Я помню всех, кто уходил

Я помню всех, кто уходил. Могу пересчитать на пальцах, назвать по именам, но стоит мне снова увидеть их - как они не вспомнят меня. Не вспомнят наших разговоров, и чем пах воздух - лакрица и ель- во времена наших встреч, как ярко светило солнце, отражаясь от их сердец. Когда как я обречен помнить каждого и смотреть как они добровольно уходят, ни разу не обернувшись, из этой жизни. Я с неизменным упорством надеялся когда-нибудь перестать замечать в их глазах огни утекающего времени, что так жестоко отмерила им короткая жизнь. Надеялся избежать предначертанной участи - слишком больно видеть нескончаемую череду смертей тех, кого я любил, люблю, и когда-нибудь буду любить. Только смертные - чудеснейшие существа мироздания - могли ненадолго освободить меня от этого душного морока, что давил на крылья, не позволяя взлететь. Они делали меня счастливым, разрешая краешком глаза заглянуть в их маленький мир, но в оплату требовали боль. Но я нашел выход. Мне понадобилось много времени научиться не испытывать это осточертевшее жжение в груди, я учился обманывать свой разум снова и снова, и у меня получилось, да, получилось! Но вскоре я был вынужден расплатиться одним из немногим, что у меня было - своим рассудком. Я потерял способность любить, я забыл, что такое дружба, и я не могу боле вспомнить что есть зло, а что есть добро, и я начал забывать какого это - когда кто-то уходит. Это стало моей ошибкой. Я пал. Падать совсем не больно. Поначалу. Ты открываешь глаза и обнаруживаешь себя Внизу, твои крылья более не на что не годные всполохи смоляных перьев, а в груди маленькая черная дыра, жадно пожирающая остатки благодати. Остатки того, кем когда-то был я. Ангел, разучившийся любить, обрек себя сам на страдания. Так будет пока не останется одно безликое существо с черными крыльями до конца времен, когда по усталому взмаху Ёе руки вселенная взорвется миллиардами голосов и вернется в изначальное положение, чтобы снова все повторилось.