана, где они только что были. Мужчина закинул руки за голову — в честь праздника, он оделся в белую рубашку и черные классические брюки, хотя от пиджака и галстука отказался — и глубоко вдохнул ночной воздух — Классно посидели, — задумчиво сказал мужчина. Кайли взялась за его локоть, и тяжело вздохнула, устав от целого вечера на каблуках, но на Деймона глянула с интересом. — Нет, мне действительно понравилось. Твой день рождения — отличный повод, чтобы бухнуть. Девушка тихо хихикнула: сегодня было уже третье ноября. Деймон сказал, чтобы второго она отпраздновала с родителями, и от приглашения миссис Аддерли разделить семейный праздник отказался. Родители Кайли думали, что сильный и уверенный в себе мужчина — идеальная партия для их дочери. Поэтому, второго ноября с утра и до вечера она принимала подарки от родных, друзей и знакомых, а вечером отец отвел их с матерью в один из самых дорогих ресторанов города. К празднику присоединились бабушки и дедушки, и Аддерли прекрасно провела время. Но почти сразу после возвращения домой, когда родители уже спали, в лучших традициях Эдварда Каллена, в ее окно постучал Деймон. Велел надеть максимально удобную одежду, и утащил в машину — так же, через окно. Платье, украшения, туфли — все это было лишь частью большого подарка Сальваторе своей подруге. Деймон отвез ее в Италию, где дарил ей целый день… что-то. Все началось вполне безобидно, с маленьких рынков и магазинов, где Сальваторе дарил все, на что упал взгляд художницы, и в пылу праздника едва не купил ей небольшую виллу. Впрочем, Кайли не была уверена, что не купил. Возможно, если ей когда-нибудь предстоит сбежать от чего-то, то Деймон вполне спокойно заметит, что вилла в Италии давно уже ждет хозяйку. За этот день она побывала и простой девчонкой, которая совсем еще малышка и может от души покапризничать, и сорванцом, которая убегает от друга по базару, а сейчас она была принцессой, которую принц вел в лучший отель страны из лучшего ресторана страны. Деймон не мелочился, они остановились в Риме. На завтра была запланирована поездка к морю, и Сальваторе, кажется, решил показать за ноябрь всю Италию. В общем, праздновали с размахом. Кайли на секунду задумчиво остановилась. Деймон бросил на нее вопросительный взгляд, а девушка внезапно наклонилась, расстегнула свои туфли и блаженно выдохнула, ступив голыми ступнями на теплый асфальт. Мужчина усмехнулся, и Кай посмотрела на него: их разница в росте теперь была еще заметнее. — Чувствуя себя маленькой девочкой рядом с тобой честно, — доверительно шепнула она, слегка улыбаясь. Они прошли еще немного в тишине, наслаждаясь вечерним Римом, а потом Деймон внезапно свернул в сторону, и они оказались в тени деревьев. Художница непонимающе глянула на него, а Сальваторе подошел ближе, и смотрел сверху-вниз, нависая, как скала. — Можно я кое-что попробую? — спросил он мягко и аккуратно, каким тоном обычно просил подставить руку для подпитки. Кайли недоуменно нахмурилась: — Что попробовать? Деймон взял ее лицо в свои холодные ладони, ласково, привычным жестом погладив ее по щеке большим пальцем. Он держал ее бережно, как бутон благоухающего цветка. Наверное, он ни с кем не был так нежен, как с Кайли Аддерли. — Ты все еще любишь меня? Он поцеловал ее быстро, неожиданно, напав как коршун нападает на жертву. Его сильные руки сомкнулись на плечах, притягивая к себе, но более Деймон оставался неподвижным. Целовал он ее сомкнутыми губами, пронзительно нежно, так, как Кайли мечтала, чтобы он ее поцеловал… когда-то, но не сейчас. Поэтому она коротко, отрывисто поцеловала его в ответ, и отстранилась первая. Деймон смотрел на нее выжидающе. — Так…? — Нет, — тихо выдохнула Аддерли, и внезапно поняла, что действительно — нет. Ничего не было, ее влюбленность прошла, как весенний снег, давая возможность возродиться чему-то новому, тому, что было правильно. И слова пришли правильные, на которое Кайли даже не рассчитывала. — Нет, Деймон, я не люблю тебя. Мое сердце бьется быстрее, потому что ты красивый парень, который