— Отличный выбор! Приходите ещё.
Последний покупатель исчез в непогоди лондонского вечера, пряча от хищных до слабой бумаги тяжёлых капель новенькую «Божественную комедию» Данте за пазухой. Выдохнув — вышло и правда как-то устало, Азирафаэль перевернул табличку «открыто-закрыто» на двери. Он оглядел магазинчик, покачал головой, поправил выбившуюся из ряда книгу на стенде с бестселлерами, убрал на место брошенный кем-то безответственным томик стихотворений и только затем укрылся в любимой подсобке.
Теперь, когда ангельских дел поубавилось, Азирафаэль ценил новоприобретенный покой. Под успокаивающие звуки проливного дождя, чашку хорошего кофе и толстенный роман одного явно талантливого писателя, он наслаждался уютом вечера, не тревожимый никем. Миловидные дамы, розовощекие юноши, статные графы… Поразительно точный, надо сказать, был исторический роман. Увы, но сегодня этот самый покой для ангела не продлился долго. Шелестом двери и перезвоном специального колокольчика отозвался приход нового покупателя. Покупателя ли?
Стоит признаться, помимо покоя, Азирафаэль приобрел некоторую подозрительность, хотя сам он предпочитал называть это разумной осторожностью. Кому из лондонцев могли понадобиться книги в такой час? Разумеется, никому. В таком случае, кому мог понадобиться Азирафаэль в такой час? Разве что…
Нахмурившись, ангел вышел в зал. И тут же смягчился.
— А, это ты. Не думал, что заглянешь сегодня.
На пороге, вымокший с головы до ног, в луже, зато при очках, стоял Кроули. Волосы его торчали тонкими мокрыми прядками и значительно портили вид. Только привычный пафос никуда не смылся. Демон вскинул брови:
— Мне что, уйти? Там, знаешь ли, дождь.
— Нет. Останься, — искренне предложил Азирафаэль, но попытку любимого пройти глубже внутрь магазинчика пресек, — Кроули! Вода!
Смирившись, что условие обязательное, демон сделал особый жест, и через секунду он уже стоял в сухой одежде, на сухом полу и с абсолютно сухими, как всегда великолепными волосами.
— Вообще-то с водой было драматичнее. Но раз уж ты настаиваешь…- он поднял повыше картонную коробочку, которую держал в правой руке, — Я принес пирог!
Выражение лица Азирафаэля при виде сладкого немедленно изобразило воодушевленность, и ангел побежал заваривать ещё один кофе, едва ли расслышав, как вслед ему хмыкнул Кроули.
Демон медлил.
《Горящие стены, потолок, гарь и горы пепла — ещё недавно это были книги. Люди толпятся на улице. Пропустите! Азирафаэль! Кроули зовёт, но ответом ему лишь потрескивание горящей древесины и бумаги. Он ищет, но находит не то, что нужно — какое сейчас дело до писулек давно сгинувшей ведьмы, если нет его. Кроули не верит. Он не хочет верить. И все-таки, всё-таки…》
Кроули снял очки и провел ладонью по лицу, отгоняя болезненные воспоминания. Азирафаэль не понимал, почему тот для встреч предпочитал парк, кафе или собственную квартиру, но только не его магазинчик. Вот почему. Каждый раз, когда Кроули видит эти стены, эти деревянные полки, эти ряды человеческих книг, память наносит колото-ножевое по его хоть и демонскому, но, видно, ещё живому сердцу. Образно говоря.
Азирафаэль колдовал над кофе, предвкушая ещё более чудный вечер. Он поставил кружки на накрытый белой салфеточкой небольшой столик, вынул из шкафа печеньки, запрятанные как раз на такой случай.
Демон появился в проходе, абсолютно невозмутимый. Он уселся на стул и принялся распаковывать пирог.
Азирафаэль улыбался ему:
— Как твои растения?
— Трепещут и растут. Только вот фикус совсем распоясался.
Ангел понимающе кивнул. Он начал рассказывать что-то про то, как хорошо теперь продается фантастика, что симпатичная старушка в розовой шляпке, падкая на детективы, очень мила и приглашала его на чай, что всего в двух кварталах открылось пресимпатичное кафе и почему бы им с Кроули как-нибудь не зайти туда вместе? В общем, в своей добродушной манере заболтал о всяких пустяках.
А потом взгляд Азирафаэля упал на угощение.
— Это ягодный пирог — с брусникой и вишней, — лже-спокойно констатировал он.
