Broken Soul

Флаг сидел за столом в библиотеке и рассматривал дело своей новой пациентки.       Деменция Александра Джонсон, 22 года.       Дата рождения: 28.02.1997       Пол: Женский.       Место жительства: Гринстрит 69, кв. 45       Место работы/учёбы: Лингвистический институт имени Джудит Айсен, факультет восточных языков.       Характеристика:       Характеристика школы-пансиона « Будущее».       Неуравновешенная, резкие перемены в настроении, весьма обидчива и эгоистична. Предпочитает драку словам. Умна, но имеет проблемы концентрацией внимания. Тип темперамента: холерик.       Школьный психолог Бриджит Кик, 2004 год.       Характеристика школы-пансиона благородных девиц имени матери Терезы.       Молчаливая, импульсивная, эгоистичная. Старается держаться подальше от больших компаний, предпочитает одиночество. Целеустремленная. Не имеет проблем с учёбой. Тип темперамента: Флегматик-холерик.       Школьный психолог Линда Корлес, 2005 год.       Чуть ниже этой записи было приписано несколько строк красной ручкой:       Имеются садистские наклонности. Исключена за избиение ученицы Элизабет Бридж.       Флаг удивленно вскинул бровь. Садистские наклонности?! Избиение?! М-да, это будет тяжёлый пациент.       Правда, следующая характеристика окончательно сбила с толку врача:       Характеристика муниципального образовательного учреждения 856.       Замкнутая, молчаливая, добрая. (В смысле, добрая?) Старается избегать больших скоплений людей, практически ни с кем не общается. Любит рисовать. Имеет небольшие проблемы с учёбой. Обожает маленьких детей и защищает их от хулиганов. Умеет грамотно разрешать проблемы, но когда это не удается, применяет силу. Рекомендованные профессии: писатель, художник, графический дизайнер, ландшафтный дизайнер, фотограф, психолог. Тип темперамента — холерик-меланхолик.       Школьный психолог Брюс Хакен, 2007 год.       Пациент предпринимал две попытки суицида: в июне 2018 и в марте этого года (2019).       — М-да, — эта девчонка довольно сложный человек. По крайней мере, об этом сообщают характеристики. Но помочь ей Флаг сможет — у него на счету восемь таких сложных пациентов за последние три года. Все были удачно вылечены и вписались в полноценное общество.       «Надо бы пообщаться с ней парочку раз и написать новую характеристику», — подумал врач, допивая утренний кофе. — А затем прописать курс препаратов при остром психозе и несколько терапий».       «Помоги!» — у Флага пронеслась картина перед глазами: молодая, бледная, со спутанными зелеными волосами, сбитой набок красной челкой и жёлтыми глазами девушка, с мольбой смотрящая на него. Полный боли, тяжёлый, измученный взгляд лёг на душу парня, причиняя боль. Флаг поперхнулся кофе и попытался развеять жуткое виденье. Он терпеть не мог, когда неприятные воспоминания резко вставали у него перед глазами и приносили урон его нервной системе, что и без их влияния находилась под постоянным давлением. Слёзы, текущие по щекам несчастной… Парень сморщился как от удара. О господи, когда эти глупые мысли о том, что он поступает неправильно, оставят его в покое?! Ему удалось вылечить уже восемь человек, но всё равно — каждый раз одно и тоже. Ну уж нет! Он — опытный врач и не позволит своим предрассудкам мешать ему делать своё дело!       «Так-то лучше», — подумал Флаг.       — Привет! — парень повернул голову и устало улыбнулся.       — Привет, Джулия. — Высокая девушка с медовыми стриженными по плечи волосами и светло-карими глазами подсела к Флагу.       — Как дела? Выглядишь паршиво. — Врач усмехнулся.       — Ты права, хреново. У меня новая пациентка в третий раз попыталась покончить с собой, но я вовремя вошёл в палату и успел спасти её.       — Да как она могла с собой покончить здесь? Насколько я помню, в «мёртвом» крыле нет окон, а пациентка просто не могла выбраться из наручников.       — Не называй то крыло «мёртвым», пожалуйста. Оно просто долго не использовалось после того инцидента в семидесятых. Что касается наручников, то медбраты не привязали её из жалости, а она попыталась перерезать себе вены ещё раз. Когда я вошёл в палату, пациентка стояла около раковины с ножницами у запястья. Хорошо, что я смог подобраться к ней незаметно.       — Ого! — удивилась Джулия. — Она попыталась сделать это ещё раз! Упорная, ничего не скажешь. А что насчет медбратов? Кто дежурил в эту смену?       — Джулия, давай обойдёмся без визитов к начальству, — постарался затушить конфликт Флаг. — Я им достаточно вправил мозги, такого больше не повторится.       — Флаг, так нельзя делать! Они должны получить выговор!       — Джулия, они всё поняли и больше никогда не допустят такой ошибки. Они увидели, чем кончается их халатность, и это произвело на них большое впечатление. Я ручаюсь, что они больше так не сделают.       — Ты можешь ручаться за свои слова, но вот за их поступки — никак.       — Как минимум, я могу ручаться за то, что я не позволю им ещё раз совершить ошибку.       — А если бы она умерла? — Джулия решила надавить на больное место Флага. — Ты бы тоже спустил им всё с рук?       — Она не умерла. И «если бы» тут быть не может, — коротко обрубил парень, давая понять, что эта тема закрыта. Но где-то внутри Флаг понимал, что так просто Джулия не остановится. «И зачем я ей только рассказал про это? Надо пить кофе покрепче. Вот здоровское утречко!»       В воздухе повисла неловкая тишина, и парень понимал, что подруга обдумывала что-то внутри себя. И Флаг давно знал, что.       — Если ты попытаешься доложить об этом сама, я расскажу тому же начальству о твоем небольшом секрете, — первым нарушил гробовую тишину парень.       — Но..? Эх, неважно. Ты не посмеешь! Это мое личное право не рассказывать об этом отцу, — уже тише добавила она, оглядываясь по сторонам. — Ты не можешь меня выдать!       — Могу. Джулия, давай ты просто не расскажешь о моем секрете, а я тоже буду молчать. Идёт?       — Вечно ты их прикрываешь, Флаг, — Джулия обиженно скрестила руки на груди, но парень понял, что конфликт исчерпан. И слава богу — он бы дольше не продержался. Будь девушка немного жестче, то она бы победила — Флаг бы никогда не сказал о том, что знает, он — не предатель. Надо бы как-то развеять обстановку.       — Хей, а мы давно не говорили о Тони! Как он там? Не напоролся на что-нибудь?       — Пока что нет! — оживилась Джулия. — Представляешь, вчера он попытался ограбить столовую вместе с парочкой пациентов. Я остановила его, когда он пытался вынести четырнадцать булок с абсолютно НЕ подозрительным лицом! Боже, вот же дурачок.       — Хах, Тони, как всегда не изменяет себе! Ладно, мне надо идти, пациентка должна скоро проснуться. Удачи тебе!       — И тебе тоже! Эх, — девушка принялась писать отчёт, а парень зашагал по коридору в направлении восточного крыла.       Флаг тихонько приоткрыл дверь в палату Деменции. Девушка все ещё спала. На её измученном и бледном лице наконец появилось умиротворенное выражение. Парень улыбнулся — ему редко удавалось видеть такие ангельские лица у своих пациентов. Иногда врачу казалось, что у всех в этом месте было одно и тоже лицо: измученное и дикое, причем и у пациентов, и у работников. Иногда и у него, когда он не выпил кофе. Но все же казалось. Так что видеть столь приятное блаженство на лице Дем для Флага было своего рода наслаждением. Парень отошёл от кушетки и принялся дочитывать медицинскую карту пациентки. Он перелистнул страницу, ожидая, что там будет характеристика лечащего психолога, но её там не оказалось.       «Наверное, выпала в регистратуре, всякое может быть. Зайду попозже».       На листе было написано следующее:       В ходе обследования психологом были выявлены следующие фобии:       Ярко выраженные:       Никтофобия — боязнь темноты.       Трипанофобия — боязнь уколов.       Менее ярко выраженные:       Акрофобия — боязнь высоты.       Батофобия — боязнь глубины.       «Интересно, — подумал врач. — Понадеемся, что в ближайшее время «Гран Кули» не приспичит отключить электричество во всём штате! А вот то, что у нее фобия уколов — это плохо. Но что-нибудь, да придумаю, не дурак же!»       Флаг хотел было перевернуть страницу, но внезапно почувствовал на себе чей-то взгляд. Он поднял голову и едва сдержался, чтобы не заматериться. Деменция молча смотрела на него каким-то странным взглядом. Ее лицо не выражало никаких эмоций, но глаза… В желтых глазах девушки словно плясали огоньки злости и страха, заставляя Флага чувствовать себя крайне некомфортно.       — Ты очнулась? С добрым утром!       Деменция всё также продолжала смотреть на него, не произнося ни звука. Флаг стал терпеливо ждать ответа. За три года работы психиатром парень успел наработать нехилое терпение, и даже если бы пациентка час таращилась на потолок, прежде чем заговорить, врачу было бы плевать на потраченное время — результат-то есть. Но Дем явно не собиралась говорить. Они просто молча смотрели друг на друга, словно пытаясь общаться взглядами — один дружелюбно, а вторая гневно. С каждой минутой огоньки в глазах девушки становились лишь ярче, говоря, что она раздражается все сильнее и сильнее, но Флага это не сильно волновало. Он понимал, что отвечать агрессией на агрессию закономерно, но никак не умно. Хотя своим доброжелательным видом он скорее бесил пациентку, нежели располагал к себе. Огоньки все разгорались и разгорались, от чего Флагу всё больше и больше хотелось ретироваться отсюда куда подальше. Наверное, впервые в жизни чей-то взгляд заставил Флага, боя… то есть сильно волноваться. Обычно даже строгие взгляды проверки, высокомерные сотрудников из клиник «повыше» или злобных завистников вызывали у парня лишь усмешку, и он бы никогда не мог подумать, что его испугает выражение глаз какой-то девушки. В нем было что-то необычайно жуткое, чего врач не мог объяснить.       — Как ты? — осторожно спросил Флаг, не выдержав этого пронзительного взгляда.       — А как думаешь? — чуть ли не шипя процедила Деменция. — Я практически смогла купить билет на тот свет, но ты со своими дружками отобрали его у меня и заставили мою и без того пропащую душу догнивать в этом отвратительном мире! Я нахожусь в месте где люди теряют здравый рассудок, где теряют свою личность, свою память, свои мысли! Что я могу чувствовать по-твоему?!       — Я прекрасно могу тебя понять. — Флаг мысленно выдохнул. — Ты растеряна, ты попала не в самое лучшее место на земле, но как минимум ты не умерла.       — Тоже мне, утешил, — горько хмыкнула Деменция. — Напомни, почему я оказалась здесь? Правильно! Я пыталась умереть!       — Ты не дослушала.       — А разве кто-то говорил, что я собираюсь тебя слушать? — перебила врача девушка.       «Она довольно эгоистична и явно имеет как минимум среднюю самооценку», — отметил про себя парень.       — Никто не говорил. Но у тебя просто нет выбора, поэтому я предлагаю тебе самой выслушать меня, чтобы ты понимала ситуацию.       — Да я отлично понимаю ситуацию!       — И что же понимаешь?       — Что мне не повезло с врачом.       — Не пытайся надавить на мою самооценку, не получится.       — Не пытайся сломить мое упрямство, не получится, — усмехнулась Деменция.       — А я и не хочу. Я пришел чтобы сказать тебе…       — Очередную фигню, которую говорят психологи, чтобы наивные людишки поверили в эту чушь и перестали ныть.       — Нет, не это. Я пришел донести до тебя, что тебе требуется лечение.       — Не требуется.       — Требуется.       — Не требуется.       — Требуется.       — Я могу так до бесконечности.       — Я тоже.       — Да ты издеваешься!       Врач вздохнул. Господи, сколько можно! Ладно, он просто скажет ей что должен и уйдет восвояси с новой характеристикой.       — Сколько бы ты не спорила со мной, ты находишься в…       — Психушке, ближе к делу, — перебила Деменция.       — В психиатрической больнице, — недовольно поправил Флаг. — И вряд ли ты хочешь провести остаток своей жизни в этом месте, ведь так?       — Конечно. Я бы предпочла тот свет.       — Я имел в виду не это.       — Если ты имел в виду остальной мир, то по мне так лучше здесь. Людей меньше, проблем меньше, налоги платить не надо, прям благодать, — съязвила Дем. — Чего ты пытаешься добиться, пакет?       — Меня зовут Флаг.       — Мне плевать.       — Хорошо, — безразлично пожал плечами Флаг, где-то внутренне проклиная это утро. — Просто я хочу, чтобы ты поняла, что мы хотим помочь.       — И поэтому вы лишаете людей мыслей? Ты ведь оцениваешь меня прямо сейчас, разве нет?       — Нет, конечно, — без зазрения совести соврал Флаг. «Она изучала не только восточные языки, — усмехнулся про себя парень. — Она осознавала, что с ней что-то не так и пыталась понять, что. И ведь не поленилась — изучила даже психушку!»       — Я правда не понимаю, зачем ты выбрал эту профессию, — уже с абсолютным безжизненным выражением лица продолжила девушка. — Ты ведь просто прописываешь им таблетки, а они засыпают из-за них. Ты их не лечишь, ты просто опустошаешь их ни за что. Не думаю, что это было твоей мечтой — делать из людей пустышки. Сейчас ты просто выявишь у меня какие-нибудь наклонности или еще парочку отклонений и пропишешь таблетки, что заберут у меня все мысли. Я просто не хочу быть оболочкой от человека, поэтому и хочу умереть. Понимаешь, или объяснить?       — Лучше объясни — я мог не так тебя понять. — «Она знает про „Мотрин“. Но в её случаях такое не дают, так что это лишь накрутка для неё. Она ассоциирует себя с остальными больными, но в то же время не признает себя одной из них. Временно».       — Я не хочу жить, понимая, что во мне не будет души, разума. Таблетки заберут все, кроме тела, и я буду абсолютна пуста.       — В твоих случаях такие препараты не выписывают, Деменция. Ты страдаешь биполярным расстройством, а не шизофренией или бредом, например.       — Да вам то какая разница? Для вас что шизофреник, что биполярщик, вы кого угодно привяжете к кровати! Что-то я не помню, чтобы более-менее вменяемых людей привязывали к кровати!       — В нашу первую встречу ты попыталась в третий раз перерезать себе вены, пнула меня в живот и укусила меня за палец.       — В нашу первую встречу вы связали меня и привязали к кровати, при этом сделав укол.       — Отличный денек был, не правда ли? — съязвил Флаг.       — Так что ты там хотел сказать?! — не выдержала девушка.       — Я хотел поговорить о том, что тебе нужна профессиональная медицинская помощь, и, хочешь ты этого или нет, мы будем тебя лечить.       — Психологические болезни не физические — их нельзя вылечить насильно. У вас ничего не выйдет.       — Ты права, не выйдет. Но я буду пытаться.       — Господи, зачем я вам сдалась?! — распсиховалась Дем. — Я лишь какая-то соплячка, которой надоело жить. Что полезного я могу принести обществу?! Мое существование никому не нужно, я бесполезна! Почему ты не даешь мне умереть?!       — Да потому что я действительно хочу, чтобы ты жила, Деменция! — не выдержал Флаг. — Я хочу, чтобы люди жили и радовались тому, что живут! Может, в глазах правительства, твоего окружения и остальных врачей ты и бесполезна, но мне так не кажется! Ты никого не убивала, не торговала наркотиками, не воровала! Да, может не все твои поступки можно назвать хорошими и приятными, но мы все не идеальны! Я не знаю, что с тобой сделала жизнь, но я понимаю, что раз ты пыталась с собой покончить, причем не раз, она явно обошлась с тобой несправедливо. Я считаю, что ты хочешь и заслуживаешь счастья, которым тебя обделила судьба, и я реально хочу помочь наконец его найти, чтобы ты по праву любого человека стала счастливой. Надеюсь, ты захочешь хотя бы попробовать найти свое счастье, Деменция.       Он направился к выходу на глазах у ошарашенной этой искренней речью Деменции. Врач остановился в проходе.       — Я зайду к тебе еще раз. А пока что… подумай над моим предложением.       Флаг вышел из палаты, оставив Деменцию в самых растрепанных чувствах.