Карамель

Саша бежит как можно быстрее, пытаясь спрятаться за мусорные баки, чтобы люди из службы отлова не нашли его. Он ведь просто оказался на улице и уж никак не хочет в клетку, он не виноват в том, что случилось. Просто его предыдущий хозяин умер, не оставив завещания, вот и Сашу добрые родственники выставили на улицу, не желая марать руки об гибрида. Головин нервно оглядывается, притаившись за коробкой около мусорки, слушая окружающий мир: его видели здесь, его ищут и, очевидно, найдут. И как только чужая рука пытается ухватить, подтянуть к себе гибрида, Головин шипит и вырывается: — Не трогайте меня! — запрыгивает на мусорку, с отвращением морщась от слишком резкого запаха, но… хочешь жить — умей вертеться. Да кто его будет слушать? Два бугая из службы отлова смело сдергивают бродягу за ногу вниз, крепко связывают руки, зацепляя один из концов веревки к почти порвавшемуся ошейнику. Второй конец держат в руках как чертов поводок, заставляя гибрида унижаться, вспоминать, как это было у прошлого хозяина: больно, грубо, жестоко. Гибрида не любили и не баловали, лишь использовали и били, и Головину тяжело было не загоняться: свою душу он спрятал в книгах из библиотеки хозяина, обучаясь людским наукам, в том числе и языкам, потому что свободного времени было прилично: Сашины услуги требовались только по ночам или на выход, что бывало редко. — Ну, котенок, не сопротивляйся, — ухмыляется один, заталкивая гибрида в грузовик, — поздно. И это поздно придавливает огромным грузом, ведь кто его теперь купит? Поношенная игрушка, не побрезговавшая помоями, с шрамами от плети на спине. Саша — один из многих гибридов питомника, слишком боевой, с характером, хоть и умеющий договариваться. И сейчас Сашу оставляют на грязному полу кузова, из которого не выбраться совсем, а злостная служба отлова везет его в питомник города. Один из. Радамель прогуливается по Москве в приподнятом настроении: кулинарный фестиваль начнется через пару часов, и ради этого мероприятия Фалькао готов почку продать. Только вот крики из подворотни заставляют напрячься: гибрид с прекраснейшим, пушистым хвостом пытается отбиться от службы отлова, в итоге оказываясь скрученным и закинутым в грузовик. Проблема только в том, что Радамель сразу понимает: это — то, что ему нужно, его личная панацея от одиночества, просто предчувствие подсказывает. И только поэтому он все время фестиваля проводит в телефоне, узнавая адреса питомников Москвы, проверяя поступления, потому что лицо кота он запомнил. Нервничая, чуть ли не ошибаясь во время приготовления круассанов, Фалькао поглощен мыслями о гибриде: слишком красивый, слишком прекрасный, слишком-слишком-слишком. И Фалькао действительно желает обладать им, но не в сексуальном плане: скорее, просто дать коту новую жизнь, Радамель же видел, как испуганно он отбивался. Искомый котенок нашелся в одном из питомников на окраине Москвы: Саша. Красивое и простое имя, Раду нравится. Как только фестиваль заканчивается, он вызывает такси по адресу питомника, желая поскорее купить питомца. И в самой машине предвкушает их первую встречу, в какой-то степени боясь реакции гибрида. Владелец питомника радостно встречает его и с большим удовольствием переходит на английский, предлагая Фалькао осмотреть содержащихся здесь гибридов. Но Радамелю не нужен кто-то. Ему нужен один конкретный котенок, и он называет его имя. — О, так вы уже выбрали, — улыбается владелец, — ничего не могу вам сказать об этом гибриде, только сегодня к нам поступил. Насколько мне известно, его забрали с улицы после смерти предыдущего хозяина. — Меня это не смущает, я хочу забрать его, — смело заявляет Фалькао, и жаба глубоко в душе радуется: котенок идет по сниженной цене. — Понял вас, — услужливо отвечает владелец, а после подходит к гибриду, устроившемуся на полу клетки, — Сашенька, — до противного мерзко, даже Рада пробирает от этого тона, — тебе повезло — тебя забирают. Головин поднимает глаза на нового владельца, незаметно оглядывая человека: красивый, с приветливой улыбкой — повод напрячься. И поднимается с пола, выходит из клетки и покорно ждет у выхода, пока на него оформляют документы. Новый владелец долго ждать не заставляет, берет гибрида за руку, усаживая в такси — еще одна странность, богатые таким не пользуются, хоть и такси вип-класса. — Говоришь на английском? — новый владелец обращается к нему, и Саша понимает, что соврать сейчас — опасно для него же. Никто не помешает человеку нанять переводчика. — Да, — отвечает гибрид, нервно дергая ухом, чуть поцарапанным из-за грубого обращения. Фалькао на это смотреть больно. — Хорошо. Меня зовут Радамель Фалькао, и я твой новый хозяин, — он выжидает реакцию, которой не следует, а после продолжает, — к сожалению, в Москве я ненадолго, поэтому скоро возвращаюсь