Хроностазис

Всё живое на несколько секунд буквально замерло. Не слышно было ни пения птиц, ни шума ветра, ни даже людей, которые, затаив дыхание, наблюдали за происходящим. Напряжение росло с каждой минутой, а предугадать исход событий становилось всё труднее. Невинное соревнование, призванное укрепить взаимосвязь будущего рыцаря с его мифическим напарником, буквально разжигало пламя войны. Физическая подготовка, владение оружием, целительные навыки — каждая из проверок превращается в поле битвы. Пак Чанёль прекрасно понимал, что даже всей его магической силы не хватит, чтобы выбраться из самой гущи событий целым и невредимым, орудуя на эмоциях. В этом деле был необходим холодный расчёт, тем более для того, чтобы выбраться с победой. Вот почему из тени каждым шагом не слишком изворотливого Феникса руководил его напарник, стараясь параллельно прикрывать тылы. На первый взгляд лабиринт с небольшими дополнениями — невинное испытание, в котором опасность для участников представляет лишь их невнимательность и упрямство в вопросах доверия напарнику, занятому координацией действий. Однако ожидания не всегда соответствуют действительности, вот почему Чанёль оказался в таком положении. Впереди — испытание водной стихией, которую Пак ненавидит возможно даже больше, чем обучение в академии, сзади — прелестнейший Цербер, чьё происхождение — ещё одна загадка: то ли у преподавателей хорошее настроение, и они стараются всеми силами его улучшить; то ли остальные участники пытаются избавиться от соперников всевозможными способами. Где-то вдалеке надрывается Чонин, стараясь перекричать лай демонического пса или же выбить его из колеи активной жестикуляцией. Патовая ситуация, не иначе, по крайней мере по мнению Чанёля, а времени на раздумья остаётся всё меньше и меньше. В то время как Пак старательно уклонялся от взбешённого Цербера, балансируя на грани между его острыми зубами, Чонин, используя время, выигранное напарником, пытался расправиться с вставшей на их пути четырёхлапой проблемой. Чонин был благодарен преподавателю Ким Хичолю за то, что он изредка проводил уроки укрощения, даже устраивал пару практик, однако большая часть лекций Кима сводилась к рассказам о собственном мифическом напарнике, а каждая из практик — к его призыву, что здорово усложняло задачу Чонина. Тем не менее, минимумом информации, которая уж точно не позволит адской собаке загрызть будущего гвардейца, парень владел. Пара печатей и оружие, что так уютно покоилось в креплении на бедре Кима, были его неизменными спутниками и неоднократно спасали в самых трудных ситуациях. Подготовить печати для изменения формы оружия не составило труда — дело обыденное, но вот отвлечь напарника от Цербера и наоборот — стало проблемой. — Чанёль, примани его ко мне, я разберусь! — прокричал Ким, полностью готовый к встрече с псом. Он лишь крепче сжал посох в руках, окидывая быстрым взглядом активированные печати-ловушки. Сконцентрировавшись вновь на действиях Чанёля, Ким заметил как тот, ухватившись одной рукой за одну из морд Цербера и оттолкнувшись от него ногой, на ходу превратился в пылающего Феникса, взлетая, чем дал засмотревшемуся на устроенное им зрелище напарнику свободу в действиях. Пока Чанёль в воздухе сокрушался, что предусмотрительные преподаватели организовали барьер, ограничивавший свободу действий и буквально лишавший всех органов чувств, в особенности зрения, Ким с помощью нескольких махинаций с печатями успокоил мифического пса. В полной мере насладиться свободой полёта Чанёлю не дали, поэтому парень решил вернуться к напарнику, на ходу перевоплощаясь обратно в человека. Стоило Паку на минуту оставить напарника одного, как тот успел превратить сторожевого адского пса в личную зверушку и, позабыв о всём на свете, игрался с ним. — А тебя мы назовём Монгу. Согласен, красавец? Прекрасный тандем выйдет с Чжангу и Чжангой. — Ким практически обнимал трёхглавого пса, полностью игнорируя возвращение напарника. — Не хочу отвлекать, но если мы не поторопимся, то тебе не только не разрешат оставить Цербера, но ещё и накажут за самовольство, — вкрадчиво проговорил Чанёль, осуждающе качая головой при виде открывающейся картины. — Пора перестать валять дурака, ты ведь не хочешь проиграть своего нового питомца, допустим, Сехуну? Это был один из тех редких случаев, когда Чонин согласен с Чанёлем, однако в слух это так и не было произнесено. Время стремительно ускользало — огромные песочные часы посреди лабиринта, которые были видны с любого его конца, неустанно напоминали участникам о скором окончании испытания. Самым быстрым вариантом было пройти через стихию, но существовала одна трусливая проблема, которая прямо сейчас пыталась раскрыть свои пылающие огненные крылья, чтобы улететь прочь. Стараясь не медлить, Чонин забросил костлявое тело напарника на плечо, удерживая одной рукой, а с помощью другой попытался забраться на Цербера. Когда Киму наконец удалось устроиться на спине своего мистического животного, а Чанёль подозрительно затих, вероятно смирившись со своей участью и всё так же не желая никому проигрывать, пёс двинулся с места прямиком на печать, скрывающую буйство морей. Чанёль весь путь в воде позорным образом вис на напарнике, который старался одним лишь мечом, преобразованным всё из того же оружия, что и посох ранее, защитить их обоих от неожиданно появляющихся морских обитателей. Временами Пак приходил в себя и даже разговаривал, но лишь для того, чтобы отпустить очередной саркастический комментарий, а после — сильнее прижаться к Чонину. Пак подозревал, что получилось бы достаточно иронично — умри создание, созданное из чистейшего пламени и от него же перерождающееся, под водной толщей в таком жалком состоянии. Позорной кончины избежать всё же удалось, но от участия отвертеться не получилось, поэтому, буквально собирая себя по кусочкам, намертво прилипшим к Киму, Чанёль продолжил участие. На пути к финишу парням повезло куда больше: огромные цветы-мухобойки, удушающие лианы и пара тройка троллей-защитников — не та преграда, что могла бы остановить хоть кого-нибудь из них поодиночке, не то что вместе. Тем не менее, благодаря врождённому упрямству каждого, то и дело вспыхивали новые ссоры, под