Парадокс страсти

      — Пташка… привал.       Я очнулась от звука хлопнувшей двери, на мгновение позабыв, где нахожусь, пока до меня не донесся медный запах крови. Я застонала, на что Кайло засюсюкал, утешающе поглаживая меня по волосам, как раскудахтавшуюся курицу по перьям. Он вышел из машины и, без видимых усилий подхватив меня на руки, толкнул дверцу бедром.       Снаружи было холодно. У меня стучали зубы, пока он нес меня. Нерешительно приоткрыв глаза, я обнаружила, что мы на парковке у какой-то заправки. Других машин тут не было, виднелся только старый сарай с общественными туалетами. Заросшие края площадки обрамляли густые деревья, зловещие в неверном свете луны. Ни стрекота цикад, вообще никаких признаков живой души. Застыла жуткая тишина.       Кайло поставил меня на ноги перед входом в сарай, достал пачку сигарет и постучал ею по ладони.       — Не забудь вымыть руки.       — Ты же знаешь, что это ничего не дает?       — Что, мытье рук? — вскинул он брови, вытаскивая сигарету. Закуривая, он прикрыл ее рукой. — В какой подворотне ты купила врачебный диплом?       — Ты просто бьешь картонкой по ладони, придурок.       Кайло от души затянулся, любуясь, как вокруг фонаря над дверью туалета порхают ночные бабочки.       — Уплотняет сигареты. Теперь иди ссать, пока я не передумал.       С хмурым видом я повернулась и проследовала в грязный сарай, чем Кайло не преминул воспользоваться, чтобы шлепнуть меня по заднице. Я обернулась, бросив на него неприязненный взгляд, и он с ухмылкой присосался к сигарете. Недолго поглядев на него, я зашла в сарай.       Над головой жужжали тусклые лампы, на свет которых слетались насекомые, поэтому перед тем, как заняться своим делом, я проверила кабинку на наличие пауков. Глаза не обманывали, эта уборная была просто отвратительна, поэтому я торопилась и как можно быстрее вымыла руки, лишь бы покинуть это негостеприимное место.       Вдруг в противоположном конце помещения потревоженная порывом ветра задребезжала рама.       Я остановилась у двери и медленно повернулась на звук. Ставня широко раскрылась, впуская внутрь прохладный ветер, которые разогнал насекомых и поднимал волоски на моих руках. Быть может…       С усилием сглотнув, я выглянула в приоткрытую дверь, проверяя, не наблюдает ли за мной Кайло, а затем тихими шагами приблизилась к окну. Если бы я смогла выскользнуть… лес начинался футах в пятнадцати, и я затерялась бы в зарослях до того, как Кайло поймет, что я исчезла! На улице стоял холод, а я была одета легко, но все лучше, чем застрять посреди глуши наедине с жестоким психопатом… все… даже смерть.       Воспоминание о том, как Кайло пихал свой член мне в глотку, дало окончательный необходимый толчок. В последний раз оглянувшись за плечо, одним быстрым ударом я вышибла оконную сетку.       Она загремела, ударившись о землю, но в следующую секунду я уже выкарабкивалась, со сдавленным стоном спрыгивая на холодную землю. Я вскочила на ноги и без оглядки бросилась в лес, слишком испуганная, чтобы думать о чем-то, подгоняемая единственной мыслью — сбежать из фильма ужасов, разворачивающегося на парковке.       Пульс стучал в ушах, пока я неслась босиком среди деревьев. Ветви хлестали меня по рукам, царапали кожу, а сосновые иголки впивались в ступни. Я думала только о побеге, и ничто в этом гребаном мире не могло отвлечь меня от этой цели. Меня преследовали холод и боль, я понятия не имела, куда бегу, но пока путь уводил меня все дальше от Кайло Рена, ледяной холод, пробиравший до костей, нисколько меня не заботил.       