Любой, кто угодно, только не Пак Чимин.
Чонгук тяжело вздыхает и косится влево. В зоне видимости: чужая рука на расстоянии двадцати сантиметров от его бедра, и парень уверен: это только пока. Неужели из всех шестерых потенциальных кандидатур он выглядит самым располагающим? Как вообще можно было выбрать объектом слишком активного внимания необщительного, немного резкого пацана? У Чимина явно прицел сбился. Сразу после их дебюта, как и положено в любом коллективе, в группе начали формироваться разной степени приятельства связи. Был Намджун, который для Чонгука - убермегакрутой лидер и тайное фанбойское обожание. Был Джин, психологическим возрастом явно не ушедший далеко вперёд от пятнадцатилетнего мальчишки, и поэтому отличная группа поддержки в самых тупых, но забавных затеях. Был Хоби, который насквозь и полностью - живой, нескончаемый атомный реактор позитива, возможно, даже немного слишком, но зато отличный подниматель настроения. Был Шуга-хён, весь такой андеграудный и самодостаточный, и у Гука к нему - уважение и послушание. Был Тэхён - фрукт экзотический и странный, но оттого интересный, и "много не съешь, но попробовать стоит". И был ещё Чимин. Чон понятия не имеет, чем обязан такому счастью: быть движущейся мишенью для любого рода посягательств. Взгляды, слова, жесты, прикосновения - дротиков Пак приберёг много, и все, как назло, сплошь меткие и приставучие. Если в комнате есть Чонгук, то основная задача последнего - пришиться к нему и, по возможности, вообще не открепляться. Как муха на клейкой ленте, вот правда. Спокойные просьбы не помогают, раздражённые - тоже, физическая сила, отталкивающая и отшвыривающая, работает недолго, на неё не обижаются и начинают наступление вновь. Хёны помогать даже не думают: посмотрите, какой у нас дружный макнэ-лайн, детишки играют - значит, всё всем нравится. Не всё. И не всем. Гук, например, уже устал от ручной обезьянки, вечно оплетающей его своими конечностями, тыкающей пальцами в щёки и заботящейся о том, чтобы малыш хорошо кушал. Ну что за детский сад, старшая группа? Он когда агентство выбирал, не видел в анкете подпись: "К контракту прилагается личная головная боль, которая двадцать четыре на семь изберёт вас своей плюшевой игрушкой". Иначе и не согласился бы. Между тем, рука действительно двигается, словно змея, выслеживающая добычу. Чонгук замирает настороженным кроликом, внимательно наблюдающим за чужими поползновениями и готовым дать низкий старт. Пак предпринимает обманный манёвр: резво жестикулирует в процессе диалога с Хосоком и, взмахнув ладонью, опускает её совсем рядом с бедром, обтянутым чёрной тканью спортивных штанов. Пальцы оказываются так близко, что почти касаются ноги. Так близко, что убери свои руки, грёбаный ты извращенец!Всегда Чонгук.
Чимин уже и не вспомнит сейчас, было ли что-то в промежутке жизни "до". Зато "после" можно смело назвать именем одного несговорчивого, колючего ребёнка. Не заметить его среди толпы менеджеров, мемберов и стаффа было легко: скромный, маленький и немного потерянный. Милый, даже если пытается казаться уверенным и большим парнем, готовым покорять мировую сцену. Но на самом деле, пушистый, встревоженный кролик, старающийся выдать себя за здорового, страшного льва или медведя. Пак физически не мог его не заметить. А, увидев, захотел защитить. Проснулись внутри какие-то глубинные инстинкты, заставляющие глаза смотреть, губы улыбаться, а руки и ноги - тянуться к уязвимому существу, чтобы закрыть от опасности и успокоить. И ещё погладить захотелось. Даже злость в суровом, оленёнковом взгляде не испугала. Всего лишь оборонительный механизм, не больше. Вот Чимин и начал свою политику заботливо-тактильного террора. Его отстраняли, материли, щипали, стукали по пальцам, избегали и сторонились. А он не сдавался: чтобы приручить, сначала покажи, что готов принять укусы, и стерпишь боль от них. Докажи, что хрупкого доверия достоин. Парень и не думал отступать. Несмотря на все несогласие и неприязнь Чонгука, он видел, что адаптироваться тому тяжело, жестокий мир музыкальной индустрии готов прожевать и выплюнуть очередную букашку. Да и действительно, Чон был молод и неопытен, не умел пока справляться с трудностями и стрессом. Не то, чтобы сам Чим был в этом настоящим спецом, но помощь и поддержку вполне мог оказать. Поэтому не оставлял попыток наладить контакт каждый день. И сейчас прекрасно видел, как напрягся с его появлением Гук, как приготовился в тысячный раз оттолкнуть и отдалиться. Но прекращать настойчивое стремление стать привычным и принимаемым Чимин не будет. Сегодня он очень близок к заветной цели, пусть даже ходит по тонкой грани, где с одной стороны привычная чонова капитуляция, а с другой - вероятность получить по пальцам, которым дотянуться осталось совсем немного, так откровенно чуть-чуть. Так мало, что пожалуйста, можно ты просто разрешишь уже положить руку тебе на бедро, маленький, упрямый бука?ღღღ
Только не Пак Чимин.