домой. С тобой. Последние два слова звучат как приговор: Сашу увезут в другую страну. И ему никто не поможет, его никто не поймет, он даже толком сбежать не сможет — некуда пойти. И самое страшное — у Головина нет выбора. Поэтому приходится кивнуть, сдерживая страх внутри: никто не должен видеть его слабым. В отеле Саше выделяют отдельную комнату с кроватью, все равно, как сказал Радамель, это на одну ночь. И ему страшно представить, что конкретно на одну ночь: одиночная кровать или щедрость хозяина? Он заворачивается в одеяла, оставляя хвост снаружи — тот не любит теплоты, и пытается уснуть, ведь сегодня был слишком насыщенный день. Как там тот владелец сказал? Повезло? Ничерта, Саше никогда не везет, и уж этот раз точно не станет исключением. Москва никогда не спит — эту аксиому Головин уже давно успел запомнить. Шум машин, людей, самого города больно врезается в уши, не давая сконцентрироваться на чем-то одном. Прошлый хозяин вывез его за город на свою дачу, так что Саша давно успел отвыкнуть от громкости города. Поэтому он устало выдыхает, поднимается с кровати, и ищет в номере отеля кухню, где наливает себе воды, усаживаясь за барную стойку вместо стола. — Не спится? — голос Радамеля из-за спины отвлекает от мыслей, и Саша, вникнув в суть вопроса, мотает головой, — такое бывает на новом месте. У нас днем вылет, если хочешь — в самолете тогда поспишь. Гибрид решает оставить Фалькао без ответа, вцепившись в стакан воды — что нужно этому чертовому хозяину? Чтобы Сашка к нему под бок спать пришел? Но Радамель лишь наливает себе сока из запасов в холодильнике, выпивает, осматривая Сашу в темноте: кот красив. Пушистый каштановый с белым кончиком хвост, такого же цвета пушистые уши с царапиной на правом и белой полосой на левом, тонкие черты лица, недоверчивый взгляд и поджатые губы. А еще прическа, словно у цыпленка, Раду так и хочется ее взлохматить, но пока лучше не надо. — Спокойной ночи, Саша, — кидает на прощание Радамель, уходя к себе, Головин провожает его взглядом, а после тоже решает, что особого смысла просиживать на кухне нет, и даже если не спать, то можно просто полежать, уже лучше будет. С утра Радамель уводит их двоих на завтрак, и Саша вспоминает тысячу и одно правило приличия, ведь позориться сейчас — позорить и хозяина, этого еще не хватало. Им подают вкусные блинчики с джемом, которые гибрид довольно долго гипнотизирует взглядом, прежде чем преступить через себя и сказать: — Приятного аппетита, хозяин, — и покорно опустить глаза вниз, не заметив, как сильно Фалькао морщится от обращения. Но беседу с гибридом он проведет позже, тот ведь просто привык. После завтрака Радамель пакует чемоданы, и вызывает такси, а после смотрит на Сашу: — По дороге заедем и купим тебе одежду, не дело — в подранном ходить, — произносит безапелляционным тоном. — Как скажете, хозяин, — Головин кивает головой, а после выходит из номера, позволяя Фалькао сдать номер горничной, чтобы потом сесть в такси. Одежды Саше покупают немного: рубашка, брюки и две футболки — Радамель мотивирует это тем, что все основное они купят дома. Сидя в зале ожидания в аэропорту, Саша замечает их рейс на табло: Москва — Ницца, и уже хочет спросить, что они забыли в Ницце, как получает ответ: — Нам в Монако, Саш, — и у гибрида смешанные чувства, потому что Монако славится своими казино и элитным питомником. Оно ему не нужно. Но Радамель, заметив чужое замешательство, продолжает, — не переживай, никуда я тебя не отдам. В самолете гибрид заметно нервничает — никогда не летал, а Радамель даже не знает, как его успокоить: прикасаться сейчас к гибриду опасно, он ведь видит, что ему не доверяют, а кто знает, что может сделать боевой кот, колумбиец же видел этот характер. Поэтому и старается не обращать внимание, надеясь, что без взглядов Саше будет легче. Монако красивое, апрельское солнце здесь печет в отличии от хмурой Москвы. Ощущение чужих денег, вертящихся здесь в огромных масштабах, поражает, напоминая о том, что котята — роскошная игрушка, только для избранных, а у таких избранных всегда болезненные запросы. Саша впервые в жизни видит море: красивое, яркое-яркое, действительно голубое, как на картинках в книгах, а еще свободное. Саша хочет быть морем, а вместо этого его шею украшает черный кожаный ошейник с бляшкой вместо подвески. Сейчас так модно. Радамель выводит его из машины, остановившейся около многоэтажного дома с фонтаном во дворе — в Монако других нет, слишком маленькая территория на такое количество проживающих здесь людей. И ведёт его Фалькао в квартиру, позволяя зайти первым — на счастье, что ли? Квартира оказывается пустой. Словно в ней никто не живет, ее только только купили. Головин боится проходить дальше, слишком уж это подозрительно. — Саш, возможно, это прозвучит