Через некоторое время прилив адреналина спал, и я привалилась к дереву, переводя дыхание. Легкие горели, голова кружилась, но с широко раскрытыми глазами я всматривалась в темноту, в любой миг ожидая увидеть блеск ножа или услышать хруст опавшей хвои под тяжелыми шагами. Он, разумеется, уже обнаружил пропажу и ринулся по следу. Леса были неприступны и опасны, но я знала, что Кайло не сдастся, пока один из нас не умрет.       Тяжело дыша, я сглотнула, морщась от ощущений в пересохшем горле. В ранах на руках и ногах проснулась боль, и я, шатаясь, прошла еще немного, не ведая, куда направиться. Бежать ли к горам, на верную смерть, или поблизости есть какой-нибудь город? Я даже не знала, в каком штате нахожусь — у меня не было ни кошелька, ни паспорта. Как мне платить за еду и кров?       — Хм… Вы в порядке?       Мое сердце подскочило к горлу — я развернулась и увидела несколько человек, настороженно наблюдавших за мной. Они были в походных ботинках, шапках, перчатках и плотных куртках, которые, по виду, накинули поверх пижам. Один из них был высоким мужчиной средних лет, девушка посередине с длинными светлыми волосами напоминала подростка, а третьим был паренек с таким же круглым лицом, как у всех них.       Старший прищурился, оглядывая меня сквозь мрак.       — Вы со стоянки? Так и знал, Эван, что мы слишком близко к шоссе.       — Мой косяк, пап, — пробормотал Эван. — Меган, а ты чего не посмотрела на карту?       — Этим ты должен был заниматься! — огрызнулась девушка.       Я умоляюще вскинула руки.       — Вам троим лучше убраться отсюда!.. Здесь небезопасно. За мной гонится…       — Медведь? — Отец поднял ружье, но отнюдь не угрожающе. — Поверить не могу, что в этом году они спустились так далеко с гор.       Компания начала болтать о встречах с медведями, заглушая мои мольбы о том, что надо искать укрытие. Они повели меня в свой лагерь, разбитый неподалеку, — Меган приобняла меня за плечи, а Эван одолжил мне запасную пару шерстяных носков. Вероятно, они слышали, как я ломилась через лес, и решили, что это олень или волк.       Их лагерь был небольшим, у каждого по палатке. Костер давно погас, но отец, Дейл, настоял, чтобы его разожгли, и так я смогла немного согреться. Меган накинула мне на плечи одеяло и отдала свою красную шапку с перчатками. Эван достал из переносного холодильника хот-доги и нанизал один на шпажку, чтобы поджарить его для меня.       Эта была та доброта, которой вы больше не встретите в мире, — безотчетная, естественная, как дыхание. Огонь с треском ожил, и я осознала, как трясусь, пока сидела, сгорбив плечи, и глядела на их улыбающиеся лица. У Дейла было ружье, и он пообещал не смыкать глаз всю ночь, взяв дежурство на себя. Этой семье тоже не хотелось продолжать поход в потемках, а я не могла одолжить карту, чтобы отправиться дальше в одиночку. В самом деле, немного отдохнуть не повредит. Отдохнуть, поесть и… пообщаться с людьми.       Мы разговаривали, пока мои заледеневшие ноги не обрели чувствительность. Меган уступила мне свою палатку и полезла к брату, не обращая внимания на его громкие протесты. Я забралась в спальный мешок, свернулась там клубочком и долго смотрела во тьму. Дейл остался на страже, так что все будет хорошо… хоть раз. Все будет хорошо.       И оно было.       Утром я проснулась, сонная, но выспавшаяся. Возле палатки щебетали птицы, и я медленно села, выставив перед собой руки. Снаружи потрескивал костерок, и я почувствовала запах яичницы с беконом.       Каким-то образом мне удалось пережить эту ночь. Я постаралась привести в порядок волосы и почистила зубы у палатки и только потом выпрямилась, с удовольствием потягиваясь. Трое моих спасителей сидели вокруг очага на складных стульях, мирно наблюдая за готовящимся завтраком, и я подошла, чтобы еще раз поблагодарить их. На землю опустилась тонкая пелена тумана, и свежий запах листвы пронесся по лагерю.       