Один раз в год сады цветут

Сашка долбит меня всё сильнее, и целуются они всё более страстно. И всё, что мне остаётся, – безучастно лежать и лизать её лепесточки. Наконец, Сашка ускоряется и вдалбливает свой член в меня изо всех сил. Мне даже больно, как бы там синяков не осталось. А он резко его выдёргивает и кончает мне на животик. Вика кладёт голову мне на грудь и высовывает язычок, а Сашка продолжает кончать ей на лицо. А потом он встаёт и уходит в ванную. А Вика лижет мою «кисульку», слизывает с неё остатки его спермы. Она опускается передо мной на коленки и усиленно сосёт мою «киску». Пытается сделать так, чтобы я кончила, языком себе помогает и пальчиками. – Развяжи меня, Вик, – прошу я её, – у меня уже ручки затекли. Она по-быстрому отвязывает одну руку и возвращается к кунилингусу. А я изо всех сил свободной рукой сжимаю свою грудь и визжу от восторга. «Господи, как же я хочу кончить! Хочу, но не могу, это проклятие какое-то! Видать, надо сначала родить, чтобы потом всегда кончать». Через пару минут Вика встаёт и уходит в ванную, как раз оттуда возвращается Сашка. Он в огромных белых «боксёрках». Вожделенно смотрит на меня. – Сашенька, ты меня не развяжешь? – Я умоляюще смотрю на него, и он сразу кидается мне помогать. Сашка – настоящий джентльмен, никогда не оставит даму привязанной к кровати. – Одевайся, идём на море, – наконец, говорит он, улыбается и на меня смотрит, а я улыбаюсь ему в ответ. Поворачиваюсь на бок, лежу и смотрю в угол; а куда мне ещё смотреть, тут особых вариантов то нет. Иду в ванную уже после Викули. Мне так этими ремнями ручки передавило, но я не жалуюсь. Интересно, а зачем Викуля меня связывала? Ведь мы это даже никак не обыграли во время секса. Или ей просто нравится связывать меня, чувствовать свою власть надо мной, чувствовать, что я её рабыня. Конечно, я же так сильно её люблю. Сталкиваюсь в дверях ванной с распаренной Викулей. Она улыбается мне, а я опускаю взгляд к возбуждающим холмикам внизу её живота и тоже улыбаюсь. «Викуль, ну где моя любимая полосочка?» Я теперь её себе представляю только с этой полосочкой волос, обожаю проводить по ней язычком, обожаю тереться об неё своим носиком, щёчкой. А она с чего-то решила, что я люблю, когда там гладенько, как у меня. Но я же совершенно другая девочка, мягкая. А Вика – она острая, ершистая, она вся такая… такая классная, я не могу описать прям! Мы разные, и причёски у нас разные, и волосы у нас разные, и глазки, и писюшки. И нам нужно оставаться разными. Вся прелесть вот в этих различиях. Возможно, я никогда бы её не полюбила, если бы мы были одинаковыми. Я бы даже не обратила на неё внимания и так и не узнала, что я лесби. Но, встретив такую Вику, я влюбилась по-настоящему. Нежно провожу рукой по её «кисуле» и мягко-мягко запускаю в неё свой пальчик. Даже глаза закрываю от наслаждения. – Ты что, не натрахалась? – улыбается мне Викуля. – Конечно, – сверкаю я зубками в ответ. – Ты же меня связала. – А, ну да, – усмехается Вика и целует меня в запястье. Я встаю под душ. Не то чтобы мне нужно помыться, просто хочу освежиться под прохладными струями воды. Обожаю воду, обожаю душ, обожаю ванну принимать, только плавать не умею. Плохо получается, не знаю, почему, в детстве не научилась, у мамки не было возможности меня учить, а папка не успел. Да он и учить меня не собирался. Я для него всё время была обузой, недоразумением. Он мамку встретил, они хорошо провели время, а потом она залетела и отказалась делать аборт. А он настаивал, я точно знаю, я в этом почему-то уверена. Жид пархатый, убить хотел Юлечку! Спасибо, мамочка, что ты не дала меня в обиду, не дала ему этого сделать. Они даже не поженились, так жили. Ну, разве только папка записал меня на свою фамилию. У мужчин есть такая тема, типа, всё должны быть на моей фамилии, «это же я, Великий» вставил в неё свой член, и теперь она родила». Ну, а когда мамка ему надоела, он просто её бросил и укатил в Израиль. Он считал, что здесь в России никто не даёт ему раскрыться, никто его не ценит, никто не понимает, а там всё как у людей. Там Земля Обетованная. Ну, а перед тем как уехать, он наговорил гадостей моей мамке и мне, между прочим: какие мы непутёвые и никудышние, как мы на дно его тянем и какой я балласт на его шее. Это я хорошенько запомнила, на всю жизнь. Я ему, конечно, тогда ничего не ответила (а что первоклассница могла ответить?), но я всё запомнила. Откуда я всё это знаю? Думаете, мамка мне жаловалась? Нет, не-е-ет! Что-то я сама поняла, что-то краем уха услышала, а что-то бабушка сказала. Например, про то, что они так и не поженились, а отец бегом спешил меня на свою фамилию записать, прямо из роддома. А то была бы я сейчас на мамкиной фамилии. Хотя нет, к своей я уже