странно, но это твоя квартира, — начинает Радамель, вручая гибриду ключи, — там дальше, в комнате, есть ноутбук, он пустой, пароль на нем же, и новый телефон, это тоже тебе. — Погоди, зачем? — Головин в недоумении: чем он заслужил такую благодать? И, что еще хуже: что с ним будут делать дальше? — Зачем ты это все купил мне, еще скажи, что отдельную банковскую карту выдал. И по лицу Радамеля понимает, что это не шутка, это действительно теперь для гибрида, который, все еще пребывая в шоковом состоянии, кидается на хозяина, сбивая его с ног: — Что ты хочешь со мной сделать?! — Саша в бешенстве, слишком уж страшно за себя, он ведь потасканная игрушка, кому такой нужен, поэтому он отвешивает сильную пощечину, после убегая в ванну, запираясь внутри — только дверь ломать. — Саша, я понимаю, что ты мне точно не поверишь, но… я хочу просто дать тебе право жить, как человек, — спокойно произносит Фалькао, в душе которого кошки — как иронично — скребутся. Да, ему понравился гибрид, но пользоваться им как игрушкой — последнее дело. — Я буду навещать тебя раз в неделю в пятницу, если что-то понадобится — пиши или звони, — за Фалькао закрывается дверь. Саша может выйти, желательно в окно. Квартира не очень-то и большая, обставленная по минимуму, всего три комнаты, одна из которых — подобие кабинета. А еще есть шикарный балкон, заменяющий столовую — очень холодно тут не бывает. К слову, в кабинете он действительно находит телефон, где единственный контакт — Радамель Фалькао. Которому Сашка тут же отправляет сообщение: Зачем ты купил меня? Захотелось. Сам выберешь, что делать с этой жизнью. Будет глупо, если ты решишь ее так быстро окончить. Откуда квартира? Моя старая, я давно переехал. И в словах Рада есть толк: новой возможностью надо пользоваться на полную, Саша первым делом настраивает телефон под себя, а потом открывает ноутбук, видя перед собой чистый рабочий стол. На самом деле, гибрида всегда интересовали компьютерные игры, и, если в дом прошлого хозяина приезжали дети с ноутбуками, разрешавшие гибриду наблюдать за ними, Саша, не отводя взгляда внимательных кошачьих глаз, смотрел за движущимися объектами: слишком быстро для человека, слишком медленно для кота. Так что Головин вспоминает все названия, упоминавшиеся детьми, а после скачивает Steam — деньги Фалькао уйдут в интернет, как это мило. И пока новые развлечения для котенка скачиваются, Саша проверяет холодильник — пусто, надо сходить за едой. И за одеждой. И за всякой мелочевкой. А это означает, что придется так или иначе выходить из дома, и он даже понятия не имеет, как к нему отнесутся люди на улице: в России гибрида, гуляющего одного, могли спокойно упаковать и в ближайшее отделение полиции закинуть дожидаться хозяина, но, раз Радамель спокойно оставил его одного, выдав ключики, то можно и прогуляться. *** Головин, на деле, далеко не глупый, как это принято думать про гибридов, и нашел вполне неплохой способ подзаработать на компьютерных играх: стримы. Саша вполне быстро научился играть, пользуясь кошачьей реакцией — каждый раз выручает. А миловидная внешность, дополненная пушистыми ушами, помогла завоевать некоторую популярность, поэтому канал на Твиче цвел и прогрессировал. А еще у кота появились свои собственные деньги, так что он мог не тратить с карточки, выданной Радамелем. К слову о нем: — Саша, привет, — Фалькао, как и обещал, приходил в пятницу, иногда принося с собой что-нибудь вкусненькое. — Как прошла неделя? — Прошла, — Саша немногословен, сегодня какого-то особого настроения общаться с хозяином не было, раз можно и не контактировать, то почему бы и нет? — Ладно, если что, я на балконе посижу, — Фалькао на удивление чутко уловил это настроение, и никогда не настаивал — не хочет кот, ну и ладно. На самом деле, Раду обидно, совсем капельку, но обидно. Он что, не заслуживает и чуточки доверия? Или гибриды не умеют доверять? Он ведь действительно дал Саше шанс на новую жизнь, и Саша этим активно пользуется — Фалькао уже нашел его канал, и довольно часто смотрит трансляции или записи, немножечко залипая на гибрида. Кто бы что не говорил, а тот был действительно красивым. Радамель устроился в кресле у перил, решая в телефоне свои дела — надеяться на то, что Головин выйдет к нему глупо, поэтому свободное время надо тратить с пользой. Уходит он от Саши обычно чуть после заката, считая свою задачу в виде проверки собственного гибрида выполненной. Саша же тем временем устраивается за любимым ноутбуком, помахивая пушистым хвостом — присутствие хозяина не напрягает, прошло целых полгода, Головин привык, обнаглел и обжился, все еще боясь выходить гулять здесь, в Монако, из-за одной маленькой проблемы: здесь все друг друга знают, и ему не очень-то и хочется подставлять Радамеля. Саша умеет быть благодарным, пусть