When You Move, I'm Moved

      Давид возвращается в студию на следующий день, снова попадая на конец репетиции класса балета. Он наблюдает за тем, как они ритмично двигаются, вспоминая свое детство и постоянную практику, и нереальные ожидания, возложенные на его тело, когда он танцевал в этом жанре. В балете за красотой скрывается боль, но для Давида она еще более болезненна, чем многие могут подумать.       Но затем Давид видит Маттео, и внезапно все это уходит, почти. Он оказывается в настоящем, отбрасывая прошлое каждым взмахом рук Маттео. Что-то в грации этого белокурого мальчика, в легком изгибе его губ, в почти невесомой поступи по твердому полу, говорит о его страсти. Это то, чего не хватало Давиду, когда он танцевал балет. Это то, что он нашел в хип-хопе.  — Привет, босс! — Мохаммед появляется рядом с Давидом, грудью ударяя его по плечу, отрывая Давида от его мыслей. Одет он просто: черная футболка, спортивные штаны и кроссовки. Его волосы волнами падают на виски, разделенные пробором посередине головы. Он проводит по ним рукой, выравнивая пробор. Он улыбается, а щетина красиво обрамляет его лицо. — Здоров, чувак. Выходные удались? — смеясь, спрашивает Давид. Они пожимают друг другу руки и хлопают по плечам в знак приветствия и начинают идти в раздевалку, чтобы встретиться с остальной частью команды. — Да, уехал из города, чтобы встретиться с родителями Амиры. Я в полном дерьме, скажу тебе, чувак, — говорит Мохаммед.       Давид поднимает брови. После нескольких месяцев, когда Мохаммед тихо тосковал по Амире, они, наконец, воссоединились и медленно продвигались в своих отношениях. Давид восхищается ими, честно говоря, как они могут поддерживать такие отношения несмотря на то, что в одной танцевальной команде. — Они что, угрожали тебе? — спрашивает Давид. — Нет, они действительно любят меня. Но знаешь, — Мохаммед пожимает плечами, внезапно смущаясь, — все равно не хочу их разочаровывать.  — Я бы больше беспокоился о том, как ты будешь разбираться с Эссамом и Омаром, чем их родителями, — шутит Давид. — Ну, они-то знатные занозы в заднице, но я могу с ними справиться.       Давид кладет руку на плечо Мохаммеда и пожимает его. Ему нечего сказать, но он знает, что у Мохаммеда все хорошо. Давид рад за него и Амиру. Давид помнит вчерашние слова Лауры, которая говорила ему не закрываться от чего-то подобного, от отношений. Он почти хочет спросить Мохаммеда, стоит ли это того? Но он воздерживается от вопроса, обдумывая его.       Они прибывают в раздевалку в конце зала и обнаруживают, что остальная часть команды уже переоделась в подходящую для танцев одежду. Сэм, Мия и Ханна зашнуровывают кроссовки на одной из скамеек, а Амира, Эссам и Омар закрывают свои шкафчики, когда входят Давид и Мохаммед. — Давид! — восклицает Сэм со скамейки, как только видит его. У нее длинные голубые косы и она носит желтый костюм. — Ты должен решить это раз и навсегда, — немедленно подключается Мия. Давид быстро переводит взгляд с одной на другую, слегка сбитый с толку. — Кто из нас лучший фристайлер? — Ханна заканчивает за Мию и Сэма. Она выжидающе смотрит на Давида, завязывая свои рыжие волосы в небрежный хвост.       Давид замирает, не ожидая такого прямого вопроса. Его товарищи могут быть конкурентоспособными, поэтому он хочет избежать драмы, даже если это все в хорошем веселье. Им нужно сосредоточиться на сегодняшней репетиции. Давид резко выдыхает и говорит:  — Почему я должен отвечать? — Потому что ты главный в команде! — решительно восклицает Ханна, активно жестикулируя, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. — Ты знаешь нас лучше, чем кто-либо. Мохаммед толкает Давида локтем и многозначительно поднимает густые брови. — Ты знаешь, ЧТО ЭТО Я, Давид. Это должен быть я, — говорит Мохаммед. — Не льсти себе, Мохаммед, — щебечет Амира с другого конца раздевалки, поправляя рукава своей белой толстовки. Она скрещивает руки на груди и выгибает бровь, бросая равнодушный взгляд на своего парня. — Воу, воу, воу, полегче с моим лучшим другом, Амира, — присоединяется к веселью Эссам, бочком подкрадываясь к Мохаммеду и закидывая руку ему на плечо. На нем красная толстовка с капюшоном и бейсболка задом наперед. — Он слишком хрупок для твоей критики, он может просто расплакаться, — заканчивает Эссам.       Мохаммед и Амира смотрят на Эссама, а затем смотрят друг на друга через всю комнату, и раздевалка взрывается смехом.  — Вы, парни, должны отпустить это, то было один гребаный раз, — говорит Мохаммед сквозь слезы и смех. — Да, да, — протягивает Давид. Он машет своим товарищам по команде. — Пойдемте, Лаура, наверное, уже ждет нас. И не забудьте убрать за собой, если закончили переодеваться, Сара все еще жалуется на нас из-за этого. Команда недовольно вопит, но делает, как он говорит.       Лаура ждет у входа в студию, безразлично просматривая свой телефон, согнув колено и упершись ногой в стену. Рядом с ней артисты балета покидают студию, и Давид остро ощущает все их лица, отчаянно ища одно. Затем он находит его.       Маттео разговаривает с Сарой, страстно двигая руками, в то время как Сара смотрит на него с удивлением. Давид недостаточно близко, чтобы услышать, о чем они говорят, и даже если бы он был, его товарищи по команде, дразня друг друга позади него, заглушили бы все остальное.       Маттео смотрит через плечо Сары, когда они поворачивают за угол и идут дальше от Давида к выходу из здания. Он встречается взглядом с Давидом, и этого довольно, чтобы они словно обменялись чем-то. Давид ощущает пустоту, когда они прерывают зрительный контакт всего секунду спустя.       Он чувствует себя далеким, как будто он тянется к чему-то, и его усилия заглушаются движениями и звуками вокруг него. Подшучивание его товарищей по команде превращается в музыку, под которую они все движутся, все, что он так любит и ради чего готов на все, но сегодня все приглушено. Никогда не чувствовал себя так до сегодняшнего дня. Давид надеется, что это ненадолго.       Пока он шаркает, кружится, отталкивается и прыгает, Давид думает, что, может быть, почти бесполезно пытаться ухватиться за что-нибудь, кроме танца. Он пробовал раньше, и это всегда с треском проваливалось.

