Давай, запечатляй на видео, Как пахнут ангелы и время, Как нас прошивают лучистые нити, Жаль, что их света никто не увидит. (с)
Италия, Неаполь Помпеи 18 августа 79 год н.э. Его разбудил громкий звук шагов. Кто-то приближался и, если он услышал правильно, их было двое. В городе стоял жаркий август, воздух висел тяжелым маревом: прогретый и сухой. Люди устало утирали лбы и много пили. Вода стала неплохой такой валютой. Даже если просто сидеть и ничего не делать, на коже выступал липкий неприятный пот, пропитывая волосы и одежду. Он потянулся и отодрал от бедра прилипшую грязь. Вместе с потом его кожаные доспехи пропитала кровь. Немного чужая, немного его собственная. Голова еще гудела от удара рукоятки меча, которую ему опустил на голову некий невоспитанный тип. Вспомнив об этом, он провёл ладонью по голове. На пальцах осталась кровь. Великолепно. Если он не сварится заживо в тесной грязной камере, то он сдохнет от потери крови. Кажется, приз за наитупейшую смерть в этом месяце получит он. Шаги теперь были совсем близко. Он подтянул к себе ноги, стараясь сесть как можно прямее. Порезы уже не кровоточили, но их щипало от грязи, в которой он сидел. Последний бой он проиграл. Глупо и наивно, недооценив противника. А ведь уже почти выбрался из этого дьявольского места. Мог получить свободу и уже день как мчаться прочь от Италии. А теперь все его старания пошли насмарку. Или его убьют, или заставят все начинать сначала. Сил на это у него не было. Проще разбить голову о выступ в стене. Если хорошенько разбежаться… — Эй, подъем, — грубый голос охранника привлёк внимание. Когда тот подохнет, он лично спустится вниз, чтобы посмотреть в эти мерзкие глаза. Выкроит день и будет изводить этого человека, пока не отболит каждая ссадина, которую он получил. Дверь открылась, в камеру хлынуло немного свежего воздуха, чуть прохладнее, чем на улице. В коридоре горели факелы, наполняя помещение удушливым запахом. Но все это померкло в миг. И тупой охранник, и грязная камера, и измученное тело. Когда он увидел напротив такие светлые, добрые и ласковые глаза. — Здравствуй, Кроли. — Кроули, — устало огрызнулся он. — Мое имя Кроули. ~~ Кроули смотрел, как покачивается из стороны в сторону подвесная чаша с огнём. Она завораживала его, убаюкивала. Он старался сводить к минимуму свои змеиные привычки, но что-то было слишком глубоко вписано в его сознание. Поэтому он даже не замечал, что покачивается в такт, чуть наклоняя свою голову в ту или иную строну. Испорченный доспех валялся где-то в углу, забытый и ненужный. Купальня была большая. С высокими бортами, небольшой лестницей и вазами с цветами. Тут было немного прохладно и влажно, пахло сладко и приятно. Он еще глубже опустился в воду, практически по самый нос. Загрубевшая, покрытая рубцами кожа отозвалась ноющей болью. — Смотри, вырастут жабры, — мягкий голос ни на секунду не потревожил. Азирафаэль вошел в купальню, закрывая за собой дверь. Он нёс в руках какие-то масла, которые почти с боем отнял у прислуги. Ангел был прекрасен: в белоснежной одежде, величественный и утонченный. Таким, каким он запомнил его еще в Райском саду. Разве только, он смотрел теперь не настороженно, а дружелюбно и светло. После их первого дружеского обеда они поняли, что не такие уж они и разные. И что компания друг друга доставляет им больше удовольствия, чем общение с коллегами. Кроули развернулся и медленно поплыл к лестнице. Его змеиные глаза смотрели на Азирафаэля, впитывая исходящий от него свет. Демон в неволе заметно похудел. Кожа не стала бледнее, нет, но довольно ощутимо приобрела землистый оттенок. А сейчас он, впервые за несколько месяцев, мог вдоволь насладиться ярким тёплым светом. И что, что не от солнца? Ангелы близко к солнцу. А этот конкретный ангел — конкретно его солнце. — Ох, дорогой мой, — выдохнул Азирафаэль, его брови скорбно изогнулись, когда Кроули встал на ноги. Вода закрывала его по пояс, но на спине и груди было достаточно шрамов, чтобы нежная душа ангела дрогнула. Его взгляд скользнул от плеч, обводя каждую отметину, и