и таким образом. Но на улицу тянет, и Сашке приходит в голову простая идея: съездить в соседнюю Ниццу и там погулять денек-другой. Только, он же кот, просто так за границу никто не выпустит, пусть и в Монако довольно лояльно к этому относятся, нужно разрешение от хозяина. И лишь только поэтому он направляется на балкон. Разговаривать с Фалькао как-то страшно, ведь Головин не знает, чего ожидать от человека: тот держит дистанцию, установленную гибридом, не давит, но зачем он это делает? Саша в сказочки о любви, дружбе, мире и жвачке не верит, шрамы на спине ночью отзываются до сих пор, иногда подкидывая кошмары. Но ради цели Саше придется провести переговоры: — Здравствуй, Радамель, — Саша грациозной походкой выползает из комнаты, усаживаясь на соседнее кресло. — Что-то случилось? Ты просто так ко мне не обращаешься, — и снова это чувство обиды грызет изнутри. Впрочем, сам виноват, в какой-то степени. — Ну, я бы хотел попутешествовать, — Головин начинает даже не издалека, сразу переходя к делу: гибридов не выпускают за границы страны без хозяев. За одним единственным исключением. — Я напишу тебе разрешение, Саш, — Фалькао понимает, что его откровенно используют, но так надо, пусть уж гибрид побудет счастливым. — Спасибо, Радамель, — Саша уважительно кивает головой, чуть прижимая кошачьи ушки к голове. И уходит дальше к себе. Радамелю здесь делать больше нечего. *** Саша потихоньку преодолевает свои страхи, оставшиеся с прошлой жизни, поездка в Ниццу позволила немного пересмотреть взгляд на жизнь. Ведь там одинокий гибрид на улице не вызвал подозрений, к нему просто относились как к… человеку? Саша давно этого не чувствовал, ведь сейчас он кто? По сути — содержанка Фалькао, разве что не трахается с ним. Но все еще не равный, никому не близкий, все еще до глубины души одинокий. Поэтому сегодня Саша собирается совершить небольшую прогулочку по Монако в развлекательных целях. Весенний зной в Монако тяжело переносится после холодной Москвы, Саша так и не успел привыкнуть, большую часть времени просидев в квартире. Княжество совсем небольшое, Саша останавливается на набережной, выходя на пирс, где опускает ноги в воду — то, что он немножко кот не означает то, что он не любит воду. Скорее, наоборот. Вода лазурная, яркая-яркая, Головин довольно жмурится, прижимая уши к голове. — Хэй, привет, ты же гибрид Фалькао? — рядом с Саней останавливается высокий мужчина лет тридцати, что заметно напрягает. Откуда он знает? — Ну, предположим, — Головин аккуратно прощупывает почву, внимательно смотря на незнакомца. — Я Даниел Субашич, друг Рада, он про тебя все уши прожужжал, — Даниел улыбается и протягивает Саше руку для рукопожатия, которую тот немного неуверенно, но жмет. — Понятно, — Саша кивает головой, слабо улыбаясь, пытаясь выглядеть доброжелательным. — Приятно было познакомиться, котенок, мне пора на тренировку, — и Даниел уносится с пирса в сторону стадиона, который просматривается отсюда. Где же Фалькао находит таких друзей?. Саша решает написать Радамелю, хоть и делает это довольно редко, приходов того раз в неделю вполне достаточно. Радамель, а что это за Субашич? Подошел ко мне на улице сегодня Мой бывший одноклубник, до сих пор видимся Почему бывший? Ты же вроде не так стар Травма. На этой ноте разговор заканчивается, ибо кот понимает, что зашел слишком далеко, и, вероятно, надавил на больное. Так что Сашка поднимается с места, решая продолжить свою прогулку по Монако, исследуя всякий закоулок. И настолько увлекается, что не замечает, как наступает вечер. А сегодня пятница. Тебя где носит? По Монако гуляю [Геометка] Или тебе подробный отчёт нужен? Нет, хочешь, присоединюсь? Нет Саша отказывает на автомате, все еще не желая видеть рядом Радамеля, иррационально боясь хозяина. И натыкаясь именно на его машину, уже собираясь домой. Фалькао жестом приглашает присесть, у гибрида нет выбора. — Привет, Радамель, — манеры в первую очередь, про это Саша помнит, он хороший котик. — Вечера, Саш, не устал за день? — Радамель доброжелательно улыбается, — тебя домой к себе отвезти, или у меня побудешь? — Фалькао действительно даёт право выбрать, и Головину страшно находится у колумбийца дома, кто знает, что тот выдумать может. — Давай ко мне домой, — Саша произносит несколько тихо, смущаясь по непонятной ему самому причине. Возможно, потому что Радамель не такой страшный, очень даже красивый. Фалькао заводит разговор ни о чем, что-то рассказывает, но Саша слушает не его, а сердце Радамеля, пытаясь найти, нащупать чужие эмоции. Это умение втолкнул с трудом прежний хозяин, чтобы гибрид всегда понимал, что от него ждут. И кто же знал, что сейчас придётся слушать еще одно сердце, еще одного человека. — Ты меня слушаешь? — спрашивает Радамель ровно в тот момент, когда Саша находит