**********
Сынмин упаковал чизкейки в красивую нежно-розовую коробочку и, отдавая заказ другу, попрощался, как и Минхо с Чанбином. Напоследок они попросили заходить почаще, а Хан сказал, что не обещает, ибо график работы слишком загруженный. А сейчас в его основной график входил один из самых важных пунктов за последние пару лет: «Помочь Феликсу». Этот пункт он выполнит любой ценой, Джи уверен, что у него это получится. Не знает ещё как, но точно получится. Держать коробочку в одной руке, а второй держаться за первую — не самая удобная поза для езды на мотоцикле, но Ли ещё как-то умудряется ехать с комфортом, чувствуя руками биение джисонового сердца. Хан твёрдо для себя решил, что обязательно поговорит с Ликсом сегодня, а понимая, что такие люди, как он, не слишком то разговорчивы, особенно в людных местах, он решился рискнуть повезти парня к себе домой. Да и чай с малиной у него есть. В голове — ветер, вместо мыслей — кирпич, что тянет голову вниз, прямо на спину Хана, за которой Ли чувствует себя, как за каменной стеной. Будто она сможет защитить его от любых невзгод, но это не так. Ведь Джисон — обычный человек. Хотя для рыжего он уже далеко не обычный, ибо парень спас его, помогает, катает и не бросает. Пока что. И Феликс надеется, что не бросит. — Приехали, — оповестил Хан, вставая и указывая на подъезд, в котором живёт. — Надеюсь, ты не против зайти в гости? Было немного неловко спрашивать подобное, но брюнет старался выглядеть непринуждённо. «Конечно нет! Ты ещё спрашиваешь?» — так и хотелось ответить, только Ли не глупый и так запросто не раскроется. Он будет играть в партизана столько, сколько потребуется, пока Хан сам не догадается. Вместо реальных слов, переполненных живыми эмоциями, из осипшего горла вырвалось тихое, сдавленное «нет» и парень проследовал к лифту, дабы попасть в квартиру друга (?). — Располагайся, чувствуй себя как дома, — Феликс, конечно же, очень рад такому гостеприимству, но вспоминая, какой у него дома бардак, подумал, что лучше не забывать границу «как дома/в гостях» и решил, что он будет вести себя более сдержанно. — Хорошо, — как позже скажет ему хозяин квартиры, рыжеволосый вымоет руки и пройдёт с ним на кухню. В неловкой тишине был поставлен чайник, уже закипел, а позже кипяток разлили по чашкам с ароматным чаем. На всю квартиру стоял запах малины, приятный, сладкий, тягучий аромат клубничных чизкейков, а ранее неловкая тишина переросла в уютную, когда кажется, что в такой ситуации лучше просто помолчать и насладиться моментом. Ликс достаточно долго решался рассказать что-либо о себе, но ещё более долго он выбирал темы, которых хотел бы избежать, поэтому аккуратно начал диалог, одновременно прерывая тишину на пару с летним ветром за открытым окном: — Я… Приехал сюда для учебы, но произошло кое-что, из-за чего теперь большинство моих одногодок меня недолюбливают… — И я так понимаю, ты не горишь желанием рассказывать причину? — осторожно спросил брюнет, помешивая сахар на дне чашки. — Пока не время, — Ли прикрыл глаза. Этому человеку хотелось рассказать всё и сразу, он больше походил на идеального психолога, умеющего выслушать и помочь не только словами, но рыжий всё равно пока держался. — Может, позже ты сам узнаешь. — Надеюсь, — тихо молвил парень, лишь бы не молчать. — Недавно из-за той причины мне сломали ребро. Те парни, от которых я убегал, не в восторге от меня и, кажется, один из них был причастен к моей травме. Я, когда выбегал, столкнулся с ними, и… В общем, теперь мне остаётся только молиться на второе сломанное ребро, а не что-нибудь посерьёзнее, — горько усмехнувшись, Феликс приложил ладонь ко лбу, опираясь о локоть на краю стола. — Может, я могу как-то тебе с этим помочь? — Джисон горел желанием помогать всем, но почему-то за Феликса хотелось и лицо кому-то набить, и в горящий дом забежать. — Нет. Тебя ведь это не касается. Зачем тебе лезть не в свою войну? — Я могу стать союзником на поле битвы. И я буду не один. Все мои друзья — твои союзники. Мы все можем тебе помочь. — Может, и можете, но думаю, оно того не стоит, — хоть Феликс пытался аккуратно отказаться от столь