***

      Давид стоит с Лаурой во дворе здания студии, ожидая остальных из команды, чтобы они могли вместе пойти на дневную репетицию. Они как раз что-то обсуждают, когда Давид замечает, что балетный класс начинает выходить из здания.       Он видит, как Маттео выходит и встречается со своими друзьями, а Лаура растягивает слова, и это превращается в неразборчивое бормотание Давиду. Один из друзей Маттео сует леденец в рот, когда стискивает Маттео в медвежьи объятья. Двое других — один довольно высокий, с заметной щетиной, а другой с вечно потерянным выражением лица — смотрят с любовью и шутят между собой.       Маттео вырывается из объятий своего пухлого друга и поправляет волосы. Его щеки покраснели, и он улыбается шире, чем Давид когда-либо видел. Давид чувствует, как кто-то тянет его через двор.       Сара присоединяется к Маттео и его друзьям, с другой невысокой девушкой со светло-каштановыми волосами рядом с ней. Обе девушки обнимают друг друга за талию и легко подключаются к разговору. Все они выглядят такими искренними и беззаботными. Давид немного ревнует. Он хотел бы иметь что-то подобное в своей жизни. Он хотел бы, чтобы в его жизни были люди вне танцев.       Громкий хлопок возвращает Давида к реальности. Лаура выжидающе смотрит на него. Большая часть команды окружает их, ожидая, когда они прервут их болтовню и войдут в здание.  — Ты где витаешь? — спрашивает Лаура. — Я здесь, — отвечает Давид. Он оглядывается на Маттео, который покидает двор со своей тусовкой посреди смеха и ликования. Лаура следит за взглядом Давида и останавливает его на белокуром мальчике. — Кажется, это и есть новенький, — говорит она. Давид сомневается в этом. Он чувствует, что знает этого мальчика уже давно. — Я думаю, это кто-то другой, — пренебрежительно говорит Давид. Не говоря больше ни слова, он идет через двор в здание студии, теряясь в движениях, пока не растворяется в музыке.

