Октоберфест

Караэль проснулся первым из-за солнца, ярко светящего ему прямо в лицо, и едва не выругался вслух — ну вот какого хрена не закрыли вчера вечером занавески? Вспомнив, что после Октоберфеста, богатого на события, душа и обработки ссадин, никому не было дела до занавесок, он тяжело вздохнул и аккуратно перевернулся на бок, намереваясь поспать и дальше, но невольно уставился на голого Данталиана, спящего на спине. Такую возможность исподтишка изучить женское воплощение демона, он не мог упустить. Потому согнул руку в локте, подставил ее под немного болящую голову и начал рассматривать стройное загорелое тело, борясь с огромным желанием провести по нему пальцами, коснуться коричневых сосков, погладить живот и стройные ноги. Тело было красивым, этого уж не отнять, но ведь самое интересное — это реакции владельца, который сейчас пятый сон, наверное, видит. Караэль уставился на лобковые волосы и покраснел, вспоминая как приятно погружаться в это мягкое, податливое и тонко чувствующее малейшие реакции тело. «Интересно, а каково это, — быть девушкой? Неужели это настолько приятно?» — лениво размышлял он, скользя взглядом вверх по аккуратному подбородку, четко очерченным губам, прямому носу, длинным, пушистым ресницам, которые во сне немного подрагивали, и улыбаясь сведенным на переносице изогнутым синим бровям. Данталиан, будто почувствовав на себе пристальный взгляд, пошевелился, почесал висок и повернулся на бок, к нему спиной. Караэль невольно задержал дыхание, а потом тихо выдохнул, будто его могли поймать с поличным на каком-то преступлении, и продолжил изучать женское тело. Ну вот как магнитом тянуло, несмотря на голос совести, напоминающий, что он все еще ангел. Затолкав совесть поглубже, он уставился на позвоночник и лопатки. Спина была красивой, загорелой и казалась обманчиво хрупкой, но он-то знал, что эта часть тела достаточно гибкая и сильная: на этой самой спине его притащили в квартиру, когда он поцеловался с дверью, и эта же спина выгибалась на разные лады в его руках, когда он к ней прикасался. «Женские тела такие обманчивые… вроде слабые внешне, но такие крепкие на самом деле…» — призадумался Караэль, замечая черный синяк на правой ягодице. Ну да, вчера не помазали, и вот вам. Захотелось тут же вскочить и кинуться за аптечкой, но он быстро подавил в себе желание эгоистично позаботиться для собственного спокойствия и уменьшения чувства вины, ведь это он не уследил, и Ди сделали больно. Вместо этого бережно накрыл одеялом спящую девушку, надел халат и на цыпочках вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Что бы ни говорило там исчадие ада, про то, как приятно начинать утро с секса, у него рука не поднималась будить мило сопящего во сне демона. Привычно сделав себе кофе, Караэль, подхватив кружку, решил прогуляться по квартире, пока нет синеволосой бестии, которая обязательно будет отвлекать его от такого нудного занятия. Квартира Ксафана была огромной: просторная кухня, большая гостиная и три достаточно вместительных комнаты, одна из которых была спальней, вторая — библиотекой, ну, а третья — комнатой для гостей. Караэля заинтересовали платья, раскиданные по кровати, наверное, остались с того самого дня, когда они играли в доктора и горничную. Он поставил кружку на подоконник и принялся разглядывать, чего же назаказал Данталиан по Интернету, и какие преображения исчадия ада его ждут. Караэль поднимал наряды за плечики и рассматривал каждое, легко представляя, как будет выглядеть демон в том или ином костюме. Отложив в сторону костюмы горничной и медсестры, он с удивлением вытащил полицейскую форму с фуражкой, дубинкой и наручниками с мягким черным пушком. Захихикав и помотав головой, Караэль отложил их в сторону, и поднял перед собой школьную форму, затем латексный наряд женщины-кошки с ободком, на котором красовались пушистые кошачьи ушки, раздельный купальник голубого цвета, полупрозрачный черный пеньюар с поясом и чулками, в комплекте значились еще демонские рожки