Endlessly

Тэхён — вовсе не редкий гость в их доме, даже наоборот, он гость настолько частый, что Намджун видит его почти каждый день и уже настолько привык к его присутствию, что даже не удивляется, когда дверь ему открывает Тэхён, а не Чимин. В конце концов, Чимин с Тэхёном — лучшие друзья, к тому же оба сейчас беременные, а учитывая, что Чимин уже вот-вот родит и толком не может никуда ходить, они практически всё время зависают дома вместе. Срок у Тэхёна на несколько месяцев поменьше, и пока что передвигаться ему легче, чем Чимину. И всё же вечера, особенно в выходные, Намджун с Чимином обычно проводят вдвоём (да и Тэхён с Хосоком тоже — каждой парочке нужно и время для себя), особенно в последнее время, когда Чимин как никогда нуждается в своём альфе — просто уткнуться в него и дышать им, наслаждаясь поглаживаниями по голове и лёгкими поцелуями. Примерно то же происходит и сейчас, с одной только поправкой: рядом с ними на диване сидит Тэхён, которого Хосок оставил на их попечение, уехав на выступление с Чонгуком, и недовольно наблюдает за их нежностями. Чимин, конечно же, ничего не замечает — он разве что не урчит от удовольствия, когда Намджун перебирает его волосы, и даже не открывает глаза, хотя по официальной версии они смотрят телевизор. Но ему слишком хорошо обнимать Намджуна и быть обнимаемым, чтобы обращать внимание на что-либо ещё. Зато Тэхён, скрестив руки на груди, продолжает смотреть, и Намджун не железный, чтобы терпеть это бесконечно, хотя, на его взгляд, тот мог бы и проявить немного уважения к чужой приватности и личному пространству. Впрочем, ни Намджун, ни тем более Чимин для него давно не чужие. — Ладно, — сдаётся Намджун, вздыхая, — иди сюда. Чимин приподнимает голову, вопросительно глядя на него, но когда теперь уже радостный Тэхён перебирается поближе к ним и прилепляется к Намджуну со второй стороны, обнимая, — понимает и весело смеётся, умиляясь от них обоих. Ну разумеется Тэхёну тоже просто необходимы обнимашки. Разве можно просто сидеть и смотреть, как обнимаются Чимин с Намджуном? Конечно же, нет. Конечно, ему нужно тоже быть в этом клубке, чтобы и его обнимали, и гладили, и любили. Они с Чимином оба такие котята, что Намджун до сих пор иногда поражается. Тэхён прижимается к нему, довольно сопя, и Намджун обнимает и его тоже, словно чувствуя на себе какую-то ответственность за них обоих. — Доволен? — со смешком спрашивает он, в то время как Чимин хихикает, теперь, вместо Намджуна, нежно гладя беременный живот Тэхёна. Намджун же теперь не может гладить чиминов живот, как до этого, — обе его руки заняты любвеобильными омегами. — Угу, — мычит Тэхён ему в шею и, немного подумав, добавляет: — Но я знаю, что Чимини ты обычно ещё и хвалишь. Хвали меня тоже. По крайней мере, Чимину очень весело, и это немного сглаживает неловкость, которую испытывает Намджун, понимая, что ему вряд ли удастся отделаться от всего этого так просто. Но попробовать стоит. — У тебя есть свой альфа, чтобы тебя хвалить, — слабо возражает он, но Тэхён непреклонен: — Хосоки-хёна сейчас здесь нет. Сейчас ты за него. Намджун лишь обречённо вздыхает. — Ты… молодец, — пытается начать он, и сам морщится, понимая, что это слабовато. Чимин хохочет ему на ухо, явно жаждя услышать, что же будет дальше. Тэхён тоже фыркает, щекоча дыханием шею, но это немного помогает Намджуну расслабиться. — Продолжай. Чем же я такой молодец? — подбадривает Тэхён, вроде и потешаясь, но в то же время и умиляясь оттого, что Намджун и правда решил попытаться. — Ты… — Думать нужно быстро, поэтому Намджун выдает первое, что приходит на ум: — Перестал есть фаст-фуд, когда узнал о беременности. Потому что тебе не всё равно, и ты заботишься о здоровье своего ребёнка, а заодно и о своём. Он чувствует, как оба омеги улыбаются, хотя и не видит их лиц, потому что Тэхён всё ещё сидит, уткнувшись ему в шею, а Чимин теперь прижимается щекой к его плечу. Но их однозначное одобрение и довольный запах придают сил. — Это правда. Картошечка фри по мне плачет… — задумчиво произносит Тэхён, снова заставляя Чимина хихикать. — И ты перестал красить волосы, потому что это тоже потенциально может быть опасно для ребёнка, — продолжает Намджун. Теперь, когда он начал, становится как-то проще. — Ты молодец. — Я тоже перестал, я тоже молодец! — по-доброму возмущается Чимин, потому что, наверное, не может долго слушать, как его альфа хвалит кого-то другого, забывая про него, когда он вот прямо