Кроули задрожал, как если бы ангел проводил эту линию своими мягкими ладонями. Что-то глубоко в нем трепетало от восторга. — Все не так страшно, как выглядит, ангел, — подал, наконец, голос демон, усаживаясь на мраморную лестницу. Азирафаэль зашёл в воду, не обращая внимание на намокшую ткань. Он опустился позади демона и поставил миску с маслами около себя. Сквозь мокрые белые одежды Кроули видел и круглые колени, и плавный изгиб бёдер и щиколотки, настолько изящные, словно у птицы. В памяти вспыхнула картина: когда он стоял на коленях, ожидая вердикта, он краем потухающего сознания увидел чью-то руку — сжатый кулак с убраным в него большим пальцем. Тогда, он не придал этому значения. Помиловали и то хорошо, но теперь… Кроули обернулся и поймал чужую руку, обхватывая белоснежное запястье тонкими загорелыми пальцами. — Это был ты? — спросил он, впиваясь взглядом в глаза напротив. — Ты был наверху, в ложе, и помиловал меня. Азирафаэль светло улыбнулся, в уголках его глаз собрались мелкие морщинки. Ему не нужно было ничего отвечать. Разве мог он поступить иначе? Разве мог бездействовать, когда внизу, на коленях, стоял такой родной и близкий враг, который в тысячу раз важнее, чем любой друг? Демон на секунду задержал дыхание, ощущая, как горит изнутри. После чего мягко коснулся губами чужой руки, выражая все, что кипело в нем. Слова — наиглупейшее изобретение человечества. Потому что Азирафаэль прекрасно все понял. Его ласковые пальцы огладили чужую щеку, проводя по набухшему шраму. Потом он развернул Кроули спиной к себе и заставил опуститься в воду до плеч. Пряди алых волос тут же расползлись в сторону, словно водяные змеи. Демон едва ощутимо вздохнул, когда на голову вылилось что-то прохладное. В нос ударил запах лаванды. А потом в волосах запутались чужие пальцы. Кроули тихо зашипел от наслаждения, которое прошибло его тело. Он закрыл свои глаза и запрокинул голову, игнорируя тихий смех за спиной. Плевать на все: он был готов сейчас скулить от наслаждения, от покидающего тело напряжения. Азирафаэль мягко промывал каждую прядь, перебирая алые волосы. Смывал пыль, грязь, чужую кровь, злость и ярость. Потом, не позволяя выбраться из воды, он поочередно промазал самые грубые шрамы маслом, согревая его перед этим в ладонях. На них не было ни мозолей, ни других изъянов. Они ласкали чужое тело, впервые за много месяцев причиняли ему не боль, а доставляли удовольствие. — Так что… теперь я твой раб? — хрипло спросил Кроули, когда ангел принялся собирать все флаконы. Азирафаэль посмотрел на него долгим взглядом. Улыбка украсила его нежное лицо, на щеках появились самые потрясающие ямочки, которые только существовали в мире. В эту секунду Кроули понял, что за эти ямочки он уронит мир в пучину огня или вознесет на самые высшие небеса. Ангел протянул руки, собирая боковые пряди волос демона и закрепляя их на затылке, чтобы они не лезли в глаза. Закончив, он звучно цокнул языком и наклонил голову к плечу. — Ты волен оставаться здесь столько, сколько пожелаешь, — произнёс он. — И уйти тогда, когда пожелаешь. Но сегодня тебе нужно выспаться. Кроули не моргал: в его золотых змеиных глазах отражался пляшущий огонь. Зашипев, он упал на спину в воду, скрываясь под поверхностью. Через несколько секунд в другой части купальни мелькнуло чешуйчатое змеиное тело, сверкнув острыми чешуйками. Вынырнув, он успел услышать эхо заливистого смеха Азирафаэля. ~~ Азирафаэль вернулся в спальню, как только отдал последние распоряжения. Официально, в его доме было почти два десятка слуг. Он был одним из самых влиятельных и серьезных людей в городе. Но на деле, он дал молодым юношам и девушкам возможность спокойно жить, работать и не подвергаться истязаниям. В его дом стремились попасть многие. Девушки вели хозяйство, юноши учились боевым искусствам и творили из камня удивительные скульптуры. Самые младшие, которых в доме было несколько человек, учились по книгам Азирафаэля. Очень часто его находили спящим в обнимку с ними: и с детьми, и с книгами. Сейчас его постель занимала длинная чёрная