и воздушное белое платье с ангельскими крыльями. «Я даже знаю, что бы он заказал, если бы девушкой был я — стопроцентно ангел был бы любимым костюмом», — усмехнулся про себя Караэль и начал складывать обратно весь арсенал исчадия ада, чтобы тот не догадался, что он в курсе будущих представлений. Караэль забрал кружку с подоконника, отхлебнул кофе, прикрыл дверь в комнату и направился в библиотеку. Он всегда любил библиотеки за их тишину, большие и светлые помещения и возможность побыть одному, ничего не объясняя. Он хлопнул себя по лбу: музыку-то он уже столько дней не слушал! Сбегал за своим телефоном, дрожащими пальцами вставил наушники и врубил рок. Довольная улыбка расползлась на ангельском лице — вот чего не хватало для полноты ощущений в отпуске! Сунув мобильник в карман халата, Караэль открыл дверцы книжного шкафа и принялся разглядывать корешки книг. «Теперь понятно, почему Ксафан так виртуозно находит общий язык со всеми», — улыбнулся Караэль, водя пальцем по жестким переплетам книг классической психологии и ее разным школам: гештальт-психология, психоанализ, бихевиоризм и еще куча неизвестных ему направлений, в которые он не особо углублялся, предпочитая философию. Ну и тут владелец квартиры его не разочаровал: на полках стояли Платон, Аристотель, Гегель, Ницше… и тут Караэль дальше уже не стал смотреть, цапнув с полки книгу афоризмов Ницше. Присел в кресло, закинул ноги на подлокотник и пристроил кружку с кофе на пол. Он решил, не откладывая, поиграть в свою любимую игру: задаешь вопрос, наугад открываешь страницу в книге, и читаешь свой ответ. Очень похоже на чтение предсказаний в китайских печеньях. «Я когда-нибудь смогу простить Бога?» — наобум мысленно сформулировал вопрос Караэль и открыл книгу. «Человек навсегда прикован к прошлому: как бы далеко и быстро не бежал — цепь бежит вместе с ним», — таким был ответ на его вопрос. Караэль прислушался к песне, в которой пелось про ироничность вещей в человеческом мире, еще раз прочитал высказывание немецкого философа и улыбнулся символичности совпадений. «Ладно, давай-ка я каверзный вопрос задам тебе, маэстро», — злорадно подумал ангел и сформулировал вопрос: «А любит ли меня Данталиан?» «Люди, недоверчивые в отношении самих себя, больше хотят быть любимыми, нежели любить, дабы однажды, хоть на мгновение, суметь поверить в самих себя», — Фридрих Ницше был четок и краток в своем вердикте. Ангел расхохотался: а ведь, и вправду, чего это он задает вопрос, на который сам знает ответ? «Да потому, что недоверчивый в отношении самого себя, прав же философ», — согласился он про себя с прочитанным, и печально выдохнул. Он совсем не по-ангельски завидовал Ди во многом: в умении располагать к себе людей, находить с ними общий язык на раз-два, его уверенности в себе, своей привлекательности и сексуальности. Демон был раскован, непосредственен и чертовски мил, а также не лишен логики, философского взгляда на вещи и многовековой мудрости, оставаясь при этом любознательным, жизнерадостным и очень часто необоснованно оптимистичным существом, способным получать удовольствие от жизни. «Разве демоны — это обязательно зло, а маэстро?» — Караэль снова обратился к книге с вопросом. «Кто не носит в себе хаоса, никогда не породит звезды», — значилось в строчке, которая первой попалась ему на глаза. — Боже, как я тебя обожаю! — невольно выпалил Караэль и тут из его уха вытащили наушник и женский голос угрожающе поинтересовался: — И кому это ты признаешься в любви, когда я просыпаюсь один в постели и не нахожу тебя рядом? — Признаюсь в любви к мертвому философу, — хитро улыбнулся он, чмокая женские губы. — Играю в игру «Задай вопрос книге и прочитай на него в ней ответ». — Оооо… И много дельных ответов тебе выдала книга мертвого философа? — улыбнулось исчадие ада, нагло садясь ему на живот. — Ну, в принципе — да. В той или иной степени я получил ответы на свои вопросы, — улыбнулся Караэль, выключая музыку на телефоне, вытаскивая наушник из второго уха и