Один раз в год сады цветут

Вика валит меня на спину и жадно прижимается губами к моей «кисульке», а я сжимаю её своими стройными ножками и стону от наслаждения. Её пальчики в моей «щёлке», она водит ими туда-сюда, доставляя меня на седьмое небо наслаждений. Я держусь одной рукой за переднее сиденье, другой – за собственные коленки, которые прижимаю к себе, пока Викуля меня лижет. Внизу я вся открытая перед ней, вся беззащитна, нежная-нежная, чувствительная-чувствительная. А она так мастерски научилась доставлять мне удовольствие своими губами и язычком. Мне кажется у меня уже зависимость от этого кайфа, я просто не смогу без этого жить. Так невозможно подрочить, как она мне подрочит. Так невозможно отлизать, как она отлижет. Вика несколько минут зацеловывает каждый миллиметр моей нежной шкурки, играется язычком с «лепесточками», посасывает «бубочку» и медленно-медленно поднимается выше. Мы решили лифчики даже не снимать (а зачем, если мы и так может доставлять друг другу удовольствие?). Она поднимается до уровня моих глаз и жадно целует меня в губы. У меня участилось дыхание, у меня уже одышка – так мне хорошо. – Твоя очередь, подружка,– шепчет мне она. Мы переворачиваемся. Здесь, на заднем сиденье Сашкиной «Эпики» места столько, что сюда и Сашка третьим бы влез. Ну, если бы мы решили заняться сексом втроём. Но у него таких мыслей нет, он не может столько раз кончать, сколько мы можем. Вика лежит на спине, прижимая меня к себе губами, а я кончиком язычка нежно ласкаю её «лепесточки». Вылизываю их и посасываю. Господи, какая же у неё красивая «киска», ею только любоваться! Это кажется мне настолько привычным и столь естественным, что я даже представить себе не могу жизни без лесбоса. Мне кажется, это лучшее, что изобрело человечество. И мне жаль других девчонок, которые этого никогда не попробуют. А с другой стороны, попробовав раз, никогда не остановишься. Как же это красиво, как же это кайфово, как же это безопасно! Чего это я о безопасности? Ну я же СПИДом боюсь заболеть. А СПИД между лесбияночками не передаётся (наверное). Только бы Вика никогда не заболела СПИДом – этого я не переживу, но всё равно её не брошу. Вообще, чтобы никто и никогда не болел этим СПИДом, чтобы эта болезнь исчезла и никогда больше не вернулась. Все болезни, все войны, вся несправедливость… Засовываю язычок как можно глубже, и чувствую, как она сжимает его своей «кисулькой». Какая же она милашка, как же я её обожаю! Проникаю пальчиком в её попочку, Викуля любит такое. Она прижимает меня к себе за затылок двумя руки и буквально кончает мне в рот. А после поднимает меня за подбородок и целует, зацеловывает мои губы. – Когда-нибудь я обязательно трахну тебя страпоном, – говорит она. – Ты можешь делать со мной всё, что тебе заблагорассудится, – шепчу ей в ответ. – Я принадлежу тебе. Мы садимся друг напротив друга в позе лотоса и сосём друг дружке большие пальчики на ногах. Я растопыриваю пальцы, а Викуля лижет между ними, это так мило! Она вытягивает носочек, и я сосу её большой и указательный пальчики на ножке. Обожаю сосать женские ножки – такие стройные, такие нежные, такие сладенькие, такие любимые! А свободными ногами мы массируем друг другу «киски». Согласна, это не очень удобно, но нам так захотелось попробовать. И тут Вика вновь валит меня на спину, нежно обнимает мои ягодицы и лижет мою «щёлку», оторваться от неё не может. Похоже, она любит меня даже сильнее, чем я думала. – Мечтаю когда-нибудь попасть с тобой на необитаемый остров, где будем только ты и я и никаких набедренных повязок… – нашёптывает мне она, прикасаюсь губами к моим «лепесточкам». – А что мы будем там есть? – спрашиваю я и постанываю от удовольствия. – Мы не будем есть, у нас просто не будет на это времени. Мы будем заниматься любовью целую вечность, долго-долго. – Как в раю? – мечтательно шепчу я. – Это и будет рай, – отвечает Вика. – А после мы будем встречать рассвет под шум прибоя. – Обожаю тебя, – шепчу я. Вика кладёт мне два пальчика в ротик, и я с наслаждением их обсасываю. Мы выходим из машины, как будто под кайфом. Я всё боюсь, что кто-то