змея. Свернувшись кольцами поверх покрывала, она сверкала золотыми глазами. Вместо ужаса, это вызвало у него только прилив всепоглощающей нежности. На всякий случай, он поднял перед собой руки, медленно приближаясь к ложу. По прищуру глаз напротив он понял, что шутку Кроули оценил. — Какой ужас, — он остановился рядом, изучая опасное существо. — В моей постели змея. Кроули зашипел, приподнимаясь. Скользнул за спину ангела, овивая его своим телом, после чего заглянул прямо в глаза. Объятие получилось немного грубым. Но Азирафаэль только шире улыбнулся. — Змей, змей, — сдался он. — В моей постели змей. Он взял змеиную голову в ладони, поражаясь прохладе его чешуи даже в такую жару. Провёл вниз по телу, насколько позволяла их поза. Кроули зашипел, показывая свой раздвоенный язык. — Послушай, — мягко обратил на себя внимание Азирафаэль: Кроули отметил, как слегка покраснели его скулы. — Тут принято что… В общем, мне так легко позволили тебя забрать, потому что подумали… Я… Мы — Нам придётся сегодня переночевать вместе. Только тогда ангел позволил себе вдохнуть, выдав тираду на одном дыхании. Кроули соскользнул с него обратно на кровать, собираясь в несколько широких колец. Азирафаэль поспешно сложил руки на груди — ладонь к ладони — и виновато улыбнулся. — Я не доставлю тебе неудобств, дорогой мой, — во всем его теле скользила нервозность. Кроули мягко перетек в свою человеческую форму. Облизнув сухие губы, он развалился на одеяле, глядя с подозрением на ангела. — Ты не будешь ко мне приставать, о, вероломный мучитель? — надменно спросил он, приподнимая подбородок. — Конечно, нет! Я… — Азирафаэль так испуганно дернулся, словно его уже обвинили в чем-то непристойном. — А… Шутки. Твои великолепные шутки. Кроули улыбнулся ехидно и поманил его к себе. — Ты заманил меня сюда обещанием винограда, мягких простыней и приятной компании, — демон потянулся всем телом, показывая себя во всей красе. Он послушно дождался, пока ангел принесёт обещанный виноград и сядет рядом на постель. Но стоило Азирафаэлю расслабиться, как хитрая улыбка исказила лицо демона. Одним движением он оказался сидящим на ангеле, прижимаясь спиной к его груди. — Нужно поддержать твою репутацию, ангел, — предвкушающе протянул демон и столкнул ногой блюдо с виноградом и кувшин с вином на пол. Грохот оглушил их и еще половину дома. Когда молоденькая служанка постучалась в комнату, чтобы узнать, все ли в порядке, ответом ей стала глухая тишина. Секунду помявшись, она заглянула в хозяйскую спальню. Обмазанная маслом загорелая кожа гладиатора блестела в свете огненных ламп. Он сидел поверх ее господина, широко разведя длинные ноги. Одну руку, заведя за голову, он вплел в светлые волосы, а вторую сильно кусал зубами, заглушая рвущиеся наружу стоны. Его тело ни на секунду не останавливалось: бёдра двигались вперед назад, грудь вздымалась, разрываемая вдохами. Последней каплей для юной девушки стали глаза хозяина — совершенно темные, чужие — сверкнувшие из-за спины бывшего пленника. Пискнув что-то вроде извинения, она вылетела из хозяйских покоев. И уже не услышала низкого счастливого смеха Кроули. Хотя, смех этот был очень недолгий. Стоило демону привстать и обернуться, то он приготовился к мгновенному развоплощению — прямо здесь и сейчас. Или к благословению. Потому что Азирафаэль — воин Господень, страж врат и бесстрашный боец — смотрел на него совсем не ласково и не нежно. — А-Азирафаэль, — сбился Кроули и облизнул губы, пытаясь подобрать слова. Это стало последней каплей. Потому что ангел протянул руку, сгрёб его широкой ладонью за волосы и притянул в жесткий поцелуй, грубо столкнув их губы. Кроули лишь секунду находился в растерянности, а потом с тихим стоном подался навстречу. На следующую ночь из хозяйских покоев с криком выскочил молодой парень, который весь день строил Азирафаэлю глазки и всячески пытался привлечь внимание. Но вместо этого, привлёк внимание Кроули. Когда парень нашёл в своей комнате записку от хозяина, приглашающую его в покои, то побежал со всех ног. Но когда вошёл, то увидел разомлевшего от ласк Азирафаэля, чьё тело обвивала большая чёрная змея. И когда ее смертоносный взгляд остановился на юноше, тот попрощался со своей никчемной жизнью. Утром ему, естественно, никто не поверил. Но приближаться к хозяину парень уже не спешил. ~~ 24 августа 79 год н.