которыми крылось банальное нежелание подчиняться даже в таких мелочах. Мокрая до последней нитки одежда лишь усугубляла ситуацию: взгляд Чонина то и дело оценивающе проходился по Чанёлю независимо от его, чонининого, желания, и наоборот, а на трансляторе появлялось всё больше имён финишировавших студентов, которые смогли договориться и победой добыть иммунитет. Но, каждый раз всматриваясь в списки и не находя конкретного имени, Пак приободрялся, возвращаясь к соревнованию. Наблюдающий за этой ситуацией Чонин не смог сдержать своего любопытства: — Снова поспорили? — А? — погрузившийся в размышления Пак не сразу понял о чём идёт речь. — Да, как и обычно, только теперь на кону стоит слишком многое. Нам обязательно нужно добраться до финиша раньше Бэкхёна и Чондэ! В глазах Чанёля плясали черти, а он сам буквально пылал, проникаясь духом соревнований. — Снова пытаешься стащить у Чондэ артефакт? Только не как в прошлый раз, прошу. Прежде чем брать в руки — проверь на наличие проклятий, — уверенно проговорил Ким, но в его голосе чувствовалось неодобрение и усталость. — Сам-то что поставил? Пак замялся, раздумывая стоит ли говорить. Чонин напрягся, ожидая, что напарник заложил что-то из его вещей или даже его самого. Ким готовился прямо здесь прочитать Чанёлю лекцию о наличие такой способности, как мышление, и что её необходимо задействовать каждый раз, как Феникс раскрывает рот, особенно если рядом кто-то типа Ким Чондэ, но парень и тут его опередил. — Он потребовал пару моих перьев, — раздосадованно произнёс Чанёль, прокручивая в голове картину жестокого истязания его — бедного огненного птенца — в случае проигрыша. Чонин первые пару секунд честно пытался сдержаться, но обречённое выражение лица напарника стало последней каплей, и парень позволил себе от души посмеяться над ситуацией. Чанёль, гордость которого задевалась всё больше с появлением каждого нового имени на экране, без зазрения совести скинул напарника с прирученного им Цербера и, взглянув напоследок на шипящего от боли Кима, двинулся дальше, по-царски устроившись на спине адского пса. Шипя сквозь зубы проклятия, Чонин всё же поднялся с земли, не обращая внимания на боль в теле. Чанёль позже, замученный собственной совестью, обязательно вылечит ушибы сам, как делал это множество раз прежде, а вот наказание преподавателей для тех, кто не вошёл в первую дюжину финишировавших, могло и жизни стоить, поэтому стоило поднажать, пока финишировала лишь половина из возможных победителей. — Не хочешь лишиться своих перьев? Тогда тебе стоит дождаться меня, — авторитетно заявил Ким, пока, прихрамывая, пытался догнать напарника. — Забыл что ли принцип академии? Даже жизнь свою дели надвое. Преподаватели не оценят, если ты финишируешь, а я останусь дожидаться собственной кончины в кишащем монстрами — прости, пёсик, ты исключение — лабиринте. — Резонно, но как только мы выберемся — ты своё отхватишь, — стараясь скрыть весёлые нотки в голосе, проговорил Чанёль, так и не повернувшись к напарнику, лишь остановив недалеко отошедшего адского пса. — За длинный язык, разумеется. Чонин был только «за» наказание, принимая это как добро со стороны напарника на полную свободу действий в дальнейшем, однако тему дальше не решил развивать — на данный момент перед ними стояла задача куда более масштабная. Ещё был свеж в памяти опыт проигрыша в Подземельях, после которого приходилось выполнять личные прихоти преподавателей разнообразной степени сложности. И если мелкие по типу уборки всего здания, что представляло из себя нескончаемую череду коридоров, в которых потеряться было легче, чем дышать, не было такой уж глобальной проблемой, хоть и отняло у каждого по десятку лет жизни, то вот совершенно необоснованная необходимость получения Сфинкса в коллекцию академии здорово пошатнула ментальное здоровье как Чанёля, так и Чонина. Правда последнему досталось куда больше из-за банального отсутствия возможности обернуться птицей и улететь прочь от мифического стража. Ким по сей день не может спокойно воспринимать загадки, а Западное крыло, в котором и обосновался Сфинкс, избегает всеми правдами и неправдами. Однозначно нельзя было допустить повторения истории, вот почему парни продолжали поиски выхода, то и дело терпя неудачу: слишком уж часто на их пути стояли «закрытые» проходы — уже использованные одной из множества пар участников на пути к центру лабиринта. Раздражение росло, а вариантов преодоления вставших перед ними препятствий становилось всё меньше. Спустя долгие минуты безуспешных поисков, напарникам всё же удалось отыскать открытый путь, в дали которого виднелись одни из шести врат. Окрылённые надеждой парни не сразу заметили, что недалеко от них уже сидит человек, но, к их удивлению, совсем один. Подойдя ближе, парни смогли признать в нём Кёнсу, который дремал прямо посреди испытания. Если Чонин старался не шуметь чтобы не потревожить сон потенциального соперника, то у Чанёля при всём желании не было такой возможности: для создания, рождённого исследовать бескрайние небеса, он был на удивление неуклюж. Шум не остался незамеченным, и в следующую секунду До открыл глаза, рассматривая представшую перед ним парочку. — Давно тут? — Чонин первый нарушил воцарившееся молчание, задав другу единственно интересующий его вопрос. — Практически с самого начала испытаний, — неохотно ответил До, всё ещё недовольно поглядывая на Чанёля. — Сможешь найти своего дружка, Пак? Сехун как услышал, что в Южной части бушует адская псина, так и свинтил, пока я разбирался с големами. Чанёль переводил взгляд с Цербера, которого Кёнсу, по всей видимости, пытался испепелить силой мысли, на задумчивого напарника, и обратно, пытаясь здраво оценить ситуацию. Безопаснее было бы уйти, не тратя драгоценное время на разборки, но что-то подсказывало парню, что так просто это сделать ему не дадут. — Мы нашли его в Восточной части. Точнее, он нашёл нас, — виновато улыбаясь, проговорил Пак, наблюдая как Кёнсу закатывает глаза, в очередной раз сокрушаясь, что именно ему в напарники достался ребёнок. — Что ж, мы лучше пойдём, рады были увидеться, да, Чонин? Чонин согласно закивал, уже готовясь отступать к началу, чтобы найти другой свободный путь, но До остановил