Они в небольшом, душноватом микроавтобусе едут на очередные съёмки, но это не самое неприятное. Жара под тридцать градусов, солнцем опаляющая металлические бока транспортного средства - вполне можно потерпеть и вынести. А вот что действительно проблема - так это непосредственное соседство с персональным возмутителем спокойствия. Чимин как всегда громкий и весёлый. Чимин как всегда приставучий и не отлепить. Чимин, своим маленьким, детским кулачком в шутку тарабанит по чужой груди и заливисто смеётся. Чонгук, зажатый между стенкой салона автобуса и живым, подвижным телом, постоянно норовящим на него навалиться даже не на самых крутых поворотах, исступлённо молится всем богам, чтобы до пункта назначения осталось ровно столько времени, сколько терпения он может ещё наскрести. Гуку жарко, тесно, тяжело, а ему в лицо вдобавок тыкают камерой и просят поучаствовать во всеобщем, хаотичном балагане. И всё, что он может - сдержанно ловить чужой кулак и давить из себя недоулыбку по причине элементарной вежливости. На новом, резком завитке дороги, автобус немного заносит, все пассажиры весело улюлюкают, сталкиваясь друг с другом всевозможными частями тела, а Чимин до такой степени врезается в Чонгука, что чуть не мажет губами по открытой шее. Это происходит так неожиданно, так быстро и так неловко... Так близко, что ты меня сейчас задавишь, хренов противопехотный танк, откати свои орудия, мне сидеть неудобно!Всегда Чонгук.
Если это не судьба, то Пак не знает, что это. Он честно никого не подговаривал и не производил в уме сложные, логические операции, чтобы оказаться в автобусе рядом с макнэ. Но, по итогу, плечом и боком соприкасается именно с ним. Чонгук сопит, но принимает ситуацию, даже не ругается, видимо, не желая позориться неуважением к хёну при остальных. Пак ощущает, что настроение парня ползёт за отметку "Очень херово" и прекрасно понимает, что виноваты в этом не только духота и дальняя дорога. Он старается хоть как-то его рассмешить, но Чон сейчас - маленькая, грозовая, мечущая молнии из глаз тучка. С другой стороны все рёбра уже исколоты острым локтём Тэхёна, который с утра какой-то слишком подвижный и немного невменяемый. Но Чимин терпит, даже перемещаясь ближе к нему, чтобы у младшего было хоть самую каплю больше места. Личное пространство для Гука - понятие важное и нежно оберегаемое, поэтому Пак тоже старается пусть и сотую долю его сохранить. Вдруг на пути случается поворот, в автобусе случается беспорядочный, диффузный процесс смешения рук и ног, и, не успев ухватиться за любую реальную опору, Чимин впечатывается в Чонгука. У самого кончика носа - горячая шея с капельками пота, дыхание достаёт до кожи, а обоняние ловит аромат лёгкого, морского парфюма. И этого короткого вдоха в непосредственной, смущающей близости так недостаточно, так быстро. Так мало, что ещё поворотов двести на этой дороге за мой столик пожалуйста, я оплачу.ღღღ
Не Пак Чимин.