меня поцеловал, но больше нет. Я все еще люблю тебя, но уже как-то… — По-новому. Я тоже. В его глазах горело торжество, и он улыбался ей. Кайли улыбнулась в ответ, и Деймон притянул ее к себе, радуясь, что наконец-то О Н И есть, и все стало так, как должно быть. *** Деймон пожал плечами и ответил, будто само собой разумеющее, будто был удивлен тем, что Кайли до сих пор не поняла, почему он взял ее с собой в эту жизнь: — Ты была светом. Я увидел это в тебе, и оказался слишком эгоистичным, чтобы отпустить тебя. Я не знал, даже не мог догадываться, что в итоге мы придем к этому. Но, кажется, впервые от моего эгоистичного выбора, многие оказались в выигрыше. Кайли широко улыбнулась. Глаза ее слегка слезились, и она на секунду отвернулась, чтобы аккуратно стереть слезы в уголке глаз. Ей пришлось вспомнить, что сегодня был слишком хороший день, чтобы плакать. В ее доме горел свет, а кто-то быстро носил туда-сюда чемоданы, загружая их во внедорожник с большим багажником. — Куртка, — вспомнила Кайли, уже собираясь потянуть любимую вещь Деймона с плеч, но тот остановил ее. — Оставь себе. На вечную память, — подмигнул вампир. Вампирша улыбнулась. Рамки были сброшены. Уже у дома, она узнала быстро перемещающую туда-сюда фигуру, которая выносила из ее дома вещи. — Кол, — позвала девушка. Первородный остановился с большой коробкой в руках, и расплылся в широкой, мальчишеской улыбке, которая сделала его одновременно более привлекательным, и более опасным. Теперь Аддерли как никогда остро ощущала, какая сила исходит от этого на вид юного подростка. Сила и власть, и желание крови. ― Кайли. Деймон, — он поставил коробку в багажник, и шагнул к ним, расставив руки, будто собираясь обнять. — Однако, рано вы вернулись. Аддерли глянула на дисплей телефона и фыркнула: — О, всего лишь десятый час. — Вот именно, что десятый. Детское время, веселье только начинается, — Кол подмигнул Кайли, и девушка улыбнулась. В голове мелькнула шальная мысль, что ей не будет сложным настроить хорошие отношения с семьей Элайджи, кажется, ее приняли еще до того, как об этом стал вопрос. Кол кивнул на коробку. — Это последняя коробка, все остальное уже готово к отправке в твой новый дом. — Оперативно, — присвистнула девушка. — Мы работаем быстрее людей, и мы ловчее. Кайли посмотрела на окна дома. Занавески все еще колыхались на них, но вампирша понимала, что в доме уже почти ничего нет. — А какой новый адрес у моего Хомячка? — расслабленно поведя плечами, нахально спросил Деймон. Кол уже собирался что-то ответить, однако рядом появился Клаус. Гибрид тоже помогал в быстром переезде Кайли, и видимо вчетвером Первородные справились шустро. — Это в Новом Орлеане. Старый дом, который принадлежит нам, — сказал Никлаус. Кайли на несколько секунд растерялась. Она не видела Клауса после того, как стала вампиром, и была не совсем уверенна, как должна была себя вести. В конце концов, именно кровь гибрида стала причиной того, что свернутая шея не стала концом, и Кайли продолжала жить еще более полной жизнью, чем до этого, но слов просто не находилось. Но хорошее настроение свернулось внутри, приятно согревая, и поэтому Кайли улыбнулась и внезапно склонила голову. — Создатель. Три вампира замерли, Деймон озабоченно нахмурился, но Клаус первый уловил ироничный взгляд своего нового «ребенка», и, коротко хохотнув, он подмигнул ей: — Просто Клаус. В его глазах художница видела признание в нерушимой дружбе, и это осознание внушало силы и уверенности. Но как, все же, это было странно: все начиналось с того, что Деймон едва ли не силком таскал ее подальше от Первородных, по три часа говоря о том, чем может закончиться встреча с любым из них. А вот оно, как все обернулось. Кол, тем временем, продолжил рассказывать о семейном доме Майклсонов: — Сейчас там идет ремонт, видимо, поэтому Элайджа решил повозить тебя по свету. — Но конечный адрес я хочу узнать, — вставил Деймон, и Кол тут же откликнулся с развязанной усмешкой: — В гости ждать не будем. Клаус и Кай закатили глаза почти синхронно, и