***
Альберт отвёз Патрика домой и собирался уже уходить, как обычно, обняв его перед уходом. Он позволил себе поцеловать мальчика. Но только в щеку. И тут же агент почувствовал на себе взгляд Карла, как всегда появившегося не слишком вовремя, так что вынужден был отстраниться. Он мягко улыбнулся Патрику и сказал, что будет ждать его у себя вечером. Они успели договориться об очередном шахматном поединке, пока ехали в автобусе. Плюс, мужчина настаивал на том, что Патрику нужно поддерживать своё эмоциональное состояние. Патрик кивнул и собрался уходить, но тоже наткнулся на неодобряющий взгляд отца. Внутри проснулось глупое подростковое чувство злобы и желание пойти наперекор осуждению Карла, так что парень тут же развернулся обратно к Альберту и едва ощутимо коснулся его губ своими. Тот, конечно же, не стал его отталкивать, но от внезапности момента растерялся на пару секунд. С довольной улыбкой до ушей и красными щеками парень прошел в дом, не обращая внимания на возмущение отца. Альберт коснулся своих губ рукой и невольно улыбнулся, медленно осознавая только что произошедшее. С его стороны можно было услышать тихую усмешку. Он понимал, что Патрик сделал это, что называется, вопреки. Но ему всё равно было приятно. Он ушёл к себе прежде, чем Карл осмелился бросить что-либо в его сторону, и с нетерпением ждал вечера. «Такое чувство, будто мне и самому всего семнадцать… Даже смешно…» — усмехнулся он собственным мыслям. Что же до Карла, он ещё долго пребывал в шоке и даже не нашёл, что сказать Патрику. Так что на мозги Штейну-младшему никто за его выходку не капал.Воплощение второе, уже осознанное.
24 октября 2019 г. в 03:12
К моменту, когда Альберт приехал, Анна всё ещё находилась в больнице. Её пытались вылечить, но это не давало особых плодов. Об этом он узнал через Изадарожа, который объяснял ему причину, отсутствия Патрика в доме.
Понятное дело, Штейн-младший был с матерью, так что Мейнике был вынужден ждать его. На часах было чуть меньше девяти утра, так что он надеялся застать возлюбленного здесь, но что поделать. Он прекрасно понимал, что ему важно быть там, с ней.
Вернулся домой Патрик с отцом только после полудня. Хмурый Карл сразу же ушел в кабинет, Патрик же, хотя тоже был грустным и немного уставшим, пошел на третий этаж и уверенно постучал в дверь агента.
Альберт сразу же открыл ему и слегка улыбнулся Патрику. Довольно слабо, так как понимал, что он вряд ли будет в настроении. Он правда был очень рад его видеть, но это совершенно не вязалось с тем, что сейчас происходит с его семьёй. Поэтому агент был несколько отстранённым. Но прошло секунды три и он всё же обнял Патрика.
Сам парень обнял его почти сразу, как агент открыл дверь и едва ощутимо коснулся губами щеки мужчины. Хотя нет, второе Альберту лишь показалось.
Он удивился этому ощущению, но быстро понял, что это, к сожалению, лишь игра воображения. С его стороны послышался тихий вздох, и Альберт уткнулся в макушку парня.
В объятиях чувствовалась теплота и нежность. Хотя ещё бы — они всегда были такими, а теперь Альберт даже не пытался скрывать, что любит Патрика
Через некоторое время мужчина отстранился и провёл Патрика в свою квартиру. Сказал, что очень скучал по нему и завёл вроде бы ненавязчивый разговор. Чуть позже осторожно спросил, как там Анна. Внимательно посмотрел на возлюбленного и заметил, как сильно он напрягся от этого вопроса, сглотнул ком в горле.
Патрик, ещё минуту назад ярко улыбающийся, поник и сгорбился. Тихим голосом он ответил, что все плохо и мама вряд-ли долго тут протянет. Ему действительно было тяжело это осознавать, ведь как бы Штейн-младший не был против того, чтобы Анна лезла в его жизнь, он все равно очень дорожил своей семьёй. Альберт вновь крепко обнял его, прижав мальчика к своей груди и стёр с его лица следы слёз.
— Я понимаю твой страх за неё… Но постарайся не отчаиваться. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы она выздоровела. Не обещаю, что это будет быстро, но мы обязательно поставим её на ноги.
— Как можно не отчаиваться, если большинство лекарств сводятся к подорожнику и патриотическим песням? Ещё и отец тебе не доверяет. Говорит, что ты пытаешься мне мозги запудрить, как маленькому ребёнку
— Ничего подобного! — чуть громче, чем хотел, возразил Альберт:
— Ой… Прости. Я хотел сказать что… Я всего лишь говорю тебе о том, что тебе стоит знать. И о том, о чем ты сам спрашиваешь… Что в этом плохого?
— Ксати, насчёт тех, «нюансов», о которых ты упоминал… — Патрик немного покраснел, отвернувшись:
— Я тут хотел взять что-нибудь почитать, но наткнулся видимо на книгу подобной тематики…
— Ясно… Что же… Тогда ты, наверное, уже понимаешь, что я имел в виду
— Да… Ну, зато я знаю почему ты не хотел рассказывать об этом сразу. Хотя это даже сейчас для меня странно и частями даже мерзко.