Пусть это будет Джин. Или Хоби. Или уж в крайнем случае Тэхён. Но нет. Зачем просить, если исход всё равно всегда один? Чонгук сглупил и залез на надувной банан самым первым. А за ним, конечно же, сел Чимин. Чимин, который не очень жалует все эти экстремальные и рисковые виды развлечений. Чимин, которого находчивый Рэпмон обрадовал новостью о том, что, вообще-то, в океане акулы водятся. Чимин, который немного дрожит явно не от предвкушения момента, когда они полетят в воду на сильном вираже, омываемые чистейшим адреналином. То ли от страха, то ли от волнения, Пак всё ещё не вцепился в чонову талию, хотя лучшего шанса для этого представить сложно. Гук закусывает губу и, пересиливая себя, говорит: "Держись крепче". С обеих сторон, осторожно, покорно слушаясь, просовываются чужие руки и оплетают живот. Мемберы заканчивают посадку, и катер трогается, рассекая воду винтом. По инерции, всех держащихся легонько оттаскивает назад, и уже это незначительное движение заставляет Чимина прижаться к предшествующей, сильной спине щекой, а бёдрами стиснуть такие же чужие. Чонгук перестаёт воспринимать морской ветер, бьющий в лицо и брызги разлетающихся волн, ощущая живые, тёплые тиски, доверчиво держащие сзади, чтобы защитить или самим защититься. И это так странно, так интимно, так осязаемо. Так близко, что моё сконфуженное личное пространство готово подать на тебя в суд, маленький, испуганный хён, за каким-то хреном полезший со всеми.Всегда Чонгук.
Если речь заходит об увеселительном мероприятии, обязательно опасном, заставляющем поджилки трястись, то макнэ самый первый и за. Это неудивительно, Пак почти привык. Приучился через страх и боязливость лезть за ним, куда бы тот не сунулся. Почти перестал стучать зубами и читать мысленную мантру: "Всё будет хорошо, пока я рядом, всё будет хорошо". В этот раз катание на банане. Почему бы и нет, собственно? Лететь вниз головой в солёную глубину и дезориентировано барахтаться в ней, с полными носом и ушами жидких минералов - потрясающий интертеймент. И, угадайте, кто первый, с диким энтузиазмом заполз на гигантскую, жёлтую подушку? А кто поспешил залезть вторым? Правильно, два идиота. Только второму нихера не весело. Чимин ждёт начала очередного испытания на прочность. Он почти пропускает негромкую, неожиданную просьбу. Не успевая прочувствовать удивление и благодарность, протягивает руки, пока разрешили. Банан приходит в движение, страх трансформируется в панику. Сегодня не он будет оберегать, защитить нужно его самого. Пак приклеивается к впереди сидящему гаранту хоть какой-то безопасности, теряет все мысли, закрывает глаза. Самообладания остаётся всего несколько капель, слишком растрачено, так незначительно. Так мало, что вытащишь меня из пучины, бесстрашный парень, если я вдруг начну тонуть, и руки на твоей талии не удержатся?ღღღ
Кто угодно, только не Пак Чимин.
Фотосессия. Элегантные образы, светлые тона, лёгкий макияж. Нужно изображать безмятежность, отстранённость, таинственность. Вот только как, если твой партнёр на эту съёмку - Чимин? Весь такой воздушный, с молочными волосами и розовым блеском на губах. Сидит рядом, лениво следит за камерой, сгибает кисти. Наклоняет белобрысую голову и смотрит пронзительно прямо в душу. Контакт глазами, будь он неладен. Кадры получатся замечательными. Чонгук теряется. Чужие руки совсем не смешливо и ласково, а заманчиво и провокационно ловят кончик подбородка, повторяют округлость коленной чашечки, замирают над местом, где сбивчиво трепыхается сердце под рёбрами. Это всё - искусная игра с фантазией фанаток, которые разберут фотокарточки как горячие пирожки. Только вот почему тогда Чон ей верит и, что ещё страшнее, начинает проигрывать? Смена локации и поз. Теперь Чимин кладёт голову на чоново плечо, щекоча его пшеницей волос. Гипнотизирует вниманием маленький шрам на щеке, согревает дыханием кожу до внутренних мурашек. Его красивое лицо практически не читаемо, скрывает смущающий Гука коктейль эмоций и находится совсем рядом. Так близко, что можно перерыв, а то уже ладошки вспотели, и дышать почему-то тяжело.Всегда Чонгук.
