Починке не подлежит

Звезды не напоминали разбросанные по небу блестки. Они были дырками, которых, казалось, становилось все больше. Ещё немного и тёмный лоскут, кусок длинной бесконечной материи, порвется окончательно и упадет, не в силах больше держаться. «Поскорей бы», — думал Ларри. «Поскорей бы этот день закончился». За невысоким холмом скрывался проход, который вел прямой дорогой из чащи в сторону апартаментов. Ларри шёл вперед, ориентируясь на этот холм, нарочно ломал хрупкие ветки тяжелыми ботинками. Он вел за собой Эшли, и она крепко сжимала его руку, потому что не успевала за ним и хотела хоть немного затормозить его. Но Джонсон как в тумане пробивался сквозь кусты и не обращал на неё внимания. Остановился он резко, Эш едва не врезалась в него, только заломила ему руку. Ларри матернулся и разжал пальцы. — Помоги, волосы зацепились. Она потянулась к его голове и нащупала в тёмных прядях тонкую ветку. Если бы Ларри потрудился причесаться сегодня, колючки не влезли в колтуны и не застряли там так прочно. К счастью, её длинные ногти смогли распутать все узелки, и Джонсон освободился. Он оставил на ветке пару волосков, и только Эш хотела снять их, как он взял её за руку и сказал: — Спасибо. Идем. И они пошли дальше. Кэмпбелл уже видела за спиной Ларри очертания апартаментов. Раздражение внутри нее потихоньку закипало, но виной этому была больше усталость. Меньше — Ларри. Хотя, если бы он не начал вести себя как восьмилетний ребенок, пока они гуляли, может, Эшли бы и не чувствовала этого жжения в груди. Она попыталась оправдать поведение Джонсона — с недавних пор это вошло у неё в привычку — но не выходило. Раздражение закипало сильнее. Ларри повёл Эшли к чёрному входу. Он остановился, открыл дверь специальным ключом и пропустил её вперёд. На лестнице и в комнате было темно и, когда дверь закрылась, Кэмпбелл показалась, что она вошла в какую-то пещеру. Она спускалась вниз, придерживаясь рукой за стену, и ощущала, как сзади Ларри почти наступает ей на пятки. Наверняка он думает, какая же она медленная и начинает злиться ещё больше. Ну и пусть. Этому парню полезно иногда выходить из своего обычного сонного состояния. Эшли пошарила рукой по стене, но безрезультатно. Она услышала, как Ларри вздохнул и, похоже, цокнул языком. Он с первого раза нашел выключатель, и желтая лампа на потолке загорелась. Они стали раздеваться. Ларри наскоро стянул ботинки и сказал, что принесет им выпить. Эш угукнула и стала расстегивать свою джинсовку. Застегивать её на пуговицы было не самой лучшей идеей. Не зря ведь пуговки так туго, почти что со скрипом, пролезали в маленькие отверстия. Но когда Эш увидела, что Джонсон готов съесть её за расстегнутую джинсовку, её перестало это волновать. Она даже обрадовалась: Ларри вел себя так, как в первые месяцы их отношений. Боялся, что она замерзнет. Эшли ненадолго вернулась в те времена, но уже этого достаточно, чтобы она испытала знакомую теплую нежность. То, что она ошиблась, стало ясно после. Оказалось, Ларри не нравится её кофта. Эш купила её на распродаже, со скидкой, но по качеству она не уступала вещам из магазина. В общем, кофта запала ей в душу. Но Ларри покупку не оценил: половину дороги распинался перед Эшли, как его раздражают эти «современные шмотки», которые носит каждая вторая, а оставшийся путь просил больше не надевать её хотя бы при нём. Уже тогда Эш хотела послать его к чёрту и поехать домой на такси. И вот теперь она не может расстегнуть эти дурацкие пуговицы. Кэмпбелл бросила это дело, все равно ей уходить скоро, и решила