э. Лошадь неспешно шагала по дороге, тая от беспощадного солнца. Она лениво отмахивалась от летающих мух ушами и передвигала ногами. Кроули очень хорошо ее понимал, он уже в сотый раз утирал мокрый лоб и шею. Помпеи остались позади чуть менее чем в полдня пути. Ранним утром Азирафаэль дал ему коня, новую одежду, прекрасный меч. Дал даже бумагу, на всякий случай, что он выполняет его поручение. Слуги толпились у окон, тихо радуясь, что странный любовник их хозяина уезжает. Заметив их краем глаза, Кроули мягко подцепил подбородок ангела и потянул на себя, оставляя на тёплых губах быстрый поцелуй. Азирафаэль вспыхнул до кончиков ушей и легонько стукнул его по макушке ладонью, но это не скрыло его довольной улыбки. Все время, пока он не скрылся из вида, он чувствовал взгляд спиной. Теперь ему было жарко, мало и скучно. Сознание щедро дарило ему воспоминания: как Азирафаэль, придя в себя, смущался и просил прощение за грубый поцелуй. Как подставлялся уже сам, краснея до шеи и пряча блестящие глаза. Какими ласковыми были его руки в волосах Кроули и на его плечах. Дальше поцелуев они не пошли, наслаждаясь и изучая друг друга. Азирафаэль захлебывался в слишком ярких ощущениях, а Кроули не хотел спешить. А теперь он чувствовал пустоту в руках и в груди. Из воспоминаний его выдрало предчувствие беды. Уж что что, а это демоны чувствовали лучше других. Потом ощутимый толчок сотряс землю. Лошадь испуганно заржала, вставая на дыбы. Кроули чудом удержался, вцепившись прямо в ее гриву. А потом обернулся назад, на Помпеи. От вулкана в небеса поднимался огромный столб чёрного дыма. Черт. Развернув лошадь, Кроули погнал обратно, крепко сжимая зубы. Чертчертчертчертчертчертчерт. ~~ Когда он добрался до Помпей, город пылал. На секунду возникло ощущение, что он уже спустился в Ад. Мимо него проносились повозки, лошади. Люди бежали со всех ног, прижимая к себе детей и ценные вещи. Он видел, что порт забит под завязку. Видел, как умирали затоптанные люди. Но ему было плевать. Он демон, в конце концов. Он демон, и его не касаются людские проблемы. Оказавшись в самом городе, он отпустил обезумевшую от страха лошадь. Везувий извергал пепел, сверкали молнии. Земля дрожала под ногами. Он бежал со всех ног, спотыкаясь о мертвых людей, о разрушенные стены зданий. Когда он был недалеко от виллы Азирафаэля, он столкнулся с тем самым парнем, которого пытался отвадить от ангела. Тот бежал не глядя, его безумные глаза были широко раскрыты. Демон поймал его, крепко схватив за плечи. Но все было бесполезно — парень был не в себе и ответить ни на один вопрос просто не мог. Не имея возможности возиться с ним, Кроули побежал дальше. Прекрасная вилла уже разваливалась. Где-то что-то горело, обрушилось несколько стен. Задохнувшись от животного ужаса, который скрутил все его внутренности, Кроули бросился внутрь. — Азирафаэль! — позвал он так громко, как только мог. — Азирафаэль, где ты?! Ни в холле, ни в кухне никого не было. В купальне обрушился потолок, уничтожив ее. С каждой секундой становилось все жарче, а дышать сложнее. Библиотека обрушилась следующей, уничтожая редкие и дорогие свитки, которые так тщательно собирал Азирафаэль. Но его самого нигде не было. Остатки лестницы привели Кроули наверх. Он открыл было рот, чтобы позвать снова, когда локтя что-то коснулось. Это была та самая служанка, что видела их в первую ночь. Она была в крови и ожогах, прижимала к груди покалеченную руку. По лицу были размазаны слезы вперемешку с копотью. — Там, — хрипло сказала она, указывая на спальню. — Обвалилась крыша… Не слушая дальше, демон развернулся и побежал туда, максимально напрягая мышцы тела. Кашляющее дыхание он услышал, стоило открыть дверь. Азирафаэль лежал на животе, вытянув вперед руки. А на спине у него лежали