Откровения

Шли последние минуты фильма. Дэвид напряженно смотрел на экран. Он видел эти кадры, наверное, сотни раз — во время съемок, на этапе монтажа, на скрининге, но все равно не мог оторвать взгляд. Знакомое чувство легкого страха в ожидании реакции зала ледяным холодом сковало грудную клетку. Вдруг его руку крепко сжали теплые пальцы. Дэвид взглянул на сидящую слева от него Эмму. От волнения она оторвалась от спинки кресла, вытянувшись как струна, на её лице плясали блики от экрана, в глазах он увидел блеснувшие слёзы. Она даже не заметила, что с силой вцепилась в его ладонь, сжимая её почти до боли. Он улыбнулся, и почему-то к нему пришло спокойствие. Он точно знал, что, по крайней мере, одному зрителю фильм запал в душу, пусть этот зритель и был его частью. Когда на экране побежали титры, почти мгновенно тишину зала нарушили аплодисменты. Их гул, точно цунами, обрушился на Дэвида. Это было потрясающее, ни с чем несравнимое ощущение — его творение оценили по достоинству. Гордость, воодушевление, благодарность — все эти чувства удивительным образом смешались, прогоняя прочь тревогу и беспокойство последних дней. Он обернулся к Эмме, чувствуя, как губы невольно растягиваются в широкой улыбке. Она хлопала в ладоши вместе со всеми, смеялась, и в глазах её было столько искреннего, почти детского восторга, что Дэвиду нестерпимо захотелось обнять её, закружить, поцеловать прямо у всех на глазах. Едва сдержавшись, он зааплодировал, чуть кивая Эмме в знак благодарности. Эмма не слышно в шуме зала, одними губами произнесла «спасибо», очаровательно краснея. А после была вечеринка. Афтепати после премьеры по обыкновению было шумным, масштабным и роскошным. Огромный зал, фуршет, музыка, журналисты и киношный бомонд. Дэвид искал взглядом Эмму, пытаясь разглядеть её стройную фигурку и светлые волосы в гуще разодетых в пух и прах звёзд Голливуда и снующих тут и там фотографов. В глазах рябило от блеска драгоценностей и вспышек камер. Эмма оказалась неподалёку. Она стояла в обществе других актеров, улыбалась и время от времени кивала, пока остальные шумно обсуждали премьеру. В руках у неё был бокал шампанского. Она поднесла его к губам и вдруг заметила Дэвида. Улыбнулась ему, лукаво сверкая глазами, и сделала глоток. Он жадно следил за каждым её движением, отмечая про себя, что в этом зале она была словно Сириус среди золотой россыпи звёзд. Эмма слизала с губ остатки шампанского и продолжила смотреть на него в упор, будто он — все, что её интересовало в этом зале. Он уже совсем потерял нить беседы, и понял, что ему совсем не хочется проводить остаток ночи в компании этих людей, по сути своей чужих и почти незнакомых. Дэвиду нестерпимо захотелось сбежать. Он не понимал, как Эмме это удалось, но она прочитала его мысли. Она отвела взгляд, указывая в сторону выхода. Дэвид еле заметно кивнул и, не удержавшись, подмигнул ей. Она дернула уголком рта, качнув головой, допила шампанское и ушла, незаметно растворяясь в толпе. Дэвид также тихо попытался ускользнуть, но повсюду натыкался на старых знакомых, желающих выразить ему своё восхищение. Выдержав, по меньшей мере, несколько десятков поздравлений, рукопожатий, и хлопков по спине, он, наконец, нашёл своего менеджера и, тихо дав указания, пробрался к выходу. Размашистым шагом Дэвид быстро направился к парковке. Дойдя, он замедлился, а затем вовсе остановился в нескольких шагах. Он замер, пытаясь в мельчайших деталях запомнить представшую перед глазами картину. Небо было ещё темно-синим и высоким. На его своде ярко горел золотой полумесяц. На востоке забрезжила еле-еле заметная оранжево-желтая полоска рассвета. Высокие стройные пальмы рядами темнели вдалеке на горизонте. Парковка была полупустая. Его машина находилась почти в самом центре. Эмма стояла, прислонившись к капоту, блестящее длинное платье слабо мерцало в свете уличного фонаря. Красивый изгиб длинных ног ненавязчиво поддразнивал взгляд в разрезе платья. — Долго ты там ещё будешь стоять? — её тихий голос мягко нарушил тишину. Вдалеке едва слышно шуршали шины проносившихся по пустым дорогам автомобилей. — Не сбивай. Ко мне пришло вдохновение. — Правда? — Эмма удивленно приподняла бровь. — Да. Хочу такой кадр в свой будущий фильм. — Дэвид на секунду прикрыл глаза и удовлетворенно кивнул. — Ты даже не представляешь, насколько маняще ты сейчас выглядишь. Тебе идёт эта обстановка. — Он неопределенно махнул рукой, указывая на все вокруг сразу. Эмма улыбнулась, немного смутившись его слов, и неловко оправила верх платья. — Это значит, что я снова