остаться в верхней одежде. Она разулась и прошла к кровати, вывалив на неё пачку сигарет, мелочь и фантик от невкусной конфеты, которую ей всунули недавно вместе с листовкой на улице. Тут вернулся Ларри. В руках он нес прозрачный ящик, в котором лежали банки с пивом. — Не стал заморачиваться, просто вытащил нижнюю полку из холодильника? — спросила Эшли. — Не стал, — Ларри поставил ящик на кровать и сам уселся поближе к стене. Он открыл одну банку и всунул Эш в руку. — На. — Откуда столько? — В честь праздника. — Первый раз вижу, чтобы кому-то хотелось выпить на свой день рождения столько пива. Ларри закатил глаза и взял ещё одну банку. В пару глотков он её выпил и зачем-то смял. Эшли подняла свободной рукой пачку своих сигарет и быстро их пересчитала. По дороге домой можно будет выкурить ещё две и даже так у неё останется запас на целую неделю до получения карманных. Она положила пачку в карман и принюхалась к пиву. Это был Фаундерс, крепкий и со странным привкусом дохлых мышей. — Пока не забыл, — сказал Ларри. — Где твой браслет? Эшли засунула руку в карман и вытащила две части украшения. Тонкая цепь порвалась, когда она раздвигала руками заросли кустов, через которые они с Ларри пробирались в глубь леса. Джонсон протянул руку, и она отдала ему браслет. Он осмотрел его и покачал головой. — Что-нибудь придумаю, — и положил его в карман. — Кстати, почему ты ещё в джинсе? — Не могу расстегнуть. Пофиг, мне скоро валить. — Руки что ли отказали? Ларри потянул Кэмпбелл на себя одной рукой. Она неловко повалилась на бок, но быстро встала и начала вертеться и причитать. Джонсон терпел, а потом почти рыча приказал сесть ей по-человечески. Она успокоилась, и он смог расстегнуть пуговицы. Потом он стянул с неё джинсовку, но Эш выдернула вещь у него из рук. — Дерьмовая кофта, — сказал Ларри с видом словно что-то понимает в одежде. У самого вкуса не было совершенно. Вечные толстовки и странные рокерские джинсы с цепями. — Из дерьма тут только ты. — Тебе давали разрешение на хамство? — спросил он совершенно серьёзно и открыл ещё Фаундерс. — Мне казалось тебе нравится слушать моё мнение. Эшли нахмурилась и залила нецензурную брань, которая почти вырвалась из неё, большим глотком крепкого пива. Да, приблизительно три месяца назад она высказала Ларри претензию по поводу его отмалчивания. Она бы никогда не начала этот разговор, если бы Джонсон хоть иногда вставлял два-три слова в диалог. Любые, кроме «да», «неа» и «без понятия». А тем более не начала бы, если бы знала, что он будет припоминать ей это регулярно. Лучше ходить на свидание с немым, чем с язвительным. «Говори иногда то, что думаешь», — сказала она. «А ты иногда просто думай. Говорить не обязательно», — парировал он. — Лиза спит? — спросила Эшли. — На работе. У неё ночная смена. — Ясно. — Ты все ещё собираешься уйти? — Естественно. Джонсон ничего не ответил. Лампа забарахлила. Она из последних сил старалась и освещала комнату, но надолго её мужества не хватило. Комната снова погрузилась во мрак. «Вот же чёрт», — сказал Ларри и встал с кровати. Эшли вздохнула и поправила за спиной джинсовку. Ларри бродил по комнате, ища запасную лампу и гремя всеми шкафами. Наконец, он что-то нашёл. Глаза Кэмпбелл уже привыкли к темноте, и она увидела, что лампу он достал из комода. Ларри взял табуретку, которая стояла рядом с мольбертом, и поставил на неё одну ногу. Дальше этого дело не двинулось. — А, пожалуй, обойдемся. Без света даже лучше, — сказал он, и Эш, кажется, разглядела его ухмылку. — Мы будем как гребанные летучие мыши? — наехала