тонкую ниточку этих эмоций: искренность, доброта и симпатия. Теперь Головину по-настоящему страшно. Радамелю он нравится, а гибрид так умело избегает общества. — Прости, — Саша виновато смотрит, дергая хвостом, — зайдешь ко мне на чай? — предлагает, ни на что не надеясь, замечая в чужих эмоциях дополнение: удивление и надежду. — Конечно, Саша. Первый шаг сделан. *** Саша медленно, но верно идет на сближение с Радамелем, тот оказывается совсем не страшным, а добрым и внимательным. А еще кот довольно прочно подружился и с Даниелом Субашичем, придя в восторг от двух шикарнейших пушистиков в доме голкипера «Монако». Старые обиды потихоньку перекрывались новыми воспоминаниями: вот он смотрит на игру «Монако», с трудом ходящее по грани, за позицию до зоны вылета; следующее воспоминание — они с Радамелем и Даниелом (те действительно оказываются старыми друзьями) ужинают на балконе Сашиной квартиры, и Головин внимательно слушает чужие рассказы. И узнает, что у Фалькао есть своя пекарня. Сначала гибриду страшно появляться на пороге — как на это отреагирует Радамель, одно дело — встречи дома, а другое — общение на людях. Но, походив вокруг да около с неделю, Саша все же заходит внутрь, поражаясь уютному интерьеру. — Привет, Саша, — Фалькао его замечает сразу, — что-то определенное хочешь? Или просто посидеть зашел? — Да я… я, в общем, мне бы кофейку попить и что-нибудь к нему, — Головин, по непонятной даже для себя причине, мнется и стесняется, но теплый взгляд Радамеля это быстро прекращает. — Хорошо, принесу тебе за столик, — днем людей практически нет, так что Саша занимает свободный у окна, замечая чудесный вид. Тут красиво. Очень. А еще солнечно, а кот все еще бледный, как сметанка, и пушистые каштановые уши с хвостом сильно выделяются. Вскоре Саша начинает проводить все свое время в кафе, иногда тут же катая — хороший интернет и зарядка у столика позволяют, наблюдая за работой Фалькао. И постоянно чувствуя на себе взгляд Радамеля — бесит, бесит, бесит, как можно так нагло и откровенно прожигать взглядом, не стесняясь никого! Не то, чтобы Саше не нравится такое внимание, но он котенок с характером, просто так разложить себя не даст. Да, он уже принял и понял чувства Рада (просто Рада в голове), и в целом не против побыть с этим человеком. Только не как игрушка, а как человек, равный. Саша машет хвостом, который быстро нагревается на солнце, проникающим сквозь щель незадернутых штор, и вновь чувствует чужой взгляд. Поэтому поворачивается, смотря прямо на Фалькао — тот оторвался от работы и прослеживает траекторию движения хвоста. — Ух, блять, задолбал! — Головин не выдерживает, и подходит к Фалькао. — Прости, Саша, — если бы у Радамеля были бы кошачьи ушки, он бы к себе их прижал, настолько виноватым он выглядел. — Гладь, разрешаю, — а после чуть ли не вкладывает свой прекрасный хвост в руки Радамеля, прекрасно осознавая, насколько это интимный жест, — только, прошу, больше не прожигай взглядом, — Рад завис. В его руках предмет долгих мечтаний, хрупкий кошачий хвост, по которому так приятно провести пальцами, чувствуя шелковистую шерстку. А потом он отвисает, и слышит, как Саша громко мурчит, жмуря глаза от удовольствия. — Саша, ты, — у Радамеля нет слов, но именно этого хватило, чтобы Головин сменил милость на привычный режим недотроги. — Невиданная щедрость окончена, — кот выдергивает свой хвост из чужих рук, покидая кафе. Теперь ход за Фалькао. Вечером Сашка удобно устроился на диване, копаясь в телефоне, как слышит поворот ключей в дверном замке — Радамель пришел, хотя сегодня не пятница, и Саша, возможно, даже не желает его видеть (кому он врет). — Саша, я роллы принес, — гибрид заинтересованно поднимает ушки, прислушиваясь к шуму пакетика, принюхиваясь и чувствуя знакомый запах. Рад точно знает, чем угодить коту. И Головин выползает из комнаты, первый раз встречая хозяина в коридоре — ошейник все еще напоминает свое место, хоть гибрид привык, что это формальность. — Роллы? Спасибо, Рад, — а после Сашка ласково клюет в щеку Радамеля, только потом осознавая, что он сделал. И порывается убежать. Но Рад оказывается хитрее, ловит Сашу за руку, отводя его на балкон, усаживая на кресло рядом со столом. — Все хорошо, — Фалькао гладит руку гибрида, выкладывая роллы из пакета на стол, а после достает из того же пакета бутылку вина. — Я могу считать это свиданием? — Сашка откровенно забавляется, просто не понимая, что именно это с ним происходит. В нем видят человека. Человека. Равного. Свободного. — Это оно и есть, если ты согласен, — на последних слов улыбка Фалькао словно затихает, но Саша поднимает взгляд на Рада. — Я согласен. Весь вечер они проводят лениво, сначала медленно поедают роллы, и Сашка готов душу продать за те вкуснейшие с угрем, пока Радамель выбирает себе с