парней. — Сколько уже «закрытых» путей? — Если не считать ответвления каждой из троп, то минимум два точно закрыты, — неуверенно произносит Чанёль, ища поддержки у Чонина, что до сих пор стоит рядом с Цербером и будто не замечает ничего вокруг, только задавая любимому псу один единственный вопрос: «кто тут у нас хороший мальчик?» — Я дам вам пройти через эти Врата, но с условием, что пса вы оставите мне, — уверенно проговорил До, отслеживая каждую эмоцию, появляющуюся на лицах напарников. С Чанёлем всё было ясно практически с самого начала: недавно приобретенный адский пёс — небольшая плата за победу, тем более Чанёль был уверен, что после испытаний его обязательно вернут, скорее всего с довеском в виде Сехуна. С Чонином возникала проблема — Ким весь насупился, смотря исподлобья прямиком на Кёнсу и ожидая, что сказанное им — не более, чем глупая шутка. — Мне нужно найти Сехуна, вам — выбраться, думаю это будет честный обмен. — До был нечеловечески спокоен, и, с учётом сложившейся ситуации, Пак мог лишь только восхищаться его самообладанием. — Вы же не думали, что испытание настолько простое, что вы сами отыскали столько врат за такой короткий промежуток? Цербер может найти не только потерявшегося человека, но и путь. Ну что, договорились? Кёнсу выжидающе смотрел на задумчивого Чонина, к которому медленно подходил Чанёль. Пак что-то совсем тихо произнёс на ухо напарнику, и Кёнсу был рад, что расстояние не позволило ему расслышать суть сказанного, ведь сразу после Ким переменился в лице. Пока где-то на фоне Чонин прощался с псом, крепко его обнимая, Чанёль и Кёнсу закрепили договор рукопожатием, то и дело поглядывая на задержавшегося Кима. Чанёлю пришлось оттаскивать парня от Цербера, ведь временной лимит испытания был почти на исходе. В качестве исключения Пак позволил напарнику практически повиснуть на себе, не высказывая недовольства, пока тот высматривал старого друга и удаляющегося адского пса. Когда они практически пропали из виду, Ким наконец собрался, и, крикнув на прощание Кёнсу пару напутственных слов и желание встретиться на финише в числе победителей, парень взял Чанёля за руку, переплетя пальцы, и утащил напарника прямо к вратам. Стоило им обоим коснуться их, как массивные двери отворились, пропуская парней к остальным победителям. Яркий свет ослепил парней, и они долгие секунды совершенно не понимали, где находятся. Привыкнув через некоторое время к нему, парни смогли наконец открыть глаза, благодаря чему и заметили обступивших их со всех сторон медиков, что пытались выяснить нужна ли их помощь, вперемешку с преподавателями, часть из которых поздравляла, а другая — сочувствовала, но разумеется себе, ведь лишилась таких экземпляров для профилактического подчинения в педагогических целях. Чанёль и Чонин старались держаться как можно ближе друг к другу, неловко улыбаясь и кивая на каждый вопрос преподавателей, всё ещё не до конца осознавая, что испытание смогли пройти оба. Лишь после того, как на трансляторе высветились их имена, они смогли выдохнуть с облегчением и расслабиться. Постепенно интерес к их скромным персонам угасал, люди разбегались по своим делам, оставляя Чанёля и Чонина наедине со своими мыслями и друг другом. Ким уже решил, что это отличная возможность прилечь отдохнуть прямо на траве, пока все вокруг были слишком увлечены борьбой между двумя лидирующими парами, но ёрзающий под боком и как бы невзначай пинающий парня Чанёль был убеждён, что отдыхать сейчас — ужасная идея. — Ты же пропустишь всё самое интересное! — продолжал восклицать Пак, расталкивая показательно спящего парня. — Ким Чонин, немедленно открой глаза. Парень никак не реагировал, продолжая наслаждаться отдыхом. Ещё некоторое время его пытались растрясти, но потом напарник неожиданно притих. — Находясь здесь, я понимаю почему преподаватели так любят устраивать испытания, — спокойно произнёс Чанёль, на которого неожиданно навалилась вся усталость, накопленная за день. — Им нравится мучить других? — с улыбкой произнёс Ким, приоткрыв один глаз. Но вместо поддержки практически сразу получил тычок в бок от такого же улыбающегося Чанёля. Чонин незаметно разглядывал довольного жизнью Чанёля, который то и дело вскакивал с земли от переизбытка эмоций, еле сдерживая себя, чтобы не начать раздавать советы остальным участникам в надежде, что им как-нибудь передадут. Следя за каждым действием напарника, Ким даже не заметил, как озвучил часть мыслей в слух, и, к его сожалению, Чанёль услышал: — Давай полетаем. Вместе. Не ожидавший подобного Пак резко повернулся к напарнику, внимательно всматриваясь в его лицо, будто изучая. Внимательный взгляд Кима выдавал его серьезный настрой, поэтому Чанёль буквально просиял. — Обязательно! Как только закончатся испытания — затребую пропуск и преподавателя Кима, — с живостью отозвался Чанёль, предвкушая давно позабытое ощущение свободы. Чонин редко соглашался полетать вместе с ним, а просить парня бегать туда, куда ветром занесёт Чанёля, было бы верхом наглости, поэтому Паку приходилось ограничиваться полётами над территорией академии. Чанёлю трудно было усидеть на месте даже будучи в человеческой форме, а стоило ему превратиться в Феникса, как все ограничители спадали, и парня тянуло вперёд — исследовать бескрайнюю синеву неба. Правда каждый раз Чанёль подавлял в себе это чересчур эгоистичное желание, зная, что в случае ослабления связи их с Чонином жизни будут в опасности: людской мир отторгнет материальное тело Феникса, лишая его рассудка из-за открытого портала в духовный мир, а Чонин угаснет на глазах за считанные дни, проиграв свою войну против болезни. Правда сегодня, похоже, у Чанёля появлялся шанс отпустить себя, и парень был безмерно благодарен Киму за его предоставление. Но пока стоило отложить эти мысли в сторону, концентрируясь на развернувшейся картине прямиком из лабиринта. Преподаватели вовсю делали ставки, пророча победу то команде Бэкхёна и Чондэ, то команде Кёнсу и Сехуна, другие претенденты и вовсе не рассматривались на это место. Пока окружающие то и дело вступали в спор, Чанёль и Чонин, не сговариваясь, поставили на последних. Кёнсу точно не проиграет, ведь не зря же ему был одолжен лучший в мире помощник — Цербер?