обменялись взглядами. Кол и Деймон были похожи настолько, что не видели этого, но со стороны… Вероятно, именно поэтому они не терпели друг друга: одинаковым характерам сложно было ужиться или просто общаться. — Какой ты негостеприимный, Кол, — протянул гибрид. — Разве если друг Кайли придет, мы сможем закрыть перед ним дверь? Вопрос был чисто риторическим, и вызвал веселый смех у Никлауса и Кайли, и недовольные поглядывания на них со стороны Кола и Деймона. Младший Майклсон пихнул старшего в плечо, и Никлаус закатил глаза, будто к нему опять пристает надоедливый ребенок. Кайли посмотрела на порог, и недоуменно нахмурилась: — А это что за чемодан? Черный чемодан стоял на пороге, рядом с ним сидел Росмэн, который, видимо, спал, и проснулся только что от веселого смеха. Он тявкнул, но бежать к хозяйке не спешил: лапа, сломанная Алариком, все еще болела. Элайджа разрешил возлюбленной взять питомца с собой, потому что девушка очень просила, но вампир попросил о небольшой отлучке: Росмэна на пару месяцев решили оставить у родителей Кайли. Все равно Элайджа хотел с ними познакомиться, поэтому первым их остановкой был родительский дом, где песик смог бы отдохнуть от всей сверхъестественной стороны мира. Аддерли, правда, угадывала вторую сторону: Элайджа хотел, чтобы она принадлежала ему в эти месяцы безраздельно, полностью, и чтобы не отвлекалась даже на такие мелочи как выгул или кормежка собаки. — Элайджа с Ребеккой собрали тебе их в дорогу, — объяснил Клаус. У любой девушки тайное романтическое путешествие вызвало бы только радость, но Кайли лишь тяжело вздохнула. Элайджа вчера ночью просто сказал о том, что увезет девушку на небольшие каникулы. Но куда — ни словом, ни намеком. Даже чемодан запретил собирать самой, и в итоге, пока она моталась с Деймоном по кино и кафе, Ребекка и Элайджа складывали ее вещи. Или вообще купили только новые, и там куча фирменных и дорогих вещей. А учитывая стиль Ребекки, Аддерли даже представить не могла, какое там могло быть нижнее белье… Если это не делал сам Элайджа... — Я даже не знаю, куда меня везут, мне ничего не говорят, — буркнула девушка, не обращаясь к кому-то конкретному, стараясь скрыть смущение от собственных мыслей, но мужчины хмыкнули. — Спасибо за помощь, ребята, — Ник улыбнулся, а Кол ей подмигнул. ― Помогли с радостью, — сказал Никлаус, и неожиданно покровительственно положил девушке на плечо свою теплую, большую ладонь. — Кстати, я видел твои картины. Они весьма красивые. Художница улыбнулась и сжала руку гибрида на своем плече, стараясь таким образом выразить всю свою признательность. Она была жива лишь благодаря тому, что Никлаус Майклсон не был монстром в полном значение этого слова. ― Спасибо, Клаус. ― В Новом Орлеане тебя ждет мастерская, Кай, — с какой-то гордостью сообщил Клаус. Аддерли удивленно приподняла брови, а потом улыбнулась. От постоянной улыбки ужасно болели щеки. Гибрид снова подмигнул художнице. — Еще увидимся. — Я запомню про Хомячка, — вставил Кол, широко и лукаво улыбнулся. Майклсоны вместе направились в сторону, и Кайли успела разобрать какие-то слова про бар, а потом Первородные растворились в вечерней темноте. Аддерли посмотрела на свой дом. — - Навевает воспоминания. Тот день, когда я только приехала в Мистик-Фоллс. Мой дом в стиле Тюдоров выглядел так же: помпезный снаружи и пустой внутри. — Хочешь осмотреть дом? — Да. Одна. Сальваторе понимающе кивнул, и ласково поцеловал девушку в висок, а потом мягким движением подтолкнул художницу в сторону входа — как в тот первый день, когда они только приехали в Мистик-Фоллс вместе, как друзья, как лучшие друзья и союзники. Кайли постаралась дышать ровно, считая каждый вдох-выдох и разглядывая отблески света на окнах дома. Она глубоко вдохнула, прежде чем переступить порог. Росмэн свернулся у нее на руках, тявкая, и осматривая все с интересом: дом тоже казался ему незнакомым и пустым. Стены — в знакомых обоях, которые Кайли подбирала так долго. Без мебели комнаты казались куда больше, тусклый свет фонарей