крылья

— Азирафаэль, я же сказал, нет! Кроули щелчком пальцев материализует в руке пульверизатор и прыскает на почти завядшую фиалку, которую с некоторым состраданием разглядывает уже несколько минут. Надо бы её забрать у этого изверга, а то он не то что запугивать, даже поливать её забывает. «Изверг» сидит на кресле напротив Кроули и виновато смотрит на растение. Впрочем, недолго. — Почему? — Я уже ответил. Да, ответил, да ещё и несколько раз. И каждый раз врал. Но Азирафаэлю торопиться некуда, так что правду он сегодня вызнает точно. — Кроули, за последние полчаса ты ответил на мой вопрос раз десять и каждый раз ответы отличались. Почему ты не можешь назвать реальную причину, по которой ты не можешь сейчас раскрыть свои крылья? — Ангел, за последние полчаса ты спросил у меня, почему я не могу раскрыть крылья, раз десять, и ни один мой ответ тебе не понравился. Почему ты не можешь оставить меня в покое? Аргументы у Кроули заканчиваются, а правду он говорить не собирается. В смысле, это и так должно быть понятно, нет? А если не понятно, то это уже проблемы Азирафаэля. — Дорогой мой, я не могу оставить тебя в покое хотя бы потому, что ты сидишь в моём магазине и не уходишь. — Азирафаэлю, конечно же, ничего не понятно. Или, скорее, он делает вид, что не понятно. Кроули тем временем недовольно признаёт, что аргумент вполне действенный. Мысленно, конечно же. — А мне нужно уйти? — Кроули уже собирается позорно бежать от разговора, но Азирафаэль спохватывается: — Нет, конечно, что ты. — Кроули падает обратно на диван, а Азирафаэль продолжает. — А ещё потому что ты лжёшь. Насчёт крыльев, я имею в виду. Кроули предпринимает последнюю попытку. — Ладно, хорошо… Если я раскрою крылья и это увидит кто-то из смертных, вопросов не оберёшься. А некоторые могут и с ума сойти. По взгляду Азирафаэля он понимает, что попытка была жалкой. — С каких это пор ты печёшься о душевном здоровье людей? Кроули тихо рычит от досады. — Ангел, просто признай, что крылья ты меня раскрыть не заставишь никаким способом и давай уже пить. Кроули встаёт с дивана и щёлкает пальцами. Из-под стола выкатывается закатившаяся туда парочку споров назад бутылка. Азирафаэль недолго хмурится и молчит, а затем хитро улыбается и тоже встаёт. Ещё одним щелчком бутылка закатывается обратно. — Уверен? — Что? Азирафаэль подходит ближе. — Уверен, что не смогу? — Абсолютно, ангел. — На самом деле, когда ангел так хитро (но всё-таки по-доброму) улыбается, уже не очень. Азирафаэль аккуратно снимает с Кроули очки (тому внезапно начинает казаться, что он одной ногой на другом свете, потому что так ему на Земле никто улыбаться не может), подаётся вперёд и целует его. Раз. В тишине, повисшей в воздухе, раздается странный хлопок. Два. За спиной Кроули раскрываются два больших чёрных крыла. Три. Азирафаэль тихо посмеивается сквозь поцелуй и отстраняется. Кроули пытается сдержать чрезвычайно глупую, но всё-таки счастливую улыбку. — Мерзавец. — Восхищённо произносит он. Невольным взмахом крыльев где-то на заднем плане слетает с полки книга. Азирафаэль снова смеётся. — Я знаю, дорогой мой. Кроули снова дёргает крылом и сносит полку полностью. Правда, ни один из них не вздрагивает и не отводит взгляд. Это сейчас как-то не представляется возможным. — У тебя прекрасные крылья, Кроули. Не стыдись их, пожалуйста. — Так ты всё понял? — Конечно. Кроули глупо фыркает, будто говоря «Я так и думал» и втягивает Азирафаэля в объятия. — И всё-таки это был нечестный ход, мой ангел. Нечестный и грязный. Чёрные крылья распахиваются над ними щитом, окончательно свозя большинство книг с их мест. — Я тоже тебя люблю.