крабом, а после укладываются смотреть фильм, потихоньку попивая вино, которое принес колумбиец. Оно легкое, практически не пьянит, и к концу бутылки у Саши только голова чуть кружится — алкоголь на гибридов влияет сильнее, чем на людей. — Я думаю, мне пора, — Рад расстроенно смотрит на часы, собираясь встать с уютного дивана. Но Саша его останавливает, хватая за руку. — Останься, прошу. — Саша добавляет это чертово прошу, ведь оно обозначает его желание, его согласие. Его принятие этих своеобразных отношений. — Хорошо, — Фалькао кивает, на пробу целуя Сашу в лоб. — Ой, ну чего ты стесняешься, — Саша смотрит прямо в глаза, приближаясь преступно близко к губам Фалькао, но тот не решается пока целовать, — ты уже мой хвост гладил, считай, что можно все, — и гибрид целует первым, тут же отдавая инициативу человеку, который прижимает Головина к себе, запуская руку в волосы, пока боясь почесать ушки. — Ты прекрасен, — Радамель прерывает поцелуй, а после еще раз касается губами лба, — отпустишь в душ? — Отпущу, полотенца на полке в шкафу. Свет в спальне гасится, и Саша укладывается на кровать, где уже прилег Радамель, смотрящий на него выжидающе. Гибрид медлит, но после подползает к человеку, подтягивая ноги к себе — так он визуально ниже Фалькао, который треплет волосы. — Спокойной ночи, — Рад обнимает гибрида, улыбаясь ярко-ярко, и с этой улыбкой засыпая. — Спокойной ночи, — сонно бормочет Саша, прислушиваясь к сердцу Радамеля, к его эмоциям — счастье, ощущение сбывшейся мечты и любовь. Это приятно. Правильно говорят, что кот выбирает человека. Александр выбрал Радамеля. *** Радамель просто не может поверить. Просто никак. Ведь сейчас рядом с ним лежит Саша, его маленький котенок, завернувшийся в кучу одеял, только уши пушистые торчат. И Фалькао абсолютно нагло тянет ручку, чтобы погладить, приласкать, услышать мурчание, Саша ведь любит ласку, уж за месяц Радамель успел это выяснить. Гибрид переехал к Раду домой, где постоянно мельтешил своим хвостом, отвлекая от всего. Но злиться нельзя, просто невозможно, Головин же просто колючий снаружи, недоверчивый, но если найти подход — сама доброта, хоть и покрыть матом может и любит. Но это мелочи, Рад привык выслушивать длинные трехэтажные тирады на тему того, куда конкретно следует ему отправится, если он сейчас же не прекратить пялиться на хвост, мешать коту во время каток и просто отвлекать. — Саша, просыпайся, — а в ответ сонное бурчание, и Радамелю приходится идти на радикальные меры. — Рад, отстань! — Саша злится, пытаясь уйти глубже в одеяла, пока Радамель распутывает всю эту кучу, периодически покрывая лицо гибрида легкими поцелуями. — Зачем, хороший мой? — Фалькао усмехается, а Саша лишь недовольно фырчит, кидая на человека вполне выразительный взгляд. — Мы едем сегодня в отпуск, так что пакуй вещи. — А раньше сказать было нельзя? — Саша потягивается на кровати, сильно зевая, вызывая лишь умиление у Радамеля. — Ты бы злился и отпирался, а этого я не хочу, — Фалькао все-таки добирается до чужих губ, и Головин отвечает на поцелуй, впрочем, не переводя его в разряд чего-то большего — до близости они пока не доходили, гибрид боится, просто боится, а Рад и не настаивает. — Какой предусмотрительный, — Саша поднимается с кровати, машет хвостом, зная, как это действует на Радамеля — тот зависает на несколько секунд, следя за движениями. Радамель до последнего — пока не объявляют посадку на рейс — не говорит, куда они летят, и Саша сильно удивляется, когда видит страну — Колумбия. Его родина. Но Головин не спорит, понимая, что это бы случилось все равно. А Рад нагло поглаживает уши, наслаждаясь вседозволенностью. И засыпает в самолете на плече гибрида, тот кладет свою голову на чужую. Так же проще. В Боготе жарко, еще более душно, чем в том же Монако, и Саша недовольно размахивает хвостом, пытаясь хоть как-то облегчить свою судьбу; Радамель на это посмеивается, а после берет Сашу под ручку, вылавливая такси. Саша не спрашивает, куда они едут, понимая, что предстоит знакомство с родителями, поэтому пытается взять себя в руки, слишком уж нервозно и недовольно размахивая хвостом, дергая ушами, что выдает состояние гибрида. Фалькао первые пару секунд загипнотизированно смотрит, а потом словно просыпается от чар, и берет Головина за руку, а после еще и поглаживает пушистые уши. — Саша, успокойся, мои родители — прекрасные люди, тебя трогать не будут, — Сашка в ответ легко шикает, выражая слабую злость на собственное бессилие, а после кладет голову на плечо Раду. Тот не беспокоится из-за эмоциональности гибрида, привык уже. — Попытаюсь, Рад. Попытаюсь, — и пытается сконцентрироваться на эмоциях хозяина, надеясь так забрать капельку уверенности. Которой там нет. До Санты-Марты они доезжают быстро, и вот совсем уже скоро дом семьи