тут, рядом и готов слушать. — Конечно, молодец, — без раздумий соглашается Намджун, целуя его в макушку. На самом деле, они оба, и Чимин, и Тэхён, перестали красить волосы, как только узнали. Чимин, когда волосы отрасли настолько, чтобы светлые концы можно было отстричь, оставив приличную причёску, сразу на радостях подстригся — непривычно коротко для себя, и потом несколько дней Намджуну пришлось уверять его, что он прекрасно выглядит, и Намджун вовсе не врёт, пытаясь его успокоить. Просто Чимину идёт всё, а Намджуну он нравится в любом виде, и тому давно пора с этим смириться. (Забавно, но с короткой стрижкой Чимин стал выглядеть ещё моложе, чем он есть, и Намджун уже не раз замечал на себе осуждающие взгляды прохожих.) Тэхён же позволил своим волосам просто расти, как им вздумается, и их уже даже можно собрать в небольшой хвостик, хотя он предпочитает так не заморачиваться и ходит как есть, глядя на мир сквозь пережжённую бледно-зелёную чёлку. — Вы оба большие молодцы, правда, — улыбается Намджун. — Я действительно восхищаюсь вами. Тем, как серьёзно вы ко всему подошли, всё продумали, как буквально перестроили свою жизнь. Я бы так не смог. Вы очень смелые и просто потрясающие. Чимин смотрит на него глазами-сердечками, и Намджун мгновенно забыл бы, что они не одни, и бросился бы его целовать, если бы вопрос Тэхёна вдруг не вернул его на землю: — Ты боишься? — спрашивает тот, и это вовсе не попытка обличить Намджуна, а скорее беспокойство о том, что что-то может пойти не так из-за такой свойственной им всем временами неуверенности. — Нет, — качает головой Намджун, — я готов стать отцом. — Он всё ещё глядит на Чимина, и тот улыбается его ответу. — Но выносить и родить ребёнка? Не думаю, что я смог бы. Альфы — слабые и жалкие существа, без вас мы бы ничего не смогли. Намджун шутит лишь отчасти, но оба омеги смеются, и это главное. Чимин такой чудесный со своими полумесяцами счастья вместо глаз, скрывающихся в улыбке, что Намджун сам не отдаёт себе отчёта в том, как произносит: — Люблю тебя. И если раньше ему было непросто даже отвечать на признания Чимина (многочисленные, потому что он всегда был на них щедр), особенно при других, то сейчас собственное признание даётся на удивление легко. — А меня? — не упускает возможность нарушить их идиллию Тэхён. — И тебя, — закатывает глаза Намджун, хотя все трое знают, что это абсолютная правда. *** Они оказываются в больнице с рожающим Чимином тем же вечером. Тэхён паникует, бегая по коридору, потому что Чимина увезли на операцию, и он места себе не находит от волнения. Намджун тоже дико переживает, но не может позволить себе расклеиться, потому что сейчас важно успокоить Тэхёна, чтобы он не навредил себе и малышу, так что Намджуну приходится держать себя в руках, не давая панике подобраться слишком близко. — Тэхёни, пожалуйста, сядь. — Он пытается хоть как-то зацепиться за Тэхёна и остановить, но тот буквально не может стоять на месте. — Всё в порядке, мы же знали, что операция, скорее всего, понадобится, всё идёт по плану. — Но Чимини хотел рожать сам. Намджуну действительно страшно, что если Тэхён не успокоится сейчас, то это может плохо сказаться на его беременности. — Тэхёни, послушай. — Намджуну всё же удаётся схватить его за плечи и поставить перед собой. — Да, он хотел, но врач сразу сказал нам, что, скорее всего, так не получится. Мы знали, что будет операция, и готовились к этому. Пожалуйста, успокойся. Мы оба переживаем, но Чимини сильный, и всё будет в порядке. Намджуну кажется, что он едва ли не умоляет, но на Тэхёна, по всей видимости, это не сильно действует. — Как ты можешь быть таким спокойным?! — обвиняет он, и Намджуну приходится закрыть глаза и несколько раз вдохнуть-выдохнуть, чтобы просто не разрыдаться здесь и сейчас, повергнув Тэхёна в ещё больший шок. — Поверь мне, если я покажу тебе, насколько я не спокоен, то мы оба здесь начнём рыдать и получим нервный срыв. Я не могу позволить тебе дойти до нервного срыва. Лицо Тэхёна меняется буквально на глазах. Напуганный, озлобленный ещё секунду назад — теперь он смотрит на Намджуна открыто и понимающе. И, кажется, слегка расслабляется. — Прости, хён. — Он обнимает, упираясь в него своим животом, и у Намджуна ёкает сердце. — Конечно, Чимини сильный. Конечно, он со всем справится и всё будет хорошо. Их роли словно меняются — и Намджуну действительно, в самом деле это просто необходимо. Чтобы и ему сказали, что всё будет