Все в группе красивые. Тэхён, как принц из сказки, Джин с его идеальными пропорциями лица, будто Леонардо да Винчи написал, Хосок, Намджун, Юнги. Все красивые, но кислород из лёгких выбивает только один. Чонгук ведь даже не знает, насколько горячим, пронзительным и дерзким становится его взгляд, когда он просто серьёзно над чем-то задумывается. Не подозревает, как прекрасен его профиль, на который мягко ложатся утренние, солнечные лучи. Не представляет, что обладает самой яркой, очаровательной и потрясающей улыбкой на всей планете. Не замечает, как бедный Пак глаз от него не может оторвать, внутренне падая в такое ослепительно-губительное фиаско. С каштановыми, волнистыми прядями, сильными руками и накачанными ногами сидит себе спокойно Чонгук перед фотографом и заставляет Чимина бросать все силы на то, чтобы не растечься перед ним жалкой лужицей немого обожания. Где тот маленький, немного нескладный крольчонок? Кто позволил этому повзрослевшему, шикарному незнакомцу занять его место? Пак не против, конечно, но с каждым днём находиться рядом с таким макнэ всё сложнее. В голове заезженной пластинкой "ЧонгукЧонгукЧонгукЧонгукЧонгук", и глаза почти в форме сердечек уже. Позорище. Не хотеть просто не получается. Получается, правда, всё внутреннее пламя направить в нужное русло: фотограф хвалит экспрессию, обещает крутые снимки. Чон, кажется, тоже не в своей тарелке, но Чимину сейчас не до его переживаний - свои бы в узде сдержать. Необдуманный порыв - и вот голова уже на чужом плече. Вблизи черты гукова лица ещё прекраснее. Хотя куда уж им, казалось бы? Но этого мало, этого чертовски недостаточно. Нужно больше, настолько, чтобы как тогда, в автобусе, только я сам, без инерции. И можно, пожалуйста, всё таки прикоснуться?ღღღ
Только не Пак Чимин.
Он же сильный и уверенный в себе. Отличный вокалист и невероятный танцор. Всегда добрый и понимающий, способный в любой ситуации поддержать и направить. Это ведь не он измотанный, нервно потирающий шею, шепчет, что облажался, сплоховал, что голос у него отвратительный, и петь он не умеет. Это не Чимин. Гук не хочет верить, что сжавшийся на полу комочек самобичевания - его хён. Ну физически не может им быть. Парень садится напротив и не знает, что сделать. Говорить, что Пак не прав, и на самом деле самый замечательный - бесполезно, не поверит. Просить, чтобы это доказали другие мемберы - глупо, они и сами таким постоянно занимаются, но толку тоже никакого. Слова ничего не значат, не имеют веса, Чимин их не воспринимает. Пришла твоя очередь, Чон Чонгук, протягивать руку. Ловить чужую ладонь, смело и твёрдо заглядывать в глаза, честно и тепло улыбаться, сжимая пальцы. Понимать, что этого недостаточно, что просто за руку из мазута самокопания и сомнений Чима не вытащить. Поэтому осторожно, чтобы не спугнуть, подползать на коленках, смущённо опуская ресницы, и неловко, но трогательно обнимать. Через касания делиться уверенностью и спокойствием. Чимин много этого отдал тебе в юношестве, пришла пора вернуть ровно половину. Чонгук прижимается настолько сильно, что чувствует грудью вибрацию от стука чужого сердца. Оно бьётся так рвано, быстро и осязаемо. Так близко, что послушай, хён, кажется мы поймали общий ритм, и теперь удары делим на двоих.Всегда Чонгук.
И теперь тоже он. Хотя младший - последний человек, перед которым Чимин хотел бы раскисать. Но остановиться уже не может: внутренние демоны вырвались из застенок и беспощадно отгрызают куски от души, жадно смакуя каждый. Пак хочет извиниться - не такой он, оказывается, сильный, не такой уж и крутой хён, совсем не защита и поддержка. Зря всё время приучал растущего Гука полагаться на него, шаткая оказалась опора, если даже себя удержать не в силах. Смотреть сейчас на макнэ стыдно и страшно: на чужих глазах рушится образ стойкого, пуленепробиваемого солдатика, за которым - маленький, слабый, комплексующий Чимин. Его руку вдруг берут и сжимают, внимательные и умные, ни капли не изменившиеся за время, тёмные озёра в чём-то стараются убедить, но Пак не понимает. Тогда пытаются иначе: Гук приближается, явно волнуясь, и в искреннем порыве обнимает, кладя на плечо подбородок. И это так восхитительно, так нежно и так на самом деле мало. Нужно больше, Чонгукки, а можешь спрятать меня к себе в сердечко и укрыть в нём надёжно? Ведь моё-то давно уже у тебя, и стук они научились равноправно делить.ღღღ
Так близко, что внутри ураган из белокрылых бабочек. Так близко, что из двух ладоней и десяти пальцев - крепкий, нерушимый замок. Так близко, что вспышки фейерверка ни в какое сравнение не идут с искрами между двух душ и огнями в родных, красивых глазах. Так близко, что можно, пожалуйста, ещё ближе, чтобы понятие "расстояние" вообще исчезло из их общей истории. Так близко, как правильно, как должно было случиться в любом из возможных вариантов.Пак Чимин. Только он. И никто другой.
Больше не нужно, теперь есть всё. И ещё обязательно будет.Навсегда Чонгук. Теперь точно. И до помутнения рассудка взаимно.