буду играть у тебя? — Она слегка склонила голову набок, заправляя прядь волос за ухо. — Вовсе необязательно. Мне просто нравится сама композиция, — скрывая улыбку, сказал он, но заметив, как потух её взгляд, тут же добавил: — Шучу, конечно. Не могу представить здесь никого другого. Произнеся эти слова, он имел в виду не только пейзаж, но и то, что с ним рядом была именно она. Не только сегодня, но и завтра, и через месяцы, и может быть, года. Дэвид не любил загадывать, но настойчивые мысли так и лезли в голову. Странная, несвойственная ему, робкая надежда. Судя по тому, как у неё загорелись глаза, Эмма все поняла верно. Она зябко поёжилась, обняла себя за плечи, потирая их ладонями в попытке согреться. Дэвид нахмурился и подошел ближе. — Ты замёрзла? Эмма приподняла голову, заглядывая ему в глаза и тихо, почти шёпотом сказала: — Да. Жду, когда ты, наконец, меня согреешь. Он слегка улыбнулся и подошёл к ней вплотную. Обнял её за талию и медленно, мучительно медленно поцеловал. Эмма мгновенно ответила, прижимаясь к нему всем телом, проникая руками под пиджак. Она ластилась словно кошка, выгибаясь под его руками, податливо отдавалась поцелуям. Он легко приподнял её за бёдра и посадил на капот, и она потянула его на себя, обнимая ногами. Дэвид, не размыкая поцелуй, снял с себя пиджак и накинул ей на плечи. Он почувствовал, как она улыбается и крепче сжимает его плечи. Они оторвались друг от друга, чтобы перевести дух. Взгляд Эммы был чуть затуманенным от удовольствия и возбуждения. Она расслабленно улыбнулась, поправила его взлохмаченные волосы и поудобнее укуталась в пиджак. Он заметил, как она тайком его понюхала, прикрывая глаза. — Тебе идёт эта рубашка. — Эмма дотронулась до расстёгнутого воротника, задевая пальцами разгоряченную кожу. — А тебе мой пиджак. Не выдержав, он снова поцеловал её красные, припухшие губы, проникая ладонью под платье, ласково оглаживая бедро. Эмма чуть застонала, тяжело дыша, запустила руку в его волосы. Когда он горячо коснулся её шеи, слегка закусывая кожу, она будто опомнилась. Упираясь в его грудь руками, она с трудом попыталась отстраниться. — Ты не боишься, что нас заметят? Там ведь полно фотографов и ещё куча народу. — Нет, не боюсь. Они все слишком заняты бесплатным алкоголем и светским трёпом. Дэвид снова приник губами к её шее, заставляя Эмму выгнуться в позвоночнике и сжать его пальцы. Но спустя несколько мгновений она беспокойно заерзала и снова отстранилась. — Но вдруг все-таки кто-нибудь выйдет и увидит. Тебя что, это совсем не волнует? Дэвид удрученно вздохнул и поправил пиджак, упавший с её плеча, приобнял за талию. — Мне вообще плевать, что про меня пишут. С годами вырабатывается иммунитет. — Ты эгоист! — Она легонько ткнула его кулаком в плечо. — Тебе все равно, а про меня будут писать, что я получаю роли через постель. — Почти правда. — Он лукаво улыбнулся, дёрнув бровью, и ласково коснулся губами её щеки. Эмма расслабленно обняла его за шею. — Пусть говорят, тебе же лучше. Дэвид прижал её к себе, запустив пальцы в небрежно растрепанную прическу. Эмма уткнулась в него носом, закрыв глаза. Они обнимались, кажется, целую вечность, и простояли бы ещё столько же, если бы он вдруг не почувствовал, что её спина напряглась, и осторожно отодвинулся. — Все в порядке? Она быстро глянула ему в глаза и опустила взгляд, слегка закусила губу, явно волнуясь. — Эмма? — Если тебя не волнует, что пишут, почему ты так расстроился из-за той статьи? — тихо спросила она, пристально рассматривая его ботинки. Дэвид вздохнул и поморщился, взъерошивая волосы. Мягко взял её за подбородок, заставляя посмотреть на него. — Эмма, мы уже закрыли эту тему, зачем к ней возвращаться? Она дёрнула плечом и отвела взгляд, нахмурив брови. Не вполне понимая её поведение, он все-таки неохотно сказал: — Потому что это была ты. Эмма опустила голову совсем низко, и вся как-то поникла. — Мы все это обсуждали. Я давно уже забыл об этом и не хочу, чтобы нам это мешало. Тебе тоже пора бы перестать об этом думать. — Просто я… — Эмма запнулась на секунду и продолжила: — Я хочу, чтобы ты мне доверял. — Эмма, я и так тебе доверяю. — Нет, подожди. — Она упрямо мотнула головой. — Я хочу, чтобы ты знал, я пожалела об этом в ту же секунду, и когда я почувствовала, что между нами что-то происходит, я так переживала, что ты узнаешь, и хотела сама тебе обо всем рассказать, но не хотела всё испортить. Ты казался таким неприступным, и я боялась, ты меня никогда не простишь. Мне было так стыдно, — голос её дрожал, но она говорила быстро, взволнованно. Дэвид