Качели

Саша часто задавала себе вопрос, какие чувства она испытывает к Алексею. Любовь? Определенно, нет. Влюбленность? Возможно, хотя не факт. Симпатия? Спортивный интерес? Скорее, да. Часто бывали моменты, когда Денис неделю или две никуда не уходил по вечерам, и Саша, уж если совсем честно, таила в себе надежду, что у них с мужем что-то может наладиться, и только когда он вдруг однажды приходил домой глубоко за полночь, эта надежда стремительно угасала — так незаметно и быстро, словно на тоненькую свечку с крошечным желтым подрагивающим огоньком выливали ведро воды. Иногда и Алексей надолго исчезал из виду, и, хотя Саша прекрасно понимала, что у него работа, деловые поездки и, в конце концов, свои собственные дети, ей становилось неприятно от мысли, что из-за этой жуткой неопределенности в жизни она упускает редкий шанс построить новые отношения. А как только Алексей снова объявлялся, ей начинало казаться, что этот в какой-то степени запасной вариант все еще при ней. Летние каникулы наступили неожиданно быстро. Саша увезла Иришку в Саранск к маме и Анечке на все лето, до конца августа, и когда вернулась обратно в Москву, то подумала о том, что теперь у нее есть вполне легальный карт-бланш, чтобы встречаться с Алексеем у него дома. Денису об этом, разумеется, говорить не надо было, да и текущий формат их отношений уже перестал предполагать, что муж имеет право обвинять Сашу в поздних возвращениях домой. За несколько дней до июньских праздников Денис сказал Саше, что на все выходные уедет в командировку в Лондон, где праздников никаких не было, а значит, он с коллегами мог бы решить текущие зарубежные дела клиентов без ущерба для своего московского рабочего графика. Оставшись в одиночестве, без Дениса, и договорившись с Алексеем поужинать вместе, Саша сидела за столиком в ресторане и нервно покручивала бокал с вином за тонкую хрустальную ножку. — С тобой все в порядке? Ты из-за чего-то нервничаешь? — спросил ее Алексей. — Я? Нет, нисколько. Думаю, как спланировать выходные. — И какие планы? — А у тебя какие? — Ну… Да вроде никаких. А что? — А отвези меня в Тбилиси? — Ого, — улыбнулся Алексей. –Да легко! — Правда? — удивилась Саша. — Ну, а в чем тут может быть проблема? Сегодня же куплю билеты. Я очень рад, что ты предложила! — Почему? — Ты мне очень нравишься. Я ни с кем больше не встречаюсь все это время. Ты такая красивая женщина, настоящая, сексуальная, умная. — Ты меня смущаешь, — Саша расплылась в улыбке. — Говорю как есть. Давай закончим с ужином и поедем ко мне. Заодно варианты перелета посмотрим. — Давай, — согласилась Саша. Она взяла в руки телефон, чтобы посмотреть время, и увидела сообщение от Дениса: «Привет! Ты поздно сегодня?» «А что?» «Блин, ну ведь знаешь же, как я не люблю вопрос на вопрос! Просто хочу понять, ждать ли тебя. Хочу приготовить пад тай с креветками))» «Ты готовь, не жди меня». «У тебя планы? Не буду же так заморачиваться, чтобы для себя одного готовить…» «С девочками с работы решили посидеть. Извини, что заранее не сказала». «Ну ок, хорошо». Саша ничего больше не отвечала. Ночь она провела с Алексеем. Когда следующим вечером она пришла домой, Денис был хмур как туча. Саша сразу поняла, как он расценил ее отсутствие дома этой ночью. Понимала она и то, что муж не чувствует за собой морального права о чем-то ее расспрашивать. Как настоящий юрист Денис хорошо знал правила игры, о чем бы ни шла речь — о поведении в зале судебных заседаний или об отношениях. Прошлой ночью Саша с Алексеем действительно купили билеты в Грузию, но Саша считала, что не может сказать об этом Денису. — Слушай, — обратилась она к мужу, — пока ты будешь в командировке, я съезжу на пару дней к дочкам. Ужасно соскучилась по ним. — Конечно, поезжай. Купить билеты? — Я уже сама купила. В Тбилиси Алексей вел себя как настоящий ухажер — заваливал Сашу цветами и комплиментами, и всякий раз, получая очередной