привыкла. «Саваш» – вполне нормальная фамилия, что бы это ни значило. По-моему, какое-то колено Израиля или ещё что-то. Но чисто технически я даже не еврейка, еврейство передаётся по матери, а мать у меня русская (относительно русская, там тоже не всё так однозначно, но в эти дебри я не лезу). Выхожу из душа, завёрнутая в полотенце, и начинаю рыться в своём чемодане, я ведь его даже распаковывать не успела. Ну, так, раскидала вещи, а кое-что так и осталось на дне. Достаю свой раздельный купальник. Чашечки на груди как раз под мой маленький размер подобраны. Белый цвет. Мне так идёт всё белое, идеально подходит к моим чёрным, как смоль, волосам и загорелой коже, чёрным очкам и яркому макияжу. Наверное, я отлично буду смотреться в платье невесты. Хотя представить себе в России свадьбу с двумя невестами смешно. Но кто нам будет мешать пожениться, хотя бы чисто формально, где-нибудь на райских тропических островах? Всё равно, думаю, Вика на такое не согласится, для неё это слишком. Она же изо всех сил делает вид, что нормальная. Сашку зачем-то с собой таскает, хотя, по сути, с ним почти не трахается. Можно было бы сказать, что ей нужны его деньги, но у неё же богатые родители, она и без Сашки всё это может себе позволить: и машинку, и путёвку в Турцию или Египет. Сашку она, скорее всего, любит, просто сейчас временно переключилась на девочек. Как же хорошо, что я именно в этот момент оказалась рядом! Удачно подставилась. Вика исследует свою сексуальность, пытается разобраться в себе, а я просто наслаждаюсь жизнью с ней рядом. Я давным-давно уже поняла, кем я являюсь на самом деле. Это тогда с Сашкой я экспериментировала, пыталась разобраться в себе, но когда встретила Вику, то сразу всё поняла. Просто я по-настоящему влюбилась – один раз и на всю оставшуюся жизнь, я надеюсь… я очень на это надеюсь. Я почему-то уверена, что Викуля меня любит, что у неё сердечко болит, когда меня нет рядом. Уверена, что она без меня не может, как и я без неё не могу, я без неё я медленно умираю. Жизнь без любви – страшнее, чем смерть. – Вау, какая ты красоточка! – Викулечка смотрит на меня в белоснежных трусиках от купальника. – Поможешь застегнуть? – поворачиваюсь к ней спиной и по привычке помогаю убрать волосы, хотя длинных волос-то уже нет, они едва достают до лопаток. – Ты такая загорелая. – Она проводит рукой по моей спине, и я чувствую её губы на своём плече. – Девчонки, вы одевайтесь, а то мы так до вечера на пляж не выберемся! – слышится возмущённый голос Сашки. – Да, одеваемся. – Вика защёлкивает на мне застёжку купальника и, как школьницу, шлёпает меня по попке. – Идём, – говорит она. Я надеваю шлёпки на платформе, накидываю сверху футболочку и шортики, и мы спускаемся вниз. Сашка уже давно оделся и ждёт нас здесь. Он, по привычке, в своей тенниске и белых шортах, Викуля в рубашке с длинными, завёрнутыми рукавами и юбочке, она всегда юбки носит. Это я штаны предпочитаю, хотя прятать мои ножки – это преступление против прекрасного. – Оу-у-у, я очки забыла, – говорю. – Хочешь вернуться?– смотрит на меня Сашка. – Да, – киваю я ему. – Только не зависай там надолго. Вика даёт мне ключики, и я поднимаюсь в нашу квартирку. Как же быстро это место стало для меня родным домом! Я же всего полдня здесь провела. Похоже, дом для меня – это место где живут те, кого я люблю. Вика и Сашка – они уже реально моя семья, шведская семья. Не я с мамкой и папкой, а я с Викой и Сашкой. Уже дождаться не могу, когда мы станем жить втроём. Интересно, как мы будем объяснять это своим родителям? Мне, наверное, будет проще, да и Сашкин отец, думаю, одобрит. А Викина мамка… Представляю, что она устроит, когда узнает что её Викулечка, её любимая доченька спит с девушкой! Хотя Вика, наверное, никогда ей не расскажет. А что, если она придёт к нам в гости? Что, если заметит, что я живу с ними? Бли-и-и-ин, а если они не пригласят меня жить с собой, если просто будут со мной на свидания бегать, типа, я просто так, девочка для секса, а жить они буду вдвоём, как нормальная семья? Я так не хочу. Я хочу по-честному. Неужели со мной нельзя поступить так, как я этого заслуживаю? Я же к ним всей душой, всем телом и всем сердцем. Неужели можно опять меня вышвырнуть и за бортом оставить? Вика может. Она такая, что может опять заставить меня страдать. Сука… Не верю, что я такое про Вику подумала, но что, если это так? Ей так легко даются мои страдания! Неужели она не понимает, что со мной нельзя так обращаться, я же не тряпка половая? Я же… я же живая. Ко мне надо бережно относиться. И если я вам нужна, то возьмите меня к себе жить, я буду делать всё, что вы мне скажете. Просто не вышвыривайте меня на улицу. Чёрт, кого я прошу?! Сашку легче попросить, он как-то ещё понимает мои чувства.