остатки крыши. Где-то уже появился огонь. — Азирафаэль! — голос Кроули сорвался на последнем слоге. — О, ради Небес! Ангел поднял голову, слабо улыбаясь ему. — Что ты делаешь здесь… — на нежных губах выступила кровь. — Ты же уехал… — Я трусы забыл, — огрызнулся Кроули, падая на колени рядом и разгребая обломки крыши, пытаясь освободить ангела. — Не видел? Азирафаэль тихо засмеялся и тут же застонал от боли, но веселая улыбка так и не покинула его лица. — Ох, дорогой мой, прости… — виновато закрыл глаза. — Не было времени поискать… — А, к Дьяволу все, сошьёшь мне новые, — с низким рыком Кроули потянул самую большую балку, приподнимая ее. — Вылезай! Ангел едва ли мог пошевелиться, не то, что вылезти, но вдруг его за руки схватила та самая девушка. Одна рука плохо ее слушалась, но она потащила тело хозяина изо всех сил, упираясь в пол босыми ногами. Азирафаэль постарался максимально помочь ей, выползая из ловушки. Стоило им справиться, Кроули уронил остатки крыши обратно. — Пойдём, нам нужно уходить, — он подхватил Азирафаэля под руку, поднимая его на ноги рывком, и глянул на затихшую девчонку. — И ты пошли! Наверное, это одна из вещей, которую он никогда не забудет. Она погибла на лестнице. Внезапно и глупо. Шла за ними и должна была быть в безопасности. Но ступени обрушились прямо под ней, увлекая вниз хрупкое тело, а сверху упали остатки перекрытий. Но она не кричала, нет. Только губы сжала в одну линию, пытаясь скрыть страх. И умерла. Азирафаэль дернулся, чтобы помочь, но крепкие руки демона не дали этого сделать. Он прекрасно услышал, как ее сердце остановилось. — Все, успокойся… — он чуть тряхнул ангела. — Нам нужно вытащить тебя. Здесь кругом огонь, Азирафаэль. Говорил он хрипло, потому что легкие начали действительно гореть изнури. Температура воздуха практически выпаривала из них жизнь. Пот испарялся быстрее, чем выступал на коже. Да и не осталось в теле лишней жидкости. — Ангельское чудо? Ты можешь перенести себя отсюда? — Кроули щурился, потому что чувствительные глаза уже начали слезиться. — Хотя бы в воду? Ангел покачал головой, а после и вовсе: споткнулся и почти упал, если бы не заботливые руки Кроули. Вдвоём они опустились на пол холла, переводя дыхание. Вся одежда Азирафаэля была перепачкана кровью и сажей. Он вздрагивал при каждом движении, переживая болезненные спазмы. И тогда Кроули увидел — покореженную спину. Именно там, где начинали расти его крылья. Глубокий ожог от жара горящего дерева и пробитые этим же деревом раны. И он продолжал терять кровь. Землю сотряс очередной толчок. Дом над ними покачнулся с низким стоном. Азирафаэль повернулся к нему, задыхаясь от жары и боли. Нашёл в себе силы улыбнуться ласково, снова щуря свои невозможные глаза. Протянул руку и аккуратно стёр со щеки демона грязь. — Уходи, дорогой, — мягко попросил он. — Ты успеешь. Я буду тебя только задерживать. Если Бог позволит… — Мне плевать, позволит Она или нет! — зло зашипел Кроули, сгребая его за остатки одежды. — Я сам решу. Я теперь самостоятельный мальчик. Пока они говорили, огромное облако пепла и газа вырвалось из вулкана, устремляясь к практически мертвому городу. Все, что не успело сгореть, погибало под тоннами пепла. Городу оставались считанные минуты. Кроули содрал с себя уцелевшую ткань и завернул в неё ангела, стараясь скрыть любой открытый участок кожи. То, что им не избежать развоплощения, было ясно так же, как и то, что он не оставит этого сумасшедшего ангела. Ни сейчас. Ни когда-либо потом. Жаль, что такие чудесные и честные мысли обычно приходят в голову тогда, когда все заканчивается. Но он ее запомнит. И подумает чуть позже. Обязательно подумает. — Я успел спасти детей, — с усталой улыбкой поделился Азирафаэль, когда Кроули уложил его на свои колени. — Надеюсь, они успеют спастись... — Успеют, — зло ответил демон, убирая с его лица упавшие пряди. — Я их видел, они успеют. — Как хорошо! — с облегчением выдохнул Азирафаэль и улыбнулся. На секунду в разваливающейся горящей вилле стало так светло, словно взошло солнце. На мгновение пропало все: ощущение чужого ужаса, страха и боли. Кроули слышал, как люди проклинают бога, как зовут его на помощь и разочаровываются в нем. Но ангел не слышал. И он никогда ему об этом не расскажет. Потому что Ангел Господень должен вот так улыбаться — светло, счастливо. Даже на пороге смерти. Развоплощения — поправил он сам себя. От смерти его как раз надо уберечь. Кроули аккуратно лёг сверху, вытягиваясь вдоль чужого измученного ранами тела. Азирафаэль машинально обнял его под руками, не скрывая удивленного взгляда. — Будем надеяться, что твое тело успеет раньше умереть, чем до нас доберется огонь. Если нет, — он на секунду замолчал, пытаясь избавиться от ужаса этой мысли. — Если нет, то я смогу какое-то время сдержать его. Огонь — моя стихия. Азирафаэль благодарно улыбнулся, глядя ему прямо в страшные глаза. — Мне жаль, что… — начал было он, но Кроули зашипел, перебивая, и мягко поцеловал. Если это была кара за то, что они нашли друг друга — плевать. Он будет снова и снова находить Азирафаэля, целовать его и с вызовом смотреть на небеса. Пока или Она не привыкнет, или не испепелит его. Он на секунду посмотрел на ангела, переводя дыхание, и улыбнулся. Их обоих. Потому что, судя по виду, Азирафаэль тоже не спешил сдаваться. Или сожалеть. Азирафаэль так и «умер»: отвечая на нежный поцелуй демона, поглаживая его по лопаткам слабеющими руками. Кроули в какой-то момент понял, что он перестал двигаться. Дыхание пропало совсем. Демон огладил ладонью его спокойное лицо, закрывая широко распахнутые глаза и стирая грязь. Запоминая каждую черту. Облегчение затопило его сознание, позволив расслабиться и уткнуться лбом в чужое плечо. Город погиб. И ему тоже оставалось совсем немного. ~~ Наши дни Неаполь — Это так странно… — растерянно сказал Азирафаэль, хмуря свои чудесные брови. — Серьезно. Это пугает. Он стоял напротив страшного памятника — застывшие в ужасных муках люди, навсегда сохранившие свои последние позы. Их лица были искажены в агонии. Момент смерти, растянувшийся на века. Ангел качал головой, передвигаясь между экспонатами выставки. Конечно, это были только копии, сделанные специально для выставки. Но менее жутко от этого не становилось. — А, вот, — Кроули остановился у очередного памятника и указал на него дужкой очков. — Я же говорил. Ангел поспешил к нему, заглядывая за плечо. Памятник, что предстал перед ними, представлял собой двух людей, обнявшихся перед смертью. Они держали друг друга в объятиях, стараясь до последней секунды быть вместе, продлить это ощущение еще на одну-две секунды. В обреченном стремлении, они пытались напиться любовью друг друга напоследок. Азирафаэль почувствовал, как его тело пробила дрожь. Он потянулся и поймал чужую руку своей, переплетая их пальцы. Ладони Кроули всегда были горячими, как и он весь, будто вся ярость вулкана навсегда осталась в нем. Он повернулся и мягко привлёк ангела в объятия. — Все хорошо, ангел… — тихо прошептал демон, касаясь светлых волос губами. — Мы здесь, живые. И я все так же тебя люблю. Азирафаэль медленно выдохнул, успокаиваясь. И почти уже ответил на это нежное признание, которое никогда ему не надоест, но случайно взглянул на табличку. — «Две девы»?! Серьезно?! — он вырвался из рук Кроули, задыхаясь от злости. — Да в каком месте это женщины?! Кроули сжал губы, сдерживая смех. Пришлось закрыть ладонью рот, имитируя страшное возмущение. Он кивал на все слова ангела, покачивал головой. Обещал разобраться с этим вопиющим оскорблением. Причем, как именно, он понятия не имел. Заявиться к археологам и сказать: «Ребята, там у Вас ошибка. Это как бы слепки наших тел, мы там немножечко умерли. Но важно не это, а то — что мы мужчины. Честно говорим!»? Он взял ангела за руку и мягко повлёк за собой на выход. Он знал более интересный способ отвлечь Азирафаэля от оскорбляющей ошибки. Он включал в себя виноград, вино и гладиаторские доспехи. В конце концов, теперь он имеет право ублажить своего хозяина, не так ли?И нас укрыли свинцом, Нас укутали в стронций. Над мертвым городом сон. Над мертвым городом солнце. (с)