с удивлением понял, что она носила всё это в себе неделями, и изводила себя виной. — Послушай, я тоже совершал ошибки в жизни. Я много раз жалел о том, что сказал кому-то на эмоциях вовсе не то, что на самом деле думаю. Я знаю, как от этого может быть паршиво, и давно уже тебя ни в чем не виню. — Он устало потер лоб ладонью и взглянул на Эмму, несчастную и подавленную. — Господи, не понимаю, почему мы вообще об этом говорим. Сегодня премьера моего фильма, в котором ты исполнила главную роль, мы вместе, у нас все хорошо, я хочу снова снимать тебя. Всё остальное теперь вообще не важно. — Просто я боюсь, что ты решишь, что я с тобой из-за ролей и популярности или еще чего-то. Я уже слышала, как люди так говорят за спиной, обвиняют меня, что я тебя использую. — Она избегала смотреть ему в глаза, разглядывая тускло освещенный асфальт. — Но это неправда! Я никогда ни к кому ничего подобного не испытывала, как к тебе. Никогда так не влюблялась. Её щеки залил розовый румянец, она не могла найти места своим рукам и от волнения крутила пуговицу его пиджака. Дэвид замер, огорошенный внезапным признанием, не подготовленный к её обезоруживающей искренности. Через несколько секунд осознав её слова, он тепло улыбнулся и ласково коснулся её щеки. Эмма прикрыла глаза и тихо выдохнула: — Только не используй это против меня. Дэвид покачал головой и так же тихо ответил: — Не смогу. У тебя против меня тот же козырь. Не давая шанса ей что-либо сказать, он поцеловал её, осторожно раздвигая языком её губы. — Ты так боишься, что о нас узнают, потому что какие-то недалёкие люди болтают всякую ересь у тебя за спиной? — вдруг спросил Дэвид, отстранившись от Эммы, и нахмурился. — И поэтому тоже. Но вообще это ведь ужасно банально — спать со своим режиссером? А мне не хочется казаться банальной. — Эмма улыбнулась уголком губ и повела плечом. — Ты права. Но влюбиться в него — уже не так банально. — Ну раз так, то ладно. — Эмма кивнула, позволяя ему чуть поддразнить её. — Но все равно лучше подождать пока вся шумиха с «Городом» не утихнет, согласен? — Дождавшись его кивка, она коротко поцеловала его в подбородок. Они еще немного постояли в обнимку, наслаждаясь прохладой летней ночи, наблюдая, как она плавно отдает свои права розовой утренней заре. Прижавшись к плечу Дэвида, Эмма спросила: — Ну что, ты хочешь вернуться? Кажется, вечеринка в честь твоего оглушительного успеха еще не закончилась. — Нашего успеха, — поправил Дэвид, она довольно улыбнулась и потерлась о него щекой. — Нет, не хочу. Давай съездим в одно место? — Что за место? — Пусть будет сюрпризом. Дэвид усмехнулся, увидев, как глаза Эммы загорелись любопытством. Она быстро обогнула автомобиль и устроилась на пассажирском сидении. Выехав с парковки, он уверенно повел машину по непривычно свободным дорогам. За окнами быстро мелькали пальмы и светлые, богато отделанные здания престижного района. — Признайся, что ты всё это запланировал. Не зря же ты приехал на своей машине. Эмма опустила окно, и свежий ветер ласково затрепал её волосы, выпавшие из безнадежно испорченной прически. Она блаженно прикрыла глаза, подставляя ему своё лицо. — Просто очень приятное совпадение. В нос ударил легкий соленый запах, а затем из-за деревьев показалась длинная полоса пляжа. Остановившись недалеко от берега, Дэвид положил руки на руль и внимательно посмотрел на Эмму, ожидая её реакции. Она потрясено выдохнула и посмотрела на довольно улыбающегося Дэвида. — Дэвид, — она покачала головой, заглядывая ему в глаза. — Ты самый настоящий романтик! — Иначе было бы сложно снимать такие фильмы. Пойдем. Они вышли из машины, и Эмма, сняв босоножки, путаясь в длинном платье, весело побежала по влажному белому песку. Дэвид спокойно пошел за ней, вдыхая полной грудью морской воздух. Горячее оранжево-розовое солнце медленно выплывало из спокойной глади необъятного океана. Полумесяц бледным призраком постепенно растворялся в светлеющем небе. Эмма добежала до воды и теперь стояла в ней по щиколотку, придерживая платье обеими руками. Она смотрела на рассвет со спокойной умиротворенной улыбкой. Обернувшись к Дэвиду, она тихо сказала: — Очень красиво. Он кивнул, потянулся к ней, убрал с её лица упавшие на глаза волосы и мягко поцеловал. Обнимая её одной рукой, другой он подхватил подол платья, позволяя ей освободить руки. Эмма обняла Дэвида за пояс, и они замерли, слушая шум океана и крики чаек, пока волны вновь и вновь подбегали к их ногам, окатывая воздушной пеной. Восходящее солнце ознаменовало новый день. Они встречали его вместе.