нужной ему помощи, в душе опять теплилась надежда, что упрямство Хана и в этот раз сыграет ему на пользу, что парень не отвернётся, не уйдёт, а поможет, как и обещает… — Ещё как стоит, ведь если тебе сломают что-то ещё, то как мы потом прокатимся? — Джисон дружелюбно улыбнулся; в приливе нежности и заботы он положил свою ладонь на искалеченную кисть Ликса, поглаживая большим пальцем порезы сквозь ткань рубашки и марли. — Кстати, ты давно менял бинты? — Может, вчера… Или позавчера, — как-то неуверенно произнёс рыжий. — Так не пойдет. Идём, — сказав это, Хан взял парня за руку, накрыв его влажную от переисбытка волнения ладонь своей, и повёл в гостиную. От подобного действия со стороны брюнета у Ликса сердце удар пропустило, а потом и вовсе казалось, что оно остановилось. Джисон достал аптечку и стал повторять действия пятидневной давности, затем замотал руку чистыми бинтами и со спокойной душой убрал коробку с медикаментами назад. Немного помолчав, он обратился к Феликсу с самым нежеланным вопросом за весь день: — Поехали? — он, скорее всего, подразумевал под этим поехать к общежитию Ликса, где его наверняка уже ждут проблемы… — У меня дома нет учебников по корейскому. Надо купить и начать заниматься. — Ах, эм… Ага, — вот этого он сто процентов не ожидал. Парень думал, что речь наверняка пойдёт об уезде отсюда, но уж точно не о поездке до книжного магазина. — Тогда вперёд, — яркая улыбка затмевала закатное солнце, опускающееся вниз, за горизонт. Ликс ответил примерно такой же, потянув уголки губ вверх, и пошёл ко входной двери, дабы обуться. Хотелось любоваться этой улыбкой вечно, сейчас она как ничто другое прибавляла лучей надежды в его некогда «беспроглядную» пропасть, которая уже почти полностью была заполнена светом надежд, мечт и влюблённости.**********
Вернулся парень в комнату уже к полуночи, получил нагоняй от вахтёра и уснул без таблеток, которые забыл купить. Впервые за долгие недели он так спокойно спал; впервые вместо кошмара он видел нечто прекрасное: какое-то цветочное поле, солнце, ручей, теплота, исходящая от человека, лежащего рядом; меж пальцев Ли красуются кофейные космы, и он надеется, что сон вещий, потому что увидеть Хана при всей этой идилии теперь его мечта, — вместе любоваться облаками, по форме напоминающих разные предметы или животных. Феликс проснулся с улыбкой на устах. День вчера начался так плохо и закончился настолько волшебно, что сложно было представить, каково оно — так сильно любить человека, которого знаешь меньше недели? Ликс может смело заявить, что неважно, сколько ты знаешь человека по времени, главное то, как ты его знаешь по ощущениям. Рыжему кажется, что Хана он знает всю свою сознательную жизнь. Они во стольком схожи, начиная от вкусов в музыке и заканчивая любовью к ужастикам. Да, это банальные критерии, по которым обычно создаются парочки, но Феликс ведь не торопится за Джисона замуж, так что всё хорошо. Они же просто друзья. И уже как пару недель хорошие друзья, где в их отношениях один друг помогает второму выучить язык страны, в которой они живут. Это ведь нормально. Разве нет? Всё у них хорошо, никто ещё не сорвался с места при виде Ликса, дабы сломать тому что-нибудь посерьёзнее. Порой, когда у Феликса плохое настроение, Джисону так сильно хочется увидеть его улыбку, что он прибегает к таким крайним мерам, как щекотка. Так хочется, чтобы у него всё было хорошо, что Хан не успевает думать о своей жизни, размышляя о благополучии рыжеволосого. Он уже помог ему поменять место подработки, где парню приходилось разгружать машины с продуктами, на цветочный магазин, где работает Чан. Из-за этого младший (ровно на три года и один день, как выяснилось позже) теперь всегда пахнет цветами, как и Бан Чан (что очень нравится Чонину, и не только, но это пока секрет). К друзьям в пекарню брюнет теперь заглядывает чаще, в основном с Ликсом, потому как ему очень понравилась тамошняя выпечка. У Феликса уже учёба началась, а в мастерской у Хвана — отличный помощник-новичок, которого тот нашёл по объявлению, что частенько заменяет Джисона, когда тот опять пропадает с Ли. А пропадает он часто, ведь теперь Хан помогает парню не только с корейским, но и с другими предметами.**********