Фалькао возвышается перед котом, который чуть ли не дрожит — Радамель посмеивается, но Сашу обнимает, это ведь просто черта характера — быть открытым к миру. У Радамеля и впрямь прекрасные родители. Они неплохо говорят по-английски, даже шутят так, что Саша вмиг перестает чувствовать себя неудобно или неловко. Ужин проходит блестяще. Как будто отцу и матери Рада совсем нет разницы, гибрид Александр или человек. И это дает надежду. Позже, удобно устроившись на диване под боком Фалькао, Саша наконец получает шанс получше оглядеться в чужом доме. Карменца показывает детские фотографии своего сына, и Головин еле сдерживается, чтобы в голос не заржать над Фалькао, который сливается с пурпурными занавесками. Происходит только одна подозрительная вещь — из очередного альбома выпадает маленькая бумажка, кажется, визитка, и госпожа Фалькао тут же хватает ее со столика и виновато улыбается, смотря скорее на сына, чем на гибрида. Рад и не понимает ничего, а вот Саша успевает увидеть темные буквы на кремового цвета бумаге. Слова «Радамель Фалькао. Приют для гибридов» врезаются под кожу, заполняя капилляры едким дымом. Ну разумеется, должен же быть подвох. — Саша, — удивленно интересуется Радамель, чувствуя, как чужие ногти впиваются в предплечье, — что такое? — Рад, выйдем на минутку, — Александр пытается сохранять спокойствие, чтобы не пугать мать Радамеля, но будь они наедине, от Фалькао бы мокрого места не осталось.  Рад бросает матери пару слов, но она понимает и без них. С самого начала она понимает, что Саша все видел. И что теперь начнется скандал. — Потрудись объяснить, — тихо начинает Головин, — почему я узнаю только сейчас, что твой отец держит приют для гибридов? — Саша, это не так фатально, как кажется, — Фалькао выставляет руки в примирительном жесте. — Нет, ты просто подумай! Я, как гибрид, вынужден опасаться, что вся наша любовь, — он с ненавистью выплевывает это слово, будто само его существование ему противно, — это фикция. И это сделано лишь для того, чтобы я перешел в дар твоему отцу, а из его приюта к другим богатым папикам. Саша чувствует себя загнанным в ловушку, которая с треском захлопывается. Чужой дом снова становится враждебным, только теперь нет того островка безопасности и понимания. — Пожалуйста, выслушай меня. Мой отец не такой как люди, забравшие тебя. Никто в этой семье не причинит тебе вреда. Саш, приют для отца раньше был вынужденной мерой. Жить и есть хотят все, а в семье трое детей. Да и… — Радамель делает паузу, наклоняя голову вниз, словно стыдясь самого себя, за то, что подвел Сашу, утаил, не рассказал, — отец слишком гуманно, по мнению других, относился к гибридам. И эта гуманность проявилась и в приюте. И в том, что он всегда учил относиться к гибридам как к людям. Саша откровенно бесится, это видно не только по распушенному хвосту, мотающемуся из стороны в сторону, ушам, грозно прижатым к голове, но и по выражению лица, и Радамель все так же не может смотреть гибриду в глаза. Поэтому, как только Фалькао заканчивает свою речь, ему прилетает кулаком в челюсть. Головин зло фыркает, а после произносит: — Считай, что я тебе поверил, — а сам проверяет эмоции Рада, чувствует чужую честность, но тому об этом знать не надо, а после добавляет на русском, — мудак. — Прости, Саша, — если бы кто сказал Фалькао о том, что ему будет стыдно перед гибридом, перед его собственным гибридом несколько лет назад, он бы в жизни не поверил, но челюсть болит, и Радамель даже не спорит, знает, что Саша прав. Радамель уже было тянет руку к коту в знак примирения, но тот ладонью бьет по ней, шипит: «Отстань!», и уходит в дом. Радамель гибрида не догоняет, подходит к матери, которая видела, как тот взбегал вверх по лестнице в комнату Фалькао, больше ведь негде прятаться. Хотя Саша мог спокойно уехать — бумага с разрешением на свободное передвижение все еще при нем, как и деньги, но Рад очень надеялся, что гибрид остынет. Что еще не все потеряно. Мать же приобнимает Радамеля, без слова даря надежду на лучшее. Как было всегда, без поддержки мамы он сдался сразу после той чертовой травмы, из-за которой пришлось покончить со спортом. — Ты слишком сильно влюблен в него, Радамель, — голос отца сзади заставляет напрячься, — не то, чтобы это плохо, но будет печально, если тебе разобьют сердце. — Я знаю, пап. Но пусть он успокоится, он так нервничал, когда ехал сюда, а тут еще и визитка его добила, — Рад печально качает головой, усаживаясь обратно на диван, собирая фотографии обратно, держа в руках чертову бумажку. Саша срывается на слезы, потому что не может понять, что же ему делать. Поэтому забивается в уголок комнаты, прихватив с собой подушку, которая быстро намокает. И ведь хочется, хочется верить Радамелю, эмоции не врут, эмпатия не ошибается, но шрамы на спине