хорошо, что иначе и быть не может. В такой позе их находят остальные. Намджун не знает, встретились ли они одновременно случайно или же ждали друг друга, чтобы подняться всем вместе, но ему всё равно, он просто рад, что его друзья здесь. — Что происходит? — спрашивает взволнованный Хосок, принимая Тэхёна в свои объятия и беспокоясь ещё больше, видя, что у того глаза на мокром месте. Намджун уже собирается говорить, но Тэхён опережает его: — Чимини на операции, — шмыгает носом он, и это добавляет его словам ненужного сейчас драматизма. — На операции?? — Не хватало ещё, чтобы Хосок упал в обморок. — Но она ведь запланированная? — спокойно спрашивает Юнги, осторожно глядя на Намджуна, который знает, что за этим спокойствием тоже скрываются беспокойство и забота, но Юнги понимает, что сейчас другу нужно придать хоть немного уверенности. — Да, — несколько раз кивает он, — всё идёт по плану. Врач сказал, что рожать самостоятельно очень рискованно, и мы знали, что это, скорее всего, будет так. Так что это не сюрприз, и всё идёт по плану. Юнги кивает, слегка толкая его плечом, — и для Намджуна это такой очевидный знак поддержки, что на душе становится тепло. Они вдвоём из тех, кто не привык обниматься по любому поводу, и хорошо понимают эмоции друг друга и без этого. Зато Сокджин — тот ещё любитель обнимашек, и, если честно, Намджун сейчас совсем не против. — Всё будет хорошо, — уверенно произносит он, сжимая Намджуна в объятиях ровно настолько, насколько нужно, и Намджун даже находит в себе силы кивнуть и улыбнуться напуганному Чонгуку, который пока даже не успел произнести ни звука. *** Чимин счастливый и «совсем немного обдолбанный», по его собственным словам. Он улыбается, осторожно сжимая в руках крохотный сопящий свёрток, и за те несколько секунд, что Намджун мчится от двери до кровати, успевает начать плакать, закончить, и снова разулыбаться, гордо поворачивая свёрток лицом к Намджуну. — У нас ре-бё-нок, — громким торжественным шёпотом сообщает он, когда Намджун аккуратно усаживается на кровать рядом с ним. — Ага, — только и может ответить тот, не в состоянии решить, на кого же ему смотреть: на своего Чимина или на своего малыша, поэтому смотрит поочерёдно то на одного, то на другого. — Получается, теперь моим малышом будет мой… малыш, — вдруг приходит осознание, и Намджун озвучивает эту мысль, даже не задумываясь. — Хорошо, — смеётся Чимин, — я не против. Они молчат какое-то время, просто зачаровано глядя на шевелящийся иногда свёрток, по которому пока что даже трудно понять, на кого он похож, хотя Намджуну кажется, что он такой сладкий, что просто обязан быть копией Чимина. В каком-то смысле Намджун даже понимает состояние Чимина, хоть сам и не находится под действием лекарств: ему то хочется улыбаться, то плакать от счастья, то и то, и другое разом. — Я рад, что тогда схватил тебя за член, — искренне признаётся Чимин, и Намджун непроизвольно смеётся. «Схватил за член» — это громко сказано, но так уж повелось, что именно под таким определением известна история их знакомства. На самом деле, Чимин тогда просто потянулся к Тэхёну, чтобы спросить его о чём-то в магазине, только вот Тэхёна рядом не оказалось — на его месте был Намджун, и рука Чимина скользнула точнёхонько по его ширинке. Смущённый Чимин извинился перед смущённым Намджуном раз двести и постарался поскорее скрыться, но найденный-таки на просторах магазина Тэхён, услышав о произошедшем, заставил его показать ему этого парня, которого Чимин «ненароком решил подомогаться». А увидев Намджуна, Тэхён про себя сделал вывод, что это судьба, и провозгласил, что Чимин просто обязан пригласить Намджуна выпить кофе, чтобы загладить свою вину. Противостоять Тэхёну невозможно было уже тогда — он и записал номер Намджуна, и проследил за тем, чтобы Чимин написал ему и не пошёл на попятный, сбежав с места свидания. По большому счёту, если не изначальным знакомством, то началом своих отношений они точно обязаны Тэхёну. — Я тоже, — со слезами на глазах соглашается Намджун. — Я люблю тебя. И тебя, — обращается к маленькому комочку у Чимина на руках, и как всё-таки хорошо, что со временем, и с Чимином, и с Тэхёном он научился вот так просто признаваться в любви. Ведь теперь в мире на одного человека, заслуживающего его признаний, больше. Крохотный омега в свёртке вдруг открывает глаза и смотрит прямо на него — и Намджун точно знает, что будет любить его бесконечно, — так же, как и своего Чимини.