***

      Следующее утро встречает Давида громким стуком. Он вскакивает с кровати, сонно протирая глаза, и идет к двери, чтобы открыть ее. Он обнаруживает там Лауру, буквально сияющую с другой стороны.  — Что происходит? — говорит Давид, когда Лаура проходит мимо него и садится на кровать, скрестив ноги. Ее волосы распущены, темные вьющиеся волны очаровательно обрамляют лицо, и она улыбается, заправляя прядь за ухо. — У нас концерт для клипа, — торопливо говорит она, едва сдерживая волнение. Давид проводит рукой по лицу, ничего не понимая. — Что? — говорит он. — Ты знаешь эту перспективную рэп-группу из города, за которой мы следим на Soundcloud уже несколько месяцев? — говорит Лаура, размахивая руками перед собой, как будто это могло пробудить его мутные воспоминания. Ее слова начинают обретать смысл, когда Давид садится на кровать рядом с ней и откидывается назад, опираясь на предплечье.  — Ты имеешь ввиду Ok.Cool? — спрашивает он. — Да! — отвечает Лаура, шлепая обеими руками по матрасу, отчего Давид слегка подпрыгивает. Он хихикает, видя ее возбуждение.       Лаура так же предана команде Давида, как и он сам, и он знает это. Она не может танцевать, но она основала Pink and White с ним и помогла ему набрать команду с самого начала всего несколько лет назад, как только они оба закончили среднюю школу. Давид едва успел закончить один семестр в колледже, прежде чем бросил учебу, чтобы заняться танцами, в то время как Лаура закончила учебу со степенью в области управления бизнесом. Много лет спустя, когда сейчас им слегка за двадцать, они возглавляют танцевальную команду с перспективным будущим. Лауора является менеджером, получая концерты и слоты в соревнованиях и даже смогла студию, но за нее надо платить и делать это вовремя. Давид так благодарен ей, он чувствует, что все, что он может сделать, чтобы отплатить ей, это танцевать до потери пульса и вести свою команду, как хореограф, которым он всегда должен был быть. — Это чертовски круто! — произносит Давид, переполненный благодарности Лауре. — Как тебе это удалось? — Я же менеджер, не так ли? Давид хрипло смеется, закатывая глаза.  — Серьезно? Лаура усмехается и говорит:  — Ну, их последняя песня была настолько взрывной, что небольшой местный лейбл заметил их, и теперь они хотят выпустить клип на эту песню. Ты помнишь, что я некоторое время общалась с одним из участников и отправила им демо-видео нашей работы?       Давид смутно помнит, о чем она говорит. Это было несколько месяцев назад, и они на самом деле не думали, что из этого что-то выйдет, тем более что Ok.Cool были все еще относительно неизвестны. Давид и Лаура прислали свое демо и двинулись дальше, ища другие возможности, потому что, в конце концов, жизнь продолжается. — Да, помню, — говорит Давид.  — Ну, тогда, вуаля! У нас состоится охранённый концерт!       Они смотрят друг на друга несколько секунд, губы Лауры так растянулись в улыбке, что Давид уверен: у нее болят щеки. Он тоже начинает улыбаться, и как только он улыбается, Лаура визжит и бросается на него, чтобы крепко обнять. Давид тоже смеется и вопит, сжимая ее и слегка покачивая ими раскачивая их взад-вперед.       Он не может в это поверить. Возможно, студия как тренировочное пространство для его команды нестабильна, но по крайней мере у них есть эта победа.       Лаура отстраняется от объятий и глубоко вздыхает, встряхивая руками перед собой, как будто пытаясь успокоить нервы:  — Я чувствую себя на вершине мира прямо сейчас. Я, вроде как, хочу что-то отпраздновать, — говорит Лаура. — М? — с любопытством спрашивает Давид. — Вот! Я подумала, почему бы нам не устроить вечеринку или что-то такое? Пригласим разные группы из студии, и наших друзей, конечно. Ну, друзья будут с моей стороны, ладно. И кто знает, может быть, тебе кто-то там тоже приглянется.       Лицо Давида, должно быть, ясно читается, потому что в следующую секунду Лаура игриво бьет его по руке:  — Давай, мы должны строить отношения с другими танцорами за пределами студии. Это имеет смысл!       Сейчас в ней говорит прозорливость менеджера команды. Давид знает, что она права. Но он все равно ноет:  — Нам что придется пригласить и этих балетных? Лаура стонет, откидывая голову назад: — Ты еще не устал от этого соперничества? — Это просто здоровая конкуренция. Лаура закатывает глаза:  — Ты сейчас серьезно? Ты называешь это здоровой конкуренцией, когда с балетной труппой вы бодаетесь в пределах студии? Не знаю, но я просто думаю, что мы должны наладить некоторые связи и отношения между группами за пределами студии. Здоровая конкуренция, безусловно, важна, но так же важно и выстраивание отношений за пределами танцевального микрокосмоса. Давид драматично вздыхает, прежде чем согласиться:  — Хорошо, хорошо, у нас будет вечеринка, но ты занимаешься планированием, приглашениями и всем остальным. А я здесь, чтобы танцевать. Лаура усмехается.  — Кто сказал, что на вечеринке не будет танцев? — она говорит это, отталкиваясь о кровати и покидая комнату Давида.       Давид остается один, чтобы поразмыслить над хорошими новостями этого утра. У его команды есть работа, причем многообещающая. Он ложится на спину и проводит обеими руками по лицу, останавливаясь, чтобы рассмеяться сквозь пальцы.       И, может быть, есть еще кое-что многообещающее, чего он с нетерпением ждет: вечеринка, потенциально посещаемая балетным классом и кое-кем новеньким, которого он хотел бы узнать получше, хотя заставить Давида признать это, вероятно, было бы так же легко, как вырвать зубы.