жгут, напоминая про то, что наивность и доверие — не для гибридов. Он ведь тоже хочет просто быть любимым и не волноваться ни о чем, но подводные камни всплывают один за другим. Саша так хочет быть с Радом, но страх, страх берет верх. — Сашенька, — Радамель с трудом и жутким акцентом обращается к гибриду, замирая в проходе, видя, как Саша напугано поднимает уши. — Что тебе надо? — Головин отбрасывает подушку в сторону, поднимается на ноги, но заплаканные глаза Рад замечает сразу. Поэтому действует так, как велит сердце. Подходит к Саше на негнущихся ногах, смотрит глаза в глаза, замечая растерянный взгляд гибрида, а после опускается на колени, держа своего самого любимого кота и человека за руку. — Встань! Рад, встань! — Саша, прости меня, я понимаю, что не могу больше ничего сделать ничего, чтобы ты мне смог доверять. Я ведь просто люблю тебя, — последние слова выходят тихо, Радамель видит словно в замедленной съемке, как Саша, все еще расстроенный, падает на колени рядом, в объятия Фалькао, мажет губами по шее, и тихо-тихо мурчит. Не потому, что слишком хорошо, а потому, что очень больно. Воспоминания еще живы, и от них так тяжело на душе, что хочется сердце с корнем вырвать. — Я тебя… я тоже, Радик, — на выдохе шепчет Саша, боясь быть услышанным. Желая быть понятым. Чувство бесконечной привязанности примагничивает Сашу к хозяину, спаивает два сердца в одно, оставляя лишь едва заметный запах гари. Радамель нежен и осторожен, как и всегда. Кончиками пальцев линию челюсти прослеживает, собираясь спуститься на шею, но Саша меняет его планы, приоткрывая рот и позволяя пальцам скользнуть внутрь. Играется с ними языком, выталкивает и снова впускает. Радамель смотрит на него как зачарованный и прижимает к себе свободной рукой. Оказавшийся теперь так близко Сашка выпускает чужие пальцы и тут же требовательно прижимается к губам, поджав уши. Поцелуй затягивается, пока Радамель поднимает Сашу с пола, перенося на кровать, подминая под себя, все еще будучи не слишком уверенным в своих действиях. Головин же может просто встать и уйти. Но никогда так не сделает, вместо этого вжимается сильнее в Фалькао. И тот принимает это немое согласие, начинает покрывать легкими, невесомыми поцелуями шею гибрида, почесывая прижавшиеся к голове уши, слыша тихое мурчание, совсем инстинктивное, непроизвольное. Но Саша ждать не хочет, тянет к себе Радамеля, проводит руками по бокам того, стягивая мешающую футболку, слыша в ответ шепот: «Какой смелый». — Смелее некоторых, Фалькао, — фыркает Александр. В ответ чужая рука сжимается на его упругой заднице. Черт, они определенно стоят друг друга. Саша лижет хозяина в шею, его шершавый язычок возбуждает, и у Радамеля, наверное, скоро сердце остановится: он ведь так долго хотел этого, держал дистанцию и теперь… Наконец, Саша на его коленях, такой доступный, такой послушный. Кошачий хвост плавными движениями качается из стороны в сторону, пока Саша смотрит на него затуманенным взглядом, прижав уши к голове и смущенно улыбаясь. — Ай! — Алекс прихватывает чужой палец острыми зубками. Ему играться хочется, но игры уже другие, взрослые. Тянут на восемнадцать со скромным плюсом. Фалькао быстро выходит из оцепенения и оглядывает тело под ним. Сразу же подмечает, записывает себе в голову соблазнительные местечки: вот здесь зацеловать, сюда куснуть, вылизать тут. Только пока Радамель думает, Саша делает. Ловко избавляет из обоих от одежды и требовательно дергает хозяина на себя. Кто ж его целовать будет, он же не железный. Рад даже опасается минутку, что ебать будут его, а не он. Но вовремя включается голова у Радика, умный же человек все-таки. Саша кусается почти хищно, потому что все еще боится. И натыкается на безоговорочную ласку. Аура Фалькао пульсирует золотисто-розовым, и это сбивает Алекса с толку. — Ну же, котик, неужели я тебя мало гладил? — нежно шепчет Радамель, задевая мочку уха влажными губами. Саша мотает головой, и чувствует, как напряжение спадает. Второй поцелуй легкий и свежий, как перенасыщенный озоном воздух. Веки гибрида тяжелеют: Фалькао так ласков, так осторожен, что… — Мр-р-р-р, — тихо-тихо вибрирует Саша и ластится под чужие теплые ладони. Они оглаживают со всех сторон, лелеют, раскрывают. Они вытягивают из голосовых связок такие непривычные стоны, они играются с хвостом и медленно подводят Сашу к краю. Когда Головин просыпается, он понимает: режим сбит нахрен. Потому что за окном едва розовеет предзакатное небо с облаками цвета карамельной сахарной ваты. — Радамелька-карамелька, — шепчет по-русски Саша и трется носом о чужую щеку. Фалькао отзывается сонным мычанием и ведет руками вниз по позвоночнику Александра. — Спи давай, ты устал. И Саша снова закрывает глаза, позволяя телу погрузиться полностью в душную теплоту чужих объятий.