Я улыбнулась, обходя стулья.       — Сердечное спасибо вам… за… все…       У всех троих были перерезаны глотки — от уха до уха. На их шеях запеклась кровь, а в выпученных глазах больше не теплилось ни капли эмоций. Я смотрела, как муха садится на глазное яблоко Меган.       — Завтрак, Рей?       Из палатки Дейла в серых трениках и белой майке вышел Кайло. Он театрально повел плечами, растер их и подошел, чтобы поцеловать меня в лоб. Я не двинулась с места — оцепенело глядела на него в тупом шоке, пока он как ни в чем не бывало забирал лопатку из скрюченных оледеневших пальцев Эвана, чтобы перевернуть бекон. У меня зазвенело в ушах.       Он вздохнул и собрал волосы в хвост, прикрывавший уши.       — Б-р-р… Холодает, не правда ли? Но ты выглядишь хорошо отдохнувшей. Попался теплый спальный мешок?       Я не сводила с него глаз, по-прежнему не шевелясь. Кайло криво ухмыльнулся и наклонился, касаясь моих губ неторопливым нежным поцелуем. Пальцами дотронулся до моих волос. Под злым взглядом его зеленых глаз я чувствовала, как сейчас расплачусь.       — Не нужно, пташка, — проворковал Кайло, обхватывая ручищей мою щеку. — Милая непоседливая девочка — опять упорхнула от меня. Я ценю твое упорство. В конечном счете сломить его будет куда как приятно, ведь это приведет… — Он неясно повел рукой в воздухе. — К совершенству.       — Почему бы тебе просто не покончить с этим? — шепотом спросила я.       Кайло отошел за тарелками, чтобы разложить по ним завтрак. Затем он взял меня за руку и потянул к столу для пикника, садясь вместе со мной. Я смотрела на лесную чащу, вновь расцветшую жизнью, и тут он поцеловал обнаженную кожу моего предплечья.       — Ешь, — промурлыкал он. — После вчерашней беготни тебе требуются силы.       Как завороженная, я зачерпнула яичницу и взяла кусочек бекона. Поглаживая мою спину, Кайло закрыл глаза, сделав глубокий умиротворенный вздох. Из листвы за нами наблюдала белка.       Через некоторое время я закончила есть и выпила предложенное Кайло кофе. Он осыпал поцелуями мою руку, а потом прижался губами к шее, облизывая и посасывая кожу, не обращая внимания на мою дрожь. Обняв меня за спину, он, что-то довольно напевая без слов, уткнулся носом мне под подбородок.       Я крепче сжала сложенные на коленях кулаки.       — Ты собираешься убить меня, Кайло?       — Убить тебя? — Он хрипло хохотнул и закинул в рот оставленный мной кусок бекона. — Нет, я не собираюсь убивать тебя, Рей. Я наслаждаюсь нашей маленькой игрой, даже если ты — никудышный игрок. Нет… Ты мне по душе. Вот почему я откладываю удовольствие оттрахать тебя, хотя терзаюсь искушением временами. Но я дождусь подходящего момента… Я буду ждать, пока не смогу окончательно одолеть и осквернить тебя. — Он хмуро огляделся. — И это случится точно не здесь.       Прибравшись, Кайло отвел меня к палатке, где я ночевала. Я уперлась, молча пытаясь отстраниться, но он расстегнул молнию и втолкнул меня внутрь. Я перекатилась на спину, но он уже навис надо мной, воплощенный ужас из моих кошмаров, с зелеными, горящими злобой глазами. Он забрался на меня, шикнув, когда я ахнула от ужаса, и уткнулся носом в мои растрепанные волосы.       — Пожалуйста, давай покончим с этим, — взмолилась я. — Я не могу так жить!       — Не можешь? — Кайло завернул нас в спальный мешок, его губы скользнули по моей шее. — Значит, хочешь, чтобы я трахнул тебя? Хочешь почувствовать меня внутри?       — Нет… Просто хватит, покончи с этим и…       Он резко придавил меня своим весом, заставляя замолчать.       — Не имеет значения, что ты сделаешь или скажешь. Ты можешь сопротивляться, подчиняться или молчать. Ничто не отвратит меня, так что пусть все идет своим чередом.       Мне хотелось кричать. Я прикусила губу и дала крикам волю, колотя и царапая его по спине. Кайло застонал и дернул меня за ворот, чтобы зубами прихватить кожу у ключицы, пока я не разрыдалась, умоляя его остановиться и отпустить меня. Почему-то от этого мне стало чуть легче.       — Я даже не трахаю тебя, Рей, — он со смехом поводил бедрами и сжал в кулаке мои волосы. — Разве твои школьные приятели не терлись об тебя? Эта трагедия стоит слез и страданий?       — Ты — убийца! — выплюнула я. — И нет, ничего они не делали! Я не собиралась залететь, прямо как моя…       Мы оба замерли. Кайло выдохнул мне в шею, осмысливая услышанное, — то, что я боялась забеременеть слишком рано и разрушить свою жизнь, как моя мать разрушила свою. Отец тоже принял в этом участие, но именно моя мать стала тем человеком, который вынашивал меня девять месяцев, а затем бросил на пороге больницы.       Кайло улыбнулся, прижимаясь ко мне.       — Ты боишься беременности, не так ли?       — Нет! Боялась, когда была подростком, но…       Он откинулся назад, согнувшись под низким потолком палатки, и расстегнул штаны, доставая член. Я зажмурилась, когда он схватил меня за руку, чтобы прижать к своей плоти, а сам принялся душить меня, пока я не подчинилась, начиная двигать сжатым вокруг ствола кулаком. Кайло застонал, стискивая меня под челюстью и толкаясь мне в руку, пока, наконец, не осекся. Зарывшись лицом мне в волосы, он со стоном кончил мне на живот, пачкая мою рубашку.       Я пыталась сжать пальцы грубее, причинить ему боль, но Кайло оторвал от себя мою руку, запихнув ее под пояс моих штанов. У меня перехватило дыхание — он вел мою руку, влажную от семени, прямо по складкам, и прижался лбом к моему лбу, улыбаясь.       — Вот и все, — промурлыкал Кайло. — Такая хорошая, милая девочка. Мастурбируй.       — Пошел к черту!       Вздохнув, он смочил свой палец в сперме и бесцеремонно толкнулся им в меня. Я потрясенно охнула, попытавшись делать то, что он велел, так как мысль о принудительной разрядке отвращала меня, но Кайло в ответ качнул пальцем, размазывая свое семя по мне.       Мои попытки вырваться были тщетными.       — Тише… Хватит, хватит. Веди себя хорошо.       Я пронзительно закричала, и он запрокинул мне голову. Подавшись вперед, сжимая меня под подбородком, он внимательно следил, как я медленно проигрываю борьбу с оголодавшим слабым телом.       — М-м, — его губы коснулись моего виска. — Как тебе мое семя внутри? Это тебя заводит? — Кайло шептал почти у самого моего уха, испытующе поглаживая меня так, что я не могла удержать всхлипываний. — Я знаю, знаю… Ты — истомившаяся шлюха, но я не возражаю. Можешь прикладываться к моему члену столько, сколько захочешь.       — Пошел… прочь… от меня…       Он просунул палец мне в рот и улыбнулся.       — Назови мое имя.       — НЕТ!       Кайло запихнул мою голову в спальный мешок и сдавливал мне челюсть, пока я не заорала от боли. Скрежеча зубами, он шипел «Назови имя!», пока я не сдалась, всхлипывая и повторяя его снова и снова. Тогда Кайло грубо поцеловал меня, подаваясь бедрами в такт толчкам своего пальца, пока в конце концов не вырвал из меня оргазм, вымученный и резкий, как все ощущения в моем измученном теле.       Кайло мурлыкал какую-то мелодию, а его поцелуи стали нежнее — он тщательно собрал высыхающую сперму с моей рубашки, чтобы засунуть в меня, пока я тряслась от плача. Рядом потрескивал костер, пели птицы, и мир продолжал вращаться, равнодушный к моим страданиям.