она на него. Но Ларри снова не ответил. Привычка оставлять её вопросы или реплики без ответа её тоже раздражала. Это тебе не кофточка, которую в любой момент можно снять и надеть другую. Это привычка. Выдолбить её из человека — все равно что прикончить его. Кокнуть Ларри? Приятно, но слишком жестко. Джонсон подошёл к кровати, к месту, где сидела Эшли. Она отодвинулась к стене, и Ларри смог сесть на край. — Ты такая красивая, когда я тебя не вижу, — прыснул он почти что беззлобно. — А в твоем случае даже темнота не спасает ситуацию. Снова прыснул. Возможно, он бы мог засмеяться, но слишком много перепалок между ними было, чтобы просто так забыть их. По крайней мере так думала Эш. Он же, как оказалось, с ней не согласен. Или согласен, просто долбанутый. Потому что в один момент он наклонился к ней и поцеловал. Последний раз это произошло месяц назад, и это даже походило на какую-то романтику. Точнее, на то, что от романтики осталось. Но не так важен сам поцелуй, больше него Эш запомнила, что они напились до блевотины и пришли каждый к себе домой около пяти утра. Теперь волей-неволей она вспоминала тот день, и желание прикоснуться к губам своего ненаглядного отпадало само собой. Тогда они ещё поссорились. Знать бы до или после. Сейчас Ларри тоже её целовал, но это было не похоже на тот поцелуй месячной давности. Эшли оставила глаза раскрытыми. Ей даже не пришло в голову их закрыть. Казалось, как только она это сделает, Джонсон выкинет ещё что-нибудь. Но тут он сам от неё отодвинулся. Только тогда Кэмпбелл почувствовала легкий запах перегара. И запах его любимого одеколона. Точнее, её любимого. Из-за того, что они сидели так близко, Эшли смогла увидеть, как его тёмные, невозможно тёмные глаза практически слились с его расширенными зрачками. Этот взгляд не казался влюбленным (влюбленно он не смотрел на неё уже полгода) или как всегда насмешливым. Он был... Никакой, наверное. Пустой, неясный, даже пугающий. Джонсон дотронулся до её талии и, медленно прогладив Эшли по спине, снова поцеловал. На этот раз Кэмпбелл закрыла глаза. Она расслабила губы, и тут же Ларри пролез рукой ей под кофту. Прикосновение его холодных пальцев, при условии, что она этого не ожидала, заставило Эш отстраниться. — Ларри, нет, — сказала она. Джонсон цокнул языком. — Ты серьёзно? — Ларри, мы целый день цапались как кошка с собакой. — А ты не думала, что я пытаюсь помириться? — огрызнулся он. Эшли встала с кровати, схватила свою джинсовку, накинула её на плечи и без слов направилась к выходу. Остаться здесь ещё на пару минут означало похоронить свои нервы под ковром этой комнаты. Кэмпбелл быстро обулась и пошла вверх по лестнице. Обычно эти крутые ступеньки вызывали у неё отдышку, но сейчас она была полная решимости и энергии. Ларри крикнул ей вслед пару слов. Эш толкнула дверь и показала ему средний палец. Она обошла апартаменты и вышла к автобусной остановке. Время приближалось к полуночи, все водители в Нокфелле давно разошлись по домам. Автобуса ждать бесполезно. Эшли пошла в сторону школы, а там уже можно будет спросить, где ближайшая телефонная будка. Кэмпбелл смотрела по сторонам, на всякий случай, вдруг и здесь где-то стоял автомат с телефоном. Не заметив на дороге камень, она споткнулась и едва не упала лицом на асфальт. — Чёрт с этими дорогами, чёрт с тобой, Джонсон, — выругалась она и пошла дальше, стараясь унять своё волнение. Лишь бы предки уже спали в квартире. Выяснение отношений и с ними на ночь глядя определенно не поднимет Эш настроение. Хотя, упасть ещё ниже оно не сможет всё равно.