восторженный взгляд или новый букет, она думала о том, что Денис так никогда не делал и что она любила его даже за такое весьма сухое, как могло кому-то показаться, отношение. Вспоминая, как ее первый муж скакал перед ней и из кожи лез вон, лишь бы зацепить ее внимание, она наблюдала подобное поведение за Алексеем, хотя в его ухаживаниях не было явной приторности. Она не скрывала от себя, что, возможно, как и в тот их с Денисом неприятный период разрыва много лет назад, она довольствовалась тем, что любят ее. Любят или же думают, что любят. И на первый взгляд ей было этого достаточно. Если уж на то пошло, она уже взрослая женщина и объективно не нуждается в том, чтобы сохнуть по кому-то. Ценности уже не те. Она вернулась из Тбилиси за день до того, как Денис приехал из Лондона. У нее были двойственные чувства. С одной стороны, она, как и любая женщина, была рада тому, что рядом появился мужчина, который готов носить ее на руках, да и тот же хороший секс присутствовал, без которого ощущаешь себя никому не нужной теткой. С другой, она все еще не привыкла к новому укладу жизни. В ее голове не было Дениса как мужчины, но как близкий человек он никуда не делся. И вряд ли денется — слишком дорог был ей тот багаж, который они с ним успели накопить. Пару дней спустя она гладила белье, в комнате фоном жужжал телевизор, и тут она заметила, что Денис, которого она попросила развесить на балконе одежду после стирки, слишком долго не возвращается. Время от времени она поглядывала на балконную дверь и каждый раз видела, как муж стоит на балконе, облокотившись на перила.Прошло еще минут пятнадцать, а Денис не возвращался. Догладив его последнюю футболку, она выдернула шнур утюга из розетки и пошла на балкон. Дверь была открыта, и Денис не слышал, как Саша вошла и тихонько встала рядом с ним. Она увидела, что по его лицу текут слезы. Саша нежно положила руку на его плечо, и только тогда Денис встрепенулся, точно очнувшись от унесших его в другое измерение мыслей, и испуганно посмотрел на нее — Денис очень редко плакал, и ему всегда было стыдно, если Саша ненароком заставала его за этим позорным, как он думал, занятием. — Ну ты чего? — ласково спросила Саша. — Болит что-то? — Если только душа, — тихо ответил Денис. Такие сопливые речевые обороты обычно отсутствовали в его лексиконе. — Почему она болит? Скажи мне. — Я вспомнил о том дне, когда мы два с лишним года назад заезжали в эту квартиру, — начал Денис, снова повернувшись к широко открытым балконным ставням и устремив свой взгляд на стоящую напротив Останкинскую башню. — Что именно ты вспомнил? — голос Саши был приятным, доверительным. — Столько вызовов было тогда, такое предвкушение я испытывал от того, как мы тут будем жить, развивать свою семью… Как Иришка пойдет в школу, как мы родим еще одного ребенка. — Я очень хорошо помню те дни. У меня с этим связаны только положительные эмоции. — И столько бытовых проблем предстояло решить, — продолжил Денис. — И я испытывал удовольствие от того, что мне надо их решать. Для тебя, для дочери. Для нас. Даже подумать тогда не мог, что все это вот так закончится. — У меня у самой все внутри разрывается, когда начинаю думать об этом. — Я не хотел, чтобы все вот так закончилось, честно. Ты мне веришь? — Конечно верю! Верю и знаю это! — Ты пойми… Все это произошло не по моему злому умыслу. Я не хотел. Просто… Просто я такой. Ничего с этим не сделаешь. Это такое идиотское обстоятельство, что аж бесит порой… Ладно, если б я встретил другую женщину или ты бы кого-то другого встретила. А тут ведь совсем другое… Я не имею права тебя обманывать, держать тебя в подвешенном состоянии. Он повернулся к ней и обнял ее. Обнял так, как не обнимал уже очень давно. Саша прильнула к нему, уткнулась ему в шею, как делала всегда, и полной грудью вдохнула родной запах человека, которого так жестоко отбирает у нее жизнь против ее воли. И, очевидно, против