перекладывая их на пол. Он посмотрел на демона без кофе в руках и подал ему свою кружку. — Извини, не знал, когда ты проснешься, потому не стал делать тебе кофе. Можешь пока попить мой, надеюсь он там не совсем остыл? — Неа, в самый раз, — хитро улыбнулся демон, делая глоток из кружки и второй рукой поглаживая халат на груди ангела. — Ну, давай, проверим твой метод, раз ты его так обожаешь, как и этого мертвого мужика… — Ей-богу… Наклонись-ка и я тебе продемонстрирую, что я обожаю больше, чем афоризмы Ницше, — улыбнулся Караэль и принялся целовать подставленные женские губы, чтобы ревнивый демон перестал дуться. Когда наконец Данталиан довольно облизнулся, Караэль снова открыл книгу и начал искать по предметному указателю один определенный афоризм. — Что ты там ищешь? — демон постарался заглянуть в книгу, не выронив кружку, а потом скривился. — Мне неудобно! Я хочу еще кофе, горячего кофе, хочу лежать рядом с тобой, чтобы ты меня гладил, и слушать. А так, мне даже целоваться неудобно — шея затекает! — Хорошо, пойдем сделаем кофе, помажем твой синяк и будем задавать вопросы книге в кровати, чтобы я погладил везде, где приятно, и ты мог закинуть на меня свои руки и ноги. — Вот да, — пробурчал Данталиан и слез с Караэля, подбирая с пола его телефон и наушники. — А еще я хочу послушать твой плейлист. Думаю, что у тебя там будет чем поживиться. Караэль встал с кресла, сунул книгу под мышку, приобнял демона за шею и направился выполнять его утренние пожелания, ведь действительно не дождался его пробуждения с утра, убежав пить кофе, слушать музыку и читать Ницше. Ди сунул его телефон в карман халата, даже много не ворчал, просто ластился как кот: постоянно прикасался и немного мешал сооружать бутерброды с ветчиной и сыром к кофе, отвлекая своими беспорядочными чмоками куда попадет. — Слушай, давай я тебе сейчас один афоризм зачитаю, ладно? Ну, прямо в кассу будет! — Караэль отложил в сторону нож, дождался кивка исчадия ада и потянулся за книжкой. Демон ловко поднырнул ему под руку и прижался спиной к ангельской груди. — Рассказывай мне жарким шепотом на ухо, — хмыкнул он. — Так интереснее. — Договорились, — Караэль нашел то место, что недавно попалось на глаза, и, как и просили, жарко зашептал на ухо:  — «Можно обещать действия, но никак не чувства: ибо последние непроизвольны. Кто обещает кому-либо всегда любить его, или всегда ненавидеть, или оставаться всегда верным, тот обещает нечто, что не находится в его власти; но конечно, он может обещать такие действия, которые хотя обычно являются следствиями любви, ненависти, верности». Данталиан слушал жаркий шепот создания божьего и старался сконцентрироваться на изречении давно умершего философа, стараясь понять, к чему собственно ведет Кей. — Что-то я не соображу, зачем ты мне зачитал этот пафосный отрывок? — Боже, я опять про себя подумал, а тебе не пояснил… — Караэль чмокнул женскую шею и зашептал дальше: — Я просто заметил, что ты всегда свое отношение больше демонстрируешь действиями, поэтому у меня не возникает вопроса как ты ко мне относишься, вернее, — я вижу ответ каждый день. Поэтому хотел тебе зачитать этот пафосный отрывок, как ты его обозвал, как подтверждение: ты всегда мне обещал действия и всегда их делал. Вот. — Оооо, ну вот теперь мне понятно, что к чему, — демон ловко повернулся в его руках и зашептал теперь уже ему на ухо: — Ты ведь такой же, если уж быть откровенным, — тоже действиями показываешь свое отношение, поэтому и у меня нет никаких вопросов, как ты ко мне относишься. — Давай, пошли в кровать, бери кофе, а я возьму бутерброды, хочу тебе про ревность прочитать, — Караэль ласково провел рукой по попе исчадия ада, и оно зажмурило глаза от удовольствия. — И погладить, как ты любишь. Угу? У Ксафана даже оказался низенький столик, на который они сложили кофе и бутерброды, на что Данталиан даже озадачился: это кому это грозный высший демон носит завтраки в постель, а он не в курсе? Караэль дипломатично промолчал о предмете любви начальника