Замороженный сон

Королева Хистория просыпается на рассвете каждый день, но не спешит вставать с постели, поворачиваясь на другой бок и утыкаясь в тёплое плечо своего телохранителя. — Как Вам спалось, Ваше Величество? — слышит она насмешливый голос, теплота в котором сквозит лишь наедине с королевой. — Если я отвечу, мне придётся признать, что наступило утро, и нужно вставать, — хмыкает Хистория, сложив руки на груди Имир, устраивает свой подбородок на сцепленных пальцах и всматривается в усыпанное веснушками лицо. — Тогда не отвечай, — шепчет она в ответ, перебирая длинными пальцами волосы Хистории, отчего та с удовольствием прикрывает глаза. Имир завороженно наблюдает за золотым отливом локонов, пропуская пряди через свои пальцы и скользя по всей длине: волосы королевы отросли, и кончики их достигали хрупкой поясницы. Жёсткие подушечки пальцев быстро находят позвоночник и почти невесомо двигаются вверх, от поясничных позвонков к шейным, и обнажённая спина подстраивается под её движения легко и податливо, как глина. Хистория приподнимается на локтях и аккуратно убирает отросшую чёлку, падающую на глаза Имир. Пальцы королевы, в отличие от её собственных, необычайно мягки и нежны. У Имир сбивается дыхание, когда костяшки этих пальцев мажут по скуле, щеке, подбородку, шее, а затем по ключице к плечу. Королева смотрит на неё насмешливо и с любопытством, и Имир прикусывает губу, вспомнив обманчиво тёплый и добрый взгляд Кристы — девочки, которой не существовало. Криста бы не целовала настойчиво и требовательно, как это делает Хистория, обхватив шею Имир сзади и притягивая ближе, не позволяя отстраниться. Криста бы не ухмылялась с вызовом, крепко удерживая тонкие запястья своей телохранительницы и методично выцеловывая так удобно подставленную длинную шею Имир. А Хистория делает это с удовольствием, лаская упругую грудь, сминая её аккуратно и совсем не грубо: королева знает тело Имир; знает, как сорвать стон с потрескавшихся от сухости губ, и этими знаниями успешно пользуется, медленно огибая ареолу языком. Нежная кожа королевы краснеет, когда позже Имир натирает спину Хистории в ванной. — Приставленная к тебе стража мечтает сейчас быть на моём месте, — Имир обнимает её за шею, и Хистория прислоняется затылком к её груди. — Если бы они только знали, что именно входит в работу личного телохранителя королевы, ещё больше бы обзавидовались, — самодовольно ухмыляется она, зарываясь носом во влажные золотистые волосы. — Да кого интересует, что они там думают? — скучающе протягивает королева, набирая в ладони пену с поверхности. — Мне важен лишь один человек, — она слабо улыбается и сдувает пену с рук. — И этот человек всегда со мной. — Я всегда буду рядом с тобой. Всегда буду защищать тебя, — шепчет Имир Хистории, а затем, озорно улыбнувшись, кусает за мочку уха. — Имир! — вскрикивает та от неожиданности, но не может сдержать улыбки. — Не пугай так, а то придётся тебя наказать! — Да? — левая рука Имир исчезает под водой и находит согнутое колено Хистории. — И как именно вы меня накажете, Ваше Величество? — рука случайно соскальзывает с колена вниз, по внутреннему бедру. — Брошу в темницу на пару дней, — гордо объявляет королева, безо всякого стыда раздвигая ноги, будто поторапливая Имир. — Так вот, значит, какие фантазии у королевы, — Имир притягивает Хисторию ближе к себе. Хистория позволяет Имир вольничать, но аккуратно направляет её: потому что королева всё держит под своим строгим контролем даже в таких ситуациях — а Имир счастлива служить Королеве Хистории, проникая пальцами глубже. — Имир… Спасибо тебе, — вдруг говорит госпожа Райсс, сидя на коленях собеседницы и суша полотенцем её волосы. — За что именно? — лукаво вскидывает брови Имир, положив руки на талию Хистории. — За то, что сдержала своё обещание тогда. За то, что мы обе живём ради самих себя. Имир улыбается тепло — эта улыбка предназначена лишь для одного человека во всём мире. — Я бы ни за что не оставила тебя одну. Королева Хистория просыпается на рассвете каждый день, но не спешит вставать с постели, поворачиваясь на другой бок и натыкаясь на пустую половину кровати. Она могла бы спать по центру, но почему-то этого не делает. Босые ноги касаются холодного пола. Королева накидывает халат на плечи и подходит к камину, брёвна в котором за ночь уже сгорели и теперь безвольно лежали чёрными обугленными огрызками. Взгляд голубых глаз скользит по ним равнодушно и поднимается к верхней полке камина, на которой стоит небольшая шкатулка. Хистория берёт её в руки, возвращается к кровати и садится. В шкатулке всего два аккуратно сложенных листка. Хистория не читает — лишь проводит пальцами по кривоватому почерку: она знает их содержимое наизусть. — Ты обманула меня, Имир, — шепчет Хистория. — Ты оставила меня одну.