его воли. — Тиша, — она сама удивилась тому, что уже давно не называла его этим смешным производным от его фамилии, — я не таю на тебя зла. Не ненавижу тебя, не презираю. Я совру, если скажу, что у меня умерла надежда. — Она у меня тоже не умерла. Но представляю нашу жизнь не вместе — дикая боль в душе. Представляю ее вместе — та же боль. А я не могу, я ненавижу, когда вот так! Когда нет варианта, чтобы было хорошо. И я ничего не могу с этим сделать… — И что дальше? — Я сегодня арендовал квартиру для себя. С этими его словами Саша почувствовала, как у нее внутри все почернело. Вот оно… Настало… Как долго она ждала этих роковых слов, как боялась их. — Ты так… окончательно решил? — Да. Раньше я не мог этого сделать, потому что чувствовал свою ответственность за тебя. И это сдерживало меня от того, чтобы физически уйти. — А что изменилось? Ты ее больше не чувствуешь? — Не совсем так. Ты всегда будешь для меня человеком, к которому я первым приду на помощь. Я же люблю тебя, пусть даже я гей. О, неужели я сказал это… Но теперь у тебя есть тот, кто продолжит нести эту ответственность вместо меня. — Ты про кого сейчас? — Саше стало совсем не по себе. — Про Алексея. — М-м-м-м… И как же ты узнал? — Ну я же не идиот, — сквозь слезы улыбнулся Денис. — Если я не подаю вида, что все понимаю, то это не значит, что я ничего не вижу. Я давно это понял. А имя… Увидел у тебя вчера в открытой сумке посадочные талоны. И понял, что ты ездила с ним в Грузию. — И ты решил, что там у меня все серьезно? — «Серьезно» — понятие очень субъективное. Но, понимаешь, если ты говоришь мне, что жутко соскучилась по детям, а сама едешь с мужчиной в романтическую поездку, предпочтя его своим дочерям… И пойми правильно, я нисколько тебя не осуждаю! Не скрою, что мне очень больно от этого, но, с другой стороны, мы же с тобой одинаково хорошо понимаем нашу ситуацию. У тебя появился человек, и теперь мне надо устраниться. — Там не все так серьезно, как тебе может показаться, — заикаясь от волнения, начала было Саша. — Да я и не буду сейчас обсуждать серьезность или несерьезность. Но очевидно, что это не трах-бах на раз. Ты не такая. И если ты настолько близко подпустила к себе человека, что аж поехала с ним именно туда, где нам с тобой в последний раз было хорошо, да еще и день в день в те же самые даты, это о чем-то говорит, согласись. И если он настоящий мужчина, а мне хочется думать именно так, то он с пониманием отнесется к тому, что теперь ответственность за тебя на нем. Не вся, но значительная. Иначе все это неправильно. — Что неправильно? — спросила Саша, на которую, как цунами, неумолимо надвигалось осознание, что она в шаге от того, чтобы окончательно потерять Дениса. — Все неправильно. Не по-человечески. Знаешь, как в том анекдоте — кто девушку ужинает, тот ее и танцует. А он тебя лишь танцует. Значит, должен и ужинать. В противном случае это тот самый трах-бах, который для тебя нехарактерен. Он посмотрел на Сашу сквозь слезы, погладил ее руку и горько улыбнулся: — Мне в два часа ехать забирать ключи от квартиры. — Где ты будешь жить? — с безысходностью в голосе и со слезами на глазах спросила Саша. — Недалеко. Через квартал отсюда. Я не хочу терять с тобой связь, не хочу исчезать. У нас дети, я должен быть рядом. Он еще раз обнял Сашу и зашел в комнату. Саша немного помедлила и пошла за ним. В коридоре Денис обулся, взял с полки свой рюкзак, снял с крючка на стене ключи от машины и открыл входную дверь. В глазах у него все еще блестели слезы. — Я не думала, что это будет настолько больно, — плакала Саша. — Я знаю. Я тоже не думал. Он обнял жену, и они долго стояли так в прихожей, обнявшись, чувствуя, что какой-то злой рок помимо воли обоих разлучает их, а они ничего не могут с этим поделать. — Тиша, — окрикнула его Саша, когда Денис толкнул дверь. — Тиша, я люблю тебя. И всегда буду любить. — Я тоже тебя люблю. И знаю, что не разлюблю.