костров, котлов и пыток и отшутился, что им же лучше, разве нет? Устроившись в кровати, Караэль отхлебнул кофе и откусил бутерброд, смотря на демона, который вертел в руках книгу Ницше. — Что ты там хотел мне прочитать? — синие глаза посмотрели на него вопросительно. — «Ревность — остроумнейшая страсть и тем не менее всё ещё величайшая глупость», — зачитал Караэль и посмотрел на исчадие ада, задумчиво жующее бутерброд. — Ну, как на это посмотреть… — хмыкнул Данталиан, а потом уставился на него. — Это ты мне намекаешь, что я тебя достал со своей ревностью, но ты не хочешь меня обижать и потому читаешь пафосные фразочки из книги? — Ди, я вообще-то делюсь с тобой своим миром, — Караэль отложил книгу и взял в руки кружку. — Я тебя ни в чем не упрекаю, просто хотел пофилософствовать о некоторых изречениях. Ну, если ты все воспринимаешь именно так, то лучше не будем. Под мышку сразу же залезла синяя макушка, заставляя его отодвинуть руку в сторону, чтобы Ди мог улечься сбоку и пристроить голову на плече. Демон поставил свою кружку с кофе на столик и зашептал ему в ухо: — Кей, прости меня, идиота. Просто ангелы всегда витиевато выражают свои мысли, и вот ты такой стоишь и не понимаешь — тебя сейчас помоями облили или похвалили… Если это не обвинение меня, как мне сначала показалось, ибо ты знаешь — я беспокоюсь о том, что ты можешь от меня устать, то в чем-то я даже согласен с Ницше. — Ну вот, если ты мне пояснишь свою мысль, то я перестану обижаться, — хмыкнул Караэль и хитро улыбнулся в кружку с кофе. — Ну, когда людей, да даже и не людей, ослепляет ревность, то они творят глупости, тут уж мертвый философ прав. Сколько войн, катастроф или просто семейных драм из-за этого чувства? Да дофига! В моем случае, это тоже, похоже, глупость — ревновать тебя к мертвому мужику, книге или твоему внутреннему миру. Вроде высший демон, прожил не одну сотню лет, а туда же… Реально извини… Караэль аккуратно наклонился и чмокнул синие волосы. — Все, ты прощен. Я не собирался цитировать тебе немецкого философа, чтобы задеть, просто было интересно, что ты думаешь по этому поводу. — Так я тоже могу задать свой вопрос книге? А то у меня есть парочка, — воодушевился Данталиан, радостно чмокая его в шею. — Давай, — Караэль передал книгу и объяснил как он обычно делает. — Можешь это делать про себя, если это что-то личное. — Пффф… Ты — тоже личное, так что буду вслух! — демон призадумался и почесал затылок. — Скажи, Ницше, у меня получится измениться в лучшую сторону? Демон открыл книгу наугад и заулыбался. — Это опыт. Теперь ты знаешь, как надо, а как не надо. Ты идешь к своей цели. Запомни — не все сразу, — зачитал он вслух и потерся носом о халат ангела. — Блин, мне начинает нравится эта игра с этим философом. Так, чтобы мне еще загадать… Ладно, давай Фридрих, скажи свое слово о наших отношениях с Кеем! Караэль чуть не подавился бутербродом. Вот уж он не ожидал, что исчадие ада такой вопрос задаст книге, хотя сам-то тоже не лучше — «А любит ли меня Данталиан?». — Немного раздражения вначале — и вслед за этим большая любовь… так от трения спички рождается огонь, — выпалил на одном дыхании Данталиан и большими глазами посмотрел на него. — Все убирай столик, мне даже завтракать перехотелось. Если ты сейчас меня не поцелуешь долго-долго и не погладишь много-много, то мы с Ницше тебя не простим! Караэль убрал столик на тумбочку, положил книгу и повернулся к демону, который выпутывался из халата и матерился. Дождавшись, пока женское тело останется в одних боксерах с каким-то ромбиками, он притянул к себе любимое исчадие ада, которое сразу же обхватило его руками и ногами и начало вдумчиво целовать, требуя, чтобы гладил двумя руками — так приятнее. И как ему отказать? «Спасибо, маэстро, как всегда — великолепные ответы!» — мысленно поблагодарил Караэль философа и вдумчиво начал гладить женское тело двумя руками: как же такого демона и двумя руками не погладить, раз даже великий немецкий иррационалист прочит им большую любовь?