***

Громкие звуки разносились по всему бальному залу, давя, кажется, лишь на одного из присутствующих. Взрослые были увлечены друг другом, светскими разговорами или же закусками, количество которых по мере уменьшения так же быстро пополнялось, благодаря чему внимание к ним не уменьшалось. Одетый в явно дорогой костюм мальчишка с ярко рыжими, будто бушующее пламя, волосами, пробивался сквозь множество людей, что не обращали на него совершенно никакого внимания, в поисках укромного места, где бы он смог наконец унять мучившую его головную боль. Мальчику до сих пор сложно было привыкнуть к человеческому миру. Всё воспринималось слишком чужеродным, хотя так на деле и было. Звуки были слишком громкими, окружающий мир слишком тусклым, люди вокруг — слишком неискренними. Огромное количество «слишком», которое то и дело волновало. Кураторы паренька уверяли, что со временем, как и в каждой жизни до этой, юный Феникс сможет приспособиться к человеческой жизни, но Чанёль после перерождения совершенно не помнил своих прошлых жизней, поэтому и верилось ему в их слова с трудом. Пак отсиживался вдалеке от людской суеты в самом тихом из закоулков, которые вообще были в бальном зале. Мальчику нравилось разглядывать человеческие наряды, особенно женские: они были прекрасны в своей яркости и утончённости, привлекали взгляд не излишней вычурностью, а изящной простотой. А во время танца Чанёль и вовсе проводил аналогии со своими крыльями, наслаждаясь плавностью движений давно привыкших к одним и тем же танцам гостей. Засмотревшись на танцующих, мальчик не сразу заметил, что один из его Кураторов — слегка раздраженный Чон Юнхо — стремительно подходит прямиком к нему. Когда наконец мужчина достиг Чанёля и показательно кашлянул пару раз, мальчик, который упорно делал вид, что из-за открывающегося перед ним зрелища не замечает ничего вокруг, качая в такт движениям танцующих своими ногами, повернул голову к стоящему рядом Чону и лучезарно улыбнулся, стараясь таким образом сгладить раздражение Юнхо, вызванное его необдуманной выходкой. — Позже это обсудим, — беспристрастно отозвался Чон, протягивая мальчику руку чтобы помочь спуститься с высокого стула. — Хочу познакомить тебя кое с кем очень важным. Пару минут побудь паинькой. Мальчишка готов было возмутиться, будучи абсолютно уверенным, что он всегда ведёт себя так, но, заметив взгляд Куратора, вовремя прикусил язык, всецело доверившись ему в дальнейших действиях. В этот раз мальчику не пришлось протискиваться сквозь столпившихся в центре людей: они сами расступались перед его идеальным Куратором. Чанёль всё никак не мог понять, что же он сам испытывает видя каждый раз Чона: удивление или же восхищение, но в последнее время подозревал, что всё вместе. Чанёль задумался так основательно, что не сразу заметил, что Чон остановился, благодаря чему едва не врезался в него. Напротив его куратора стояли такой же с иголочки одетый мужчина, что своим тяжелым взглядом изучал Пака, уделив особое внимания его непослушным огненным вихрам, и мальчишка примерно его возраста. Наставник аккуратно привлёк внимание удивленного Чанёля, выдвигая его вперёд — прямо напротив мальчишки — и чётко проговорил: — Знакомься, Чанёлли, твой будущий напарник — Ким Чонин. Пак внимательно осматривал стоящего перед ним серьёзного мальчика, что исподлобья поглядывал на него самого, и, найдя его похожим на одну из игрушек, которые другой его Наставник — Тэён — часто приносила, Чанёлли лучезарно улыбнулся, протягивая руку вперёд. Мальчик, однако же, на рукопожатие не ответил, в связи с чем на лице Чанёля появилась уже неловкая улыбка, а руку тот поспешил убрать, делая вид, что это его совсем не задело. Взрослые заинтересовано смотрели на Чонина, но тот не сводил взгляда с рыжеволосого мальчишки. Чонин самостоятельно нарушил воцарившееся по его вине неловкое молчание, тихо, так, чтобы услышал только Чанёль, сказав:  — Спасибо, что живёшь. И, совершенно неожиданно, по крайней мере для Чанёля, парнишка подался вперёд, заключая рыжеволосого ничего не понимающего мальчишку в объятия, которые впоследствии с трудом получилось разорвать. — Молодец, Чанёль, у тебя с каждым разом получается всё лучше! Но воспоминание всё ещё достаточно поверхностно, постарайся придать ему чёткости, — бодро проговорил удовлетворённый результатом преподаватель Ким. Йесону было приятно осознавать, что его труды окупаются, и эти некогда всесильные создания с его помощью возвращают крупицу той силы, которой когда-то обладали. Чанёлю сложно давались уроки преподаватели Кима. Прошлые жизни намертво стёрлись из его памяти, а нынешняя состояла целиком из Чонина. Более ранние воспоминания Чанёль уже не надеялся вернуть, довольствуясь оставшимися от них ощущениями теплоты и свободы. Одно радовало — практики проходили раздельно от своих напарников, поэтому можно было не беспокоиться о том, что Чонин узнает о раскрытии одной из их общих страниц в жизни, за которую ему частенько бывало стыдно. В любом случае, Чанёль считал их знакомство одним из самых спокойных. Перед глазами всё ещё стояла картина, как Чунмён, который всегда с неохотой делился воспоминаниями, в первую встречу с Тао был настолько воодушевлён, что не задумываясь потащил его свою любимую стихию — воду, едва не утопив при этом; или как Ифань, так до конца не избавившийся от своих драконьих привычек на момент знакомства с Исином, принял его за сокровище, после чего и унёс будущего напарника в свою пещеру, пряча парнишку от людских глаз среди золота. Пак так и остался неловко стоять посреди аудитории, ожидая дальнейших указаний Кима. Родившиеся в голове мысли только отвлекали парня, и он опасался, что они настолько поглотят его, что он не услышит дальнейших указаний, но в этот раз парню явно благоволила удача: размышления то и дело прерывались, давая парню шанс собраться, в то время как преподаватель Ким, перед тем как начать прохождение со следующим