— Да. Твой любимый.
— Ты ходил в ту кондитерскую.
Кроули развел руками:
— Нет. С чего ты это взял? Мало ли где продаются ягодные пироги.
— А с того, — голос ангела вышел сдавленным, — что именно такой ягодный пирог с брусникой, вишней и узорной сахарной посыпкой, настолько идеально пропеченный и с таким превосходным домашним запахом, подают лишь в одном заведении во всем мире.
Теперь он смотрел на Кроули максимально, как только мог, серьезно, как будто надеялся, что у демона пробудится совесть. Жёлтые змеиные глаза того ответили беспокойным пламенем.
— Азирафаэль. Сядь.
Но где-то внутри ангел уже бушевал от возмущения. Вообще-то, он не то чтобы часто злился — обычно это была роль Кроули. Даже сейчас, ангел скорее беспокоился.
— И не подумаю. Разве ты ребенок? Нет, Кроули, ты даже никогда не был ребенком. Ты — беглец из ада. Я — беглец с небес. Думаешь, это очень разумно расхаживать по кондитерским, где то и дело обедает твой знакомый демон? В таком случае, может мне Гавриила на вечеринку позвать?
Сердито дыша, он прервал тираду, и маленькое его убежище поглотила плотная и вязкая, как желе, тишина. Лишь на пару мгновений — затем ее нарушил гневный стук опущенной на стол кружки Кроули. Демон встал, чтобы поравняться с любимым, но чересчур рассерженным ангелом. Он тоже начал кипеть.
— Верно, ангел. Я не не не ребенок, — речь его приняла ещё более ползучую форму, чем обычно и демон почти шипел, — А ты — не мой папочка, чтобы отчитывать меня. Да, я видел в кондитерской демона. Он поедал чизкейк. Да, я купил сегодня там пирог. Тебе, истеричному, — он ткнул длинным пальцем в грудь Азирафаэля, — И ничего не случилось. Так что, прошу, прояви свое небесное милосердие и ешь наконец.
Обычно этого хватало. Как ни крути, Азирафаэль был мягким добрячком. Следующим шагом по сценарию было душевное и приятное поедание сладкого с не менее приятным продолжением.
— Есть? Зная, что пока меня нет рядом, ты расхаживаешь в окружении бывших «своих»?
Сценарий явно кто-то переписывал, и не очень умело. Двое буравили друг друга взглядами, будто поспорили, кто первый просверлит дыру.
— Знаешь что, Азирафаэль? — выцедил, наконец, Кроули.
— Что?
— С тобой было бы в сто раз проще, не будь ты таким дотошным.
Разговор достиг точки невозврата. Азирафаэль редко, то есть почти никогда, не опускался до сквернословия (а грубости для него входили в список скверных слов), но в этот раз его понесло.
— С тобой было бы в тысячу раз проще, не будь ты таким самонадеянным кретином!
Глаза Кроули недобро полыхнули, как вспышки автобусных фар. Он сжал кулаки до побеления костяшек, хотел что-то сказать, передумал, и, тряхнув роскошной рыжей шевелюрой, твердой походкой устремился к выходу.
До Азирафаэля донёсся громкий хлопок двери. Ангел поправил ворот своего белого пиджака и задумчиво похлопал себя по бёдрам. Да уж, чудесный вечер, что ни говори.
***
«Бэнтли» Кроули рассекал завесу непрекращающегося ливня. Мимо безучастно проносились смутные силуэты деревьев, зданий, голых полей и снова деревьев. Куда мчался он по опустевшему ночному шоссе, бездушному и молчаливому, сам демон не отдавал себе отчета. Вылетев пулей из книжного, он тут же запрыгнул в автомобиль, вдавил педаль газа и с тех пор исступленно пялился в бесконечность в лобовом стекле. Конечно, Кроули всегда любил ездить быстро, но только не так. Не бессознательно, не бездумно, не бесцельно. В последний раз…
《В последний раз он делал это, когда думал, что потерял его навсегда》.
Кроули резко остановился и яростно ударил кулаком по рулю. Плоть материального сосуда от удара заныла.
Знает ли кто ещё на свете, как тяжело любить ангела? Да кого — Азирафаэля! То он сам ведёт себя как идиот, то на следующий же день взывает к твоему благоразумию. Кроули — тащись на другой конец города. Кроули — покупай именно этот пирог. Кроули — проявляй заботу, что для демона, позвольте, противоестественно. И Кроули же виноват. Безумие.