слабо освещали их, кое-где падая на лакированный пол причудливыми тенями. Кайли слабо улыбнулась. Она остановилась в дверном проеме, смотря на пустую гостиную, и поглаживая пса между ушами. Как во сне, она услышала свой голос. — Деймон, этот дом просто прекрасен. Скажи мне, сколько он стоит. —Неа. Это подарок, Кайли. Я заставил тебя сюда приехать, и должен расплачиваться за свой эгоизм. — Желание быть рядом с другом не есть эгоизм, Деймон. Кайли глубоко вдохнула; она почувствовала неожиданное спокойствие, все страхи и тревоги улетучились. Стараясь издавать как можно меньше шума, она поднялась на второй этаж. Тут было немного темнее, и все же Кайли это не мешало. Она зашла в свою бывшую мастерскую, и поразилась тому, какая она большая. Без стеллажей, картин, мольбертов она казалась просто огромной, и у Аддерли внутри свернулась неприятная пустота. Все выглядело так… неправильно. Она любила большие помещения, любила свободу и пространство. —У меня будет огромная кухня. А на втором этаже, здесь, будет моя мастерская. А на веранде будут плетенные столики и стол, чтобы в хорошую погоду можно было выпить — Бурбон! — … я хотела сказать чай, но твоя идея мне тоже нравится. Аддерли тихо рассмеялась, и бульдог вторил ей веселым тявканьем. Кайли снова спустилась на первый этаж. Она аккуратно опустила Росмэна на пол, и тот поковылял в сторону выхода. Своим новым, чутким слухом, Кайли уловила звук подъезжающей машины, и синхронное приветствие: «Элайджа» — «Деймон». На несколько секунд сердце сбилось, а потом снова застучало, только быстро-быстро. Кайли захватили невероятные, острые эмоции. — Вот и все. Прощай, друг мой. Я была счастлива, когда жила в твоих стенах. Кайли услышала, как к дому подъехала машина, и поняла, что время вышло. Она тяжело вздохнула и костяшками пальцев прошлась по гладкой деревянной арке, которая обозначала вход в гостиную. Холодный порыв ветра подкинул вверх длинные золотистые шторы, которые Кайли выбирала очень долго. Теперь она должна была создавать свой новый мир с нуля. Была ли она готова? Кайли тяжело вздохнула и с нажимом провела рукой по лицу: жест отца, перенятый за многие годы. Почему она вообще сомневается в чем-то? Конечно сможет, даже мыслей иных допускать не стоит. Ее уже убили, и она возродилась вампиром, так что сложнее может быть только самую малость. Как говорила ее мама: «И это переживем!» Девушка глубоко вдохнула и решительно направилась прочь из дома. Однако на самом крыльце она внезапно остановилась, потому что стоило художнице появиться из темноты дома, в нее впился пронзительный взгляд черных глаз, а у самой Кайли перехватило дух. Элайджа был великолепен. Кайли ощутила внезапную вспышку гордости и желания. Он — ее. Отныне ничто их не разлучит. Она теперь слишком могуча: никакая сила не оторвет ее от Элайджи. С удивлением она поняла, что он тоже не сводит с нее взгляда. В такие моменты Кайли не верилось в происходящее. Как будто она и есть награда, самая величайшая в мире, которую Элайдже вручили за какие-то неземные заслуги. Их взгляды встретились. В его золотистых глазах таилась такая глубина, что Аддерли на секунду почудилось, будто она сейчас заглянет Майклсону прямо в душу. Неужели у нее когда-то возникал этот глупейший вопрос — а есть ли у Элайджи душа, пусть даже он и вампир? Конечно есть, самая прекрасная. Прекраснее, чем его блестящий ум, неописуемо красивое лицо и невероятная фигура. Его взгляд тоже, казалось, проник девушке в самую душу, и, судя по всему, увиденное Элайджу не разочаровало. Он в один шаг оказался рядом, обхватывая лицо Кайли руками. — Привет, — хриплый мужской голос обдал жаром девичье ушко, и Кайли едва ли не рухнула на землю в этот же момент, но Майклсон держал крепко. — Привет, — на удивление, даже не дрогнувшим голосом ответила девушка. Она подняла взгляд, и увидела, как в черных глазах напротив смешалось обожание и восхищение, страсть и безумие, и Кайли забыла, что напротив нее тысячелетний убийца, Первородный вампир, и она уже сама прильнула к губам