В середине сентября, когда прогноз погоды показывал «солнечно», рыжий поверил и надел футболку (которую так и не вернул Хану) и кофту, даже без капюшона. Естественно, доверять синоптикам было плохим решением, но ведь плохие решения приводят к прекрасным историям. И в этот день, когда шёл проливной дождь, а другие студенты насмешливыми взглядами провожали Ли к выходу из универа, всем было понятно (даже самому Ликсу): он сейчас промокнет. Но вот оно чудо — мотоциклист, держащий в руках вторую кожаную куртку с вышитым узором на спине в виде белых крыльев и тёмно-серую толстовку, стал подходить ближе. Стоя у дверей, он отдал вещи, забрал снятую кофту и когда младший оделся, Хан взялся за капюшон, натягивая его на голову. Естественно, у всех на глазах, стоящих рядом или проходящих мимо учащихся, Джисон провёл пальцами, не скрытыми за кожей перчаток, по руке и, взяв за мизинец, потянул за собой к Хонде, на которой красовались синие языки пламени. Конечно, после такого эффектного появления все глазастые и ушастые студентки стали караулить Джисона, чтобы расспросить его, кто же он и почему рядом с этим «педиком» шастает. На это (слегка шокированный новостями) Хан гордо заявляет, что он его парень и лучше бы к Феликсу не лезть, а иначе плохи дела будут у тех, кто решит нарваться на банду мотоциклистов. Конечно же, он солгал, но ему до дрожи в пальцах хотелось, чтобы с Ликсом было всё в порядке, и чтобы его больше не донимали. Через некоторое время, слухи разошлись по всем студентам, и к Феликсу больше никто лезть не осмеливался; даже косой взгляд бросить боялись, чего искренне не понимал рыжий. А Хан всё чаще и чаще забирал его после учебы, ехал с ним в мастерскую, и вместе с Хёнджином помогал парню учить корейский не только по правилам из книг, а и разговорный, для более лёгкой формы общения. Потом в пекарню — повидаться с друзьями, взять чизкейк и чай, который специально для Ликса вновь начали заказывать, чему остальные клиенты тоже были очень рады. Иногда и до работы подвозил, там они в основном болтали с Чаном и Чонином, если тот не задерживался на учебе. Ну и, понятное дело, к общежитию, комнату в котором он лично помогал обустроить, придавая ей более домашний вид. А как долго они добивались у коменданта разрешения для Джисона на нахождение в здании — лучше не вспоминать... Хан и сам понять не успел, когда начал задумываться о словах про «пару» (лишь бы от младшего отстали) на полном серьёзе; когда начал засыпать рядом с ним на одном диване, ощущая тяжесть рыжей макушки у себя на плече; когда стал чувствовать не простую привязанность, а нечто более серьёзное, переходящее границу симпатии? Почему его красавица черная Хонда теперь не вызывает того восторга и радости без «прицепа» в виде очень милой коалы, как его назвал новый австралийский «друг-кенгуру» — Бан Чан? Почему теперь кажется, что не успей он ухватиться за искалеченное запястье, Джисон бы потерял всё то самое ценное, что ему предстояло найти?.. Почему без Феликса чизкейк в пекарне не кажется таким уж сладким? Почему так хочется коснуться чужих пухлых губ, сидя напротив, и пытаясь сконцентрироваться на физике? Однажды Хан просто не задумался над ответами и потянулся ближе, впиваясь нежным поцелуем в пухлые, мягкие губы. Ответ на поцелуй не заставил себя ждать и Ликс попытался углубить его, понимая, какой же он терпила, раз смог невыносимо долго ожидать от парня инициативы, хотя был в состоянии и сам её проявить. Старший медленно провёл ладонью по запястью и предплечью, ощущая кончиками пальцев зажившие раны, и отвлёкся от поцелуя, потому что Ликс его прервал. — Я до сих пор в твоей футболке… — невзначай заметил Феликс, глядя в помутнённые глаза напротив. — Ну так, надо бы её снять… — вполне логично сказал Джисон, укладывая руки на худые бедра. Во время соприкосновения губ, сидя с прикрытыми глазами, Хан собственически притянул парня к себе, вынуждая приземлиться к нему на колени. Обвивая его талию руками, а пальцами хватаясь за края футболки, брюнет быстро стянул элемент