— Я… Могу понять, почему… В принципе, для меня это когда-то тоже было… Шокирующее… На самом деле, очень долгое время, мои отношения с Андре носили платонический характер. Я банально не решался на что-то подобное… Хотя он намекал мне. Кхм. Не важно. — предпочёл закрыть тему, дабы не смущать парня ещё сильнее и не трепать собственные чувства.
С одной стороны, он не хотел торопить Патрика с ответом, но с другой, ему просто необходимо было перестать метаться в этой неопределенности. Лучше бы его надежды уже или оправдались, или окончательно разбились. В результате, они просто ушли от темы разговора. Альберт попытался скрыть часть своей потерянности и отложить свои вопросы до более удачного момента.
А на следующий день они вместе отправились к Анне. И, как ни странно, качество работы охраны было намного лучше качества работы медиков, из-за чего пришлось потратить минут двадцать на то, чтобы их пропустили. Анну к тому времени смогли привести в чувство, но её состояние всё ещё оставляло желать лучшего. Патрик подошел к матери, аккуратно взяв её за руку. Тихо спросил, как она, хотя уже знал, что ему не понравится ответ на этот вопрос.
Анна чуть улыбнулась и сказала, что ей немного лучше, чем вчера, но это едва ли было похоже на правду. Так или иначе, она совсем не хотела пугать сына. Наверняка он и так знал о её состоянии слишком много.
Анна с лёгким непониманием взглянула на Альберта и поздоровалась с ним. Была удивлена его появлению здесь.
<i> — Патрик, не мог бы ты выйти на пару минут, чтобы мы поговорили? — попросил Альберт, поняв, что Анна не намерена обсуждать своё состояние при сыне.
— Но я тоже должен знать. — парень умоляюще посмотрел на маму, но та лишь едва заметно кивнула в знак согласия с Альбертом. По Патрику было видно, что его это огорчило, но он всё же вышел из палаты.
Альберт позвал его обратно минут через десять, сказав, что осмотрел Анну и что всё не так уж плохо:
— Все швы и шины наложены правильно. С гипсом тоже всё в порядке.
Однако, она сильно ослаблена и страдает от сильной боли в местах ран и переломов. Ей нужны витамины, кальций, белковая пища и действенное обезболивающее. Это стабилизирует её состояние. Но, есть вероятность, что ей потребуется операция. Иначе она может лишиться возможности нормально ходить. Но говорить об этом пока что рано.
Мужчина постарался подать всё в оптимистичном ключе, но говорил обо всём откровенно, не сглаживая углы. Чем и возмутил Анну, которая не хотела пугать сына. Но Патрик был прав — он имел право знать.
Вообще, забавно, что Анну возмущали слова Альберта, но она уже не говорила ни слова против того что тот прикасался к Патрику. А за то время, пока они были здесь, она успела заметить пару таких моментов, когда он делал это явно не как друг. В частности, он только что вернул его в палату, взяв за руку.
Стоит отметить, что Анна также не смогла не обратить внимания на некую осторожность мужчины. И как ни странно, это помогло ей избавиться от тех предубеждений на счёт Альберта, о которых она говорила раньше.
Патрик внимательно выслушал Альберта и облегченно выдохнул. Всё же по лицу отца можно было подумать, что всё намного хуже чем сейчас.
— Мам, я в любом случае должен знать что с тобой, так что успокойся. — Патрик понимал, что Анне не нравится прямолинейность Альберта и на всякий случай разжал руку.
Та вздохнула: — Ладно… Хорошо… Я поняла тебя. Кстати, мог бы и не отпускать его. Мы ведь уже обсуждали всю эту ситуацию.
Оба несколько смутились, и голос Патрика резко стал возмущенным:
— Ну мам… Пожалуйста, давай не тут… — повисшее после этой фразы молчание было ужасно неловким, но Патрик всё равно не выронил больше ни слова. Он не знал что ещё сказать, тем более его пугали мысли о возможной операции мамы.
Не став продолжать этот разговор, Альберт отдал Анне витамины и обезболивающее, сказав, что будет приходить сюда, пока она придёт в себя. Пообещал ей, что скоро она восстановится и вернётся к семье, забыв про то, как выглядят и чем пахнут больничные полеты. Надеялся он всё-таки на лучшее.
— А вы не такой плохой человек, как я подумала сначала.
— Полагаю, вам так казалось, потому что вы были взволнованы. И да… Просто чтобы избежать недопонимания — то, что я делаю сейчас, я делаю это не для того, чтобы получить ваше расположение. На самом деле, мне всё равно, как вы ко мне относитесь. Главное, чтобы это на Патрике не сказалось…
Женщина усмехнулась. Они поговорили ещё немного, после чего она сказала, что хочет отдохнуть:
— Рада была видеть вас… Но сейчас я чувствую себя ослабленной и уставшей. Так что буду благодарна, если вы оставите меня наедине. Увидимся в следующий раз.