своим студентом, обратил внимание на Пака. — Пройди к остальным, Ифань подскажет что делать, — быстро проговорил преподаватель и, не дожидаясь ответа, всецело посвятил себя остальным ученикам, ещё не успевшим погрузиться в собственную жизнь с головой. Чанёль коротко кивнул, прекрасно понимая, что Ким этого не увидит, и, всё ещё чувствуя слабость после практики, быстрыми, но неуверенными шагами двинулся в указанном ему направлении. Ифань, что сидел во главе стола, вместо объяснений лишь пару раз провёл указательным пальцем по виску, тем самым намекая на тренировку сознания, и уступил своё место — между Сехуном и Чондэ — а сам, пока Йесон был занят контролем действий других учеников, пробрался в самую безлюдную часть аудитории. В последние несколько дней Чанёль замечал, что Ву ужасно скучно. Преподаватели, что активно использовали проигравших в виде наказания, поумерили свой пыл, лишая не только своего внимания, но и возможности оторваться в Вечном лесу или испытать удачу в Проклятых землях; А напарника, как назло, призвали в Гвардию для разрешения насущных проблем. Пак знал, что в драконьей практике это не редкость — впадать в спячку чтобы переждать плохие времена, но вот насколько это было — он с точностью ответить не мог. — Чунмён-а, как долго спят драконы? — Пару веков минимум. Хотя Ифань говорил, что войны и революции пробуждают их раньше, — рассуждал удивленный вопросом Чунмён, в упор глядя на Чанёля. — Ву говорил, что у них особый нюх на сокровища, достойных соперников и веселье. Чанёль повернул голову в сторону активно сопящего Ифаня, скептически приподняв бровь. Хотя, возможно, особым нюхом парень всё же владел: иначе как объяснить тот факт, что всё из вышеперечисленного представляет из себя его напарник — Исин? Пока Чунмён был погружен в рассуждения, не замечая ничего вокруг, сидящий по левую руку от Пака Сехун совершенно бессовестно использовал собственные силы в попытке растрепать идеальную причёску Кима. Каждое поражение лишь больше раззадоривало, но парень и не собирался сдаваться. Видя, что Чунмён никак не реагирует на шалости Сильфа, Чанёль решил постараться отвлечь друга от глупой игры. — Сехун-а, помоги мне лучше. Дождавшись быстрого кивка от расстроенного друга, Чанёль закрыл глаза, полностью освобождая своё сознание от лишних мыслей. По крайней мере, он должен был это сделать, но рой из идей, задумок, рассуждений не желал покидать его. Беспокоясь, что при попытке залезть в его сознание, Сехун увидит что-то совершенно его не касающееся, Чанёль начал развивать совершенно отвлечённые темы, как, например, уроки Ким Йесона. Занятие с преподавателем Кимом не были лишены веселья и Чанёль был уверен, что каждый из учеников Академии наслаждался ими ровно до тех пор, пока не вспоминал причину их проведения. Преподаватели объясняли это тем, что после того, как человеческий мир был соединён с миром духов и мистические создания начали проникать к людям, многие из них — в частности низшие — лишались собственных чувств и, под давлением сильных человеческих эмоций, сходили с ума, поэтому, даже являясь созданиями на несколько уровней выше, ученикам академии необходимо изредка возвращаться к истокам. Но каждый из присутствующих знал простую истину: им в очередной раз пытались напомнить, что жизнь высшего завязана на жизни его человеческого напарника. До тех пор, пока он жив, любой из присутствующих мог спокойно находиться в людском мире, выполняя при этом незначительные условия обмена и соблюдения расстояния. Чанёль настолько глубоко погрузился в размышления, что не сразу заметил как сидящий рядом Сехун, вместо тренировки, пару раз ткнул друга в бок и, ожидаемо, не получив на это никакой реакции, начал играться с ушами Пака, то оттягивая их в стороны, то старательно скручивая, при этом сохраняя на лице выражение невинности. Посягательство на святую святых — собственные уши — Чанёль вытерпеть не смог, в следствие чего между парнями завязалась шуточная драка. И если сначала парни отбивались от атак используя только руки, то через некоторое время, пока остальные были всецело погружены в воспоминания Минсока, в ход пошли подручные средства и снаряды из собственных способностей, часть из которых по неосторожности угодила вперёд — прямиком в преподавателя Кима, а другая встретила преграду на пути в виде Ву Ифаня. Ненадолго отвлекшись от наблюдения за Минсоком, Преподаватель Ким повернулся к нарушителям спокойствия, на лицах которых расцветала виноватая улыбка, и быстрым жестом указал на дверь, даже не сомневаясь, что они поймут. — Идиоты, — устало произнёс удаляющимся парням в спины Ифань, уже давно привыкший к подобным ситуациям. Проделки Чанёля и Сехуна — дело обыденное, но в этот раз он — едва задремавший — снова был лишен подобной блажи, который раз за эту неделю. Откинув идеи о сне, Ву, скрепя сердце, решил, что обязательно дождётся Исина: он-то сможет скрасить собой эти серые будни. Парни, однако же, не обратили ни на реплику, ни на самого Ифаня никакого внимания, прекрасно понимая, что заслужили. Вместо этого оба отправились по давно уже вошедшему в привычку маршруту к преподавателю Чхве, который должен был решить, что делать с нарушителями порядка и всеобщего спокойствия. — Даже с иммунитетом после победы мы снова будем наказаны, — устало проговорил Пак, игнорируя потуги друга снова ввязаться в какую-нибудь авантюру. — Чонин не простит мне этого. Сехун лишь многозначительно хмыкнул на это, хватая своего несопротивляющегося друга за руку и утаскивая в неизвестном направлении. Чанёль было хотел поинтересоваться во что друг в очередной раз хочет впутать его, но О полностью игнорировал любые действия друга, позабыв о его существовании ровно до того момента, как они достигли спортивной площади Западной части Академии. Поймав полный непонимания взгляд Чанёля, Сехун лишь хитро улыбнулся, проговаривая: — Давай у самого Чонина и спросим. Парень не сомневался, что Ким пойдёт