«С чего бы ему вообще злиться? — мысленно вопрошал себя демон. Осознание пришло быстро и беспощадно, — О тебе же, дурак, волнуется. Идиотизм. А, к черту это все, Энтони Джей Кроули. Ты не уедешь так просто.»
Злобно скалясь — просто потому что так уж ему было привычно выражать чувства, демон попытался определить свое местоположение и обнаружил, что находится далеко на междугородней магистрали. С минуту пробарабанив пальцами по рулю, он повернул в обратную сторону и рванул с той же неразумной скоростью.
***
Магазинчик Азирафаэля вновь опустел.
Ангел хотел было заняться прежним делом, но вышло ужасно. Он три раза вынуждал себя перечитывать несчастный отрывок о званом ужине молодой героини, но ни интриги персонажей, ни их выдуманные чувства больше не занимали его. Его собственные чувства не были выдуманными, и они были задеты. То теребя одежду, то поправляя волосы, Азирафаэль в конце-концов к своему глубокому огорчению осознал, что не находит себе места в собственном доме.
Он все прокручивал и прокручивал в голове последний разговор.
С Кроули, видит Создатель, было сложно. Упрямый, как осел, он плохо поддавался уговорам и быстро вспыхивал, как спичка. К тому же, еще несколько веков назад, когда начались те досадные и многолетние споры из-за святой воды, самоуверенность демона показала лицо, а, как известно, подобные качества до добра не доводят. Но Азирафаэль любил его таким. А теперь Кроули ушел, один, в ночь и дождь. Ушел из-за него. Ведь Кроули старается. Святые Небеса, Кроули вообще любит шоколадные тортики, не ягодные! Внезапно ангел почувствовал себя ужасно виноватым.
Уныло покосившись на погоду за окном, Азирафаэль подхватил плащ и выбежал на улицу. В нос тут же ударил запах влаги, холодной свежести да сигаретного дыма какого-то бессонного курильщика. Пряча от воды лицо и стараясь в темноте не угодить в грязную лужу, Азирафаэль заторопился в направлении обиталища демона.
На пороге он задержался. Как-то нечестно было прийти с пустыми руками, поэтому, с секунду подумав, Азирафаэль сотворил небольшое растеньице. На аккуратном черном горшочке, в самом низу виднелась короткая белая надпись «I'm sorry». Растение получилось, вроде бы, вполне себе подходящим для Кроули. Ползучее оно было какое-то, что ли.
Поправив галстук бабочку, который демону почему-то никогда не нравился, Азирафаэль нажал на кнопку звонка. Потом ещё раз. И ещё. В конечном счёте убедившись, что никто по ту сторону подходить к двери не намерен, он легко расправился с замком одним взмахом руки и прошел внутрь, чувствуя себя не по-ангельски наглым.
В квартире, однако, никого не было, только размеренно тикали где-то в глубине часы. Не зная, что бы ещё предпринять, Азирафаэль, совсем расстроился и присел на краюшек дивана, опустив голову в сложенные руки. Так и сидел, погруженный в пренеприятные мысли, и потерял счёт времени.
Чьи-то (нет, не чьи-то, а очень даже конкретного существа) руки обняли его сзади за шею.
— Я искал тебя в книжном.
Сердце Азирафаэля бешено заколотилось от радости. Кроули легко перемахнул через диван и навис над ангелом так, что руки его теперь сжимали обивку по обеим сторонам от плеч Азирафаэля. Тот хотел начать:
— Кроули, я…мне…
— Ой, да заткнись, — и Кроули поцеловал его. Жарко, жадно, не терпя возражений, как может целовать только демон. И Азирафаэль ответил. В потёмках неосвещенной квартиры, они упивались таким желанным после короткого, но тяжёлого для обоих расставания контактом.
— Мы с тобой как два дурака. Я говорил тебе, помнишь: ты мне не нравишься, — выдал Азирафаэль, когда Кроули отстранился.
Тот лишь ехидно скривился:
— Ну да, не нравлюсь. Ты любишь меня, ангел, — он наигранно вытянул губы, а потом указал на цветок, — Это, полагаю, мне.
Азирафаэль кивнул:
— Но, Кроули, обещай быть осторожным.
Демон провел ладонью по его волосам:
— Так и быть. Обещаю. Я вообще всегда такой, — он уселся рядом, — Ангел?
— Да?
— Поверить не могу, что ты снова притащил мне алоэ.