одежды и откинул в сторону. Отрываясь от поцелуя уже во второй раз, из-за желания оставить пару меток на шее, парень взглядом наткнулся на почти зажившие синяки по всему телу. В частности их было много на тех областях, которые чаще прикрыты одеждой. — Давно? — он надавил на серо-желтое пятнышко, долго сходящее со сверх нежной кожи, усыпанной едва заметными веснушками и созвездиями родинок. — Да, — прошептал Ли, отодвигая руку от болючего места. Вот надо же было надавить именно на тот синяк, что оставили последним? — Прости, — руки скользнули ниже, сжимая бока, ладонями оглаживая тазобедренные косточки, иногда царапая короткими ногтями бледную кожу. — Не ты же их поставил, — Ликс облизнул губу, укладывая свои руки на шею старшего, — Тебе не за что извиняться. — Есть за что, — Джисон оставил поцелуй на шее, опуская лицо на уровень ключиц, и горячим шёпотом обдал место под левой: — За ожидание, например. Брюнет прикусил кожу, порой оттягивая её, тем самым заставляя младшего зашипеть от боли и не самых приятных ощущений. Парень оставил таки засос на ключице, зацеловывая и зализывая болезненное место, параллельно проходясь пальцами по линии хребта, позвонки которого выпирали из-за излишней худобы рыжеволосого. С каждой секундой интригующих прелюдий, становилось неприятно тесно в джинсах, ведь на такого милого парня мог встать и у натурала, коим себя сейчас не считал Хан, понимая, что позже Чонин будет очень долго и злорадно хохотать, стукая Чана по плечу со словами «Я выиграл! Хён, с тебя поход в ресторан!». Феликс, ёрзая на коленях старшего и иногда зарываясь пальцами в волосы, прикусив нижнюю губу прошипел что-то на английском. Хан не расслышал, но был уверен, что тот произнёс «Fuck me…», очень глубоким, низким голосом, что, естественно, никак не вязалось с его миловидной внешностью. Рыжая челка давно растрепалась по всему лбу и была зачесана наверх, создавая незабываемый образ в голове Джисона с пометкой 18+. Нетерпеливо оглядываясь, брюнет окинул комнату младшего беглым взглядом, натыкаясь на сносный вариант смазки — крем для рук. А взглянув чуть погодя вниз, он заметил выпирающий бугорок на джинсах Ликса, что означало одно: парень в ожидании. Ожидать, конечно же, он мог многое, но не то, что Джисон накроет его пах ладонью и, аккуратно проводя вверх-вниз, будет дразняще глядеть в глаза с прямым вызовом. Из горла вырвался глухой полустон скорее от неожиданности, ибо приятного в этом было мало, вплоть до момента пока Джи не начал расстёгивать ширинку и не коснулся мокрого пятнышка на светло-серой ткани боксеров. Голос предательски дрогнул и на высокой ноте Ликс издал стон, от которого старшему снесло крышу. Недолго думая, Феликс в отместку положил руку на достоинство Хана, этим действием заставляя рвано вдохнуть, а секундой позже обратить пропитанный остатками терпения взгляд в карие глаза напротив. Феликс смог уловить за уходящим терпением чётко читающийся вопрос: «Чего же ты ждешь?», — и парень сам не знал, чего он ждёт. Может быть, он хотел оттянуть момент, насладиться атмосферой, ощущениями чужих рук на своей талии, или самим Джисоном, что так выжидающе щурил глаза, вглядываясь Ликсу в душу. Ладони старшего плавно переместились на ягодицы, сильно сжимая, чтобы Феликс не упал, и он резко поднялся, вынуждая рыжего обвить ногами его бедра. Хан вжал младшего в стену, а потом потянулся к губам с очередным поцелуем, медленно осознавая, чего так в жизни не хватало, помимо мотоцикла. Руки Ли блуждали по телу парня, на ощупь расстёгивая пуговицы на рубашке, пока он сам недоумевал, почему именно сегодня Джисон решил надеть именно такую рубашку, на которой полно маленьких пуговок?! Это немного раздражало, но он всё же справился как раз к тому моменту, когда его опустили на кровать. Стоя около изножья, брюнет снял рубашку, после чего стянул майку и навис над младшим, желая сделать что-то большее, чем поцелуи и стимуляции. У него уже давно встал, из-за чего ниже пояса начало болезненно ныть о скорейшем продолжении, а Хан боялся сделать что-либо более серьезное, вплоть до слов Феликса: — Давай же, — прошептав это, а после пошло