за его другом хоть на край света стоит ему только предложить, но Чанёль настойчиво игнорировал данный факт, в каждый раз как в первый боясь сообщить про очередное вынужденное испытание, участником которого будущий гвардеец стал по чужой глупости. Сехун больше беспокоился за собственную жизнь: с момента последнего испытания Кёнсу ясно дал понять, что если в ближайший месяц кто-нибудь посмеет вытащить его из заслуженной потом и кровью зоны комфорта, то один настойчивый Сильф, что из-за жестокой насмешки самой Судьбы стал его напарником, точно получит за все свои пакости. Сехуну удалось продержаться ровно десять дней — рекордное, на минуточку, количество времени, что, по мнению О, должно было хоть немного смягчить гнев Кёнсу. Чанёль, внимательно наблюдающий за происходящим на поле, заметил, что напарник поднялся с насиженного места, разминаясь, в то время пока всё ещё идущий бой неумолимо приближается к концу. — Следующий бой, похоже, Чонина, пойдём поближе посмотрим, — не дождавшись реакции друга, Чанёль, как и О ранее, потянул несопротивляющегося парня вперёд, параллельно выискивая наиболее выгодное положение для наблюдения. Парни проскочили мимо преподавателя Ли, но он, похоже, и вовсе не обратил на них внимания, слишком увлечённый критикой собственных студентов. — Молись, чтобы твой напарник оказался способнее, иначе первый же день в Гвардии станет для тебя последним! — Донхэ был преисполнен праведного гнева, абсолютно серьёзно не понимая куда смотрела комиссия при распределении таких учеников в Гвардию. Они же яркие представители Поддержки! Произвол, не иначе. — Следующие! На исходную позицию вышел Чонин, ожидая когда через жеребьёвку ему будет выбран ему соперник. Им оказался Бён Бэкхён. Перед началом сражения парни обменялись рукопожатиями, пожелав друг другу удачи, и вернулись на позиции, дожидаться сигнала от преподавателя Ли. Чанёль знал, что это будет красивый бой — других у Чонина не бывает, — но даже ему было сложно вообразить подобное. Действия как Чонина, так и Бэкхёна больше походили на танец, который притягивал взгляды своим изяществом. Мечи у каждого из них были будто продолжением рук — так ловко парни ими управляли, нанося точные удары по сопернику, часть из которых удавалось блокировать, а ущерб от другой части — минимизировать, но каждый раз, как чужой клинок достигал Чонина, раня, сердце Чанёля переставало биться, восстанавливаясь лишь когда появлялась возможность увидеть довольную улыбку на лице поглощённого боем напарника. Обмен ударами мог бы продолжаться ещё долго, ведь оба парня находились на примерно одном уровне владения мечом, но предусмотрительный преподаватель остановил их пока можно было отделаться, во всех смыслах, малой кровью. Уставшие, но довольные соперники убрали оружие, в очередной раз обмениваясь рукопожатиями перед тем как направиться обратно к собственным командам. Однако стоило только Чонину повернуться в направлении к своим друзьям, как он заметил стоящего в далеке напарника, что махал ему, в компании Сехуна. Ким незамедлительно направился к ним с желанием выяснить, что парни здесь забыли в то время как у самих в самом разгаре занятие. Чонин подсознательно уже знал в чём дело, но отказывался мириться с мыслью, что его спокойной, наполненной приятными учебными буднями жизни приходит конец. В любом случае, парень не успел озвучить ни одну из терзавших его мыслей, потому что напарник даже тут его опередил. Стараясь не обращать внимание на недовольство Чонина, Чанёль быстро преобразил одну из своих рук в огненное крыло, укрывая Кима под пламенной толщей, что залечивала каждую только что полученную рану. — В следующий раз постарайся быть осторожнее. Ким был безмерно благодарен Чанёлю за жест доброй воли, но вместе с этим его переполняло раздражение: кто, как не напарник знал, что используя регенерацию на других, Чанёль пропускал всю боль от полученных ран через собственное тело, что, впрочем, не мешало Чанёлю злоупотреблять данной способностью. Сзади засуетились однокурсники Чонина, которые хотели также быстро, как и Ким, избавиться от полученных ран. И пока Чанёль пытался вежливо каждому из них отказать, хмурый Чонин грозился сразиться с каждым, кто посмеет приблизиться к его напарнику с такой просьбой. — Расслабься, Чонин-а, они же дразнят тебя, — задорно улыбаясь, проговорил Чанёль. Такая реакция напарника радовала как в первый раз, хоть за столько лет Пак должен был привыкнуть к собственническим замашкам своего Кима. — У меня тут для тебя хорошая новость. Точнее, у нас. — Всё, что угодно, только не очередное наказание! — Чонин на деле не был так категорически настроен, как пытался показать Чанёлю, всё же он любил совместные приключения, однако очередное испытание спутывало Киму все карты и Чанёль прекрасно знал это, вот почему и чувствовал себя виноватым, хотя, на деле, произошедшее в очередной раз ошибка Сехуна. — Так получилось, — неоднозначно ответил Чанёль, стараясь избегать взгляда Чонина. — Я заглажу вину за испорченные планы. Чонин многозначительно хмыкнул, переводя взгляд со своего напарника на его показательно незаинтересованного друга, и обратно. Ким прекрасно знал, кто в очередной раз виноват в сложившейся ситуации. — Не сомневаюсь, — Ким вновь посмотрел на нераскающегося Сехуна и хитро улыбнулся, заговорив так громко, чтобы сидящий в далеке Кёнсу смог его услышать. — Дружище, похоже Сехун вновь обеспечил нам экстремальное приключение в проклятых землях. Ты ведь рад, Кёнсу? Осознав, что же только что натворил Чонин, О развернулся, пытаясь как можно быстрее сбежать из потенциального места сражения с напарником, однако сильная рука Чанёля его тут же остановила, лишая возможности сохранить собственную жизнь. А в это же время поднявшийся с насиженного места Кёнсу выудил своё любимое оружие — ножи, с которыми не расставался даже во сне — прицеливаясь. Благо в такую наглую мишень, как Сехун, было трудно не попасть.