заметит, что мы только что занимались сексом, всё поправляю купальники на себе и на Вике. А она идёт, вся цветущая и счастливая, какой и следует быть настоящей женщине. – Не хочешь сделать временную татуировку хной? – предлагает она. – На щиколотке, – улыбаюсь я. – На щиколотке, – кивает она. – Веточку папоротника, – говорю. – И крылья бабочки. – У Викули такая извращённая фантазия. Мы возвращаемся на набережную. – Девчонки, привет! – здоровается с нами какой-то парень (где-то я его уже видела). – Приветик! – отвечает ему Викуленька, и мы проскальзываем мимо. – Очередной твой знакомый, – цедит она сквозь зубы. – Я не виновата в том, что меня полпляжа знает, – отвечаю ей. Как назло на рисование татуировки очередь, придётся ждать. – Может, в следующий раз? – предлагаю я. Я уже немного обгорела на солнышке, и не мешало бы спрятаться в тени. – Не-е-е, подождём, – отвечает Вика. – Хочу увидеть, как на твоём теле будет смотреться татуировка. – Ну ладно, – ласково улыбаюсь я. – Привет, Юль! – И вновь со мной кто-то здоровается, я даже не поворачиваюсь в его сторону. – Привет, – кидаю в ответ; Вика уже никак не реагирует. – Привет, носатенькая! Не ожидал тебя здесь увидеть. – Я узнаю этот голос. Поднимаю глаза и вижу перед собой Толика без футболки. Честно говоря, я бы его в футболке и не узнала, но я не могу забыть этот пресс. – Как ты меня назвал? – то ли удивляюсь, то ли возмущаюсь я. – Носатенькой. – Он проводит пальчиком по моему носу. – Ну, у тебя же носик такой… – подбирает он слово, и подобрать не может. – Познакомишь со своей подружкой? – Да, да, конечно, – слегка теряюсь я. – Это Вика, а это… – Я делаю вид, что забыла имя, хотя отлично помню, что его зовут Толик. У меня один вопрос: что он здесь делает? – Анатолий, – представляется он, берёт Викулю за ручку и целует её. Джентльмен сраный! Вика вся прямо тает от его манер. – Эй, – говорю, – полегче, у неё есть парень! – А я вообще-то не с ней заигрываю, а с тобой, – отвечает Толя. И как у него ещё сил хватает всё время держать в напряжении пресс? Я смотрю на него и не могу оторваться, всё время потрогать хочется. Долбаная физиология, опять ты со мной играешь! – А вы давно приехали? – спрашивает его Викуля и глазки мне строит, всё поглядывает на Толика. Будто подталкивает меня к нему. И так странно заговорщически улыбается. – Нет. Я здесь не на отдыхе. – А что ты здесь делаешь? – переспрашиваю я. – Мы с братом здесь недалеко гостиницу ремонтируем… – говорит и при этом демонстрирует все возможности своего подкачанного тела. Видно, что работает руками. Мне прямо-таки хочется помять его бицепс. «Вика, спасай меня! Что, не видишь, уводят Юлечку?» – У меня сейчас перерыв на обед, вот я и вышел искупаться. – Так, может, вечером встретимся? – предлагает Викуля. «Нет, нет, нет!» – беззвучно шепчу я. «Почему?» – одними губами задаёт вопрос Викуля. Улыбается и на него зыркает. «Потом объясню». – Мы с ней общаемся какими-то шифрами. – Ладно, нам пора уже, – говорю Толе, – рада была тебя встретить. – И я рад. Может, ещё увидимся. – Мы вечером будем на Бич Пати, – «палит контору» Вика. «Зачем ты так? Теперь придётся идти в другое место». – Не-е-е, я не хожу на дискотеки, хотя ради такого случая… – Он откровенно на меня пялится, откровенно любуется мною и ничего не стесняется. Он такой: если меня заполучит, то никому уже не отдаст. И это в нём пугает меня до усрачки. – Ладно, пока. – Хватаю Вику за руку и оттаскиваю в сторону. – Пока, – машет нам ручкой Толя. Идеальная улыбка, немного простоватая внешность, но идеальный торс. Мы отходим на несколько метров, и Вику как прорывает: – Юль, я ещё никогда тебя такой не видела, – непонятно чему радуется она. – Вик, да ты же ничего не знаешь. – Да что ты говоришь?! Он же не просто парень… он явно тебе не безразличен. – Вика! – повышаю голос я и тут же замолкаю. – Прости, прости. – Не надо извиняться. – Давай закроем эту тему, лады? – улыбаюсь я. – Лады, лады, моя лапочка. – И она целует меня прямо в мои пухлые губки, а я всё никак не могу выбросить из головы этого Толика. И что у него за имя такое дурацкое – Толик?