Элайджи. Кажется, самодеятельность возлюбленной пришлась ему по душе, но спустя секунд тридцать он отстранился, мягко коснувшись губами девичьего носика. — Готова к путешествию? — спросил Майклсон, выпуская девушку из рук, и подхватывая ее, наверняка тяжелый чемодан. Росмэн, копошившийся рядом с чемоданом, фырчал и недоверчиво посматривал на вампира, однако когда Элайджа второй рукой взял его, бульдог не возражал. — Да, если можно к такому подготовиться, — буркнула Аддерли, но это вызвало у Элайджи лишь смех. Кажется, он получал удовольствие от того, что Кайли понятия не имела, что будет после того, как они заедут к ее родителям. А будет весь мир. — Вам дать еще время? — спросил Первородный, и Кайли без уточнений поняла, о чем идет речь. — Да, пожалуйста. Элайджа отошел, и Деймон оказался рядом. Они с полминуты смотрели друг на друга, а потом Кайли подалась вперед, прижимаясь к Сальватору все телом, ища защиту и покой в его объятьях. Вампир тут же прижал ее к себе, стискивая тонкие плечи почти до хруста. Аддерли обвила его своими тонкими, девичьими руками, и прижала к себе со всей силой молодого вампира. — Я не знаю, что сказать. Я не умею прощаться, — пробурчала она в грудь Деймона. Вампир отстранился и взял ее руки в свои; взгляд его был серьезным, он начал спокойно, властно и торжественно: — Кайли. Кайли Фрэнсис Аддерли. Ты была моим лучшим другом, моей личной отрадой. Я думал, что никогда не настанет тот день, когда я захочу отпустить тебя, когда я смогу это сделать. Но он настал. Я знаю, что будет нелегко, но так нужно. Он нужен тебе, причем навсегда, — Деймон ласково погладил ее по щеке. — Ты навсегда останешься моим лучшим другом, единственной, кто была со мной и в горе, и в радости, принимала меня таким, какой я есть. Ты не пыталась менять меня, а старалась понять. Ты была первой, кто так обходился со мной. И я хочу, чтобы ты была счастлива. А счастья для тебя — первородный вампир Элайджа Майклсон. И ты должна поехать с ним. Ты уедешь, Кайли, но я всегда найду к тебе дорогу, и ты всегда будешь знать, как найти меня. Ты есть и всегда будешь моей личной зависимостью. Я люблю тебя, и буду любить тебя. Вечно. — Я тоже люблю тебя, Деймон. И они снова стиснули друг в друга крепких объятьях. На несколько секунд исчезло все: и этот дом, и лужайка, и город, и весь мир. Друзья остались одни, будто не было ничего важнее их дружбы, их связи прямо сейчас и навсегда. Деймон коснулся ладонью спутанных волос, словно пытаясь успокоить, но Кайли уже выплакала все слезы. Ей не было больно, разве что немного грустно, но Деймон был прав — они всегда будут вместе. Такие связи, как у них, не разрывается просто так, даже смерть была бы не властна над этим. Такая зависимость не пропадает. И спустя, может, минуту, они оба отпустили друг друга. Кайли слабо улыбнулась, надеясь, что не расплачется сегодня. Деймон мягко подтолкнул ее к машине, на которую опираясь стоял Элайджа, и украдкой наблюдал за друзьями, не нарушая их уединения. Аддерли уже было открыла дверцу, как внезапно Деймон, который не сошел с порога, продолжая стоять на месте, весело крикнул: — И мы не прощаемся! Когда мы говорим прощай, судьба глаголет - до свидания. До свидания, Кайли. — До свидания, Деймон. Береги себя. И исчезла в черном внедорожнике. Взгляды Майклсона и Сальваторе пересеклись. — Береги ее, Элайджа, — выдохнул Деймон. Он доверял самое ценное, что у него было в этом мире. — Всегда, — пообещал Элайджа. Вампиры кивнули друг другу в знак уважения; это был не мир, но что-то очень на него похожее. Теперь у них обоих была та одна, ради которой и в огонь, и в воду, и на край света. Какое-то время они ехали молча. Кайли теребила в руках ремешок сумочки, в которой лежало нижнее белье, косметичка и телефон, то есть то, что девушка называла вещами первой необходимости. Элайджа вел машину на слегка превышенной скорости, и когда со свистом миновал тот или иной поворот, юная вампирша тихо посмеивалась от восторга. Элайджа поминутно бросал на нее полные нежности и какой-то запредельной любовью