***

— Могло быть и хуже. — Только нос О торчал из-под завала книг, буквально парой минут назад убранных Чанёлем. Неосторожность Сехуна в который раз грозила его едва спасённой от напарника жизни, создавая всё больше проблем. — Работай лучше руками, а не языком, иначе мы и за неделю не управимся. Чанёль переносил очередную стопку книг к полупустым стеллажам, игнорируя просьбы Сехуна о помощи. Хоть парням и удалось отделаться достаточно легко — если сортировку книг в огромной библиотеке Академии можно считать лёгким наказанием — Чанёль был всё ещё зол на друга. Правда только он один: преподаватель Чхве был настолько великодушен, что наказание проходило на территории Академии и одно из основных условий контракта между духом и человеком — расстояние — выполнялось, поэтому Чонин и Кёнсу к отработке так и не были привлечены. Но они, по подозрениям Чанёля, просто не смогли отказать себе в удовольствии наблюдения за страданиями напарников. Вот почему сейчас в полупустой библиотеке, помимо отбывавших наказание парней, которые создавали так много шума, что большая часть учеников разбежалась, находились также напарники. Каждый набрал себе по стопке книг, которые «снова рассортировывать потом!», как сокрушался Сехун. При этом парни заняли настолько удобное место, что в любом конце огромной библиотеки они могли наблюдать за страданиями своих мифических друзей, и в то же время раздражать их. Чанёль старался не реагировать ни на присутствие напарников, ни, тем более, на их разговоры, хотя, стоит признаться, каждая брошенная в сторону Сехуна реплика Кёнсу так и поддевала. Оставив друга разбираться с горой опрокинутых им книг в непосредственной близости от До, сделав вид, что поверил в случайность, Пак двинулся в глубь библиотеки — к древним писаниям. Парень давно не видел текстов на родном языке, не то что даже читал, полностью погруженный в учебную рутину, вот почему, пока была получена минутная передышка, хотелось проверить не растерялись ли все способности. На удивление, парень был в хорошей форме, читая страницу за страницей первой попавшейся книги. История поглотила Чанёля настолько, что парень не сразу заметил, как к нему подошли. Хоть Пак и стоял спиной, но сомнений в том, кто это был, не было. Привычное чувство спокойствия и умиротворённости поглотило Пака и тот многое отдал бы имей он возможность в полной мере расслабиться в компании интересных легенд и не менее интересного парня. — Что-то потерял? Пак старался придать голосу максимальную незаинтересованность, пряча собственную улыбку за книгой. — Фолиант, — в тон напарнику ответил Чонин, показательно изучая заставленные старинными писаниями полки. — В последнее время как-то тянет на всё, что старше пары тройки сотен лет. — Сочувствую. Нашёл что-то себе по вкусу? — Да, но оно так и норовит сбежать, — грустная улыбка застыла на устах Чонина. Паку хотелось подойти и обнять напарника, тем самым подбадривая, но парень опередил его, заключив в крепкие объятия, которые ещё немного и начали бы причинять боль. — Я скучаю. — Знаю, — тихо пробубнил Пак напарнику в шею, отвечая на объятия. Чанёль обожал, когда Чонин был таким: родным, спокойным, и, как и в их первую встречу, чувственным. Чем больше напарники проводили времени вместе, тем отчётливее Чанёль понимал, что стоит Чонину только пожелать и Феникс положит к его ногам весь мир, а сам всецело отдастся: начиная с собственных мыслей, в которых с первой встречи поселился Чонин, и заканчивая жизнью, которая от начала и, Пак был уверен, до самого конца будет состоять из одного Кима. — Раз уж мы сейчас выполняем одно из условий нашей связи, может и второе тоже заодно? — ненавязчиво намекнул Чанёль, прекрасно понимая что из этого последует. Всё же в таком сосуществовании были свои плюсы: у Феникса на совершенно законном основании была возможность не только находиться на максимально близком с напарником расстоянии, зачастую попросту не отлипая от него, но и совершать постоянный обмен естественными жидкостями организма: многие предпочитали, как в старинных людских легендах, пить кровь, но существовали способы куда приятнее. Без лишних слов Чонин прильнул к податливым губам напарника, параллельно переместив свои руки ему на талию. Поцелуи опьяняли, вот почему парни едва не пропустили момент, когда их нарочито громкие друзья приблизились к стеллажам. — Пока я, значит, надрываюсь, вы тут развлекаетесь? — Недовольно голосил преисполненный праведным гневом Сехун, не сводя взгляда с всё ещё находящихся неприлично близко друзей. Кёнсу, что стоял позади О, скептически оглядел своего напарника, и, ни минуты не задумываясь, проговорил: — Ты же только что с помощью магии ветра раскидывал книги в отделе Укрощения, — До неодобрительно покачал головой, наблюдая как стремительно бледнеет Сехун. — Думаю, в ближайшее время стоит заняться перевоспитанием одного наглого духа. — Будь уж так добр, — неожиданно подал голос Чонин, продолжая ластиться к напарнику. Как бы не хотелось остаться навсегда в таком положении, парням пришлось на время отпустить друг друга, а Сехуну — свою драматичность — приступив снова к работе. Однако в этот раз помимо Чанёля и Сехуна в этом также участвовали и их напарники: работы было так же много, как и планов, и оба будущих гвардейца приложат максимальные усилия, чтобы к вечеру напарники были только в их распоряжении.