облизав губы и оставив рот приоткрытым, он тяжело дышал, от чего грудь неравномерно вздымалась, — Трахни меня. После этих слов Джисон подавился воздухом, а глаза стали немного шире от удивления. И это тот самый стеснительный паренёк, который даже чизкейк бесплатно принять не мог? Как он может так легко произносить подобные слова, когда до этого даже маты не мог высказать на корейском, постоянно заменяя их на английские? Но даже несмотря на это, он здесь и сейчас, горячий, влюблённый, жаждущий прикосновений, и просящий о большем. В надежде дать ему то, чего он так хочет, брюнет одной рукой стал отодвигать ткань от плоти, высвобождая её, и тут же обхватывая кольцом из пальцев. Феликс протяжно застонал от неожиданной ласки, а Хан, упивающийся звучанием, прильнул к шее, увеличивая темп, и параллельно оставляя ещё пару засосов. Джисон быстро отстранился, после чего стал стягивать джинсы парня, оставляя того в одних боксерах, с удовольствием разглядывая Ли. Такой податливый, такой красивый и такой… «Мой…» — жадно закончил он свою мысль, неосознанно поставив клеймо со своим именем на младшем. Теперь он не позволит не то что избить его — взглянуть на него как-то не так. А если Хан узнает, что на его Феликса кто-то глаз положит, то этот человек быстро ослепнет. Снимая остатки одежды с себя, брюнет наклонился к парню вновь, вовлекая в новый поцелуй, более страстный. Проходя языком по нёбу и ряду ровных зубов, через минуту он нехотя отстранился, дабы сделать пару шагов к столу, на котором стоял тюбик крема, а затем достал из кармана скинутых ранее джинс запечатанную упаковку презервативов. Что они у Хана делали в кармане? Ожидали своего часа. И довольно таки долго. Но вот их час настал, брюнет одной рукой стягивал свои боксеры, откидывая их в сторону, пока при помощи второй открывал крем. Хан поднёс к тугому колечку мышц пальцы в импровизированном лубриканте, проникая одним и замечая смену эмоций на лице младшего. Парень поморщился от неприятной боли, но он понимал, что это Джисон, он не сделает плохо; он понимал, что эта боль ненадолго и что скоро будет приятно; понимал, что сам этого хочет и хотел ещё давно. В рыжеволосом уже свободно двигались два пальца, а участки кожи, оставшиеся без прикосновений старшего, стремительно заканчивались, поэтому Хан по второму кругу начал обцеловывать шею и ключицы, добавляя третий. Когда Джисон оставлял на плече очередную метку, он уже достаточно растянул младшего и убрал пальцы, натянул на член контрацептив и подставил головку ко входу, медленно проникая. И хоть Ликс ожидал этого, в уголках глаз выступили слезинки, а брюнет сделал пару пробных толчков, замечая, что парень не в восторге от его действий. Ждать было больно, хотелось разрядки, но Джисон выжидающе глядел на Ликса, лишь иногда двигая бедрами, давая немного времени привыкнуть. Если быть честным хотя бы с самим собой, то Хан уже собирался начать двигаться, но этого без одобрения младшего сделать не дал сам Феликс, прошептав на ухо «Давай же…», после чего потянулся к губам старшего. Его шёпот засел в голове, заменяя все мысли только на него, Феликса, заставляя двигаться, начать с медленного темпа, вскоре переходя на более быстрый. Стоны Ликса уже сменились чуть ли не криками, матерными словами на английском, и оба были уверены: соседи будут «рады» за личную жизнь рыжего. А тот в свою очередь уже рад Джисону, что нашел нужный угол, от которого младшего выгнуло дугой от удовольствия. Всё тело прошибло разрядами тока, из горла в последний раз вырвался тихий стон, а на животе теперь красовалась белая жидкость. Но то, что младший уже закончил, не значит, что Хан не хотел бы сделать то же самое, поэтому стал двигаться активнее, порой целуя куда-то в шею или за ухом, оттягивая мочку за серёжки. Спустя пару движений он излился «внутрь» парня, после чего снял презерватив, и обессиленно упал рядом, притягивая чужое тело к себе в объятия. Оставив легкий поцелуй на пухлых, искусанных губах, Джисон провалился в сон, ведь приехал к нему после рабочего дня, а Феликс с осознанием, что физику придется доделывать утром, обвил парня руками в ответ.Happy End