взглядом, и Кайли не уставала этому поражаться: не тому, что такой мужчина выбрал простую художницу, а тому, что это произошло так быстро. Чуть больше месяца, а она уже готова слепо следовать за ним. Не совсем слепо, конечно, однако… Кайли любила. Сильно, и отдавала себя без остатка, и внезапно оказалось, что ее любят ничуть не меньше. Аддерли была уверена, что Элайджа ее понимает, и эти чувства приводили девушку в восторг. Табличка «Вы покидаете Мистик-Фоллс» осталась позади, и ночь вступила в свои законные права, когда Элайджа притормозил на обочине и выключил фары, погружая округу в темноту. Кайли несколько раз моргнула, прежде чем сфокусировала зрение. Она вопросительно изогнула бровь, а Элайджа кивнул на подаренное утром кольцо: — Деймон уже преподнес тебе свой подарок? — Кайли кивнула, любовно погладила кольцо, думая, что когда-нибудь потом объяснит смысл гравировки, но не сегодня. Элайджа удовлетворенно качнул головой, а потом извлек из кармана пиджака красную коробочку среднего размера. — Значит моя очередь. Кайли снова хотела пошутить про предложение женится, но быстро прикусила язык, осознавая, что в контексте с Элайджей это будет звучать по-другому, чем с Деймоном. Прежде чем она осознала что к чему, Элайджа аккуратно взял ее правую руку и надел кольцо на безымянный палец. В отличие от кольца Деймона, которое стремилось подчеркнуть нежное отношение друга к подруге, это кольцо было золотым, украшенное ярко-алыми камнями граната и рубинами. Кольцо должно было громко заявить о том, что эта девушка принадлежит только одному мужчине, навсегда и навечно. Кайли смотрела на кольцо с явным шоком, а когда мужчина наклонился и коснулся губами ее руки и вовсе растерялась. Она многого ждала от этого дня, но явно не подобного поворота событий. В голове одновременно теснилось множество мыслей, однако едва девушка открыла было рот, чтобы что-то сказать, как все мысли покинули темнокурую головку, и Кайли снова прикрыла рот, прикусив нижнюю губу. Она всегда так делала, когда нервничала. Художница не сводила с него взгляда, словно желая что-то сказать, но не решаясь, и Первородный мягко подался вперед, шепча ей прямо в губы. — Ты теперь моя, Кайли, — медленно, четко и спокойно произнес Элайджа таким тоном, что Кайли поняла — ее мнение не учитывается, теперь она навсегда принадлежит только одному мужчине, и готова отдаться этой связи добровольно. Полные девичьи губы растянулись в счастливой улыбке — слова Майклсон выбрал правильные. — Не слишком ли рано? — смущенно поинтересовалась девушка, рассматривая кольцо. На ее слова Элайджа лишь рассмеялся и покачал головой. — Нет. У меня не возникало желания связать с кем-то свою жизнь. Никогда. Как бы сильно я не влюблялся. Но ты…ты стала такой сильной любовью, что несмотря на все время этой вечности, я боюсь не успеть сказать что-то, или сделать. — Ты сам сказал, что у нас есть вечность. Теперь это слово звучит по-другому. — Я люблю тебя, Кайли Аддерли. — И я люблю тебя, Элайджа Майклсон, — раздался в ответ тихий, но твердый голос, и в подтверждении своих слов, Кайли прижалась к вампиру всем телом, обвивая тонкими руками его шею. Элайджа обнял ее в ответ, стискивая тонкую талию, запустил руку в ее волосы, требовательно поцеловал, второй рукой сжимая талию. Между ними с самого начала, с первой встречи, с первого слова, с первого взгляда была огромная связь, которая могла перерасти в нечто большее, и оба дали этому шанс, чтобы начать новую жизнь. *** Деймон смотрел им вслед какое-то время, а потом зашел в дом. Без картин Тюдоров и Романовых, без горящего камина, запаха вкусной еды, фыркающего где-то на коврике пса, резкого запаха красок, пастели и масла, женских духов — без всего этого дом выглядел пустым и брошенным. Как сиротливо оставленный ребенок. Без Кайли дом был не нужным, даже выглядел и пах как-то неправильно. Сальваторе прошел все комнаты, плотно закрыл окна, двери, после чего вышел на крыльцо, закрыл входную дверь на замок и, не оглядываясь, покинул место, в котором был счастлив.