***

Чонин совершенно не понимал, что сейчас творит его напарник. Ким сидел в углу их общей комнаты, в то время как напарник перебирал очередную полку вещей — как свою, так и чужую — в поисках чего-то. Первые пару минут парень честно пытался выяснить, но так и не получив вразумительного ответа, решил просто понаблюдать за страданиями Пака. Чанёль то и дело откладывал в сторону попадающиеся под руку многочисленные печати и оружие-хамелеоны Чонина, предполагая, что они будут полезными в их небольшом путешествии, которое, на данный момент, было под угрозой срыва. Парень перерыл практически всю комнату в поисках артефакта, честно выигранного у Чондэ после испытания Лабиринтом, однако друг решил преподнести выигрыш слегка эксцентричным способом, спрятав его в комнате парней пока те находились в библиотеке. И как только умудрился вскрыть замок? Хотя Чанёль подозревал, что за это стоит благодарить Бэкхёна — всё же устроить такой трюк в одиночку было бы сложно даже для такого мастера, как Чондэ. Плохое настроение напарника отголосками передавалось и самому Чонину. Сидеть на месте быстро надоело, а от предложений помощи напарник из принципа отказывался, поэтому парень, быстро подхватив теперь валявшийся на кровати плащ, повернулся к двери в желании пойти проветриться пока Чанёль будет занят уничтожением их общей комнаты. Но в тот самый момент, когда парень уже собирался прикрыть за собой дверь, за спиной послышались радостные возгласы напарника. Посреди комнаты стоял лучезарно улыбающийся Чанёль, держа в руке мешочек. Ким скептически оглядел находку напарника, не до конца веря, что ради этого Чанёль перевернул вверх дном всю их обитель. — Внутри тот самый артефакт? — Ким быстро сократил расстояние между ними, забирая из рук Чанёля артефакт. Чонин выудил из мешочка содержимое, теперь уже недоверчиво поглядывая на свою руку. Пока Ким осматривал совершенно обычный кулон, интерес в котором представлял лишь необычный камень, что завораживал своей красотой, Чанёль быстро стащил из рук напарника письмо. — И для чего это? Чанёль замялся, неоднозначно глянув на напарника. В попытке уклониться от ответа, парень медленно развернул письмо. К моему величайшему сожалению, ты всё же нашёл его. Ну что ж, поздравляю, дружище! Можешь порадовать напарника путешествием, Уголёк. Так вот, в использовании Опала есть два главных правила: он всегда должен находиться в руках Чонина, а ты сам — в непосредственной от него близости, если, конечно, хочешь сохранить бедняге жизнь. Постарайтесь не повредить его в порыве веселья, иначе следующий лично будете отвоёвывать у сирен. Надеюсь вы выживете! Чонин недовольно поглядывал на письмо в руках напарника, делая мысленно пометку обсудить с Чондэ его ужасное чувство юмора. — Доверься мне, — взяв напарника за свободную руку, тихо проговорил Чанёль, переплетая их пальцы. — Возьми с собой оружие на всякий случай. Пока есть время до вечернего обхода — покажу тебе кое-что. Будто загипнотизированный Чонин быстро кивнул, поворачиваясь к горе с его оружием, что незадолго до этого великодушно создал Чанёль во время поисков. Здраво рассудив, что печати никогда лишними не будут, Чонин набрал с десяток, предпочтя также из всего многообразия любимое оружие, что до сих пор покоилось в креплении на правом бедре парня. Всё так же не выпуская из рук любимое пальто, парень подошёл к напарнику, ожидая его дальнейших действий. — А теперь крепко держи меня за руку и ни при каких условиях не отпускай. — С удовольствием, птичка, - коротко ухмыльнувшись, проговорил Чонин, одной рукой сжимая кулон, а другой — огонь его жизни. — За тобой хоть на край света. — Тогда лучше закрой глаза. — Удовлетворенный словами напарника Чанёль с улыбкой взглянул на него, и, дождавшись быстрого кивка, практически шепотом, одними губами прошептал: «Домой» Буквально на несколько секунд, что тянулись непозволительно долго, Чонину показалось, что он перестал существовать. Собственное тело больше не слушалось, а рука напарника совершенно не ощущалась, но, приложив максимальное количество усилий, Киму удалось вернуть контроль над телом и в ту же секунду раскрыть глаза. Не обращая никакого внимания на изменившуюся вокруг обстановку, Чонин первым делом взглянул на Чанёля, тем самым проверяя всё ли с напарником в порядке, в ответ на что удостоился одной из самых тёплых улыбок Пака. Не сдержавшись, Чонин улыбнулся в ответ, понимая, что постепенно успокаивается, а страх за жизнь — свою или Чанёля? — что сковал его ранее, отпускает. Лишь успокоившись Ким начинает замечать изменения в обстановке. На небольшое приключение Чанёль уговорил парня средь бела дня, что также было одной из причин возможного отказа от затеи, которые так и не были озвучены после абсолютно счастливой улыбки напарника; теперь же парни мало того, что находились на открытом воздухе, так ещё и ночью. Но практически чёрное небо ни в чём не ограничивало: звёзды, что больше были похожи на россыпь бриллиантов, настолько яркими и завораживающими они были, освещали в полной мере. — Нравится? — Чанёль наблюдал со стороны за Чонином, и, стоит признаться, был доволен результатом. Он знал, что напарник непременно оценит всю красоту этого места, но не ожидал, что его настолько это захватит. — Где мы находимся? — Чонин восхищённо оглядывался, обращая внимание то на необычные деревья, что самостоятельно передвигались по округе; то на необычного цвета ярко-синюю траву, каждое прикосновение к которой было сродни получению электрического разряда; то пристально вглядываясь в огромную воронку, что переливалась сине-зелёным, и за которой едва виднелась пропасть. — У меня дома. Практически, — тихо проговорил Чанёль, не желая разрушать громкими разговорами момент. — Если пройти через портал, то я смогу показать тебе полностью. — Нам уже пора возвращаться, — окидывая окружающий пейзаж грустным взглядом, в тон напарнику проговорил Чонин. — Преподаватели скоро пойдут на обход. — На этот счёт не беспокойся. Ближайшие сутки всё, о чём они смогут думать, будет Сехун. Чанёлю пришлось пройти через многое прежде чем Сильф согласился помогать. Парочки перьев и Цербера он лишился, но, видя восхищённый взгляд Чонина, парень понимал, что сделал всё правильно. — А зачем за порталом бездна? Своеобразная аллегория на край света? Чонин хотел было прислушаться к здравому смыслу и отказаться от опасной затеи, вернувшись обратно в Академию, но чем больше парень об этом думал, тем яснее понимал, что наравне с Паком все его мысли занимает это место и просто так отвернуться от него у Кима не выйдет. — Всё куда проще. Через портал могут проходить лишь люди, у которых есть свой мифический страж, — быстро пожав плечами, ответил Чанёль. — Проще говоря, если бы мы не были связаны, при попытке перехода в духовный мир ты бы просто свалился в бездну. — Это, определённо, придаёт уверенности, — скептически поглядывая на портал, что ранее казался практически самым прекрасным проявлением мира духов, после Чанёля, разумеется, проговорил Чонин. Заметив волнение напарника, Чонин взял его за руку, смотря прямо ему в глаза. — Я уже говорил: за тобой хоть на край света, птичка. И, не дожидаясь действий от Пака, Чонин потянул его в сторону портала, держась за напарника так крепко, насколько это возможно. И хоть будущий гвардеец и не знал, что ждёт его по ту сторону, но пока рядом был Чанёль, Чонин был готов спуститься хоть в Геенну огненную, стоит ему только попросить. Невзирая на смертность Чонина, что ограничивала возможное время с Паком; закрыв глаза на приближающееся перерождение Чанёля, после которого он вряд ли сможет вспомнить хотя бы имя напарника, оба парня, в попытках остановить время, шагали в пустоту, имея при себе лишь самое ценное — друг друга — в ожидании счастья. И пока напарники отправлялись в переполненное поджидающими их опасностями приключение, в центральном зале Академии в очередной раз были перевёрнуты массивные песочные часы, что отсчитывали минуты до предстоящего конца.